Гул и скрип металла все время раздавался с разных сторон. Где-то совсем рядом звучали удары по корпусу. Это спасатели. Они стучали, звали, пытались пробиться к ним. Ответа нет. Запрещено. Каждое лишнее слово крало у товарищей глоток воздуха. Молчание — единственный шанс дотянуть до помощи.
Так в апреле 1953 года у берегов Турции замерли 22 матроса в кормовом отсеке подлодки «Dumlupinar».
От «Blower» до «Dumlupinar»
Судьба субмарины началась далеко от турецких берегов. В 1944 году на верфях США спустили на воду USS Blower. Для своего времени это был прорыв в инженерии: прочная сталь корпуса, расчётная глубина до 120 метров. На фоне Второй мировой субмарина с такими характеристиками была серьёзным шагом вперёд: лодка могла дольше держаться под водой и выдерживать атаки глубинными бомбами.
Blower успел пройти три боевых патруля в Тихом океане, но особых успехов не добился. Корабль считался исправным, но судьба словно отметила его с первых же недель службы. Уже через два месяца после ввода в строй у берегов Флориды произошёл удар о корабль сопровождения PC‑1145. Повреждения оказались заметными: цистерны плавучести, винт, рубка. Для моряков это стало дурным знаком: «Не к добру».
В 1950‑м, после списания, США передали субмарину Турции. Та получила новое имя — «Dumlupinar». Название было выбрано в честь битвы за город Думлупынар (Dumlupınar) 1922 года, где турецкая армия одержала решающую победу над греческими войсками. В официальных речах это звучало как жест памяти и гордости. Но моряки — народ суеверный. И дважды использовать одно и то же имя для корабля? Почти святотатство. Тем более что предыдущий «Dumlupinar» тоже погиб в аварии в 1949 году.
Ночь столкновения
Ночь с 3 на 4 апреля 1953 года выдалась тяжелой: густой туман стелился над водой, течение тянуло корабли к скалистым берегам, а над проливом царила полная тьма, ни луны, ни огней. «Dumlupinar» вместе с еще одной турецкой подлодкой возвращался с учений в Средиземном море.
Участок Дарданелл, в районе Чанаккале, считался самым опасным: пролив здесь сужается до километра, течение особенно коварно, а движение судов остаётся оживлённым даже ночью. Каждый капитан обязан быть предельно осторожным. Но осторожность подвела. Навстречу субмарине шел шведский сухогруз «Naboland». Скорость выше допустимой, обзор нулевой. В 2 часа 10 минут ночи они столкнулись. Удар был такой силы, что его услышали в гавани за несколько километров.
На палубе «Dumlupinar» в ту минуту находились восемь моряков. Двоих убило мгновенно, пятерых позже подобрали шлюпки шведов, ещё один утонул, пытаясь выбраться. 81 человек оказались пленниками воды и металла. Носовой отсек затопило мгновенно. Всего через несколько секунд субмарина потеряла плавучесть и стремительно пошла ко дну. Лишь 22 удалось вовремя захлопнуть переборки и запереться в кормовом торпедном отсеке. Остальные оказались обречены и погибли в первые минуты катастрофы.
Под водой: молчание и надежда
Спасшиеся моряки вскоре услышали гул, конструкция содрогнулась. Это был взрыв в центральном отсеке. Лампы погасли. Электричество исчезло. Воды вокруг становилось всё больше. И вдруг тишина. Только редкие капли и собственное дыхание.
На поверхности спасатели заметили аварийно-спасательный буй. Старшина Селами Озбен выпустил его.
Буй имел телефонную линию. Через несколько часов к нему добрался инженер турецкого таможенного судна Селим Йолудюз. Голос из глубины отозвался. Две реальности соединились тонкой проводкой: наверху — крики и беготня, внизу — гробовое молчание и сдержанное дыхание.
«Лодка на дне. 22 человека живы. Глубина 90 метров».
Спасатели пообещали: «Мы сделаем всё». Озбен передал инструкции: в отсеке не разговаривать, не петь, не курить. Экономить кислород. Сколько его? Эксперты давали максимум трое суток, но для людей внизу каждая минута тянулась как вечность.
Попытки спасти
Турецкий флот вызвал спасательное судно «Kurtaran» с оборудованием. Но время шло. Сначала десять часов, пока корабль дошел. Потом двенадцать, пока его сумели правильно поставить в проливе с сильным течением. Всё это время люди внизу ждали, считая минуты.
Когда водолазы опустились к корпусу «Dumlupinar», начались новые проблемы.
Во-первых, давление. На глубине в 90 метров каждая минута стоила часов декомпрессии. Сильные течения заставляли расходовать силы и воздух быстрее. Во-вторых, сам корпус. Люк этой подлодки был несовместим с колоколом, поэтому состыковать устройства оказалось крайне сложно. К тому же течение сбивало водолазов, тросы путались, оборудование вело себя непредсказуемо.
Попытки повторялись снова и снова: десятки погружений, уставшие люди на палубе, нервные обсуждения офицеров. Один из водолазов получил повреждения и был поднят наверх. Атмосфера накалялась: время уходило, кислород внизу таял, шансов становилось всё меньше.
В какой-то момент стало ясно: рисковать жизнями спасателей бессмысленно. Решение было мучительным, но его приняли: операция буксовала, а люди в отсеке ждали напрасно.
Диалог, который всё решил
На третий день связь с отсеком ещё держалась. Озбен докладывал:
«Люди слабеют. Головные боли. Трудно дышать».
С каждым часом воздух становился тяжелее, глаза слезились, появлялась дрожь в руках. Симптомы отравления углекислым газом были очевидны и неумолимы. Наверху это понимали: времени больше нет.
В ответ Йолудюз сказал фразу, от которой холодеет кровь:
«Теперь можете говорить, петь, курить».
Другими словами: «Спасения не будет». Внизу их приняли молча. Несколько секунд было слышно лишь хриплое дыхание, а потом Озбен произнёс коротко и твёрдо: «Да здравствует Родина». Это были последние слова, услышанные сверху. Чуть позже кабель связи оборвался. Связь исчезла навсегда.
Следы на земле и в песнях
К вечеру 7 апреля все 81 член экипажа были мертвы. Никого не удалось поднять на поверхность. Корпус субмарины так и остался на дне Дарданелл — братской могилой под толщей воды.
Турция скорбила. Газеты выходили с траурными лентами, в школах, университетах проводили минуты молчания. Поэты и музыканты сочиняли песни. Самая известная — «Ah bir ataş ver». Её до сих пор поют в приморских деревнях. Истоки этой песни спорны, но именно с «Dumlupinar» она стала ассоциироваться в массовом сознании как голос погибших под водой
История «Dumlupinar» не закончилась и после гибели. В 1973 году турки снова назвали подлодку тем же именем. В народе это восприняли с тревогой, и предчувствия подтвердились: новая лодка попала в аварию в тех же водах. Спустя пять лет на борту произошёл пожар, и её вывели из состава флота. Только после этого ВМС Турции окончательно зареклись использовать это название, считая его роковым.
Заключение
Сегодня место катастрофы известно любому турецкому моряку. Для них это символ: храбрость и обреченность в одном. В музеях рассказывают о 22 людях, что три дня ждали на дне. О фразе, ставшей эпитафией: «Да здравствует Родина».
Три подводные лодки, названные «Dumlupinar», потерпели крушение. Десятки погибших. Слишком много совпадений, чтобы моряки могли относиться к этому спокойно. Суеверия, обычно воспринимаемые с улыбкой, здесь вдруг обретают пугающую убедительность. Вопрос остаётся без ответа: если корабль с первых дней считают «невезучим», можно ли его переименованием или ремонтом спасти? Или же судьба таких судов предрешена ещё на стапеле?
Историки склонны объяснять всё совпадениями: интенсивное судоходство Дарданелл, сложное течение, технические риски послевоенного флота. Но для моряков логика мало что значит, когда речь о жизни. Они передают истории о «проклятых именах» как предостережение молодым.