Серебряный век - одна из самых насыщенных эпох в литературной истории нашей страны. Именно в это время появлялись и утверждались новые жанры, новые формы и новые имена, в том числе женские. Никогда в истории русской литературы не было одновременно столько писательниц и поэтесс, пробивавших себе дорогу в области, считавшейся традиционно мужской, делящихся с миром своими мыслями, чувствами и переживаниями. Но прошло время и из сонма деятельниц Серебряного века широкому читателю знакомы лишь совсем немногие. Мы решили исправить эту несправедливость и сегодня познакомим вас с забытой поэтессой, мечтательницей и странницей, всю жизнь желавшей уехать, убежать, уплыть от серости повседневных будней и преуспевшей в этом. В ее стихах было место тоске по странствиям и романтическим приключениям, в ее жизни - тюремному заключению, эмиграции, путешествиям и множеству хобби. Итак, знакомьтесь - Мария Моравская...
Ранние годы
Мария Магдалина Франческа Людвиговна Моравская (таково было полное имя будущей писательницы) родилась в последний день 1889 года - 31 декабря, в Варшаве в польской католической семье. Ее отец, по воспоминаниям, был бедным человеком, сменившим несколько профессий, но так и не достигшим ни в одной из них успеха. Всю жизнь он был одержим двумя страстями: любовью к путешествиям и тягой к изобретательству - “На первое не хватало средств, а второе - образования”, рассказывала позже писательница. О матери же ни в воспоминаниях самой Моравской, ни в статьях исследователей о ней практически не упоминается. Известно лишь, что она умерла, когда девочке было два года. Через несколько лет Людвиг Моравский женился во второй раз - на сестре покойной супруги. В этом браке родились еще дети, и к ним Мария относилась хорошо, но вот с мачехой отношения не строились. В итоге из-за конфликта с ней в возрасте 15 лет Мария ушла из дома.
Юность и первые литературные опыты
Через несколько лет Мария Моравская переехала в Санкт-Петербург, столицу Российской империи, настоящее сосредоточение людей, событий и идей. В эти годы сформировались и ее взгляды на жизнь. Мария отличалась активной гражданской позицией, была сторонницей самоопределения Польши, а в 1905-ом году поддержала восстание рабочих, за что ее дважды арестовывали и держали в пересыльных тюрьмах.
Свое первое стихотворение Мария опубликовала в 16 лет в ученическом журнале. В столице же она планировала активно заниматься литературой, поступила на знаменитые Бестужевские курсы (фактически единственное образовательное учреждение, доступное в те времена для женщин), но их не окончила. Денег не хватало и ей приходилось устраиваться секретарем, давать частные уроки и делать переводы на заказ. На этой почве - с просьбой найти подходящий перевод с польского - она познакомилась с Максимилианом Волошиным. Тронутый несчастной судьбой одинокой малоимущей начинающей писательницы, Волошин пригласил ее к себе в Коктебель и даже выслал денег на билет, но гордая полька денег не взяла и в Коктебель не поехала.
Вскоре, правда, состоялось и личное знакомство, благодаря которому Моравская вскоре стала своей в литературной кругу Петербурга. Она познакомилась с В. Ивановым, Н. Гумилевым, А. Ахматовой, И. Северяниным, начала печататься в “Вестнике Европы”, “Русской мысли" и других журналах. Поддержку молодой писательнице и поэтессе оказывала и Зинаида Гиппиус.
Тяга к странствиям
Но несмотря на, казалось бы, счастливую жизнь в столице, Моравскую, как и ее отца, тянуло к странствиям. В 1914-ом году она выпустит свой первый сборник поэзии, назовет “На пристани”. И хоть критики отнеслись к нему неоднозначно, именно этот сборник характеризует Моравскую как личность: всю юность она провела “на пристани”, мечтая о странствиях, далеких странах, надеясь когда-нибудь их посетить и изнывая от невозможности осуществить свою мечту. В одном из рассказов Мария мечтает, как будет брать уроки английского языка и в итоге выучит по-английски лишь одну фразу: “Дайте мне, пожалуйста, билет до Калькутты”. Денег на билет у нее, конечно, не было, но ведь если произнести эту фразу по-английски, мечта становится как будто чуточку ближе. Забегая вперед, скажем, что английский Моравской действительно пригодится, но в Калькутте она так и не побывает.
Ее ранее творчество посвящено маленьким людям с большими мечтами. Это и упомянутое стихотворение об отце, который, зная, что никогда не “уедет далеко и скоро: <...> будет шкурками в Сибири торговать”, разглядывает “печальными глазами все тот же чахлый кактус на окне”. И небольшой рассказ для детей, повествующий о бедных, живущих в подвальной квартире сиротках, которым дворник, чтобы как-то скрасить досуг, приносит комнатные цветы. На короткое время они становятся центром жизни обитателей подвала, но потом от нищеты и эти цветы приходится продать. И тогда дети разрисовали цветами стены канавы, у которой живут.
Первые стихотворные рукописи начинающей поэтессы отправили на отзыв Блоку - был в то время некий негласный обычай (через него прошли многие поэты Серебряного века и для части из них отзыв классика стал путевкой в большую литературу). Сам же Александр Александрович от такой чести частенько отказывался, передавая рукописи своей матери. Она-то и вынесла первым опытам Моравской приговор: “Может быть Брюсов и Андрей Белый и думают, что стремление на юг, в котором состоит почти всё содержание, - это тоска трёх сестёр и вообще по земле обетованной. Они ошибаются. Это просто желание поехать в тёплые страны, в Крым, на солнышко.”
Несмотря на довольно критичные отзывы современников, Мария Моравская смогла реализоваться как поэтесса и писательница, умело сочетая эмоциональную откровенность с трогательной сентиментальностью. Так, именно эти качества она считала важными для самовыражения женщин в творчестве: “Пусть женщина выскажет всё своё интимное. Это важно для женщины, это несёт ей освобождение. Через свои исповедальные стихи женщина перейдёт от женщины к человеку...”
Умела находить Мария Людвиговна подход и к детям. В 1914-ом году вышел один из самых известных ее сборников стихов для детей “Апельсинные корки”. Предназначавшийся изначально для единокровных братьев и сестер, при публикации он стал весьма популярен и в последующие года переиздавался эмигрантскими издательствами в Берлине, а также в Советском Союзе.
Жизнь в эмиграции
В 1917-ом году, вскоре после Февральской революции, Мария Моравская решила эмигрировать в США. На выбор направления, как она писала впоследствии, ее сподвигло весьма идеализированное представление о Штатах. Она хотела «перемешать типичного русского и типичного американца, чтобы создать новое, нежное, благоразумное, гармоничное существо». Из-за бушевавшей в Европе Первой мировой войны путь для поездки в Америку пришлось выбрать кружной: Мария Людвиговна выехала в Японию, оттуда в Латинскую Америку и, наконец, Штаты. Ее жизнь в эмиграции могла сложиться так же, как у сотен и тысяч наших соотечественников, бежавших от революции и гражданской войны: бросив все, им приходилось начинать жизнь с чистого листа, без денег, связей, а иногда и без знания языка. Многие от безысходности устраивались таксистами, мелкими клерками, а иногда и разносчиками газет.
Но и здесь активная жизненная позиция Моравской, ее умение брать инициативу в свои руки и не пасовать перед трудностями помогли ей найти путь. Еще по пути в Америку она устроилась корреспонденткой в одну из местных газет. Когда же она добралась до страны, газета закрылась и Мария вновь осталась без денег и без работы. Новая родина разочаровала Моравскую: бездуховность общества, засилье массовой культуры, а главное - низкий уровень гражданских свобод, даже хуже, чем в императорской России. В первые же месяцы пребывания в Штатах Моравская стала известна как публицистка, участница громких общественных и политических мероприятий. Так, например, она выступила в Конгрессе в защиту суфражисток, содержание которых в американских тюрьмах, по ее словам, было хуже, чем в тюрьмах Российской империи, где ей дважды довелось побывать.
Но несмотря на разочарование в США, она быстро нашла себе место в новой стране. В отличие от других эмигрантов, верящих, что их изгнание будет недолгим, и потому не учивших новый язык, Мария Моравская за 8 месяцев выучила английский и стала весьма неплохо на нем писать. Не стихи - это осталось в ее российском прошлом, но небольшие статьи и обзоры. В начале 1920-ых Моравская вышла замуж за американского автора детективных и юмористических рассказов Эдварда Кахлэна (Кофлэна).
Отдельной строкой в биографии Моравской можно выделить ее увлечения и хобби. Они были весьма необычны, а иногда и рискованны. Так, она занималась выведением новых пород попугаев-неразлучников и домашних уток, дрессировала диких животных, разводила экзотические растения, печатала книги с помощью самодельного оборудования. Обожала путешествия - проехала по Южной Америке, для чего специально выучила испанский язык, и сплавлялась по горным рекам на каноэ. “Разнообразные хобби тонизируют нервы. Они обращают внимание увлекающегося ими человека на многие необычные способности, ранее «спавшие» в нём. И они увязывают между собою факты, которые помогают лучше узнать жизнь и людей, обостряют способности и наблюдательность…” - писала Моравская в одной из статей.
Загадка смерти
Долгое время считалось, что Мария Моравская умерла в 1947-ом году в Майями от кровоизлияния в мозг. Впрочем, некоторые газеты писали, что причиной гибели стал несчастный случай из-за разыгравшегося шторма.
Однако примерно через 10 лет после этого Корней Чуковский рассказал знакомым, что получил недавно от Моравской письмо. В нем она рассказывает, что вышла замуж за почтальона и живет в Чили.
“Представляете — рафинированная петербургская барышня, поэтесса, подруга поэтов, завсегдатай «Бродячей собаки», и вот какой финал — супруга чилийского почтальона!”
Этот рассказ, а также упоминание Моравской в одной из книг подтверждает, что, вероятнее всего, настоящая дата ее смерти - 1958 год.
Удивительная биография Марии Моравской, забытой поэтессы Серебряного века, учит нас, что несмотря на все невзгоды, удары судьбы и личные перипетии нужно уметь сохранять позитивный настрой, веру в себя, в свои силы и искать пути, ведь в конечном счете безвыходных ситуаций не существует. И даже оставшись ненужной сиротой в обедневшей польской семье, можно стать важной частью поэтического и культурного ландшафта столицы, бороться за свои идеалы, и даже в эмиграции не потерять себя, а освоить новые хобби, начать путешествовать по миру и, даже если тебя все похоронили, продолжать жить где-то в высокогорьях Чили. Мария Моравская подтверждает)