Перечисляя классиков русской литературы, сложно вспомнить хотя бы одно женское имя. Большинство романов, повестей, пьес и стихотворений написано мужчинами и во многом отражают их взгляд на мир, поднимают важные им темы. В то время как вопросы, актуальные для женщин, остаются на периферии литературного мира. Имена женщин-писательниц не включены в золотой фонд русской классики, а их произведения знакомы лишь профессионалам-энтузиастам. Однако это вовсе не означает, что в России не было женской прозы и поэзии. Она была и не уступала произведениям писателей-мужчин ни в драматизме, ни в глубине поднимаемых проблем. Мы решили исправить эту историческую несправедливость и познакомить вас с русскими писательницами и поэтессами, тем более что истории их жизней зачастую и сами напоминают лихо закрученный роман. Сегодня мы расскажем вам о Евгении Тур – популярной в середине 19-ого века писательнице, переводчице и владелице литературного салона, которой несмотря на благородное происхождение и обеспеченных родственников приходилось зарабатывать на жизнь самой. И виной всему громкая и трагичная история любви…
Происхождение и ранние годы
Елизавета Васильевна – именно таким было настоящее имя писательницы – родилась в 1815-ом году в знатной и богатой семье Сухово-Кобылиных. Ее отец был участников войны 1812-ого года и вел свой род от бояр еще времен Ивана Калиты, а мать происходила из богатейшей фамилии Шепелевых. Одна из ее сестер – Софья – станет первой профессиональной художницей в России и получит золотую медаль Академии художеств, а брат Александр напишет одну из самых успешных в истории российского театра пьес. Но пока все пятеро детей Сухово-Кобылиных живут в Москве, в собственном особняке на Страстном бульваре и получают хорошее домашнее образование. К девочкам ходили лучшие учителя – профессора Московского университета М. Погодин, М. Максимович и Николай Надеждин, сыгравший в жизни Елизаветы важную, но трагичную роль.
Первая влюбленность и неудавшийся побег
Дело в том, что юная девушка влюбилась в своего учителя и настолько, что тайно, используя в качестве посыльного младшего брата, уже успела дать свое согласие на брак с ним, не спросив ни родителей, ни брата. Когда история стала известна, в семье разразился скандал. Вот как описывает этот страшный момент сама Елизавета в письме к Надеждину:
«Маменька говорила:
- Не пойдешь по своей воле замуж!
Пришел папенька… и началась история:
- Кого тебе надобно?! Этого … я ему голову оторву!
Я ответила:
- А в Сибирь.
- Позвольте мне идти в Сибирь! - сказал, вскочив бледен, как снег, а глаза как угли, брат мой. – Чтоб только имя Сухово-Кобылиных..!»
Любопытно, что спустя буквально несколько лет после этой истории судьба действительно чуть не отправит Александра Васильевича в Сибирь, на каторгу, по обвинению в убийстве, но не противника, а собственной любовницы. Подробнее об этом деле мы рассказывали в цикле о деле Сухово-Кобылина
Ситуация осложнялась тем, что романтические отношения связывали университетского профессора не только с дочерью, но и с матерью. Мария Ивановна Сухово-Кобылина, хоть и имела нрав суровый и даже жестокий, оставалась удивительно привлекательна внешне, а ее привычка ездить по городу верхом в мужском костюме и курить гаванские сигары лишь добавляла образу пикантности. На чувства Надеждина она ответила взаимностью, требовала от него клятв и уверений в преданности, но, узнав, об истории с дочерью, обещала ему пулю в лоб от рук своих мужа, сына и брата.
А в городе тем временем поползли слухи о том, что «бедный профессор ищет богатой невесты». Поддерживал эти слухи и сам Кобылин, на дух не переносивший этого «семинариста и поповича, хоть и достигшего профессорского звания», который «не пара молодой, знатной и богатой девушке». А саму Елизавету меж тем держали взаперти, без малейшей связи с внешним миром.
Эта история могла бы завершиться вполне в духе романтически новелл, столь популярных в то время. Но не судьба! Друг Надеждина, врач и большой поклонник Шекспира Николай Кетчер решил помочь влюбленным. Но в его представлении все должно было развиваться по строгим законам драмы: побег в глухую ночь со страстными клятвами, тайными знаками и венчанием в отдаленной деревенской церквушке. В назначенный день товарищи стали ждать на лавочке напротив кобылинского дома заветного сигнала. Кетчер явился на встречу в черном плаще и широкополой шляпе, Надеждин же пришел без плаща и в самом будничном расположении духа. Наступила ночь. Час шел за часом, но знака так и не было. Надеждин приуныл и отчаялся, а от долгого ожидания его клонило в сон. «Она не придет, - говорил он спросонья, - пойдемте спать.» И друзья разошлись по домам. Но вслед за ними вышла из дома и девушка. Установленный знак был повторен не один, а десяток раз, но ничего не происходило. Отчаявшаяся Елизавета вернулась в комнату, несчастная, но полностью исцелившаяся от любви к Надеждину.
История несостоявшегося побега довольно скоро стала известна всей Москве, что еще сильнее ударило по и так уже пострадавшей репутации семьи. Елизавету быстро увезли за границу, а несостоявшегося жениха вскоре сослали в Усть-Сысольск за публикацию свободолюбивых писем Чаадаева.
Брак по расчету
За границей Елизавету Васильевну спешно выдали замуж за французского графа Салиаса де Турнемира, который, по мнению знавших его, был «пустейший хлыщ, очень кичившийся своим титулом, хотя его фамилия не пользовалась почтением во Франции». Современники были уверены, что молодой граф вступил в брак исключительно ради богатого приданого невесты и вскоре он вполне оправдал такое определение. Переехав в Россию, на деньги жены и не без помощи шурина он открыл завод по производству шампанских вин, но дело не пошло. Денежный конфликт привел к дуэли, за которую графа выслали из страны. Так, растеряв данные за Елизаветой 80 тысяч рублей серебром, он в одиночку уехал за границу, оставив ей двух малолетних детей.
Оставшись «соломенной» вдовой, практически без средств к существованию, Елизавета Васильевна обратилась за помощью к брату, распоряжавшемуся всем немалым состоянием их рода. Но он отказал ей в деньгах, сославшись на то, что девушка, получившая приданое, считается отделенной от семьи.
Поиск призвания
Так графине Салиас де Турнемир пришлось искать занятие, которое обеспечивало бы ее с детьми жизнь и при этом не выбивалось бы из строго очерченных норм аристократического приличия. Она завела литературный салон, который вскоре стал одним из самых известных в Москве. Его посещали Тургенев, Лесков, Огарев, Грановский. Елизавета Васильевна вынуждена была зарабатывать себе на жизнь литературным трудом и смогла сделать себе на этом имя. Все заговорили о новой талантливой писательнице, что было редкостью в XIX в.: женщине-писательнице было сложно добиться признания среди своих коллег-мужчин и успеха у широкой публики. Ее первая повесть «Ошибка», опубликованная под псевдонимом Евгения Тур, имела большой успех – Островский хвалил в ней мастерски нарисованные характеры и живой русский язык. В следующие годы из-под ее пера выйдут повести «Долг», «Две сестры», «Заколдованный круг», «На рубеже», а также роман «Три поры жизни».
В 1850-ые годы Евгения Тур - именно так теперь подписывается Елизавета – заняла важное место в отечественной публицистике и литературной критике. Она сотрудничала с журналами «Библиотека для чтения», «Отечественные записки» и «Русский вестник», откуда ей пришлось уйти из-за несогласия с редактором. В ее поддержку высказались тогда известный критик Д. Писарев, писатели Н. Чернышевский и М. Салтыков-Щедрин.
1860-ые стали трудным временем для Евгении Тур. Она, всегда выступавшая против притеснений и угнетений со стороны государства, подверглась этому сама. Ее сын, поступивший в Московский университет, участвовал в демонстрациях против повышения и без того неподъемной платы за обучение, против запрета публичных собраний. Его друзей, публиковавших и распространявших сочинения эмигрировавших Огарева и Герцена, арестовывали и отчисляли. Сама Евгения горячо интересовалась так называемым «польским вопросом», связанным с подавляемым национально-освободительным движением. В результате за Евгенией Тур и ее сыном был установлен негласный полицейский надзор. Писательнице с детьми пришлось эмигрировать.
Жизнь на чужбине
Евгения поселилась во Франции, но заграничная жизнь не стала для нее спасением. Она остро переживала все происходящее в родной стране, но страдала от невозможности что-либо сделать. Ее состояние усугублялось одиночеством и творческим кризисом. На родине ее не печатали, а в зарубежной прессе она сама не публиковала свои критические статьи из-за страха за детей, которым рано или поздно придется вернуться. В это время единственным ее другом и корреспондентом становится Аполлинария Суслова – бывшая муза Достоевского, также вынужденно живущая за границей.
В 1870-ых состояние Тур меняется – она находит себя и снова заводит салон, привлекающий самых разных посетителей от известных революционеров Герцена и Бакунина до представителей российской знати и бюрократии. Второе рождение переживает и ее творчество: Евгения Тур переводит «Отверженные» В. Гюго на русский, а «Казаков» Л. Н. Толстого – на французский, а вскоре и сама берется за перо. Писательница отыскала для себя новое направление – детская литература. В это время она пишет повести «Катакомбы», «Жемчужное ожерелье», «Хрустальное сердце», «Семейство Шалонских», «Последние дни Помпеи», до конца жизни сотрудничает с журналом «Детский отдых».
В 1892-м году Евгения Салиас де Турнемир умерла в возрасте 76 лет в Варшаве. Ее тело было перевезено и захоронено в родовой усыпальнице Шепелевых близ Калуги, а в самом городе в 2015-ом году ей установили памятную доску.
Елизавета Васильевна Сухово-Кобылина, более известная как Евгения Тур, прожила долгую и насыщенную жизнь. Родившись в семье аристократов, она не могла сама выбирать свою судьбу, и даже первая влюбленность кончилась для нее трагедией. Неудачный брак дал ей звучную фамилию, но лишил средств к существованию, из-за чего она была вынуждена зарабатывать на жизнь себе и детям одним из немногих доступных женщинам ее сословия способом – писательством. В ее произведениях важное место уделено положению женщин, их чувствам и нравственным выборам, которые им приходится совершать. Из-за своих убеждений Евгении Тур пришлось эмигрировать и долгое время жить за границей, где она страдала от недостатка общения и невозможности говорить открыто, но после она смогла найти новое русло и придать своему творчеству иное направление – ее рассказы и повести для детей повествуют о нравственных подвигах и милосердии и будут интересны всем возрастам. История жизни Евгении Тур показывает нам, что какие бы испытания ни готовила судьба и каким бы печальным ни казалось нам наше положение, в наших руках изменить свою судьбу и найти призвание, которое прославит нас.