– Что вы сказали? – Катя замерла, сердце у неё заколотилось, как будто кто-то ударил в грудь. Она надеялась, что ослышалась, но взгляд Нины Павловны – острый, почти торжествующий – не оставлял сомнений.
– Я сказала, – свекровь скрестила руки на груди, – что мой сын женился на тебе не потому, что потерял голову от страсти. А потому, что ты была… удобной. Стабильной. С хорошей работой, с квартирой. Без лишних амбиций.
Катя почувствовала, как кровь отливает от лица. Кухня, ещё минуту назад уютная, с запахом свежесваренного борща и тёплым светом лампы над столом, вдруг стала тесной, душной. Она оперлась на столешницу, чтобы не потерять равновесие.
– Это неправда, – выдавила она. – Олег… он сам говорил…
– Ох, девочка, – Нина Павловна покачала головой, и в её голосе прозвучала почти жалость. – Мужчины всегда говорят то, что ты хочешь услышать. Но я-то знаю своего сына. Ему нужна была стабильность, а не любовь. И ты идеально подошла под его планы.
Катя отвернулась, чтобы свекровь не видела, как у неё дрожат губы. Пять лет брака. Пять лет, полных общих планов, смеха, ночных разговоров до утра. Неужели всё это было ложью? Она вспомнила, как Олег впервые пришёл к ней домой – в её маленькую, но уютную квартиру в спальном районе Москвы. Как он шутил про её коллекцию старых виниловых пластинок, как они танцевали под Шаде, смеясь над его неуклюжими движениями. Это было… настоящее. Или нет?
– Зачем вы мне это говорите? – тихо спросила Катя, не оборачиваясь.
– Затем, что ты должна знать правду, – отрезала Нина Павловна. – Ты вечно ходишь с этой своей улыбкой, будто всё у вас идеально. А я не могу смотреть, как ты живёшь в иллюзиях.
Катя наконец повернулась. Свекровь сидела за столом, постукивая ухоженными ногтями по скатерти. Её тёмно-зелёное платье, идеально выглаженное, контрастировало с беспорядком на кухне – кастрюлями, миской с остатками теста, детскими игрушками, разбросанными Дашей, их трёхлетней дочкой. Нина Павловна всегда выглядела так, будто только что вышла из салона красоты, даже в свои шестьдесят. И всегда – всегда! – умела одним взглядом или словом заставить Катю чувствовать себя неуклюжей, не на своём месте.
– Если это правда, – Катя старалась говорить ровно, – то почему Олег до сих пор со мной? Почему у нас ребёнок? Почему он каждый вечер возвращается домой?
– Потому что он привык, – свекровь пожала плечами, будто объясняла очевидное. – Привык к твоей готовке, к твоему уюту, к твоей квартире. Но любовь? Нет, Катя, не тешь себя.
В этот момент хлопнула входная дверь. Катя вздрогнула, а Нина Павловна лишь слегка улыбнулась, словно её забавляла эта ситуация.
– Мам, ты дома? – голос Даши, звонкий и радостный, ворвался в кухню. Девочка вбежала, держа в руках пластиковую уточку, за ней шёл Олег – усталый, но с привычной улыбкой.
– Бабуля, смотри, что папа купил! – Даша подбежала к Нине Павловне, размахивая игрушкой.
– Какая прелесть, – свекровь погладила внучку по голове, но её взгляд оставался прикованным к Кате. – Ну, я пойду собираться. Завтра с утра уезжаю к сестре, так что не скучайте.
Она встала, бросив на Катю последний многозначительный взгляд, и вышла из кухни. Олег, ничего не замечая, обнял Катю за плечи.
– Уф, день был сумасшедший, – сказал он, целуя её в висок. – Ты как?
Катя заставила себя улыбнуться, но внутри всё кипело.
– Нормально, – ответила она, отстраняясь. – Даша, пойдём умываться, поздно уже.
Вечер прошёл как в тумане. Катя механически уложила Дашу спать, читая ей сказку про Золушку, но мысли были далеко. Олег, как обычно, сидел в гостиной, листая что-то на телефоне. Его тёмные волосы, чуть тронутые сединой, падали на лоб, и он привычным движением отбрасывал их назад. Катя смотрела на него и пыталась найти в его лице – таком знакомом, таком родном – хоть малейший намёк на обман. Но видела только усталость и лёгкую улыбку, когда он поймал её взгляд.
– Что-то ты задумчивая, – заметил он. – Всё в порядке?
– Да, – солгала она. – Просто устала.
Ночью Катя не могла заснуть. Она лежала, глядя в потолок, и прокручивала в голове слова свекрови. «Удобная». «Стабильная». Эти слова жгли, как раскалённые угли. Она вспоминала их с Олегом знакомство – случайное, в кафе, где она сидела с подругой, а он подсел к их столику с шуткой про их кофе. Тогда он казался таким искренним, таким… влюблённым. Или это она себе придумала?
На следующий день Нина Павловна уехала, и квартира, казалось, вздохнула с облегчением. Но слова свекрови остались, как заноза, засевшая глубоко в сердце. Катя пыталась отвлечься – возилась с Дашей, готовила ужин, даже затеяла уборку, хотя в этом не было нужды. Но каждый раз, глядя на Олега, она видела не мужа, а человека, который, возможно, никогда её не любил.
– Ты сегодня какая-то не своя, – сказал Олег за ужином, отрезая кусок котлеты для Даши. – Мамы нет, а ты всё равно напряжённая. Что-то случилось?
Катя посмотрела на него. Его карие глаза, всегда такие тёплые, сейчас казались ей чужими.
– Ничего, – ответила она, отводя взгляд. – Просто много дел.
Но ложь не помогала. К вечеру, когда Даша уже спала, а Олег смотрел футбол, Катя не выдержала. Она села напротив него, сжимая в руках кружку с остывшим чаем.
– Олег, – начала она тихо. – Нам нужно поговорить.
Он тут же выключил телевизор и повернулся к ней, нахмурившись.
– Что-то серьёзное? Ты меня пугаешь.
– Твоя мама вчера сказала… – Катя запнулась, чувствуя, как ком в горле мешает говорить. – Она сказала, что ты женился на мне не по любви. Что я была… удобной.
Олег замер. Его лицо стало серьёзным, почти каменным.
– И ты ей поверила? – спросил он после долгой паузы.
– Я не знаю, чему верить, – честно призналась Катя. Слёзы подступили к глазам, но она изо всех сил старалась их сдержать. – Она говорила так уверенно. Про мою работу, про квартиру… Я начала думать, а вдруг это правда?
Олег встал, подошёл к ней и сел рядом, взяв её руки в свои. Его ладони были тёплыми, и это почему-то только усилило её боль.
– Катя, – сказал он тихо, – я не знаю, зачем мама это сказала. Но это неправда. Я женился на тебе, потому что любил тебя. Люблю до сих пор.
– Тогда почему она так сказала? – Катя посмотрела ему в глаза, ища хоть малейший намёк на ложь. – Зачем ей это?
Олег вздохнул, откинувшись на спинку дивана.
– Мама… она всегда хотела всё контролировать. Ей трудно принять, что я теперь живу своей жизнью. Возможно, она просто… – он замялся, подбирая слова. – Возможно, она хотела тебя задеть.
– Задеть? – Катя почти кричала. – Это не просто задеть, Олег! Это как нож в спину! Я теперь не могу перестать думать, что всё, что у нас было, – это ложь!
Олег молчал, глядя в пол. Его молчание только усиливало её страх.
– Скажи мне правду, – потребовала она. – Хоть раз. Была ли хоть капля расчёта, когда ты сделал мне предложение?
Он поднял на неё взгляд, и в его глазах было столько боли, что Катя на секунду пожалела о своём вопросе.
– Я не святой, Катя, – сказал он наконец. – Когда мы познакомились, я был в сложной ситуации. Потерял работу, снимал угол у друга… Да, твоя стабильность, твоя уверенность – это меня привлекало. Но не потому, что я искал выгоду. А потому, что ты была… как маяк. Ты была той, с кем я мог построить что-то настоящее.
Катя слушала, чувствуя, как внутри всё переворачивается. Его слова звучали искренне, но в них была тень того, о чём говорила свекровь.
– То есть… – она сглотнула. – Ты всё-таки думал о моей квартире? О моей работе?
– Нет! – он почти выкрикнул это. – Я думал о тебе. О том, как ты смеёшься, как заботишься о людях, как умеешь сделать даже самый паршивый день лучше. Да, я знал, что у тебя есть квартира, что у тебя хорошая работа. Но это не было причиной. Причиной была ты.
Катя молчала, пытаясь уложить всё это в голове. Ей хотелось верить ему, но слова Нины Павловны всё ещё эхом звучали в её ушах.
– Я не знаю, как тебе доверять теперь, – призналась она. – Я всё время думаю: а что, если она права? Что, если ты просто привык ко мне, как к… мебели?
Олег взял её лицо в ладони, заставляя посмотреть на него.
– Катя, послушай меня. Я люблю тебя. Люблю Дашу. Люблю нашу жизнь. И если мама сказала что-то, что заставило тебя сомневаться, я разберусь с этим. Но ты должна мне поверить.
Она кивнула, но в глубине души знала, что одного разговора мало. Ей нужно было время. И, возможно, не только время, но и что-то большее – доказательства, действия, что-то, что вернёт ей уверенность в их браке.
На следующий день Катя решила поговорить с подругой Леной, с которой они дружили ещё со школы. Они встретились в маленьком кафе неподалёку от дома, где пахло свежесмолотым кофе и круассанами.
– Ну и что ты теперь будешь делать? – Лена отхлебнула латте, внимательно глядя на Катю.
– Не знаю, – честно призналась та. – Я хочу верить Олегу, но… эти слова. Они как яд. Я всё время думаю: а вдруг он правда женился на мне из расчёта?
– Слушай, – Лена отставила чашку. – Я видела вас вместе. Этот мужик смотрит на тебя, как на восьмое чудо света. Но если свекровь такое сказала, это не просто так. Может, она хочет вас поссорить?
– Зачем? – Катя нахмурилась. – Она же всегда была… ну, не самой тёплой, но чтобы так?
– Ревность, – пожала плечами Лена. – Ты забрала у неё сына. Она больше не центр его мира. Вот и пытается вернуть контроль.
Катя задумалась. Лена могла быть права, но это не отменяло того, что слова свекрови задели её за живое. Она вспомнила, как Нина Павловна всегда подчёркивала, что Олег – её сын, что она знает его лучше, что она всегда будет на первом месте. Может, это и правда была ревность?
Вернувшись домой, Катя застала Олега за игрой с Дашей. Он строил из кубиков башню, а дочка с восторгом её разрушала. Увидев Катю, он улыбнулся, но в его улыбке была тревога.
– Как прошёл день? – спросил он, поднимаясь с пола.
– Нормально, – ответила она, но голос был холоднее, чем ей хотелось. – Я была у Лены.
– И что она сказала? – Олег явно пытался говорить легко, но напряжение в его голосе выдавал.
– Что твоя мама, возможно, просто ревнует, – Катя посмотрела ему в глаза. – Но я всё равно не могу перестать думать о том, что она сказала.
Олег вздохнул.
– Я поговорю с ней. Завтра. Она вернётся от сестры, и я спрошу, зачем она это сказала.
– Не просто спроси, – Катя почувствовала, как в ней поднимается злость. – Потребуй объяснений. Потому что это не просто слова, Олег. Это… это как будто она разрушила всё, во что я верила.
Он кивнул, и в его взгляде было что-то новое – решимость.
– Я разберусь, – пообещал он. – Но, Катя, ты должна мне поверить. Я с тобой не из-за квартиры или работы. Я с тобой, потому что ты – мой дом.
Эти слова могли бы растопить её сердце, но сейчас они только добавили путаницы. Катя хотела верить, но что-то внутри неё уже треснуло. И она не знала, сможет ли это починить.
К вечеру следующего дня Нина Павловна вернулась. Катя услышала её голос в прихожей – громкий, уверенный, как всегда. Но на этот раз в нём чувствовалась какая-то странная нотка. Неуверенность? Нервозность? Катя не могла понять.
– Олег, Катя, я дома! – крикнула свекровь, и в её голосе было что-то, похожее на вызов.
Катя посмотрела на мужа. Он сжал её руку.
– Я поговорю с ней, – сказал он тихо. – Но я хочу, чтобы ты тоже была там. Это касается нас обоих.
Катя кивнула, чувствуя, как сердце стучит в горле. Она не знала, к чему приведёт этот разговор, но одно было ясно: после него их жизнь уже не будет прежней.
Катя сидела на диване, сжимая в руках кружку с ромашковым чаем, который давно остыл. Напротив неё, за журнальным столиком, сидела Нина Павловна, её идеально уложенные волосы блестели в свете лампы, но глаза выдавали напряжение. Олег стоял у окна, скрестив руки на груди, и его лицо было твёрже, чем Катя когда-либо видела. В квартире стояла тишина, нарушаемая только далёким шумом машин за окном и редким тиканьем настенных часов.
– Мама, – начал Олег, и его голос звучал ровно, но с металлическими нотками. – Я хочу знать, зачем ты сказала Кате, что я женился на ней не по любви.
Нина Павловна выпрямилась, словно готовясь к бою. Её губы сжались в тонкую линию, но она тут же выдавила улыбку, которая больше походила на гримасу.
– Ох, Лёша, не драматизируй, – сказала она, махнув рукой. – Я просто хотела, чтобы Катя знала правду. Ты же всегда был таким… практичным.
Катя почувствовала, как внутри всё сжалось. Она посмотрела на Олега, ожидая его реакции, но он не отвёл взгляд от матери.
– Какую правду, мама? – спросил он, и в его голосе послышалась угроза. – Ты сказала, что я женился на Кате из-за её квартиры, из-за её работы. Это ложь. Зачем ты это сделала?
Нина Павловна замялась, её пальцы нервно теребили край её шёлкового шарфа.
– Я не говорила, что это единственная причина, – начала она, но её голос звучал не так уверенно, как обычно. – Просто… Катя, ты же понимаешь, мужчинам нужна стабильность. А ты… ты всегда была такой… надёжной. Я просто хотела сказать, что Лёша выбрал тебя не только из-за чувств.
Катя поставила кружку на стол, чтобы не выдать дрожь в руках.
– Не только из-за чувств? – переспросила она, стараясь говорить спокойно. – То есть вы правда думаете, что Олег женился на мне ради какой-то выгоды?
Свекровь посмотрела на неё, и в её глазах мелькнула смесь раздражения и растерянности.
– А что тут такого? – выпалила она. – Все так делают! Люди женятся, чтобы построить жизнь, а не только из-за романтики. Я просто хотела, чтобы ты понимала, как всё устроено.
– Мама, хватит, – Олег шагнул вперёд, его голос стал громче. – Ты не просто «хотела объяснить». Ты хотела её задеть. Ты хотела, чтобы она сомневалась во мне, в нас. Почему?
Нина Павловна вскинула голову, её глаза сверкнули.
– Потому что ты мой сын! – почти крикнула она. – Я всю жизнь тебя растила, заботилась, жертвовала всем, чтобы ты был счастлив! А потом появилась она, – свекровь кивнула в сторону Кати, – и всё изменилось. Ты перестал звонить, перестал приезжать, перестал слушать меня!
Катя замерла. Слова Лены, сказанные в кафе, эхом отозвались в голове: «Ревность». Неужели всё так просто? Неужели всё это – не про Олега, не про их брак, а про то, что Нина Павловна не может смириться с тем, что её сын теперь принадлежит другой женщине?
– Мама, – Олег говорил тише, но твёрже, – я не перестал быть твоим сыном. Но у меня теперь есть своя семья. Катя, Даша – они моя жизнь. И я не позволю никому, даже тебе, разрушать то, что мы с ней построили.
Нина Павловна открыла рот, чтобы возразить, но Олег поднял руку, останавливая её.
– Нет, послушай. Ты перешла все границы. Ты солгала, чтобы Катя сомневалась во мне. Это не забота, мама. Это… это жестоко.
Свекровь побледнела. Её руки, лежавшие на коленях, сжались в кулаки.
– Я не лгала, – упрямо сказала она, но её голос дрогнул. – Я… я просто хотела, чтобы она знала, что ты… что ты мог выбрать по-другому.
– По-другому? – Катя не выдержала. – То есть вы хотели, чтобы я чувствовала себя… запасным вариантом? Почему, Нина Павловна? Что я вам сделала?
Свекровь посмотрела на неё, и впервые в её глазах мелькнуло что-то, похожее на стыд. Но она быстро отвела взгляд.
– Ты ничего не сделала, – тихо сказала она. – Просто… ты не та, кого я представляла рядом с моим сыном.
Эти слова ударили, как пощёчина. Катя почувствовала, как слёзы жгут глаза, но она не позволила им пролиться. Она не даст Нине Павловне этой победы.
– Не та? – переспросила она. – Потому что я не из богатой семьи? Потому что работаю бухгалтером, а не моделью? Или потому что у меня есть своя жизнь, свои мечты, которые не вращаются вокруг вас?
Олег повернулся к Кате, его лицо смягчилось.
– Катя, не надо, – тихо сказал он. – Это не про тебя. Это про неё.
Но Катя уже не могла остановиться. Пять лет она терпела колкие замечания свекрови, её вечные сравнения с «идеальными» невестками её подруг, её намёки, что Катя недостаточно хороша для Олега. И теперь всё это вырвалось наружу.
– Нет, Олег, это про нас, – сказала она, её голос дрожал от злости. – Пять лет я пыталась быть хорошей невесткой. Улыбалась, готовила ваши любимые пироги, слушала ваши советы, даже когда они меня унижали. А вы, Нина Павловна, всё это время ждали, когда я оступлюсь, чтобы доказать, что я не достойна вашего сына!
Нина Павловна молчала, её губы дрожали. Она смотрела то на Олега, то на Катю, и в её взгляде было что-то новое – растерянность, смешанная с болью.
– Я не хотела… – начала она, но её голос сорвался. – Я просто… я боялась, что ты уйдёшь, Лёша. Что я останусь одна.
Олег вздохнул, его плечи опустились. Он подошёл к матери и сел рядом, взяв её за руку.
– Мама, ты не останешься одна, – сказал он мягко. – Но ты должна понять, что я не твой маленький мальчик. Я муж, отец. И я люблю Катю. Не потому, что она «удобная», а потому, что она – часть меня.
Катя смотрела на них, и её сердце разрывалось. Она видела, как Олег старается быть справедливым, как он пытается балансировать между матерью и женой. Но слова Нины Павловны всё ещё жгли. Даже если это была ложь, они задели что-то глубокое, какую-то старую рану, о которой Катя даже не подозревала.
– Я хочу, чтобы ты извинилась перед Катей, – сказал Олег, глядя на мать. – И я хочу, чтобы ты поняла: если ты ещё раз попытаешься влезть в наш брак, я не смогу этого простить.
Нина Павловна посмотрела на него, потом на Катю. Её лицо исказилось, как будто она боролась с собой.
– Хорошо, – наконец выдавила она. – Катя, я… я не должна была этого говорить. Я была… зла.
Катя молчала. Извинение звучало вымученно, но в глазах свекрови было что-то искреннее – может, не раскаяние, но хотя бы тень сожаления.
– Почему вы были злы? – спросила она тихо. – Что я вам сделала?
Нина Павловна отвела взгляд, её пальцы снова теребили шарф.
– Ты ничего не сделала, – сказала она наконец. – Просто… когда Лёша женился, я почувствовала, что теряю его. Ты такая… уверенная, независимая. Я боялась, что ты заберёшь его у меня совсем.
Катя не ожидала такой откровенности. Она посмотрела на Олега, который кивнул ей, словно говоря: «Я же говорил».
– Я не забирала его, – сказала Катя. – Я просто люблю его. И я думала, что вы, как его мать, хотите, чтобы он был счастлив.
– Я хочу, – быстро ответила Нина Павловна. – Но… мне было трудно. Ты не такая, как я. Ты другая. И я… я не знала, как к этому относиться.
Разговор затянулся до позднего вечера. Катя чувствовала себя выжатой, как лимон. Она слушала, как Нина Павловна рассказывает о своём страхе одиночества, о том, как она растила Олега одна после смерти мужа, как боялась, что сын отдалится. Олег, в свою очередь, пытался объяснить, что его любовь к матери не исчезла, но теперь у него есть своя семья.
Когда Нина Павловна наконец ушла в свою комнату, Катя и Олег остались одни. Он обнял её, и она уткнулась ему в плечо, чувствуя, как напряжение медленно отпускает.
– Прости, что тебе пришлось это пережить, – прошептал он. – Я не думал, что мама способна на такое.
– Я тоже, – призналась Катя. – Но… я всё ещё не знаю, как мне теперь с этим жить.
Олег отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Что ты имеешь в виду?
– Я верю, что ты меня любишь, – сказала она, и её голос дрогнул. – Но я не могу перестать думать: а что, если в начале всё-таки был расчёт? Что, если ты правда видел во мне… стабильность?
Олег взял её лицо в ладони.
– Катя, послушай. Когда мы познакомились, я был на мели. Это правда. Но я влюбился в тебя не из-за твоей квартиры или работы. Я влюбился в твою улыбку, в то, как ты всегда знаешь, что сказать, в то, как ты танцуешь, даже если думаешь, что никто не смотрит. Если бы я искал только стабильность, я бы не остался с тобой, когда у нас были трудные времена. Когда мы спорили, когда денег не хватало, когда Даша болела. Я остался, потому что не представляю жизни без тебя.
Катя почувствовала, как слёзы текут по щекам. Она хотела верить ему – всем сердцем хотела. Но что-то внутри всё ещё сопротивлялось.
– Мне нужно время, – сказала она наконец. – Чтобы всё это уложить в голове.
– Сколько угодно, – ответил Олег, и в его голосе была такая нежность, что Катя едва не расплакалась снова. – Я никуда не денусь.
На следующий день Катя решила взять выходной и поехала к родителям. Её мама, Галина Ивановна, встретила её с тёплыми объятиями и тут же потащила на кухню, где пахло пирогами с капустой.
– Рассказывай, что у вас там, – сказала она, наливая чай. – Ты какая-то бледная.
Катя рассказала всё – про слова свекрови, про разговор с Олегом, про свои сомнения. Мама слушала молча, лишь изредка качая головой.
– Знаешь, дочка, – сказала она, когда Катя закончила. – Я видела, как Олег смотрит на тебя. Это не расчёт. Это любовь. Но твоя свекровь… она просто боится потерять контроль. Я через это прошла со своей свекровью, когда с твоим отцом поженились.
– И что ты делала? – спросила Катя.
– Поставила границы, – просто ответила мама. – Не грубо, но твёрдо. Сказала, что люблю её сына, но это наша жизнь, и мы будем жить её по-своему.
Катя задумалась. Границы. Это звучало правильно, но как это сделать, когда внутри всё ещё буря?
Вернувшись домой, она застала Олега за готовкой ужина – редкое зрелище. Он резал овощи для салата, а Даша крутилась рядом, пытаясь «помочь».
– Мам, папа сказал, что сделает пиццу! – радостно сообщила девочка.
– Пиццу? – Катя невольно улыбнулась. – Это что-то новенькое.
– Стараюсь, – Олег подмигнул ей. – Хочу, чтобы ты знала, что я не только за твою готовку замуж вышел.
Катя рассмеялась, и впервые за несколько дней ей стало легче. Но вечером, когда Даша уснула, она снова почувствовала тяжесть. Нина Павловна сидела в гостиной, листая журнал, и Катя поняла, что не может больше избегать разговора.
– Нина Павловна, – начала она, садясь напротив. – Я хочу, чтобы мы договорились. Я уважаю вас как мать Олега, но я не позволю больше вмешиваться в наш брак. Если у вас есть проблемы с тем, что я рядом с вашим сыном, говорите прямо. Но не пытайтесь разрушить то, что у нас есть.
Свекровь посмотрела на неё долгим взглядом.
– Ты права, – неожиданно сказала она. – Я… я была не права. Мне нужно время, чтобы привыкнуть. Но я не хочу, чтобы вы с Лёшей ссорились из-за меня.
Катя кивнула, чувствуя, как что-то внутри начинает оттаивать. Но она знала, что это только начало. Ей предстояло разобраться не только со свекровью, но и с собственными страхами. И самый главный вопрос – сможет ли она снова полностью доверять Олегу?
Катя стояла у окна, глядя на серый московский двор, где дети гоняли мяч, а старушки на лавочке обсуждали последние новости. В квартире было тихо – Даша спала, Олег ушёл на встречу с коллегами, а Нина Павловна, как ни странно, не появлялась уже несколько дней. После их последнего разговора свекровь вела себя непривычно сдержанно: звонила только раз, чтобы узнать, как дела у Даши, и даже не пыталась давать советы. Но тишина не успокаивала. Катя всё ещё чувствовала, как слова Нины Павловны – «Ты думаешь, он женился на тебе по любви?» – пульсируют где-то глубоко внутри, как заноза, которую невозможно вытащить.
Она пыталась жить как прежде: готовила завтраки, возила Дашу в садик, шутила с Олегом за ужином. Но каждый раз, когда он смотрел на неё с той своей тёплой улыбкой, в голове всплывала мысль: а что, если это правда? Что, если в их любви всегда была тень расчёта?
– Мам, можно я ещё порисую? – голос Даши вырвал Катю из размышлений. Девочка сидела за столом, размазывая фломастеры по бумаге.
– Конечно, солнышко, – Катя улыбнулась, но её мысли тут же вернулись к Олегу. Она знала, что не сможет жить с этим сомнением вечно. Нужно было что-то делать.
Вечером, когда Олег вернулся домой, Катя уже приняла решение. Она дождалась, пока Даша уснёт, и позвала его на кухню.
– Нам надо ещё раз поговорить, – сказала она, ставя перед ним кружку чая.
Олег нахмурился, но кивнул.
– Опять про маму? – спросил он, садясь напротив.
– Не совсем, – Катя глубоко вдохнула. – Про нас. Про то, что я до сих пор не могу перестать думать о том, что она сказала. Я верю, что ты меня любишь. Но мне нужно знать… всё. Всё, что было в начале. Без недомолвок.
Олег откинулся на спинку стула, его лицо стало серьёзным.
– Катя, я уже всё тебе сказал. Я женился на тебе, потому что любил. Люблю.
– Но ты сам сказал, – она смотрела ему в глаза, – что моя стабильность тебя привлекала. Я хочу понять, насколько это было важно. Была ли я для тебя… просто удобным вариантом?
Он долго молчал, глядя в свою кружку. Потом вздохнул.
– Хорошо, – сказал он тихо. – Я расскажу тебе всё. Когда мы познакомились, я был в полной… – он запнулся, подбирая слово, – в полной яме. Без работы, без денег, с кучей долгов. Я снимал комнату у друга, спал на матрасе на полу. И тут появилась ты. Ты была… как глоток воздуха. У тебя была своя квартира, стабильная работа, но главное – ты была такая… живая. Ты смеялась, шутила, умела слушать. Я смотрел на тебя и думал: вот с кем я хочу быть. Не потому, что у тебя была квартира, а потому, что с тобой я чувствовал себя лучше.
Катя слушала, чувствуя, как внутри всё сжимается. Его слова звучали искренне, но она всё равно искала подвох.
– А если бы у меня не было квартиры? – спросила она. – Если бы я была, как ты, – без работы, без денег? Ты бы всё равно сделал мне предложение?
Олег посмотрел на неё, и в его глазах было столько боли, что Катя на секунду пожалела о своём вопросе.
– Не знаю, – честно ответил он. – Я не могу сказать, как всё было бы в другой реальности. Но я знаю, что в тот момент, когда я делал тебе предложение, я думал только о том, как сильно хочу, чтобы ты была рядом. Не твоя квартира, не твоя работа – ты.
Катя молчала, переваривая его слова. Это была та честность, которую она просила, но она не знала, успокаивает она её или, наоборот, делает всё ещё сложнее.
– Спасибо, – наконец сказала она. – За правду.
Олег взял её руку.
– Катя, я не идеальный. Я делал ошибки, и, может, в начале я правда был не таким уверенным, как сейчас. Но эти пять лет… они настоящие. Даша, наш дом, наши вечера – это всё настоящее. И я сделаю всё, чтобы ты снова мне поверила.
Она кивнула, но в глубине души знала, что одной правды недостаточно. Ей нужно было что-то большее – не слова, а действия, которые вернут ей уверенность в их браке.
На следующий день Катя решила навестить Нину Павловну. Она не знала, зачем едет к свекрови, но чувствовала, что без этого разговора не сможет двигаться дальше. Нина Павловна жила в старой хрущёвке на окраине Москвы, в квартире, полной старых фотографий и вышитых салфеток. Когда Катя вошла, свекровь встретила её с удивлением, но без привычной холодности.
– Катя? – Нина Павловна поставила чайник на плиту. – Что-то случилось?
– Случилось, – Катя села за стол, глядя на свекровь. – Я хочу понять, почему вы сказали то, что сказали. И я хочу, чтобы это был честный разговор. Без намёков, без игр.
Нина Павловна замерла, её руки на секунду остановились над чайником. Потом она медленно села напротив.
– Я уже извинилась, – сказала она, но в её голосе не было привычной уверенности. – Чего ты ещё хочешь?
– Правды, – ответила Катя. – Вы сказали, что Олег женился на мне не по любви. Вы солгали. Зачем?
Свекровь отвела взгляд, её пальцы нервно теребили край скатерти.
– Я не солгала, – тихо сказала она. – Я… преувеличила. Лёша всегда был практичным. Когда он рассказал мне о тебе, он упомянул твою квартиру, твою работу. Я подумала… что это важно для него.
– Но вы знали, что это не так, – Катя чувствовала, как в ней закипает злость. – Вы знали, что он меня любит, но всё равно сказали это, чтобы меня задеть. Почему?
Нина Павловна молчала так долго, что Катя уже подумала, что ответа не будет. Но потом свекровь подняла глаза, и в них было что-то, чего Катя никогда раньше не видела, – уязвимость.
– Потому что я боялась, – призналась она. – Лёша – это всё, что у меня есть. Когда его отец умер, мне было тридцать пять. Я осталась одна с ребёнком, без денег, без поддержки. Я отдала Лёше всё – всю свою жизнь. А потом появилась ты, и он… он ушёл. Не физически, но… я больше не была для него главным человеком.
Катя почувствовала, как гнев отступает, сменяясь странной смесью жалости и понимания.
– Вы думаете, что я забрала его у вас? – спросила она тихо.
– Не забрала, – Нина Павловна покачала головой. – Но… изменила. Он стал другим. Счастливым, но… не моим. И я… я не знала, как с этим жить.
Катя молчала, глядя на женщину, которая всегда казалась ей холодной и неприступной. Теперь она видела перед собой просто мать, которая боялась потерять сына.
– Нина Павловна, – сказала она наконец. – Я не хочу быть вашим врагом. Я люблю Олега, и я хочу, чтобы Даша росла в семье, где есть не только мы, но и вы. Но для этого вы должны перестать видеть во мне угрозу.
Свекровь кивнула, её глаза блестели от слёз.
– Я знаю, – сказала она. – Я была не права. И… прости меня, Катя. Правда, прости. Я не хотела разрушить ваш брак. Я просто… хотела, чтобы Лёша помнил обо мне.
Катя почувствовала, как внутри что-то отпускает. Это не было полным примирением, но это был шаг вперёд.
– Хорошо, – сказала она. – Давайте попробуем начать сначала. Ради Олега. Ради Даши.
Когда Катя вернулась домой, Олег встретил её в дверях.
– Как всё прошло? – спросил он, и в его голосе было столько тревоги, что Катя невольно улыбнулась.
– Лучше, чем я ожидала, – ответила она. – Твоя мама… она не такая, какой кажется. Она просто боится.
Олег обнял её, и Катя почувствовала, как тепло его рук прогоняет остатки её сомнений.
– А ты? – спросил он. – Ты всё ещё сомневаешься во мне?
Катя посмотрела ему в глаза.
– Нет, – сказала она. – Не сомневаюсь. Но я хочу, чтобы мы были честнее друг с другом. Всегда.
Он кивнул, и в его улыбке было столько облегчения, что Катя почувствовала, как последние осколки её страхов растворяются.
Прошло три месяца. Нина Павловна больше не вмешивалась в их жизнь с прежней настойчивостью. Она приходила в гости, приносила Даше конфеты и даже начала спрашивать Катю, как лучше приготовить её любимый пирог с вишней. Иногда она всё ещё отпускала колкие замечания, но теперь в них не было яда – только привычка, от которой она медленно отвыкала.
Катя и Олег тоже изменились. Они стали больше говорить – не только о Даше или бытовых делах, но и о своих страхах, мечтах, о том, что их волнует. Однажды вечером, когда Даша уже спала, они сидели на кухне, пили вино и вспоминали, как всё начиналось.
– Знаешь, – сказал Олег, глядя на неё поверх бокала, – я до сих пор помню, как ты танцевала в той кофейне. Ты думала, что никто не смотрит, а я не мог отвести глаз.
Катя рассмеялась, чувствуя, как тепло разливается по груди.
– А я помню, как ты пролил кофе на мою сумку, – поддразнила она. – И потом полчаса извинялся.
– Ну, это был мой лучший ход, – усмехнулся он. – Иначе бы ты не согласилась встретиться ещё раз.
Они смеялись, и Катя вдруг поняла, что больше не ищет подвоха в его словах. Она верила ему – не потому, что он что-то доказал, а потому, что их любовь была сильнее любых сомнений.
А потом, в один из выходных, Нина Павловна пришла с неожиданным предложением.
– Я тут подумала, – сказала она, сидя за их кухонным столом с чашкой чая. – Может, мы с Дашей съездим на выходные к моей сестре? Она давно просила, чтобы я привезла внучку. А вы с Лёшей могли бы… ну, отдохнуть вдвоём.
Катя и Олег переглянулись.
– Это было бы здорово, – сказал Олег, и в его голосе было столько благодарности, что Нина Павловна улыбнулась – по-настоящему, без тени привычной надменности.
– Спасибо, – добавила Катя. – Нам это правда нужно.
Когда свекровь ушла, Катя повернулась к Олегу.
– Кажется, мы всё-таки нашли общий язык, – сказала она с улыбкой.
– Кажется, да, – ответил он, обнимая её. – Но главное – мы с тобой его нашли.
В тот вечер они долго сидели на балконе, глядя на звёзды, и говорили о будущем. О том, как Даша пойдёт в школу, о том, как они, может быть, когда-нибудь купят дачу, о том, как важно не забывать, ради чего они вместе. И Катя поняла, что кризис, вызванный словами свекрови, не разрушил их брак, а сделал его сильнее. Потому что теперь они знали: любовь – это не только чувства, но и выбор, который они делают каждый день.
Рекомендуем: