Бутов чудом застал Нину в клинике. Женщина выписалась под личную ответственность. Он пришел туда один, Ксения уехала с любимым в Екатеринбург.
Кое-какие факты из прошлого Нины не давали Евгению покоя, и он сам решил поговорить с ней, не взирая на настырность Ксении.
Бутов взял у женщины сумку с вещами, и они зашагали по больничному коридору.
— Вы были хозяйкой ресторана «Барышня Кустодиева», — осторожно начал Евгений. — Культовое было место еще до моего отъезда за границу.
— Да, была хозяйкой.
— Знаете, я слышал, что хозяйкой была Марина Кустодиева. А вы вроде как не Марина, поэтому какая-то ерунда получается, враньё какое-то.
— Да никакого вранья, с чего это вы взяли? В «Барышне» две хозяйки было: Маринка и я. Марина меню занималась, а я выдумала бренд купеческой кухни: концепция, оформление, всё такое.
— Понятно. А почему Марина не предъявит права на свою долю в ресторане? — полюбопытствовал Евгений.
— Вы ничего не знаете? — спросила его Нина.
— Нет.
— Марина умерла давно уж.
— Господи Боже мой.
— Да. — Нина подумала, повздыхала и продолжила: — Да что там, всё равно вы всё узнаете. Ну, словом, Павел здесь, так сказать, знамя подхватил, потому что Марина его гражданской женой была.
— Марина? Кустодиева?
— Ну да. И девочку от него родила. Расписаться они не успели, Марина сильно болела. А я от нее не отходила, да и от малышки тоже. А когда Марины не стало, я Ксюшей стала заниматься, потому что Павел очень подавлен был.
— Так что, Ксюша не ваша дочь?
Нина рассказывала все как на духу. Она не понимала, как так получилось, что она совершенно постороннему человеку взяла и выложила всю свою жизнь. Всё рассказала. И про то, как Павлюков начал рестораном заниматься — потому что одна не справлялась, да и ребёнок на ней был, — и про то, как они с Павлом общее горе и общие заботы приняли за любовь и поженились, и про то, как она Ксюшу удочерила. А потом годы прошли, дочь выросла, вот и выяснилось, что никакой любви между ней и мужем не было и нет.
— Знаете что, во-первых, Ксюша меня попросила вас как-то спасать, — ответил на это Евгений. Говорил он как-то наивно и даже мило. Это вызвало улыбку на лице женщины. — А во-вторых, ну, а что если у вас что-то с сердцем?
— Да ну. Что за детский сад, ей-богу. Не могу я с Павлом в одной квартире оставаться. Ему это неудобно, а мне противно. Вы знаете что, проводите-ка меня до электрички лучше, и на этом ваш рыцарский долг, считайте, выполнен.
— Я ценю вашу иронию. Я действительно чувствую себя как дурак, ну правда. Мне сказали вас спасать, а как, я не знаю. Давайте вот что. Нин, давайте вы пойдёте ко мне в квартиру, а? Ну там, отдохнёте.
— Вы с ума сошли? Я не могу. Я вас стесню.
— Нина, я вас прошу, вы меня не стесните. Там такой проходной двор. Улица Матвеева, дом 67, квартира 53. Ладно? — Евгений не стал дожидаться ответа Нины. Он торопился на работу. — До вечера, — сказал он и, оставив сумку. которая была на колесиках, заторопился в сторону главной улицы.
Евгений был потрясён историей Нины. Он её даже как-то по-другому увидел. Мощнейший человек, который почти 20 лет тихо совершал подвиг, жертвовал собой. Да Павлюков скотина просто по сравнению с ней. Годы унижений Нину, конечно, согнули, но не сломали. И Бутов на её фоне выглядел каким-то жалким слабаком. Как же он мог ей помочь? И чем?
***
Евгений провёл на работе почти сутки, готовясь к официальному открытию ресторана. Смущённая и чувствующая себя лишней Нина встретила хозяина квартиры выпечкой.
— Нина, да вы меня балуете, — глядя на выставленный на стол пирог, сказал Евгений. — Ух ты, да такую красоту даже есть жалко. — Он присел на стул, но взгляда от кулинарного изыска ему отвести не удалось. — А что это?
— Это курник, традиционное русское свадебное блюдо, — ответила Нина. Она вела себя на кухне, как настоящая хозяйка.
— Надо же. А я, признаться, в русской кухне совершенно ничего не понимаю.
— Да? А я, вы знаете, фанаткой стала. Я вот пока сидела там у себя на даче, изучала старинные рецепты. Ой, была бы моя воля, я бы открыла ресторанчик, очень простой, но исконно русской кухни, — поставив перед Евгением чашку с чаем и присев за стол, размечталась Нина.
— Типа «Из русской печи».
— Точно, даже название такое можно дать. И антураж соответственный. На стенах полки с разносолами: грибочки, огурчики... И чтоб борщ — ухватом из русской печи. Мечты, мечты...
— А вы знаете, Нин, у дураков мысли сходятся.
— О чем вы?
— Да я всё голову ломал, как вас в бизнес вернуть. И сделал то, чего для себя, может быть, постеснялся бы сделать. Вы знаете, я сегодня поговорил с рестораторами и с журналистами всякими, которые о еде пишут.
— Господи, где вы их нашли? — Нина удивленно посмотрела на Бутова.
— Знаете, сколько их сейчас вьётся перед нашим открытием? — Евгений откусил пирог. — Там даже спонсор подтянулся и готов типа встретиться.
— О боже, нет, это слишком неожиданно, пожалуй, что я не готова, нет.
— Нет, Нин, вы знаете, я вам как товарищ по несчастью вот что скажу: вы выглядите просто ужасно. — Поняв, что сказанул что-то не то или совершенно не то, Евгений поспешил поправить себя: — Нет, то есть, Нин, по мне так нормально, но просто кто вас, извините, в таком виде примет, как деловую женщину, как культового ресторатора?
— Да, возможно, я выгляжу ужасно, — расстроилась женщина. — Дожила. Услышать такое от мужчины...
— Нет, я вам не как мужчина говорю, я вам как брат младший говорю, — сморозил в свою пользу Бутов.
— Сильно младший, — поправила его Нина.
— Нет, ну неважно, здесь не в возрасте дело, ну просто... а что если вас сегодня пригласят на деловую встречу? И что, вы пойдёте в этой кофте? Или муж вас пригласит на свидание, а вы в тапках так и пойдёте семейную жизнь налаживать?
— Никуда он меня не пригласит, — зло ответила женщина и поднялась на ноги.
— Да ну, бог с ним, не о нём же речь, Нин. — Евгений поспешил за Ниной в коридор. Та начала одеваться. — Ну хорошо, ну я просто... ну так за счастье не борются, за семью, за мужа, за место под солнцем.
— Спасибо, вы мне открыли глаза. Да уж, приложили, ничего не скажешь. — Нина через силу улыбнулась.
— Ниночка, нет, ну так не пойдёт. Ну хорошо, ну давайте так, давайте проведём эксперимент, как в реалити-шоу. Давайте к шести вечера, пожалуйста, полностью преобразитесь.
— Зачем это?
— Да я вас, я вас в театр хочу пригласить. — Бутов выдумывал на ходу, но получалось это у него плохо. — Нин, ну причепурьтесь как-нибудь так, чтобы все оборачивались.
— Вы меня, конечно, простите, но это какая-то ерунда.
— Нина, ну... Ну ясно, ну зря я это всё... В общем, зачем я полез в эту вашу жизнь, Нина? — Евгений уже и сам был не рад, что затеял весь этот разговор. Он оказался, мягко говоря, неприятным.
— Ничего, поделом мне, — обуваясь, призналась Нина. Выглядело это вполне искренне.
— Нин, ну простите, ну правда. Нин, ну Бог со мной, я вообще спать собирался, на часик, и мне снова на работу...
Бутов нес какую-то чепуху, с каждым разом только усугубляя ситуацию.
— Вы меня простите, пожалуйста, но я пойду, — сказала Нина и вышла за дверь.
Неудобно было — просто жуть. Хотя в глубине души Евгений понимал, что пусть таким грубым, таким неуклюжим способом, но он должен был разбить эту скорлупу, в которой Нина находилась. Он чувствовал ее, как на себе. Эта исключительная, по сути, женщина очень его вдохновила. Евгений был готов горы свернуть, находясь рядом с ней.