После развода с женой Ингой талантливый кулинар Евгений Бутов решил начать жизнь заново. Бросив аспирантуру пищевого института и оставив супруге однушку, он уехал во Францию осваивать тайны европейской кухни.
Дела у него вроде бы шли нормально, а все равно без Инги была какая-то пустота. И поэтому, когда она приехала с предложением попробовать склеить то, что было разбито, Евгений, естественно, сдался. И у них тогда что-то типа второго медового месяца получилось: Европа, Париж, достопримечательности... Денег Женя не считал, на работу слегка наплевал, стал часто отпрашиваться. А в Париже этого не любят, и поэтому его просто-напросто попросили.
Как только у Бутова закончились средства, Инга уехала. Евгений перебивался работой официанта, когда встретил земляка Павла Павлюкова, путешествовавшего с супругой. Павел владел ресторанным бизнесом в Москве, но по разным причинам дел ау него шли не очень хорошо. А если говорить об этом совсем уж откровенно, то бизнес ресторанный потихонечку помирал.
Посидев, поговорив с земляком, Павел проникся проблемой Евгения и позвал его на родину.
— Ресторан с тобой откроем французской кухни. Я тебя шеф-поваром сделаю. Ты же профи?
— Профи.
— Ну так поехали. Чего тебе терять-то? Бросай все и поехали.
Бутов, дошедший к 37 годам до крайней степени неуверенности в себе и поставивший крест на будущем, ухватился за достаточно неоднозначное предложение Павлюкова. Где-то за два месяца он закончил со всеми своими делами в Париже. Ну, то есть как закруглился? Раздал долги, как положено, и махнул домой. В общем, из аэропорта мужчина вышел абсолютно без копейки денег. Единственное, что он купил, это джинсы, на распродаже. Вот такая звезда французской кухни вернулась на свою родину!
Павлюков передал Евгению ключи от снятой в центре Москвы квартиры и стал расписывать успешное будущее в ресторане, почти готовом к приему посетителей.
Убранство помещения было на уровне. Кругом все было в бархате. Дорогая мебель так и манила к себе: присядь и отдохни, закажи что-нибудь вкусное, фирменное, и отдохни. расслабься. Освещение было приглушенным, ненавязчивым. Наверное Павлюков вложил сюда все последнее, что у него было.
Хозяин ресторана сидел на против неуверенного Евгения и заманивал его грядущими плюшками.
— Пашка, только я вот что подумал, — отвечал ему Евгений, — ну какая из меня нафиг звезда, а? У меня такое впечатление, что мы, как кот Базилио и лиса Алиса, каким-то разводиловым людей собираемся заниматься, честное слово.
— Ты что, дурак, что ли, Жека? Какое разводилово? У меня честный бизнес, — возмущенно произнес Павел.
— Да нет, Паш, я же не о тебе. Я в себе сомневаюсь, — пояснил Бутов.
— А ты не сомневайся. Я ж в тебе не сомневаюсь. Я в тебя верю, брат! — Павел хлопнул Евгения по плечу.
— Да. — Он взял себя в руки. — Спасибо, Паш. Спасибо.
— Ничего себе, слова какие ты выучил, а! Спасибо! Еще пардон мне скажи. — Павел рассмеялся.
— Пардон, Паша. — Евгений был очень благодарен приятелю.
— Давай, пей за новый этап нашей с тобой жизни. — Павлюков поднес к голове товарища свой бокал с вином. Мужчины чокнулись и выпили. — Дима, я тебе по секрету, как другу, скажу, — оглядевшись, как будто кроме них здесь был кто-то еще, тихо сказал Павел. — У меня ведь тоже новый этап в жизни. Я влюбился.
— Да ладно.
— Вообще! Как пацан. Как в кино — спортсменка, комсомолка, красавица, все дела.
— Подожди, а ты что развелся что ли? — удивился Евгений. — Тогда в Париже вы ведь с женой были?
— Ты что, дypaк, что ли? А что? для того чтобы влюбиться надо развестись, что ли, обязательно, да? Это у вас во Франции так, у нас по-другому. Или ты забыл? Ладно, не все так страшно. С Нинкой у нас всё нормально. Мы с ней за долгие годы совместной жизни стали прям друзьями настоящими. Она у меня сейчас на даче капусту выращивает. А мы здесь капусту будем рубить. А новенькая, она сейчас здесь, меня вон ждет. А, вон она, кстати, красота моя неписаная. — Павел кивнул головой в сторону бара.
Евгений обернулся назад. За барной стойкой сидела эффектная женщина в красном и мило общалась с молодым барменом. Мужчина сразу ее узнал.
— Ну как тебе? Чё, обалдел, да? — спросил довольный Павел. — Я тоже обалдел, когда ее впервые увидел.
— Паш, это моя жена. Бывшая. Инга, — как можно спокойнее произнес Евгений.
— Ты дypaк, что ли? — Павлюков обалдел от такой новости.
— Вот так, Паш.
— Чё, в натуре? Вот это у нас с тобой круассаны получаются, а?
— Да уж.
— Только это, давай мне тут без этих внезапно нахлынувших чувств, — на всякий случай предупредил хозяин ресторана. — Между прочим, Инга здесь администратором будет работать.
— Нет, Паш, что ты, мы уже давно развелись, — поспешил успокоить приятеля Евгений.
— Точно?
— Конечно.
— А, ты думаешь, я ревную, да? Нет, я не ревную. — Павел нагло улыбнулся. — А знаешь, почему? Она меня любит, как кошка. И я её тоже.
— Паш, знаешь что, я, наверное, пойду, а то мне нужно вещи собирать...
— Да ладно, хорош, сиди. Ты что, даже не поздороваешься с ней, что ли?
— Нет, Паш, я устал с дороги. Как-нибудь в другой раз...
— Да ладно тебе, дурака не валяй. Давай, ешь, пей. Завтра жду тебя утром. — Павел поднялся застегнул пуговицу на пиджаке и ушел по своим делам.
— Хорошо, — запоздало ответил Евгений.
Он пребывал в лютом ужасе. Он понял, что всё ещё любит Ингу и поэтому совершенно не понимал, как можно с ней работать в одном месте. В этот вечер им все же не удалось поговорить: когда Евгений вышел к барной стойке, Инги там уже не было.
***
Шло время. Павлюков, поставивший практически всё на Бутова, видел напряжение между шеф-поваром и своей возлюбленной. Решив помирить их ради общего дела, однажды он пригласил Евгения в гости.
Стол ломился от еды, но Евгений не хотел ни к чему притрагиваться. Его раздражало поведение босса, который то и дело лапал Ингу и усаживал ее к себе на колени, шептал на ухо что-то смешное или приятное, а та в ответ хихикала.
— Ну что ты сидишь весь вечер глаза в пол? Ты мне дырку в моём паркете сейчас протрёшь. Из-за неё, что ли? — Павел посмотрел на любовницу, затем снова на приятеля. — Ну чё, правда из-за неё?
— Паш, угомонись, а, — попросила Инга.
— Погоди ты. Слышь, Жека, я чё, не вижу, как вы друг с другом общаетесь, да? Жень, ну перестань! Она мне тоже про тебя всё бу-бу-бу, бу-бу-бу, а я ей говорю, ты мне Женьку не тронь! Потому что Женька, он талантище! Я тебе говорил такое, нет? — Павел посмотрел на Ингу.
— Успокойся, а!
— О, видишь, говорил! Значит так, пионеры мои, школьники, дайте-ка сюда ваши руки!
— Паш...
— Сейчас будем, как в пионерском лагере. — Павлюков соединил ладони бывших супругов и начал по старинке: — Давайте, за мной повторяйте! Мирись, мирись...
Неожиданно для всех в дверном проеме огромной комнаты, где шло веселье, возникла симпатичная девушка.
— Да, пап, ты, как всегда, в своём репертуаре, — сказала она с улыбкой на лице и шагнула вперед.
— Ух ты! Жека, а ты знаешь, кто эта молодая, интересная девушка, так безвременно повзрослевшая? А? — Не дав гостю произнести ни звука, Павел продолжил: — Это дочь моя, Ксения. Ксюха, а ты чего позвонила мне? Я бы тебя встретил.
— А я позавчера приехала, и прямиком к маме на дачу. Мам, ты посмотри на это! Что я тебе говорила! — громко произнесла Ксения.
— Ты что, её тоже сюда притащила, что ли? — шепотом спросил Павел, перебирая в голове варианты отхода.
— Конечно. А что такого?
— Добрый вечер. — В комнату вошла жена Павла. Она выглядела как обыкновенная женщина. Даже платок на ее голове был завязан по-обыкновенному.
— Нина, привет. А у нас здесь с коллегами совещание производственное, — первое что пришло в голову произнес Павлюков. Однако его выдавал глупый вил, когда он вдур решил почесать себе затылок, словно школьник у доски.
— Совещание. Слышала, мам?
— Совещание. Ксения, не встревай, пожалуйста.
— Павел, наверное, пойду. — Евгений встал из-за стола и хотел было направиться в коридор, но тяжелая рука шефа не дала ему этого сделать, опустившись на левое плечо.
— Сиди, сиди, сиди. Мы здесь разрабатываем стратегию открытия нашего нового ресторана, — продолжил врать Павел. — Кстати, Нин, это Женя. Женек, Женюра! Жека — мой друг детства! Звезда французской кухни, я тебе про него рассказывал, помнишь? Между прочим, самородок французский.
— Перестань, Паш. Он преувеличивает, я местный повар, — поправил босса Евгений.
— Я так и поняла. Здравствуйте. — Нина улыбнулась.
— Наш папа — просто мастер преувеличений, да? — спросила Ксения.
— Не надо, Ксюша. Не сейчас, — ответил аей мать. Она все понимала, доверия к мужу у Нины не было уже давно.
— Ксения, ну чего ты хамишь-то? — сделал замечание отец. Но прозвучало это еще глупее, чем его вид.
— А дальше-то будем знакомиться? — Ксения при матери продолжила отжигать. Конечно, она имела в виду скромно стоявшую сзади отца Ингу. — Вы к нам тоже из Парижа приехали, правильно? — со стебом спросила девушка.
Однако Инга не растерялась. Не из робкого десятка, так сказать.
— Ну, вообще-то я здесь живу, — ответила она.
— В каком смысле? — спокойно спросила Нина.
— А что, я что-то не так сказала? — Инга вопросительно посмотрела на Павла.
Павел не знал, что сказать. Он по-идиотски рассмеялся, вогнав голову в плечи, а руки в карманы брюк.
— Шутница какая, да? Шутит и шутит. Это наш арт-директор, администратор, Инга Вячеславовна. Конечно, она здесь живёт. Я имею в виду в городе. Мы все здесь живём. В этом городе одна, как говорится, большая семья, да, Жень? Кстати, Инга Вячеславовна, арт-директор, законная супруга нашего шеф-повара Евгения. Прошу любить и жаловать. Так что у нас семейный, так сказать, подряд, да, Жень? А вы чего приехал? Меня проверять, что ли?
— Ты совесть-то имей, — возмутилась дочь. — У нас там титан сломался. Домой уже приехать нельзя, да?
— Ну почему нельзя? Делайте вы, что хотите.
— Пойдем, дочура. Нашла у кого помощи просить. — Мать взяла Ксению за руку, и они вышли из комнаты.
— О, коллеги, время много уже! — специально громко сказал Павел. — Совещание пора заканчивать. Да, Женя? Домой вам пора?
— Паша, а я тут что-то не пойму, — возмутилась Инга.
— Что ты не поймешь? Что ты не поймешь? Завтра все поймешь. Я тебе завтра все объясню. Завтра мы наполним твой контент чем надо. Давай собирайся быстро. Пошли. Женёк, чего сидишь-то? Пошли.
Ресторатор был вынужден выставить Ингу из-за не вовремя приехавших с дачи жены и дочери.
Евгений понимал, что весь этот цирк нужно было прекратить прямо здесь. Но как? Он зависел от Павла, как никто другой, всеми потрохами. И понимал, что это, с другой стороны, трусость, но поделать с собой ничего не мог. А может быть, стоило успокоиться и жить дальше в тех условиях, которые предлагает сама жизнь?