Опять мы вместе за завтраком. Я режу хлеб - осторожно, чтобы нож не поехал по доске и не уронил крошки на пол, потому что мама этого не любит. Она ненавидит крошки, они для неё - символ небрежности, полнейшей
неустроенности жизни. Я знаю это уже почти сорок лет. Я резала хлеб так во втором классе, и в одиннадцатом, и потом, уже приезжая к ней раз в месяц на выходные. Я даже в своей квартире режу хлеб очень аккуратно.
Но сейчас я специально чуть порчу корку, отпускаю толстую ломоть - и знаю, что
сейчас она скажет.
Опять слишком много! - мама тут же морщит губы. - Ты
посмотри на себя, куда ещё? Всё себе портишь.
Я внутри сжимаюсь. Как будто мне снова десять лет. И хотя
знаю - она скажет, и я скажу, и потом мы обе будем молчать, - всё равно
невольно бросаю хлеб на стол и, глядя куда-то в окно, почти шепчу:
А что такого-то? Я голодная, мам. Это же просто хлеб...
Не слышу ответа. Но будто бы слышу: "Ты не должна быть
слабой. Ты не должна быть толстой. Ты... ты должна быть правильной".
И какая-то маленькая я внутри вскакивает, топает ногой.
А вот съем назло!
Я всегда всё делаю назло? Зачем я так?
Может, потому что внутри боль. И каждый её взгляд, даже усталый, мне кажется -это потому что я плохая. Потому что неудачная дочь, нерадивый ребёнок. Мама любит порядок, я - нет. Мама считает, что женщина должна быть строгой и утончённой, а я всю жизнь то на диетах, то с пирожными. И работа у меня другая, не педагог-как-она, а какая-то... маркетинговая.
Почему каждое мамино слово больно? Обычное - а я с утра думаю про него. Замечание - а я не сплю, перебираю, оправдываюсь, злюсь...
Оставшиеся моменты - они тоже, как маленькие занозы.
Молчит - изрядный, опять недовольна.
Спрашивает - лезет не в своё дело.
Хвалит - неискренне, наверняка "для галочки".
И часто после таких встреч будто горечь внутри. Думаю:
"А вдруг она правда меня не любит?" - и чувствую себя ужасно виноватой.
Перед ней - за всё, что я делаю наперекор.
Перед собой - за то, что не могу принять, простить, спокойно жить.
День ползёт медленно, как в детстве зимой - когда болела и лежала под маминым одеялом. Мама ходит по кухне, переставляет банки, всё тише,
словно боится чего-то в себе. Я смотрю на её спину, и внутри у меня всё время
мельтешит: ну почему, почему мы не можем просто поговорить? Без вражды, без уколов, без вот этих вечных подковырок.
С раннего утра я будто бы опять в старой квартире. Здесь и сейчас, тридцать лет спустя, я всё равно ощущаю себя маленькой девочкой... Глупо?
Да, очень. Но ничего, совершенно ничего не могу с собой поделать.
Ты из дома выходишь сегодня? - внезапно спрашивает мама.
Может быть... - неохотно отвечаю.
Купи что-нибудь из молочного, хорошо? - она не смотрит на меня. - Только
нормальное бери, не вот это... Не жирное и не порошковое.
В этот момент мне хочется сжать кулаки и сказать, чтоб не
указывала! Прямо как в юности - нагрубить, хлопнуть дверью, да хоть уйти. Но я
взрослая - так нельзя. И столько лет я стараюсь быть другой - терпеть, не
дергаться, вдыхать и выдыхать, - а внутри комок растёт.
Почему я не могу быть просто женщиной? Почему я всё ещё дочь... глупая,
неумелая, вечный подросток?
В магазине тщательно смотрю на цены и сроки. Беру баночку
пожирнее, почти нарочно. Дурацкая привычка - делать наперекор! Даже смешно
становится.
Вот, мама, простое молоко, возьми.
Она берёт, смотрит, и вдруг удивительно мягко говорит:
Спасибо, хорошее молоко.
И вот это "спасибо" - будто бы мне медаль вручили. Или, укололи.
Стыдно, неловко - почему я так к простым словам цепляюсь?
Иногда, когда совсем тяжело, ловлю себя на мысли: как будто
всё, что сказала мама, - это правда навсегда. Если она сказала "глупая" -
внушительный, я и есть глупая, даже если на работе меня ценят, даже если друзья
считают меня умной.
Сколько раз я обещала себе - не обижаться, не злиться, не
спорить... Но как только слышу её наставления или критику - внутри опять всё
закипает. Ладони становятся влажными, в горле - ком.
Вечером звоню подруге.
А у тебя как с мамой?
О, Лен, - смеётся она устало. - Я давно не надеюсь, что меня поймут. Люблю -но на расстоянии.
И я сразу ловлю зависть - как это так: выходить, звонить, встречаться без
тревоги? У меня же душа разваливается после каждого визита.
Подруга советует:
Пусти в одно ухо, выпусти в другое.
Сложно научиться не принимать к сердцу мамины слова? Как бы ни старалась...
И всё внутри ноет: почему, почему именно мне не хватает этой самой маминой любви?
Ночью долго не могу заснуть. Вспоминаю: детство, первая
двойка, её упрёки и молчание неделями. Подростковые обиды, обещания никогда не быть такой - и всё равно становишься похожей. Уже я теперь так же хмуро смотрю на дочь, когда та капризничает...
У каждого в доме своя боль. Но почему моя - не уходит, а копится? Почему нельзя отпустить?
Утро начинается не с кофе. С телефоном в руке я стою у окна, гляжу на двор: старые качели, клумба, соседский кот сосиской свернулся на солнце... Мама на кухне шумит чайником, и тишина между нами сегодня густая - как
овсянка, которую никто не любит, но приходится есть.
Всё бы и шло по накатанной, если б не маленькая, вроде бы
ерундовая, фраза. Я роняю ключи, мама вздыхает и говорит вслух - совсем тихо,
но так отчётливо, будто нож:
Вот опять... Всё из рук валится.
Крошечная реплика, а сердце вздрогнуло. Внутри - обида, стыд, злость, всё
вместе. Сколько себя помню - всегда это: "с тобой всегда что-нибудь не так".
Даже когда мне сорок с лишним. Даже тут, в этой кухне, за чашкой чая - всё
будто бы по кругу.
А потом я вдруг понимаю - больше не могу. Не хочу спорить,
не собираюсь доказывать, что не такая уж я бестолковая. Не хочу молчать и
копить.
Я медленно ставлю чашку, смотрю в окно и почти шепчу:
Мама, почему ты всегда меня ругаешь? Я ведь стараюсь...
По-своему. Я не ребёнок. Мне тяжело.
Она неожиданно замолкает, и в эту секунду на кухне становится неуютно. Её голос едва слышен, хрипит от долгого молчания:
Лена... Я сама так жила. Меня воспитывали строго. Ты - моя
единственная. Я только хотела, чтоб у тебя было лучше...
И тут я чувствую: вот оно - это главное, за что всё держится. Связь, любовь,
страх и неумение проявлять нежность.
Я тебя люблю, - вдруг говорю, и губы дрожат.
Мама моргает, как будто не верит.
Прости, если больно было. Не хотела...
Я знаю, мам...
И - тишина. В ней столько всего: все наши слова и недомолвки, все обиды за
десятки лет, всё, что мы не умели друг другу сказать.
Почему так сложен этот путь друг к другу? Почему страшно
первым попросить прощения? Почему даже самые близкие - ранят больнее, чем чужие?..
Я смотрю на её руки, такие знакомые, возрастные, и впервые
вижу мамин страх - и свою любовь.
В эту минуту что-то меняется...
В тот вечер я взяла за правило не держать в себе горечь. Мы с мамой сидели на кухне допоздна. Я старалась слушать, не перебивая, её рассказы про молодость - про свою войну с бабушкой, про первую любовь, про то, как она боялась быть "недостаточно хорошей" мамой. Мы обе чуть сдерживали слёзы: у каждого из нас свой чемоданчик обид и страхов.
Ночью, уходя в свою комнату, я поймала мамин взгляд - робкий, немного виноватый.
Спокойной ночи, доченька, - сказала она тихо.
Я усмехнулась про себя - так не называла меня лет тридцать, не меньше.
В первые дни что-то продолжало откликаться во мне болью.
Слова - с прошлых лет - всплывали на поверхности памяти: "опять неправильно", "сколько можно", "не такая". Теперь я замечала: за каждым замечанием мамы стоял не упрёк... а тревога. За меня, за будущее, за её собственную судьбу.
Постепенно в сердце стало теплее. Я начала замечать в себе
больше принятия и сострадания - к маме, к своим слабостям, ко всему нашему
долгому, сложному, но такому настоящему пути. Нашли ли мы идеальное
понимание? Нет. Порой мама снова пыталась учить меня жизни, делала резкие замечания. Но между нашими словами появилась пауза. А в паузе - место для сочувствия.
Я научилась мягко говорить о своих чувствах:
Мне больно, когда ты так говоришь, мам. Давай по-другому?
И иногда, пусть не сразу, она слушала. Иногда - нет. Но больше я не цеплялась
за каждое слово, не спорила до хрипоты, не доказывала. Я просто видела в ней
человека - свою взрослую, пожилую, ранимую, по-своему любящую маму.
Теперь я понимаю: отпустить ожидания и простить друг другу
несовершенства - самое главное в отношениях. А любовь... она всё равно там, даже если прячется за болью. Главное - находить слова, даже если это тяжело. Главное - помнить: ты не одинок и можешь стать для себя тем, кто необходим, если вдруг не получаешь этого от других.
И закончу рассказ словами, которые долго не могла себе позволить:
Спасибо тебе, мама. За всё. Даже за недосказанное, даже за боль. Всё это -
часть меня и моего пути к себе.
#психология, #советы