Осенний дождь барабанил по подоконнику. В кабинете пахло кофе и влажной одеждой — Степан Георгиевич только что вернулся с обеда и не успел снять свой промокший плащ. Я сидела напротив него, сжимая в руках папку с документами. Сегодня был важный день — я должна была представить итоговый отчет по проекту, который курировала последние полгода.
— Людмила Николаевна, вы понимаете, что это не женское дело? — Степан Георгиевич смотрел на меня поверх очков с тем особым выражением, которое появлялось у него всегда, когда он считал, что говорит что-то очень мудрое. — Руководить производственным отделом — это огромная ответственность. Нервы, постоянные стрессы, работа допоздна. Зачем вам это? У вас взрослая дочь, муж. Вам бы отдыхать, а не карьеру строить.
Я молча смотрела на человека, который тридцать лет руководил нашим отделом и теперь, в свои шестьдесят пять, собирался на пенсию. Человека, который вырастил целое поколение инженеров, но так и не смог принять, что женщина может быть не хуже мужчины в этой профессии.
— Степан Георгиевич, проект завершен в срок, — я старалась говорить спокойно. — Все показатели превышают плановые. Экономия бюджета составила двенадцать процентов. Я подготовила полный отчет.
— Да-да, — он махнул рукой, даже не взглянув на папку. — Проект хороший, я не спорю. Но должность начальника отдела — это совсем другое. Это же не просто бумажки перекладывать. Там коллектив, в основном мужчины. Их надо держать в кулаке. Разве женщина с этим справится?
— Я справлялась последние шесть месяцев, пока вели этот проект, — возразила я. — И, насколько мне известно, директор доволен результатами.
Степан Георгиевич побагровел. Он знал, что генеральный директор действительно высоко оценил мою работу. Более того, именно директор предложил рассмотреть мою кандидатуру на должность начальника отдела после ухода Степана Георгиевича на пенсию.
— В твои годы пора о внуках думать, а не о карьере! — отчитывал начальник перед моим назначением на его место. — Мужиков в отделе не переделаешь. Для них женщина-начальник — это нонсенс. Не послушают они тебя.
Я посмотрела на настенные часы — старомодные, с римскими цифрами. Они висели здесь, сколько я себя помню. Двадцать лет назад, когда я пришла в компанию молодым специалистом, эти часы уже тикали на стене кабинета Степана Георгиевича.
— У меня нет внуков, — спокойно ответила я. — Моей дочери двадцать семь, она делает карьеру в юриспруденции и пока не планирует детей. А если бы и планировала, я не понимаю, как это связано с моими профессиональными качествами.
— Людмила, не обижайтесь, — он вдруг сменил тон на отечески-снисходительный. — Я же о вас забочусь. В пятьдесят пять пора бы уже подумать об отдыхе. Знаете, я вот выхожу на пенсию и буду с внуками возиться, на рыбалку ездить. А что вы будете делать на пенсии, если сейчас все силы отдадите работе?
— Степан Георгиевич, я ценю вашу заботу, но до пенсии мне еще пять лет. И если честно, я не планирую в шестьдесят сразу забыть о работе, которой отдала большую часть жизни.
Он посмотрел на меня как на больную.
— Людмила, вы неправильно расставляете приоритеты. Женщина должна реализовываться в семье. Я понимаю, что вы хорошо справляетесь со своими обязанностями. Но начальник отдела — это совсем другой уровень. Вы не потянете.
Я вздохнула. Этот разговор повторялся уже не первый раз за последний месяц. С тех пор, как генеральный объявил, что рассматривает мою кандидатуру на пост начальника отдела, Степан Георгиевич словно с цепи сорвался. Он то угрожал, что не передаст мне дела должным образом, то жаловался всем, кто готов был слушать, что отдел развалится под руководством женщины, то, как сегодня, взывал к моей совести, напоминая о возрасте и семейных обязанностях.
Но я слишком долго шла к этому повышению, чтобы отступить из-за предрассудков пожилого человека.
— Степан Георгиевич, давайте вернемся к отчету, — я положила папку на стол. — Вам нужно подписать эти документы до конца дня.
Он хмыкнул, но папку взял. Начал листать, не скрывая недовольства. Я молча ждала, наблюдая, как его лицо постепенно меняется. Раздражение сменялось удивлением, потом — неохотным признанием.
— Хм, неплохо, — наконец произнес он. — Действительно, все показатели выше плановых. И бюджет сэкономили значительно... Но это все равно не значит, что вы справитесь с должностью начальника отдела.
Я подавила вздох. Степан Георгиевич был типичным представителем старой школы управления — авторитарным, привыкшим к беспрекословному подчинению. Для него женщина в руководящем кресле была нарушением естественного порядка вещей.
— Я понимаю ваши опасения, — сказала я мягко. — Но времена меняются. В нашей компании уже есть женщины-руководители. И они прекрасно справляются со своими обязанностями.
— Елена Викторовна из бухгалтерии? — фыркнул он. — Так то бухгалтерия! Там всегда женщины работали. А производственный отдел — это совсем другое дело.
В дверь постучали, и на пороге появился Виктор, один из наших ведущих инженеров.
— Степан Георгиевич, Людмила Николаевна, извините за беспокойство, — начал он. — Там возникла проблема на участке сборки. Нужно срочно принять решение.
— Что случилось? — я тут же насторожилась.
— Поставщик прислал комплектующие не по той спецификации. Сборку пришлось остановить. Нужно решить, возвращать всю партию или можно как-то адаптировать технологический процесс.
Степан Георгиевич нахмурился.
— Как это могло произойти? Кто принимал поставку?
— Я принимал, — Виктор виновато опустил голову. — Но в накладных все было указано верно. Мы обнаружили несоответствие только при сборке.
— И что теперь делать? — Степан Георгиевич явно был раздражен. — Срывать сроки? У нас через неделю сдача готовой продукции заказчику!
Я быстро перебрала в голове возможные варианты.
— Виктор, мы можем использовать альтернативный метод сборки, который разрабатывали в прошлом году, — сказала я. — Помните, для экспериментальной серии? Те комплектующие тоже были нестандартными.
Виктор задумался, потом его лицо просветлело.
— Точно! Мы тогда изменили последовательность операций и адаптировали крепления. Это может сработать!
— Займитесь этим немедленно, — я кивнула. — И свяжитесь с поставщиком, нужно выяснить, как произошла ошибка, и предотвратить ее повторение в будущем.
— Сделаем, Людмила Николаевна, — Виктор с явным облегчением направился к двери. — Спасибо за идею.
Когда дверь за ним закрылась, я повернулась к Степану Георгиевичу. Он смотрел на меня странным взглядом — смесь удивления и какого-то нового, непривычного уважения.
— Вы помните тот экспериментальный метод? — спросил он. — Это было больше года назад.
— Конечно, помню, — я пожала плечами. — Я сама участвовала в его разработке. Мы тогда целую неделю бились над проблемой адаптации технологического процесса.
Он покачал головой, словно не мог поверить услышанному.
— А ведь я даже не вспомнил об этом... — пробормотал он. — Старею, наверное.
Я ничего не ответила. Не хотелось добивать человека, который и так чувствовал себя не в своей тарелке.
— Что ж, — наконец сказал он, возвращаясь к отчету. — Допустим, с текущими задачами вы справляетесь неплохо. Но начальник отдела — это стратегия, планирование, взаимодействие с другими подразделениями. Это политика, в конце концов.
— Я готова ко всему этому, — твердо сказала я. — У меня есть опыт, знания и, что не менее важно, поддержка коллектива.
— Поддержка коллектива? — он усмехнулся. — Вы уверены? Многие здесь работают со мной по двадцать-тридцать лет. Они привыкли к определенному стилю руководства.
— К авторитарному, вы хотите сказать? — я не смогла сдержать легкую иронию. — Времена меняются, Степан Георгиевич. Современный руководитель — это не диктатор, а скорее, дирижер, который помогает каждому участнику оркестра раскрыть свой потенциал.
— Красивые слова, — он поморщился. — Но на практике нужна твердая рука. Особенно в нашем отделе, где каждая ошибка может стоить миллионы.
— А разве я не доказала, что умею брать на себя ответственность? — я смотрела ему прямо в глаза. — Разве мой проект не показал, что я могу эффективно управлять командой и добиваться результатов?
Он некоторое время молчал, разглядывая меня, словно видел впервые.
— Знаете, Людмила, — наконец произнес он, — когда вы пришли к нам молоденькой девочкой после института, я думал, что вы не задержитесь. Инженерное дело — не женская стезя, считал я. Но вы оказались упрямой.
— Не упрямой, а последовательной, — поправила я. — Я всегда знала, чего хочу, и шла к своей цели.
— И чего же вы хотите сейчас? — он прищурился. — Зачем вам эта должность? Доказать что-то? Кому?
Я задумалась. Не потому, что не знала ответа, а потому что хотела сформулировать его максимально точно.
— Я хочу реализовать те идеи по модернизации отдела, которые вынашиваю уже несколько лет, — наконец сказала я. — Хочу создать такую систему работы, которая позволит нам быть более эффективными, более конкурентоспособными. И да, я хочу доказать — не только себе, но и другим женщинам в нашей компании, что они могут стремиться к большему, не ограничивая себя устаревшими представлениями о «женском» и «мужском» деле.
Степан Георгиевич хмыкнул, но, к моему удивлению, не стал спорить.
— А как же семья? — спросил он после паузы. — Не боитесь, что работа займет все ваше время?
— Моя дочь выросла самостоятельным человеком. Муж — тоже. Они поддерживают меня во всех начинаниях, — я улыбнулась, вспомнив, с каким энтузиазмом они отреагировали на новость о возможном повышении. — И потом, Степан Георгиевич, почему вы никогда не задаете такие вопросы мужчинам? Разве семья — это исключительно женская ответственность?
Он смутился, и это было настолько необычно для всегда уверенного в своей правоте Степана Георгиевича, что я едва сдержала улыбку.
— Времена меняются, да... — пробормотал он, больше для себя, чем для меня. — Может, и правда пора на пенсию. Когда я начинал работать, женщин-инженеров можно было по пальцам пересчитать. А сейчас вон как все повернулось...
Он вздохнул, снял очки и устало потер переносицу.
— Людмила Николаевна, я всегда хотел для отдела лучшего. Тридцать лет жизни отдал этому месту. И мне важно знать, что дело продолжится, что все не развалится после моего ухода.
— Я понимаю, — мягко сказала я. — И уверяю вас, я сделаю все возможное, чтобы сохранить и приумножить то, что вы создали.
— Хорошо, — он надел очки и выпрямился, снова став тем Степаном Георгиевичем, которого все знали и уважали — немного суровым, но справедливым руководителем. — Тогда давайте обсудим передачу дел. Времени у нас не так много.
Я с трудом сдержала радостное волнение. Неужели лед тронулся?
— Конечно, — я достала из сумки блокнот. — Я подготовила список вопросов, которые нужно обсудить в первую очередь.
Следующие два часа мы провели в детальном обсуждении текущих проектов, особенностей управления различными участками производства, тонкостей взаимодействия с другими отделами. Степан Георгиевич, к моему удивлению, оказался готов делиться информацией, даже той, которую обычно держал при себе.
Когда мы закончили, уже начало темнеть. Дождь за окном усилился, превратившись в настоящий ливень.
— На сегодня, пожалуй, хватит, — сказал Степан Георгиевич, глядя на часы. — Продолжим завтра. У вас есть машина? Я могу подвезти, погода ужасная.
— Спасибо, но я на своей, — я улыбнулась. — Парковка прямо у входа.
— Практичная вы женщина, — он покачал головой. — Всегда все продумываете.
— Это комплимент? — я не удержалась от легкой иронии.
— Наблюдение, — он тоже позволил себе улыбнуться. — Знаете, Людмила, я все еще считаю, что руководить производственным отделом — это не женское дело. Но если уж кому-то из женщин и по силам эта задача, то, пожалуй, именно вам.
От Степана Георгиевича это было почти признанием капитуляции. Я кивнула, принимая его слова как наивысшую форму похвалы, на которую он был способен.
— Спасибо за доверие, — сказала я. — Обещаю, что не подведу.
— Посмотрим, — он хмыкнул, но уже без прежней враждебности. — Завтра в десять продолжим. И подготовьте, пожалуйста, список всех действующих договоров с поставщиками. Нужно будет их детально обсудить.
— Уже готово, — я похлопала по папке, которую держала в руках. — Я захватила копию для вас.
Он покачал головой, принимая папку.
— Вот за это я и говорю, что вы всегда все продумываете. Идите домой, Людмила. И передавайте привет мужу. Скажите, что теперь ему придется самому готовить ужин — у его жены появятся дела поважнее.
— Не беспокойтесь, Степан Георгиевич, — я улыбнулась. — Мой муж прекрасно готовит. Это семейное хобби, мы оба любим экспериментировать на кухне.
Он удивленно поднял брови, но ничего не сказал. Просто кивнул на прощание.
Выйдя из кабинета, я глубоко вздохнула. Напряжение, которое я сдерживала весь разговор, начало отпускать. Кажется, самое сложное позади. Степан Георгиевич, при всех своих устаревших взглядах, был профессионалом до мозга костей. И если он решил передать мне дела, то сделает это наилучшим образом.
В коридоре я столкнулась с Виктором, который выглядел заметно повеселевшим.
— Людмила Николаевна, ваша идея сработала! — радостно сообщил он. — Мы адаптировали процесс сборки, и все идет как по маслу. Даже лучше, чем с оригинальными комплектующими.
— Отлично, — я кивнула. — Документируйте все изменения. Возможно, стоит рассмотреть вариант перехода на новую технологию на постоянной основе.
— Уже занимаемся, — он улыбнулся. — Знаете, все ребята в отделе за вас. Мы очень надеемся, что именно вы займете место Степана Георгиевича.
Это признание тронуло меня до глубины души. Значит, я не ошибалась, говоря о поддержке коллектива.
— Спасибо, Виктор. Это много значит для меня.
— Да ладно, — он махнул рукой. — Мы же команда. И потом, вы всегда умели находить нестандартные решения. С вами работать интересно.
Я улыбнулась, чувствуя прилив сил и уверенности. Может быть, Степан Георгиевич и считал, что в моем возрасте пора думать о внуках, а не о карьере. Но я знала, что могу и должна реализовать свой потенциал полностью. Не ради доказательства чего-то кому-то, а просто потому, что это моя жизнь, мой выбор и моя дорога.
На парковке я на мгновение остановилась под козырьком, глядя на стену дождя. Погода была ужасной, но на душе у меня было светло и спокойно. Открывалась новая глава моей жизни, и я была готова к ней. В конце концов, кто сказал, что нельзя одновременно быть успешным руководителем и счастливой женщиной, любящей матерью и, когда придет время, заботливой бабушкой? Все это части одной жизни — моей жизни, которую я проживаю по своим правилам.
Включив дворники на максимальную скорость, я выехала с парковки. Дома меня ждали муж, горячий ужин и бокал хорошего вина. А завтра — новый рабочий день и новые вызовы, с которыми я обязательно справлюсь. Потому что уверенность в себе и своих силах не имеет возрастных ограничений. И некоторые вещи становятся по-настоящему доступны только с годами — когда приходят опыт, мудрость и, главное, понимание собственной ценности.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Самые обсуждаемые рассказы: