Не сплетни, а факты

В последние недели вокруг клана Михалковых снова поднялась волна интереса. Одни шепчутся о «больших переменах», другие ломают голову, что же происходит внутри семьи. И ответ, кажется, случайно подсказала сама семья — точнее, её старшее поколение и совсем юные наследники. 77-летняя Татьяна Михалкова выложила в своём личном блоге целую серию редких семейных кадров с внуками. Для семьи, которая годами предпочитала жить за плотными шторами приватности, это выглядит почти сенсацией. На фото — каток на...

Новогодние съёмки для одной артистки превратились не просто в рабочий день, а в маленькую драму с хэппи-эндом. 66-летняя Надежда Кадышева вышла на сцену, спела — и… уйти ей просто не дали. Когда прозвучала одна из её самых известных песен — «Широка река», зал будто взорвался: долгие аплодисменты, крики, восторг. Певица уже сделала шаг к кулисам, но зрители продолжали хлопать так настойчиво, что момент стал одним из самых трогательных за весь вечер. На таких съёмках «на бис» обычно не поют — формат не тот...

Пока большинство людей мечтают дотянуть до выходных и спокойно доесть салаты, у Михаила Галустяна всё наоборот — чем ближе праздники, тем плотнее график. Он честно признаётся: расслабляться в декабре — роскошь не из его списка. Корпоративный сезон для артистов — это не только мандарины и фанфары, но и шанс серьёзно пополнить бюджет. Галустян собирается работать до самого Нового года, как говорится, «до последнего гостя в зале». И, судя по его словам, этот марафон его вполне устраивает. Ещё несколько лет назад Михаила Галустяна и Сергея Светлакова воспринимали как неразлучный бренд...

Ещё совсем недавно фамилия Цымбалюк-Романовской всплывала в новостях исключительно в комплекте со словами «скандал», «суд», «наследство» и «развод века». Камеры ловили каждый её вздох, любое слово шло в заголовки, а сама пианистка выглядела человеком, который живёт не жизнью, а бесконечным стрессом под прожектором. И вот — совершенно другой кадр. Тихий дом, огоньки на ёлке, на руках у Виталины маленькая девочка в тёплой розовой шапочке и с соской. На лице матери — не натянутый «телевизионный» улыбочный режим, а мягкое, спокойное счастье...

Нам много лет внушали простую схему: семью создаёшь один раз, дальше — держись за неё обеими руками, берегись ошибок и живи тихо, ответственно и по-взрослому. С возрастом, будто по инструкции, нужно быть серьёзнее, осторожнее и желательно без неожиданных поворотов сценария. Но жизнь, как обычно, о методичках не слышала. Иногда она вдруг разворачивает историю так, что все привычные представления о возрасте, семье и «положено–не положено» летят в мусорное ведро. Яркий пример — пара актрисы и режиссёра Юлии Высоцкой и знаменитого кинематографиста Андрея Кончаловского...

У Славы всё шло по плану: есть покупатель, есть квартира, настроения — хоть в шампанское окунай. На завтра намечена сделка, деньги уже мысленно расписаны — помочь близким, закрыть свои вопросы. И тут — звонок. Покупатель резко передумал: «Подождём, что скажет Верховный суд». Сделка «встала», настроение упало, а у Славы — один вопрос: при чём тут она, если вся страна обсуждает чужую квартиру и чужой спор? Поводом стал громкий конфликт вокруг недвижимости Ларисы Долиной. Эта история так напугала потенциальных...

Самый эмоциональный кусок недавнего интервью Прохора Шаляпина Алёне Жигаловой случился там, где речь зашла не о его романах и не о сцене, а об истории с квартирой Ларисы Долиной. Эта история уже обросла легендами: элитное жильё в центре Москвы, продажа Полине Лурье за 112 миллионов, ипотека, суд, арест недвижимости, статус потерпевшей для Долиной и её отказ освободить квартиру, хотя деньги заплачены, а жильё под арестом. От артиста ждали корпоративной солидарности: ну как-никак коллега по цеху, заслуженная, уважаемая...

Тот самый парень, от чьего визга когда-то звенели уши и обои отходили от стен, сегодня вызывает другие ощущения — смесь жалости, испанского стыда и лёгкого вопроса: «Это точно тот же человек?» В начале нулевых он вывалился на сцену как существо не с этой планеты: блестящий костюм, шарф намертво приклеен к шее, загадочный имидж, вокруг — туман догадок. Имя — Витас. Продюсеры бодро подкидывали обществу конспирологию: кто-то видел в нём лабораторный эксперимент, кто-то — мутанта с изменённой анатомией...

Ольга открыла дверь и увидела на пороге свекровь с двумя огромными чемоданами. За ней стоял муж Андрей с виноватым выражением лица. — Мамочка приехала погостить, — сказал он, протискиваясь мимо Ольги с сумками. — На месяц, пока у неё дома ремонт делают. Антонина Павловна величественно прошла в квартиру, окинула взглядом прихожую и поморщилась. — Пыльно у вас. Надо чаще убираться. Это было первое, что она сказала. Ольга прикусила язык и пошла ставить чайник. Свекровь жила в маленьком городке в трёхстах километрах отсюда...

Я стояла на кухне и разливала чай по чашкам, когда зазвонил телефон. Увидела имя дочери на экране и улыбнулась. Катя звонила каждый день, обычно вечером, рассказывала о делах, о детях. — Привет, мам. Как дела? — Нормально, доченька. Ты как? — Слушай, у меня к тебе просьба. Завтра могла бы посидеть с Максимом и Дашей? Нам с Антоном надо в больницу на обследование, а оставить детей не с кем. — Конечно, приводите. Во сколько? — Утром привезём, часов в восемь. Заберём вечером, после шести. Я согласилась...

Я стояла в прихожей с сумками и не могла поверить в то, что только что услышала. Кристина, моя невестка, смотрела на меня холодными глазами и повторила ещё раз, будто я не расслышала с первого раза. — Это мой дом, и я решаю, кто здесь будет жить. Извините, Нина Васильевна, но вам придётся съехать. Мой дом. Она сказала "мой дом". Дом, который я строила пятнадцать лет назад. Дом, в который я вложила все свои сбережения, все силы, всю душу. Я помню каждый кирпич этого дома. Помню, как выбирала участок на окраине города...

Я помню нашу первую встречу как сейчас. Алексей привёз меня к своей матери на чай, мы встречались тогда всего три месяца. Валентина Петровна открыла дверь, окинула меня взглядом с ног до головы и поджала губы. Не сказала ни здравствуйте, ни проходите. Просто развернулась и пошла на кухню. Я переглянулась с Алексеем. Он виновато пожал плечами, взял меня за руку и повёл за матерью. На кухне она уже разливала чай, поставила передо мной чашку с трещиной. Себе и сыну дала красивые, новые. Разговор не клеился...