Они подписали брачный договор, где прописали всё, кроме главного — пункта о любви.
Он купил её, как покупают дорогую картину — для интерьера и престижа, полагая, что эмоции не входят в стоимость. И только сейчас, наблюдая, как она смеётся в телефон, касаясь изящными пальцами стекла, Илья с леденящим ужасом осознал, что вложил в эту покупку не только деньги, но и незапланированную, не поддающуюся никакому учёту часть самого себя.
Их брак был сделкой. Чистой, прозрачной, выверенной лучшими юристами Москвы до последней запятой. Илья, восходящая звезда российского IT-рынка, нуждался в идеальной жене для выхода на щепетильных европейских инвесторов, для которых семейный статус был синонимом надёжности. Марина, выпускница художественно-промышленной академии, уставшая от бедности и серости съёмных комнаток, нуждалась в гарантиях. В красивом, предсказуемом и безопасном будущем. Всё было просто и в тоже время меркантильно: совместный быт, безупречный публичный образ, полная свобода в личной жизни при условии абсолютной скрытности. Любовь, чувства, привязанность — эти опции не значились ни в одном из пунктов.
Они играли свои роли блестяще, как выпускники Щукинского училища. Званые ужины, светские рауты, фото в глянцевых журналах под девизом «Илья и Марина Тереховы — идеальная пара нового времени». Он — холодный, собранный, амбициозный, с взглядом, просчитывающим выгоду на десять ходов вперёд. Она — элегантная, утончённая, с немного отстранёнными и грустными глазами на идеально составленном лице. Их жизнь напоминала идеально отлаженный механизм, тихо жужжащий в стерильном пространстве пентхауса с панорамными окнами.
Всё изменилось спустя год, на вернисаже молодого и никому не известного художника, куда Марину занесло по прихоти подруги.
— Вам нравится? — услышала она за спиной приятный, чуть хрипловатый грудной голос.
Она обернулась. Перед ней стоял мужчина в джинсах, испачканных краской, с всклокоченными тёмными волосами и глазами, полными живого, немедленного огня. Полная противоположность Илье во всём — от осанки до выражения лица.
— Эта работа… она будто дышит, — неуверенно сказала Марина, указывая на абстрактное полотно с бушующими малиновыми и золотыми пятнами.
— Потому что я писал её с тем же чувством, с каким вы на неё смотрите, — широко и открыто улыбнулся он. — С чувством голода. Меня зовут Кирилл.
Он говорил с ней не как с красивым аксессуаром успешного мужа, а как с единственным, самым важным зрителем в зале. Он водил её по выставке, и его пальцы, испачканные в ультрамарине и охре, жестикулировали так страстно и неуёмно, что казалось, вот-вот сотворят новую вселенную прямо здесь, в воздухе, густом от запаха масляных красок, дешёвого вина и старого паркета. От него веяло загадочной уверенностью, не свойственной голодающим художникам.
С этого вечера Марина стала другой. Илья, привыкший читать людей лучше, чем сложнейшие финансовые отчёты, заметил это почти сразу. Она стала задумчивой, часто пропадала «на прогулках», а вернувшись, пахла не привычным цветочным парфюмом, а странной смесью сигарет, дорогого кофе и скипидара. Она начала улыбаться чему-то своему, глядя в окно лимузина, уносясь мыслями невесть куда. А однажды он зашёл без стука в её комнату и застал за странным занятием: Марина, отложив в сторону глянцевый журнал, на большом листе ватмана углём выводила чьи-то глаза — широко распахнутые, полные безудержной энергии и странной, почти знакомой насмешки.
— Новое хобби? Развиваем креативность? — холодно поинтересовался он, заставляя её вздрогнуть и инстинктивно прикрыть рисунок рукой.
— Просто пытаюсь скоротать время. В твоей золотой клетке его как-то слишком много образуется, — парировала она, и её голос звучал не виновато, а вызовом. Счастливым вызовом. — А ты? Уже все контракты по миру переподписал? Или кого-то нового купил для коллекции?
В его груди, под тщательно отутюженной рубашкой от Brioni, кольнуло что-то острое, неприятное и абсолютно незнакомое. Ревность. Абсурдная, нелепая, прямо нарушающая пункт в их договоре - он не имел на неё никакого права и они это прописали.
Чтобы заглушить это досадное недоразумение, Илья решил воспользоваться своим законным правом и вызвал на ужин Настю, очередную молодую модель с обложки. У них был лёгкий, ни к чему не обязывающий роман, удобный для обоих. Но в этот вечер всё пошло не так. В дорогом ресторане он ловил себя на том, что сравнивал её наигранный, звонкий смех с тихим, словно бы идущим из самой глубины, смехом Марины. А когда Настя томно коснулась его руки своим идеальным маникюром, его кожа не ответила привычным удовольствием, а лишь отозвалась холодным раздражением.
Он вернулся домой под утро, чувствуя себя опустошённым. В гостиной, освещённой мягким светом одного ночника, сидела Марина. Она поджала ноги в бархатных шёлковых пижамных штанах и смотрела в окно на просыпающийся, розовый от зари город.
— Как твоё «времяпрепровождение»? — спросила она тихо, не оборачиваясь. В её голосе не было ни злости, ни упрёка. Лишь лёгкая, едва уловимая насмешка.
— Как твоё? — парировал он, снимая пиджак и с силой бросая его на кресло. — Успешно рисуешь? Уже нарисовала того, чьи это глаза у тебя в альбоме?
— О, да. Осваиваю новые техники. Очень вдохновляет, — она наконец повернулась к нему, и её лицо было спокойным, а глаза — насмешливыми. — А ты? Удачно вложил активы? Получил ожидаемую отдачу от инвестиций?
Повисло тяжёлое, густое молчание. Воздух трещал от невысказанного, от яда, который они оба почувствовали, но не решались выпустить наружу.
Тем временем роман Марины с Кириллом набирал обороты. Его мастерская в полуподвале старого арбатского особняка стала для неё миром, полным красок, хаоса и жизни, после выверенной, стерильной пустоты её жизни с Ильёй. Там пахло кофе, краской, деревом и настоящей, неподдельной жизнью. Он писал её портрет и говорил, что в её глазах живёт пленная, израненная птица, и он хочет её выпустить, вылечить и научить снова летать. В его прошлом чувствовалась какая-то тайна; он легко рассуждал о сложных технологиях и международных рынках, а его скетчбук был заполнен не только набросками, но и сложными схемами, похожими на блокчейн-алгоритмы.
— Уходи от него, Марина. Живи здесь, со мной. Честно, открыто, — сказал он однажды, откладывая кисть. Его пальцы, испачканные в зелёной земле, обняли её за талию, оставив на дорогом шёлке блузки два немых пятна. — Я не хочу делить тебя с твоим мужем-рабовладельцем. Либо мы вместе — полностью, либо я не могу так. Это разрушает меня.
Сердце Марины упало. Уйти? Разрушить идеально отлаженный, безопасный механизм их жизни?
— Он никогда не отпустит меня. Я — часть его имиджа. Его инвестиция, — прошептала она.
Кирилл странно улыбнулся, и в его глазах мелькнула твёрдая, стальная уверенность.
— Не беспокойся об этом. Всё будет так, как должно быть. Доверься мне.
Через некоторое время, потенциальный инвестор в бизнес Ильи, старомодный барон фон Грюбер из Германии, ценивший семейные ценности выше всех финансовых показателей, назначил ключевую встречу. Ужин в их доме. Илья слышал о бароне и присутствие обаятельной, элегантной жены было не просто желательным, а обязательным условием.
— Завтра в восемь. Точка. Будь готова, — сказал Илья, резко заходя к ней в комнату без стука. — Надень то синее платье от Elie Saab. И… отложи все свои посторонние «хобби» на этот вечер. Мне нужна твоя голова здесь, а не где-то ещё. Понятно?
В его голосе прозвучала не деловая необходимость, а жёсткий приказ. Ревность, которую он так тщательно пытался задавить, вырвалась на свободу и зазвучала как голое, неприкрытое упрёком требование.
Марина медленно подняла на него глаза. В них не было ни страха, ни вины. Только холодная, отточенная как лезвие решимость.
— Нет, Илья.
Он замер, будто не расслышал.
— Что значит «нет»? — он сделал шаг вперёд, его лицо побледнело. — Марина, это контракт на десятки миллионов евро! Ты что, вообще не понимаешь, о чём речь? Это не игра!
— О, я прекрасно понимаю, — её голос был тихим, но каждое слово било точно в цель. — Речь идёт о твоих деньгах. Твоих контрактах. Твоей репутации. А я устала быть выставочным экземпляром в твоей коллекции. Я не надену твоё синее платье. Я не пойду на твой ужин. Я ухожу.
Он замер, будто получил удар в солнечное сплетение. Воздух выходил из него со свистом. В глазах мелькнула неподдельная паника.
— К нему? К этому… маляру, у которого в карманах ветер гуляет? — слова прозвучали гадко, по-мелкому, и он сам это понял, но уже не мог остановиться.
— К человеку, — отрезала Марина, поднимаясь, — который видит во мне женщину, а не пункты в брачном договоре. Который пачкает мне блузки краской, а не оценивает её стоимость глазами байера. Который, кстати, в отличие от тебя, не просит, а предлагает. Предлагает выбор.
— Марина, — его голос впервые зазвучал не как гладкий стальной прут, а как что-то треснувшее, неровное, живое. — Мы же договорились. Всё было чётко. Всё по правилам. Я… я выполнял все условия!
Она посмотрела на него с лёгкой, почти что жалостливой печалью.
— Разве ты сам до конца соблюдал эти правила, Илья? Разве то, что ты сейчас чувствуешь — эта истерика, эта ревность, этот страх — это прописано в нашем договоре в разделе «Чувства и эмоции сторон»? Ты нарушил главное правило, Илья. Ты почему-то решил, что я — настоящая.
Он отшатнулся, будто её слова были физическим ударом. Она видела. Всё это время она читала его как открытую книгу.
— Я… — он искал слова, оправдания, новые условия сделки, но находил только пустоту. Пустоту, которая вдруг заполнилась жгучим, незнакомым и страшным чувством. Полным, окончательным осознанием. Он влюбился в свою жену, «купленную им по договору». Он опоздал.
— Я прошу тебя, останься, — выдохнул он, и это была не сделка, не переговоры, а чистая, незащищённая мольба.
— Прости. Но это не прописано в условиях, — тихо сказала она и вышла из комнаты.
На следующий день она уехала. Синее платье висело в гардеробе. На столе в кабинете лежал разорванный брачный договор.
Вечером, ровно в восемь, раздался звонок домофона. Илья, бледный, в идеальном костюме, открыл дверь, готовый извиняться перед фон Грюбером. Но на пороге стояли двое. Седовласый, важный барон и… Кирилл. Тот самый Кирилл. Но не в запачканных краской джинсах, а в безупречном тёмном костюме, с холодным, деловым выражением лица.
— Господин Терехов, — вежливо кивнул барон. — Позвольте представить моего партнёра и ключевого технологического советника, господина Кирилла Волкова. Именно его компания разработала платформу, которая так заинтересовала меня. Он настоял на том, чтобы я лично оценил… стабильность вашего бизнеса.
Илья остолбенел. Он смотрел на Кирилла, на его спокойную, почти насмешливую улыбку.
— Ты?.. — было всё, что он смог выжать из себя.
— Я, — спокойно подтвердил Кирилл, проходя в гостиную. Его взгляд скользнул по сиротливо стоящим на столе двум фужерам. — Барон ценит не только технологии, но и надёжность. Надёжность партнёров. А надёжность, как известно, проверяется в кризисных ситуациях. Или, скажем, в ситуациях, когда рушатся личные мифы, построенные на бумаге. К сожалению, ваш имидж, Илья, оказался не таким прочным, как нам представлялось. Без своей очаровательной половины вы… теряете значительную часть своей инвестиционной привлекательности.
Он говорил тихо, вежливо, но каждое слово было ударом ножа. Это он был тем самым теневым конкурентом, о котором ходили слухи. Это он подговорил фон Грюбера назначить этот ужин. Это он отнял у него всё. И дело. И женщину.
— Всё это было спланировано, — прошептал Илья.
— Всё, — холодно подтвердил Кирилл, — это просто бизнес. И немного личного. Вы ведь любите, когда всё честно и по договору, не так ли?
Немецкий инвестор, вежливо помолчав, извинился и удалился. Кирилл на прощание оставил на консоли свою визитку. На ней был только логотип его IT-компании-невидимки и имя.
Илья остался один посреди огромной, идеально убранной гостиной своего стерильного пентхауса. За окном пылал кроваво-красный закат. Он подошёл к барной стойке, налил виски, но не стал пить. Он смотрел на своё отражение в тёмном, холодном стекле — на успешного, богатого, могущественного мужчину, который только что проиграл сделку своей жизни. Сделку, о которой не было ни слова ни в одном его контракте. Тишина после их ухода была оглушительной. А в воздухе всё ещё витал едва уловимый, дразнящий запах её духов и красок.
Спасибо за внимание! Обязательно оставьте свое мнение в комментариях.
Прочитайте другие мои рассказы:
Обязательно:
- Поставьте 👍, если понравился рассказ