Миша опять пришел домой под утро, когда я еще спала. Но мне все равно слышно было, как он скребется в замке, пытаясь попасть ключом в скважину. Всегда так — чем позже возвращается, тем больше возни с замком. Сонная, я подтянула одеяло к подбородку, пытаясь снова погрузиться в сон, но тело уже предательски пробудилось.
Входная дверь наконец открылась, затем раздался приглушенный стук — Миша, как обычно, ударился о тумбочку в прихожей. Не включая свет, он пытался пройти в ванную, где сразу же зашумела вода.
Я перевернулась на спину и уставилась в потолок. Бессонница, моя старая подруга, снова вернулась ко мне. Вернее, я к ней — после трех лет замужества.
Когда из ванной послышались звуки выдавливаемой зубной пасты и шорох зубной щетки, я окончательно проснулась. Сон как рукой сняло. Тоже мне, заботливый муж — вернулся в четыре утра и пытается быть тихим. Все равно что слон в посудной лавке.
Моя мама всегда говорила: «Лариса, запомни, мужчину нужно держать в строгости, иначе сядет на шею». Двадцать пять лет она прожила с отцом, держа его в ежовых рукавицах. Отец не смел без ее разрешения пойти на рыбалку, истратить рубль на пиво или задержаться с работы на пять минут. Мама знала все его маршруты, все доходы, всех друзей.
А что я? Смотрю в потолок и жду, когда благоверный соизволит прилечь рядом. Да еще с запахом чужих духов на рубашке, можно подумать, я не замечаю.
Наконец, Миша вышел из ванной и осторожно прокрался в спальню. Я закрыла глаза, притворяясь спящей. Он сел на край кровати и начал раздеваться. С другой стороны кровати. Будто я заразная.
Ну, ничего, я вам не мама. Она бы такого не потерпела.
— Ты где был? — спросила я, не открывая глаз.
Миша замер. Я слышала, как он затаил дыхание.
— Ларис, ты не спишь? Извини, я не хотел тебя будить, — прошептал он.
— Я спрашиваю, где ты был? — повторила я, открывая глаза и приподнимаясь на локте.
— У Вадика, — ответил он, продолжая снимать носки. — Засиделись с ребятами, играли в карты. Извини, что поздно.
Я смотрела на его спину. Такую родную и одновременно чужую.
— Ты мне врешь, — спокойно сказала я.
— Ларис, ну что ты, в самом деле, — он обернулся ко мне, в темноте я не могла разглядеть выражение его лица. — Я правда был у Вадика.
— От тебя пахнет духами. Вадик духи носит?
Миша тяжело вздохнул.
— Это не духи. Просто воздух там накурен был, пропитался запахами.
— Ты не куришь.
— Ребята курили, — он лег рядом, повернувшись ко мне спиной.
Все как всегда. Я знаю, что он врет, он знает, что я знаю, и все равно делает вид, что все в порядке. Разговор закончен, можно спать дальше. Ха!
— Миш, — позвала я, — мы так не договаривались.
— Ларис, давай утром поговорим, а? Я устал.
— Я устала ждать тебя по ночам, — ответила я. — Устала от твоей лжи.
— Я не вру тебе, — его голос звучал устало.
— Врешь. Каждый раз.
— Ларис, — он повернулся ко мне, — ты ведешь себя как моя мать. Я взрослый человек. Я могу задержаться с друзьями.
— Дело не в этом, и ты прекрасно это знаешь.
Он тяжело вздохнул и снова отвернулся. Через пару минут его дыхание стало ровным. Заснул. Или притворяется.
Я лежала без сна до самого утра.
Когда зазвенел будильник, я уже была на кухне. Готовила кофе и яичницу — как обычно. Миша вошел, потирая глаза.
— Доброе утро, — буркнул он, садясь за стол.
— Доброе, — я поставила перед ним тарелку с яичницей.
Он улыбнулся мне — как ни в чем не бывало. Будто не было этой ночи, этого запаха духов, этого разговора. Взял вилку, нож и принялся за еду.
Я смотрела на него, такого спокойного, домашнего, как он аккуратно режет яичницу, прихлебывает кофе, проверяет что-то в телефоне. Мой муж. Мой неверный муж.
Мне вспомнилась мама — как она стояла над отцом, когда тот завтракал, и перечисляла ему обязанности на день. И как она забирала у него ключи от машины, если он, по ее мнению, проштрафился.
— Миш, — позвала я. Он поднял глаза. — Я хочу серьезно поговорить.
— Сейчас? — он покосился на часы. — У меня через полчаса встреча.
— Да, сейчас.
Он вздохнул, отложил вилку.
— Ключи на стол! Я тут хозяйка, а не твоя мамаша! — заявила я мужу.
Он удивленно поднял брови, затем рассмеялся.
— Ларис, ты что? Какие ключи?
— От квартиры. Все ключи. Я должна знать, когда ты приходишь и уходишь.
Смех исчез с его лица.
— Ты серьезно?
— Более чем. И ключи от машины тоже. Раз ты не можешь вести себя как взрослый мужчина, я буду обращаться с тобой как с ребенком.
Миша смотрел на меня, явно не понимая, что происходит.
— Ларис, ты себя слышишь? Ты хочешь забрать у меня ключи?
— Да.
— И что дальше? Будешь открывать мне дверь, когда я звоню в звонок? Проверять мои карманы? Звонить каждый час?
— Если понадобится.
Он покачал головой.
— Ты с ума сошла. Это ненормально.
— Ненормально возвращаться домой в четыре утра с запахом чужих духов, — парировала я.
— Ларис, я был с ребятами...
— Не ври мне! — я стукнула ладонью по столу, чашки подпрыгнули. — Я звонила Вадику вчера вечером. Ты не был у него.
Миша замер. Его лицо изменилось.
— Ты звонила Вадику?
— Да. И он сказал, что не видел тебя уже неделю.
Миша опустил глаза. Молчал.
— Ну? Что скажешь?
— Скажу, что ты ведешь себя как ненормальная, — он встал из-за стола. — Звонить моим друзьям, проверять меня...
— А как мне еще узнать правду?
— Довериться мне?
— Я пыталась. Ты врал мне.
— Ларис, — он тяжело вздохнул, — ты не понимаешь.
— Так объясни.
Он покачал головой и вышел из кухни. Я слышала, как он одевается в прихожей, собирает свои вещи. Затем хлопнула входная дверь. Ушел.
Я осталась сидеть за столом с остывшей яичницей и кофе. Ключи так и остались при нем.
Вечером Миша не вернулся домой. Я звонила ему, но он не брал трубку. На работе сказали, что он отпросился пораньше.
В десять вечера раздался звонок в дверь. Я подумала, что это он — забыл ключи или решил постучаться, чтобы я его впустила, как я и говорила утром.
На пороге стояла свекровь. Нина Петровна. Маленькая, сухонькая, но с таким взглядом, что мороз по коже.
— Добрый вечер, — она прошла мимо меня в квартиру, не дожидаясь приглашения.
— Здравствуйте, Нина Петровна, — я закрыла дверь. — Что-то случилось?
— Случилось, — она сняла пальто и прошла на кухню. — Миша у меня. Сказал, что вы поссорились.
Я вздохнула. Побежал к мамочке, как мальчишка.
— Мы не ссорились, мы разговаривали.
— Он сказал, ты требовала у него ключи.
— Да, требовала, — я села напротив нее. — Потому что он приходит домой под утро и врет, где был.
Нина Петровна поджала губы.
— Лариса, я думала, ты умнее.
— Умнее?
— Да. Любой мужчина сбежит от жены, которая пытается контролировать каждый его шаг.
— Даже если он изменяет?
— Откуда ты знаешь, что он изменяет? — она пристально смотрела на меня.
— От него пахло женскими духами.
— И что? Мало ли где он мог их нанюхаться. В лифте, в такси...
— В четыре утра?
— Да хоть в шесть! — она повысила голос. — Ты своими подозрениями и проверками только отталкиваешь его.
Я молчала. Что я могла сказать этой женщине, которая всю жизнь баловала своего сыночка, закрывала глаза на его проступки, опекала его как маленького?
— Нина Петровна, — наконец сказала я, — я люблю вашего сына. Но я не хочу быть обманутой женой. Если он мне изменяет, я хочу это знать.
— Чтобы что? — она подняла брови. — Устроить скандал? Развестись?
— Возможно.
— Глупая, — она покачала головой. — Все мужчины гуляют. Все до единого. Но дом-то они возвращаются.
— Не все. И не все жены это терпят.
— Те, кто дорожат своей семьей, терпят, — отрезала она. — Миша хороший мальчик. Он любит тебя. Обеспечивает. Что еще нужно?
— Верность?
Она фыркнула.
— Лариса, ты как ребенок. Верность — это сказки для девочек. Реальная жизнь другая.
Я молчала. Что я могла сказать этой женщине, которая прожила всю жизнь с неверным мужем и считала это нормой?
— Нина Петровна, — наконец сказала я, — спасибо, что зашли. Но мы с Мишей сами разберемся.
— Разберетесь вы, как же, — она поднялась. — Ты слишком похожа на свою мать. Она тоже всегда пыталась контролировать твоего отца. И чем это закончилось? Он ушел от нее.
Это был удар ниже пояса. Я почувствовала, как к глазам подступают слезы.
— Не переживай, — продолжала Нина Петровна, накидывая пальто, — я поговорю с Мишей. Он вернется. А ты постарайся быть умнее. Мужчину нужно баловать, а не контролировать.
Она ушла, оставив меня одну в пустой квартире.
Миша вернулся через два дня. Молча прошел в комнату, сел на диван.
— Привет, — сказал он.
— Привет, — я стояла в дверях, не зная, что сказать.
— Я подумал, — начал он, — о том, что ты сказала. О ключах.
Я молчала.
— Вот, — он достал из кармана связку ключей и положил на стол. — Как ты и хотела.
Я смотрела на ключи. На мужа. На его усталое лицо, опущенные плечи.
— Где ты был эти два дня? — спросила я.
— У мамы. Думал.
— О чем?
— О нас. О тебе. О себе.
Я подошла и села рядом с ним на диван.
— И что надумал?
— Что не хочу тебя терять, — он взял меня за руку. — Но и жить под контролем тоже не хочу.
— Я не хочу тебя контролировать, Миш. Я хочу, чтобы ты был честен со мной.
— Я был у Кати, — вдруг сказал он.
Я замерла. Катя. Его бывшая.
— Вы...
— Нет, — он покачал головой. — Ничего такого. Просто разговаривали. Она позвонила, сказала, что у нее проблемы, просила помочь. Я поехал.
— И не мог сказать мне об этом?
— Боялся, что ты не поймешь. Что будешь ревновать.
— А я должна была понять, когда ты пришел с запахом ее духов под утро?
Он опустил глаза.
— Прости. Это было глупо.
Я смотрела на него. На его склоненную голову. На его руки — большие, с выступающими венами.
— Миш, — я коснулась его плеча, — я не твоя мама. И не моя. Я не хочу контролировать каждый твой шаг. Я просто хочу знать правду. Всегда.
Он поднял глаза.
— Я знаю, что наговорил тебе глупостей. Сравнивал тебя со своей матерью. Это было нечестно.
— А сбежать к ней?
— Тоже глупо, — он улыбнулся. — Я просто не знал, куда еще пойти.
Я вздохнула. В сущности, он был еще ребенком. Как и я.
— Миш, — я взяла его за руку, — давай договоримся. Никакой лжи между нами. Никаких тайн. Если тебе нужно встретиться с бывшей — встречайся, но скажи мне об этом. Если задерживаешься с друзьями — отлично, но предупреди. Я не буду тебя контролировать, не буду забирать ключи и проверять карманы. Но и ты не будешь врать мне. Никогда.
Он смотрел на меня долго, изучающе.
— Договорились, — наконец сказал он. — Никакой лжи.
Он потянулся за ключами, но я остановила его.
— Оставь. Это твои ключи, от твоего дома.
Миша улыбнулся и притянул меня к себе.
— Нашего дома.
Я прижалась к нему, вдыхая запах его одеколона, ощущая тепло его тела. Может быть, из этого что-то и выйдет. Может быть, мы научимся быть вместе, не повторяя ошибок наших родителей.
Я не заберу у него ключи. И не буду проверять карманы. Я просто буду любить его и верить ему. А если он снова обманет — что ж, тогда я действительно не похожа на свою мать. Я просто уйду.
Но это будет другая история.
Читайте дальше: