— Мам, тут такое дело… Мы у тебя поживём? Месяцок, не больше! Пока ремонт в нашей квартире сделаем.
Лидия Павловна опешила, глядя на дочь Катю, зятя Вадима и три огромных чемодана, загородивших проход в её уютной прихожей. Просьба прозвучала не как вопрос, а как уже свершившийся факт.
— Ремонт? А что случилось? Вы же только…
— Ой, мам, потом! — отмахнулась Катя, протискивая чемодан. — Там всё залило, кошмар! Трубу прорвало. Ты же не выгонишь родную дочь на улицу?
Конечно, не выгонит. Какое сердце матери это выдержит? Лидия Павловна вздохнула, потеснилась, пропуская в свой тихий, налаженный мирок вихрь под названием «молодая семья». Она ещё не знала, что этот «месяцок» растянется на целый год и закончится лязгом нового дверного замка.
Месяц. Всего один месяц. Разве это срок?
*****
Первые недели прошли почти идеально. Лидия Павловна порхала по квартире, счастливая, что её «деточка» снова рядом. Она вставала спозаранку, чтобы приготовить зятю его любимые сырники, а Катюше — сварить кофе.
Она с удовольствием гладила рубашки Вадима, убирала разбросанные Катей вещи, чувствуя себя нужной, важной. Снова — настоящей матерью.
— Мамуль, ты у нас просто золото! — щебетала Катя, уплетая за обе щёки её наваристую солянку. — Как мы без тебя жили?
Вадим басовито поддакивал, уткнувшись в телефон.
Ремонт в их квартире, по словам Кати, шёл «полным ходом». Правда, ни фотографий этого хода, ни каких-либо других доказательств Лидия Павловна не видела. Ну да ладно. Молодые, заняты.
А потом «месяцок» закончился. И начались будни.
*****
Тишина. Вот чего Лидии Павловне стало не хватать больше всего. Её уютная двухкомнатная квартира, её тихая гавань, превратилась в проходной двор.
Вечерами Вадим громко смотрел футбол или резался в компьютерные «стрелялки», оглашая квартиру зычными командами. Катя часами висела на телефоне, обсуждая с подругами последние сплетни. О том, чтобы спокойно посидеть с книгой в любимом кресле, Лидия Павловна могла только мечтать.
Её пенсия, которая раньше казалась ей вполне достаточной, стала утекать сквозь пальцы, как песок. Молодые почему-то считали, что продукты в холодильнике появляются сами собой, а счета за коммунальные услуги оплачивает домовой.
— Ой, мам, у нас сейчас каждая копейка на счету! Ремонт же, сама понимаешь… — говорила Катя, распаковывая очередную посылку с модным платьем из интернет-магазина.
Лидия Павловна молчала. Ей было неудобно просить у собственных детей денег. Стыдно.
Её личное пространство съёживалось с каждым днём. Вот уже и её любимая чашка стала «общей». Её дорогой шампунь закончился за неделю. Её полотенцем вытирали ноги. Мелкие уколы, из которых и складывается большое предательство.
Она пыталась поговорить. Деликатно.
— Катюш, дочка, а как там ремонт-то? Может, помощь какая нужна?
— Мам, ну чё ты начинаешь? Всё нормально, всё идёт. Просто мастер… запил. Ищем нового.
— Вадим же у тебя с руками, может, он бы…
— Ты что! Он у меня руководитель, а не плиточник! — возмущалась дочь.
Время шло. Прошёл второй месяц, третий, шестой… Разговоры о ремонте становились всё реже и туманнее. Лидия Павловна начала понимать: её просто используют. Используют её доброту, её квартиру, её пенсию. Она стала бесплатным приложением к их комфортной жизни. Повар, уборщица и банкомат в одном лице.
*****
Последней каплей стал её юбилей. Шестьдесят лет. Она готовилась. На последние деньги купила свежую форель, икру, приготовила свой фирменный салат. Напекла пирожков. Ждала подруг, с которыми не виделась уже несколько месяцев.
А вечером, за час до прихода гостей, ввалились Катя с Вадимом и толпой их друзей.
— Мамуль, познакомься! Это наши! Мы тут посидим немного, у Коляна день рождения, а в кафе все столики заняты. Ты же не против?
Они не спрашивали. Они ставили перед фактом. Опять…
Через полчаса её квартира превратилась в шумный кабак. Гремела музыка, разливалось пиво. Её праздничный стол был сметён за десять минут галдящей ордой. Кто-то курил прямо в форточку на кухне.
Лидия Павловна забилась в свою комнату. Подругам пришлось звонить и отменять встречу. Она сидела на кровати, слушала пьяные крики из гостиной, и по её щекам катились тихие, горькие слёзы. Впервые за много лет она чувствовала себя абсолютно чужой в собственном доме.
В тот вечер в ней что-то сломалось. Или, наоборот, — намертво срослось. Стержень, который она столько лет прятала под мягкой оболочкой материнской любви, вдруг проступил наружу.
*****
На следующее утро она проснулась с ясным и чётким планом.
Она дождалась, когда Катя и Вадим уедут «по делам». После вчерашней вечеринки они оставили после себя горы мусора и грязной посуды.
Лидия Павловна не стала убирать.
Она молча взяла большие мусорные мешки. Аккуратно, без злобы и ненависти, она начала собирать вещи дочери и зятя. Одежда. Косметика. Игровая приставка Вадима. Бесчисленные зарядки и провода.
Потом она вызвала грузчиков.
— Вот это, — она указала на мешки и чемоданы, — нужно отвезти по адресу… и оставить у двери.
Затем она позвонила в фирму по установке замков.
— Мне нужно сменить все замки. Прямо сейчас. Чем скорее, тем лучше.
Когда мастер закончил работу и вручил ей новый комплект ключей, Лидия Павловна почувствовала невероятное облегчение. Словно с плеч свалилась гора.
Она навела в квартире идеальный порядок. Заварила себе крепкий чай с чабрецом, села в своё любимое кресло и впервые за год вздохнула полной грудью. Это был воздух свободы.
*****
Звонок раздался около семи вечера.
— Мам, ты чё, дверь не открываешь? Мы ключ вставить не можем!
Голос Кати в трубке был возмущённым.
— А вы больше здесь не живёте, доченька, — спокойно ответила Лидия Павловна.
— В смысле? — не поняла Катя. — Ты что, замки поменяла? Ты в своём уме?
— Впервые за год — в своём, — твёрдо сказала Лидия Павловна. — Ваш «месяцок» затянулся. Пора учиться жить самостоятельно. Вещи ваши я отправила на вашу квартиру.
— Какую квартиру? Ты с ума сошла! Там же ремонта нет! Там жить нельзя!
Тут в трубке послышался голос Вадима: «Да что там? Дай сюда!»
— Лидия Павловна, вы что себе позволяете?! — заорал он. — А ну, открыли быстро!
— Всего доброго, Вадим, — сказала она и нажала «отбой».
Телефон разрывался ещё час. Потом начались стуки и звонки в дверь. Она не подходила. Просто сидела в кресле и пила чай. Да, сердце щемило. Это было больно. Это было чудовищно трудно. Но она знала, что поступает правильно. Иногда, чтобы уменьшить число жертв, нужно разжать пальцы тонущего, вцепившиеся в твою шею.
Она не выгнала их на улицу. Она вернула их в их собственную жизнь. В их квартиру, которую они, как выяснилось позже, просто сдавали всё это время, а деньги тратили на себя.
Дочь не разговаривала с ней полгода. Но потом позвонила. Сначала со злостью, потом — со слезами. А потом приехала. Одна. С тортом. И впервые за много лет они просто поговорили. По-честному.
Лидия Павловна не держала зла. Она любила свою дочь. Но теперь она любила и себя. Она научилась главному — расставлять границы. Даже для самых близких. Потому что даже у самой большой материнской любви должен быть свой дом. Свой. И ключи от него должны быть только в одних руках.
🎀Подписывайтесь на канал — впереди нас ждет еще много интересных и душевных историй!🎀