— Опять в свою тарахтелку уставилась? Лучше бы делом занялась, полы бы, например, помыла.
Светлана Борисовна никогда не заходила в комнату тихо. Она вплывала. Как ледокол «Ленин», сокрушая хрупкую тишину и продавливая пространство своим авторитетом.
Марина вздрогнула, палец соскочил с тачпада, и почти готовый абзац превратился в бессмысленную абракадабру. Она медленно подняла глаза на свекровь. Та стояла в дверном проеме, подбоченившись, и смотрела с неодобрением. Знакомый взгляд. Взгляд, которым оценивают некачественный товар на рынке.
Всё как всегда.
— Здравствуйте, Светлана Борисовна, — Марина заставила себя улыбнуться. Улыбка получилась кривой, как трещина на старой чашке.
— Здравствуй, здравствуй, — буркнула та, проходя в комнату. — Я говорю, опять ерундой страдаешь? Муж на работе вкалывает, а она картинки разглядывает. Тьфу.
Светлана Борисовна провела пальцем по крышке пианино, на котором уже лет двадцать никто не играл, и с победным видом продемонстрировала пылинку на подушечке пальца. Главное доказательство Марининой никчемности было предъявлено.
— Я не картинки разглядываю, я работаю, — тихо ответила Марина, чувствуя, как внутри всё сжимается в ледяной комок. Этот комок поселился в её солнечном сплетении давно, лет десять назад, когда она впервые переступила порог этого дома в качестве невестки. С годами он только рос.
— Рабо-о-отаешь? — свекровь картинно хмыкнула, словно услышала самую нелепую шутку в мире. — Стучать по кнопкам — это работа? Вот я в свое время на заводе у станка по две смены… А потом домой, к плите! И никто не жаловался. А тут — писательница нашлась. Нашла себе хобби от безделья?
Марина смотрела на неё. На крупную, властную женщину с химической завивкой и вечным выражением вселенской правоты на лице. Женщину, которая была матерью её мужа. И в этот момент что-то щелкнуло. Перегорело.
Последние слова свекрови упали в тишину комнаты, как камень в колодец. Они не вызвали ни злости, ни обиды. Ничего. Только оглушающую, звенящую пустоту. Словно кто-то выключил звук.
«Нашла себе хобби от безделья? Лучше бы полы помыла».
Эта фраза крутилась в голове, как заевшая пластинка. Она была не новой. Вариации на эту тему Марина слышала годами. «Опять за своим компьютером, лучше бы мужу рубашки погладила». «Писаниной своей сыт не будешь». «Денег это твоё баловство всё равно не приносит».
Но сегодня эта фраза прозвучала как приговор. Финальный аккорд в затянувшейся и фальшивой мелодии её жизни.
Марина молча посмотрела на экран ноутбука. На строчки, которые она так тщательно выводила, вкладывая в них кусочки своей души. Она писала небольшие рассказы. О жизни, о любви, о потерях. О том, что волновало её саму. Она завела маленький канал на Дзене, и у неё уже были первые читатели. Немного, но они были. Они ждали её историй, писали тёплые комментарии. Это был её маленький мир. Её отдушина.
Которую только что в очередной раз выставили мусором.
Она спокойно, без единого лишнего движения, закрыла крышку ноутбука. Звук щелчка показался ей громче выстрела. Светлана Борисовна даже вздрогнула от неожиданности.
А потом Марина встала. И пошла к выходу.
*****
— Ты куда это намылилась? — раздался изумлённый голос свекрови ей в спину. — Я с тобой разговариваю!
Марина не обернулась. Она молча надела первые попавшиеся кроссовки, накинула ветровку. С полки упали ключи — она подняла их, сунула в карман. Её руки двигались как будто сами по себе. В голове было абсолютно, кристально ясно.
Она вышла из квартиры и закрыла за собой дверь. Не хлопнула, а именно прикрыла. Тихо и окончательно. Навсегда.
На лестничной клетке пахло борщом и старыми газетами. Привычный запах её несвободы. Она сбегала по ступенькам, перепрыгивая через две, чувствуя, как с каждым шагом с плеч спадает невидимый груз.
Телефон в кармане завибрировал. Муж. Потом снова. И снова. Она достала его, увидела на экране «Любимый» и десять пропущенных. Секунду помедлила, а потом просто выключила аппарат.
Воздух на улице ударил в лицо свежестью и запахом мокрого асфальта. Прошёл небольшой дождь. Марина глубоко вдохнула и только сейчас поняла, что все эти годы почти не дышала.
Куда идти? В кармане было рублей триста, банковская карта и выключенный телефон. Ничего больше. Ни сменной одежды, ни зубной щетки. Ни будущего. Но впервые за пятнадцать лет брака у неё было настоящее.
Она просто пошла вперёд. Куда глаза глядят. Ноги сами несли её по улицам вечернего города. Мимо проносились машины, светились витрины магазинов, спешили по своим делам люди. Они смеялись, разговаривали, ругались — они жили. А она словно проснулась после долгого-долгого сна.
Она бродила по городу несколько часов, пока не устала и не замерзла. Набрела на маленький скверик у вокзала и села на лавочку. Включила телефон.
Десятки пропущенных от мужа. Сообщения от него же: «Ты где?», «Марина, что случилось?», «Мама сказала, ты просто молча ушла. Ты обиделась?», «Возвращайся домой, поговорим».
Поговорим. Сколько раз они уже «говорили»? Каждый такой разговор заканчивался одинаково: «Ну, ты же знаешь маму. У неё характер такой. Она же из лучших побуждений. Не обращай внимания».
Легко сказать — не обращай внимания. Как не обращать внимания на капающую на темя воду? Сначала это просто капля. Потом — раздражение. А потом — пытка.
И была пара сообщений от свекрови. «Неблагодарная!», «Я сыну всю жизнь посвятила, а ты!», «Чтобы ноги твоей в моём доме больше не было!». И вишенка на торте: «Игорю ужин разогрей, как вернёшься. В холодильнике».
Марина усмехнулась. Даже сейчас, в такой момент, она думает о том, кто разогреет ужин её сорокалетнему сыночку.
Она зашла в свой канал на Дзене. Под последним рассказом было несколько новых комментариев. «Спасибо вам за историю, как будто про меня написано», «Жду продолжения, вы так хорошо пишете!».
И тут её осенило. Она вспомнила об одном комментарии, оставленном неделю назад. Его написала женщина, которая держала небольшую гостиницу в пригороде. Она писала, что зачитывается рассказами Марины, и в шутку приглашала приехать в гости «на творческий отдых». Марина тогда вежливо поблагодарила и забыла.
А сейчас… А почему бы и нет? Терять ей было абсолютно нечего.
Она нашла тот комментарий, перешла на страницу женщины. На аватарке улыбалась приятная дама примерно её возраста. Марина колебалась всего мгновение. А потом начала печатать сообщение, сбивчиво и путано объясняя свою ситуацию. Она не просила о помощи, нет. Просто… просто ей нужно было с кем-то поговорить.
Ответ пришел почти мгновенно: «Господи, какой кошмар. Адрес такой-то. Приезжай, не думай. Комната для тебя найдётся. И работа тоже, если захочешь. Администратор нужен позарез».
Марина смотрела на экран телефона, и по щекам потекли слёзы. Первые слёзы за этот сумасшедший день. Это были слёзы не отчаяния, а облегчения. И благодарности.
Она встала и пошла в сторону вокзала. На последние деньги купила билет на ближайшую электричку.
*****
Дом Марины и Игоря погрузился в молчание. Свет горел только на кухне. На столе — нетронутый ужин. Игорь сидел, обхватив голову руками. Светлана Борисовна мерила шагами кухню, как тигр в клетке.
— Ну что, звонил? — раздраженно бросила она.
— Телефон отключен, — глухо ответил Игорь. — Не понимаю я ничего, мама. Ну что ты ей такого сказала?
— Я?! — всплеснула руками свекровь. — Да я ей слово поперёк не сказала! Забочусь о вас, об уюте думаю! А она — неблагодарная! Я пришла, спросила, чем занимается. Сказала, что пол бы не мешало помыть, грязища-то! И всё! Она молча встала и ушла. Как ненормальная!
— Ну, мам… ты же знаешь, как она к своему этому… блогу относится. Для неё это важно.
— Важно! — фыркнула Светлана Борисовна. — Муж и дом — вот что должно быть важно для нормальной женщины! А не эти ваши интернеты! Ничего, побегает и вернётся. Куда она денется? Ни кола, ни двора. Ни работы нормальной.
Игорь вздохнул. В глубине души он понимал, что мама перегнула палку. Не в первый раз. И что терпение Марины не безгранично. Но пойти против матери он не мог. Никогда не мог. Мама всегда лучше знала, как надо.
Прошла неделя. Марина не возвращалась. Телефон был по-прежнему выключен. Игорь начал по-настоящему паниковать. Светлана Борисовна сначала хорохорилась, а потом тоже сникла. Одно дело — воспитывать невестку, а другое — остаться без привычного уклада жизни. Оказалось, что рубашки сами себя не гладят, ужин сам не готовится, а пыль скапливается с пугающей скоростью.
— Может, в полицию заявить? — робко предложил Игорь.
— Позориться только! — отрезала мать. — Сама приползёт. Нагуляется и вернётся, куда денется.
Но Марина не приползла. Ни через неделю, ни через месяц.
Она жила и работала у своей новой знакомой, Ольги. Разбиралась с бронированием, встречала гостей, вела хозяйственные дела. Вечерами она сидела на веранде с ноутбуком, пила травяной чай и писала. Писала так, как не писала никогда раньше.
Её рассказы изменились. В них появилась какая-то новая глубина, надрыв, настоящая, выстраданная мудрость. Она писала о женщинах, которые терпели. Которые боялись. И которые в один прекрасный момент находили в себе силы всё изменить.
Её канал начал расти. Сначала медленно, а потом — как снежный ком. Подписчики прибывали, комментарии исчислялись сотнями. Люди узнавали в её героинях себя, своих матерей и подруг. Они делились своими историями, спорили, плакали и благодарили.
Оказалось, что её «хобби от безделья» нужно не только ей одной. Оно нужно тысячам других женщин, которые так же, как и она, чувствовали себя запертыми в клетке чужих ожиданий и обесценивания.
Через полгода на неё вышло небольшое издательство. Предложили издать сборник её рассказов. Когда Марина увидела сумму гонорара в договоре, она долго не могла поверить своим глазам. Неужели кто-то готов вложить такие деньги? Этого хватило бы, чтобы снять небольшую квартиру и несколько месяцев жить, не думая о завтрашнем дне.
В тот день она купила себе новый телефон и новую сим-карту.
*****
Первый звонок Игорю она сделала сама. Он ответил мгновенно, словно все эти полгода не выпускал телефон из рук.
— Марина! Где ты? Я с ума сошёл!
Его голос дрожал. Она слушала его спокойно, без ненависти и злорадства. Просто как постороннего.
— Со мной всё в порядке, Игорь. Я работаю. Живу.
— Возвращайся! — выпалил он. — Я с мамой поговорю. Она больше не будет…
— Не будет, — тихо перебила она. — Конечно, не будет. Потому что меня там больше не будет. Я на развод подаю, Игорь.
На том конце провода повисла тишина.
— Как… на развод? — растерянно пролепетал он. — Почему? Из-за какой-то ерунды? Из-за одной фразы?
Марина усмехнулась. Одна фраза. Как будто это была всего лишь одна фраза, а не пятнадцать лет ежедневных, методичных ударов по её самооценке.
— Это не ерунда, Игорь. Это называется — уважение. Вернее, его отсутствие. Дело не в твоей маме. А в том, что ты всегда был на её стороне. Ты ни разу меня не защитил. Ни разу не сказал ей: «Мама, хватит. Это моя жена. И её увлечения нужно уважать». Ты молчал. И своим молчанием всё это одобрял.
Она говорила, и слова лились легко. Слова, которые она носила в себе годами.
— Но… я люблю тебя! — почти прокричал он в трубку.
— Я знаю, — вздохнула она. — Наверное. Но твоя любовь похожа на клетку. Красивую, удобную, с трёхразовым питанием. Но это всё равно клетка. А я хочу летать, понимаешь? И я, кажется, научилась. Прощай, Игорь.
Она закончила разговор. И больше никогда не брала трубку, когда он звонил.
Её книга вышла в свет. Небольшой тираж разлетелся за месяц. Издательство заказало допечатку. Потом ещё одну. О ней написали несколько популярных блогеров. Её истории, простые и жизненные, цепляли за живое.
Однажды, пролистывая ленту в Одноклассниках, она наткнулась на страничку своей бывшей свекрови. Та выставила новую фотографию. Она сидела за накрытым столом с Игорем. Оба выглядели похудевшими и какими-то потерянными. Подпись под фото гласила: «Сыночка — моя единственная опора и радость в жизни!».
А в комментариях одна из её престарелых подруг написала: «Светочка, а где же Мариночка ваша? Давно её не видно».
Ответ Светланы Борисовны был гениален в своей простоте: «А кто его знает, где эта вертихвостка. Нашла себе какое-то баловство в интернете и ускакала. Неблагодарная. Ничего, жизнь её ещё проучит».
Марина посмотрела на эту переписку. И впервые за долгое время рассмеялась. Искренне, от души.
Жизнь её действительно проучила. Вернее, научила самому главному. Ценить себя. Уважать свои границы. И никогда, ни при каких обстоятельствах не позволять кому-то говорить, что твоя мечта — это «хобби от безделья».
Она закрыла ноутбук. За окном шелестели деревья, пели птицы. В воздухе пахло свободой. Её личной, завоёванной свободой.
И мыть полы в её новом доме ей было совсем не лень. Потому что это был её дом. И её правила.
🎀Подписывайтесь на канал — впереди нас ждет еще много интересных и душевных историй!🎀