Кузьма и Горазд не стали никуда уходить, остались там же, где и были, в полумраке на верхней полке у окна — оба в одной квартире у Анафемы. Молча наводили порядок, уж неизвестно в какой по счету раз протирали от пыли стоявшие на полке коробки. Они остались здесь после разговора, после случайно услышанной, а потом специально подслушанной беседы хозяйки с кошкой Фимой и теперь тихо обдумывали услышанное ими. Сумрак растекался по помещению, и в этом полумраке мысли становились тяжёлыми и пугающими: а что, если за Аниелой действительно вернутся? Не один же дядя её однокурсника там всем руководит — кто знает, какие силы, возможности, лица и службы были задействованы в том мире для отправки Аниелы в этот. Да и само наказание было жестоким: поместить душу (или что там у них?) в тело только что умершей старухи — попробуй выжить в таком теле да в чужом мире. Как-то странно это всё…
Впрочем, домовые не были бы домовыми, если бы пугались от одних только мыслей: при желании и при необходимости они и сами горазды кого угодно напугать и заморочить, да так, что мало не покажется. Однако, мысли и впрямь были не радостными: оба одновременно пришли к одному и тому же выводу — не справятся они своими силами, не справятся. Хоть в лепешку разбейся, хоть наизнанку вывернись, но не получится у них самостоятельно решить этот вопрос. Даже полвопроса не решить, что уж говорить про целый… Озвучил все сомнения Горазд, первым решил нарушить царящую тишину.
— Нам и впрямь не узнать ничего своими силами, ни правду не вытащить наружу, ни кривду на чистую воду не вывести, — произнёс Горазд, почёсывая за ухом. — Это тут у нас с местными водяными, лешими и прочими разговор короткий: касалось бы дело только этой земли, мы бы спросить знали у кого, и ходоков, если бы потребовалось, нашли, и тропки секретные разыскали, и бельма кому надо на глаза наставили или морок навели. А там — меж миров… Нет ни одного знакомого, кто б мог по ним ходить.
Кузьма тяжко вздохнул. Он долго смотрел на швейную иглу-амулет, которую недавно нашел на чердаке дома Анафемы и хотел переделать под свои нужды, и тихо проговорил:
— Верно. Наших сил не хватит. Нам нужен кто-то, кто знает и понимает, что там такое. И кто не заблудится промеж дверей, зайдет в нужную и выйдет, в которую надо.
Тогда в памяти обоих, почти одновременно, возникла мысль, как будто само пространство дома им нашептало, подсказало: Аниела же не потеряла свои силы, часть их она успела передать — кошке Фиме. Кому, как ни ей, знать о том мире хоть чуть-чуть? Хоть какие-то отголоски воспоминаний и знаний должны же были сохраниться? Даже обычные кошки способны видеть многое; порой им подвластны дороги и тропинки, которыми люди не ходят и о которых давно забыли, а о большинстве даже не подозревают. А Фима-то — не обычная кошка. Так, может, она хоть направление им укажет, хоть ниточку какую нужную зацепит? — глядишь, подсказка и появится.
— Надо Фиму позвать, — предложил Горазд. — Аниела ведь ей свои силы и возможности передала.
Кузьма согласно кивнул, и вскоре в комнату, бесшумно, словно тень, скользнула Фима. Прошла и села. С той едва уловимой степенью равнодушия, которую только кошки при желании могут изобразить.
— Вы меня звали? — промурлыкала Фима и устроилась на пятне света, что падал из окна.
Домовые тут же поделились с ней всеми своими мыслями, не скрывая опасений и страхов. И то, что Аниелу, если за ней придут, никак нельзя без подготовки отпускать, и то, что сами они не знают, к кому обратиться, чтобы узнать, а что на самом деле там, в том мире, произошло. Фима внимательно слушала, лишь время от времени водила чуткими ушами.
— Нельзя её просто так отпускать, — в этом кошка была полностью согласна с домовыми. — Если за ней придут — это плохо. Мы же не хотим, чтобы её схватили там и опять подстроили какую-нибудь ловушку или посадили куда-нибудь. А если не придут — это тоже ещё не значит, что всё в порядке. Мы должны знать, почему её выгнали, и кто за всем этим стоит.
Потом они вместе стали думать и вспоминать, к кому можно обратиться. Кащей и Баба-Яга сами собой отпали — их полномочия и власть, как всем известно, действуют только в пределах этой земли. Что Кащей, с его амулетами, что Баба-Яга, со своей избушкой на курьих ножках — оба не пересекают порталы миров. Навь и Явь не в счет, это, по сути, один мир, а Правь им неподвластна.
Черти, бесы и демоны — их и рассматривать не стали: ни совести у них никакой нет, ни гарантий, да и с силой такой связываться негоже.
Ангелы? — задумались они, ведь у каждого человека есть свой ангел-хранитель…, но у Аниелы нет человеческой души в привычном смысле; она — оттуда, не отсюда, какой ей ангел-хранитель?
Кто тогда? Боги? Но какой бог правит и заведует её миром? Как до него достучаться? Да даже если постучаться — не факт, что откроет.
Ситуация казалась безвыходной. Тишина сгущалась как липкая паутина, и им уже начинало казаться, что ничего они не придумают и разузнать, а уж тем более исправить, не смогут — силенок не хватит. Но Фима вдруг повернулась, довольно прищурилась и произнесла:
— Нам нужна кошка.
— Ага, еще скажи кот Баюн, — и домовые переглянулись, улыбаясь — слова, сказанные в шутку, хоть немного, да разрядили обстановку.
— Нет. Баюн хорош, но для наших целей нужна другая кошка. И я даже знаю, какая.
Неподдельный интерес и пристальное внимание были достойной наградой Фиме, домовые не сводили с неё глаз; однако, Фима не была бы Фимой, если бы сразу все сказала, поэтому решила еще немного помучить домовых и, выдержав драматическую паузу, начала «спектакль»:
— Кошка эта — всем кошкам кошка. Ангел в кошачьем теле, если хотите. А, может, и кто посильнее. Она наша и не наша одновременно.
— Это как? — шепотом спросил Кузьма.
— А вот так: она, как и мы, живет на Земле, но в параллельной реальности. У неё всё то же самое, но, другое — другие дома, другие дворы, другие заборы. И шерсть её пахнет не только людьми, кошачьим кормом и домом, там еще сквозит запах потайных троп, чужих дорог и черных ворот…
— Ох ты, ведьмовская что ли кошка?.. — не удержался, перебил Фиму Горазд.
— Нет. Томасина сама по себе. И она знает, куда стучаться.
Кузьма и Горазд переглянулись: в их глазах снова зажегся огонёк надежды. Если есть кто-то, кто может пересечь границу и ходить между мирами — это же всё меняет, уже можно строить планы и воплощать их в жизнь.
— Томасина? — переспросил Кузьма, о такой кошке он ни разу не слышал. — А она откликнется? Если она не отсюда…
Фима, помедлив, дернула шерсткой и ответила:
— Я же говорю, она не отсюда, потому позвать её — не так-то просто. Я постараюсь — но, если честно, пока даже не представляю, как.
— Так какого лешего ты нам про неё рассказываешь?! — возмутился Горазд и, как более эмоциональный, сразу забухтел, — кошка, кошка, Томасина, а как её позвать и где взять, не знает, зачем тогда…
— Тише ты, — остановил брата Кузьма и обратился к Фиме, — а ты нам лучше поподробнее про эту кошку расскажи, как ты с ней познакомилась, откуда знаешь. Ведь знаешь?
— Знаю.
— Ну так расскажи.
И Фима начала свой рассказ. О дне, которого не было. Ну, то есть, он был, конечно, но в каком времени и как — она не знала.
— Так вот, Томасина знает, куда «стучаться» надо и как вообще пробиться туда, она же с теми, высшими, время от времени общается. А может и сама сходит посмотрит, и нам расскажет. Только как её позвать…
Тут Кузьма улыбнулся, да и Горазд заулыбался.
— Значит, идем к Томасине.
Кошка Фима в недоумении уставилась на домовых: как это «идем к Томасине»? Это что, так просто?
Кузьма тут же пояснил:
— Позвать кого‑то из параллельной реальности — для нас не проблема. На это и сил наших, и знаний хватит.
Фима оторопела и от удивления моргнула даже. Ей никак не верилось, что домовые такое могут.
— Не проблема? — переспросила она, расширив глаза. — Я же говорю — она не в нашем мире, в параллельном. Это же не дверь открыть, это через границу идти надо.
— А мы и не говорим о прямом переходе через врата, — мягко ответил Кузьма. — Мы говорим о звуках и нитях, что их связывают. О тех следах и знаках, что остаются на порогах, когда кто‑то совершает переход. Поверь, нам этого хватит. Мы знаем, как сплести нити, чтобы соткать зов, чтобы он дошел до нужного адресата.
Горазд добавил, поясняя:
— Не думаешь же ты, что та же Баба Яга вот прямо в нашей реальности живет? Она — в другом мире. Точнее, в нашем, но, в другом. Как и твоя Томасина. Если ты укажешь место и время, когда вы встречались, мы…, как бы это сказать…, отключим…, нет, не так, «заткнем уши» этой реальности, зададим нужный угол и выведем зов туда, где живет та (или тот), кого зовут. Ну, это если кратко.
Кузьма тут же дополнил:
— Главное — чтобы Томасина сама захотела отозваться. Никто силой не вытащит её из её мира.
Фима задумалась, ей нравилось, что эти двое нисколько не сомневались в своих возможностях; это вселяло уверенность, что у них всё получится.
— Ладно, — произнесла она наконец тихо. — Давайте попробуем.
Про день, которого не было (см. ссылку ниже):
Продолжение — «Зов под покровом ночи: когда миры перекликаются» — см. ссылку ниже: