— Чёрт, достал уже! — Анжела швырнула пустую кружку в раковину так, что та звякнула о кран. — Юра, может уже хватит сидеть на моей шее? Собирайся и вали к своей жене! Мне прихлебатель не нужен!
Юра поперхнулся кофе. Еще минуту назад она мурлыкала что-то про завтрак в постели, а теперь... Он осторожно поставил чашку на стол, словно боялся, что и она полетит следом.
— Анжел, ты что...
— Я серьезно говорю! — Она развернулась к нему, и Юра увидел в ее глазах что-то новое. Холодное. Решительное. — Три года я терплю твои "завтра разведусь", "еще немного", "она не поймет". А что изменилось? Ничего!
Юра молча смотрел на нее. Анжела в красной блузке, которую он ей подарил на прошлый Новый год. Волосы растрепаны, губы сжаты в тонкую линию. Красивая. Его. И вдруг — чужая.
— Ты думаешь, мне легко? — тихо спросил он.
— Да плевать мне, легко тебе или нет! — Анжела захлопнула дверцу холодильника. — Знаешь, что мне вчера Ритка сказала? "Анжел, ты дура. Он тебя просто использует. Нормальный мужик не держал бы женщину три года в подвешенном состоянии".
— Ритка вообще языкастая...
— Ритка права! — голос Анжелы стал выше. — А я что? Сижу тут, как дурочка, жду, когда его величество соизволит определиться. А тебе удобно! И дома жена борщи варит, и здесь я вся в полной красе!
Юра встал. Подошел к ней, попытался обнять, но Анжела отстранилась.
— Не трогай меня.
— Анжел...
— Нет! — она отошла к окну. — Знаешь, что я поняла? Ты никогда не уйдешь от Тани. Никогда! Потому что тебе так удобно. У тебя есть и жена, и любовница. Зачем что-то менять?
Юра чувствовал, как земля уходит из-под ног. Он любил Анжелу. По-настоящему. Первый раз за все тридцать восемь лет жизни он понял, что такое любовь. С Таней было... привычно. Спокойно. А с Анжелой — пожар.
— Я люблю тебя, — сказал он.
— Да? — она повернулась к нему. — А Таню?
Юра замолчал. Вот она, ловушка. Скажи "нет" — значит, врешь, потому что все эти годы жил с нелюбимой женщиной. Скажи "да" — тогда зачем ты здесь?
— Я не знаю, — честно признался он.
— Вот именно! — Анжела горько рассмеялась. — Ты ничего не знаешь. Но я знаю. Я знаю, что больше так не могу.
Она прошла в спальню. Юра слышал, как она что-то делает там — открывает шкаф, хлопает дверцы. Через несколько минут Анжела вернулась с его рубашкой в руках.
— На, — она протянула ему одежду. — И ключи оставь на столе.
— Анжел, давай поговорим...
— О чем? — она села на диван, подтянула колени к груди. — О том, как мне надоело встречать Новый год одной? О том, как я вру маме, когда она спрашивает, когда свадьба? О том, как я засыпаю и просыпаюсь одна, потому что у моего мужчины есть другая жизнь?
Юра одевался молча. В голове творилась каша. Неужели все кончено? Просто так? Из-за утреннего разговора?
— Это из-за Ритки? — спросил он, застегивая рубашку.
Анжела подняла на него глаза. В них стояли слезы, но голос был твердый:
— Это из-за меня. Я устала быть второй. Понимаешь? Устала.
Юра взял ключи со стола. Хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Он дошел до двери, обернулся. Анжела сидела, обхватив колени руками, и смотрела в окно.
— Я позвоню, — сказал он.
— Не надо.
Дверь закрылась за ним с тихим щелчком.
Юра сидел в машине и не знал, куда ехать. Домой? К Тане? Или куда вообще?
Телефон завибрировал. СМС от Тани: "Юр, где ты? Мама приехала, спрашивает, где муж."
Мама. Ольга Сергеевна. Тещa, которая его терпеть не могла с самого начала. "Он тебе не пара, Танечка. Видишь, какой скользкий?" — говорила она дочери еще на их свадьбе.
Юра завел машину. Придется ехать домой. Придется врать. Опять.
Но по дороге он все думал об Анжеле. О том, как она сказала "устала быть второй". О ее глазах, полных слез. О том, что он, возможно, потерял самое дорогое в своей жизни.
— Ну наконец-то! — Ольга Сергеевна встретила его в прихожей, скрестив руки на груди. — А мы тут с утра гадаем, где наш драгоценный зять пропадает.
— Мам, ну что ты, — Таня выглянула из кухни с полотенцем в руках. — Юра работает много, ты же знаешь.
— Работает, — фыркнула Ольга Сергеевна. — В субботу утром. Конечно.
Юра молча разулся. В доме пахло борщом и свежей выпечкой. Уютно. По-домашнему. Почему же ему хотелось развернуться и уехать?
— Юрочка, — Таня подошла, встала на цыпочки, поцеловала в щеку. — Ты какой-то бледный. Все хорошо?
— Устал, — буркнул он.
— Иди умывайся, я сейчас тебя покормлю. Мама котлеты принесла, твои любимые. А я борща наварила с чесночными булочками.
Ольга Сергеевна прошла за ним в гостиную. Юра чувствовал на себе ее пристальный взгляд.
— А где ты был? — спросила она, когда Таня ушла на кухню.
— На работе, — автоматически ответил Юра.
— В субботу? В девять утра? — Ольга Сергеевна присела на край дивана. — Юра, я не дура. И Таня не дура, просто она верит тебе. А зря.
Юра замер. Неужели...
— Что вы хотите сказать?
— А то и хочу, — теща наклонилась ближе. — Думаешь, я не вижу? Ты домой приходишь как на постоялый двор. То тебе срочно в командировку надо, то на работе задерживаешься. А Танька сидит, ждет, оправдывает тебя.
— Ольга Сергеевна...
— Молчи! — она махнула рукой. — У меня нюх на таких, как ты, собачий. Есть у тебя кто-то. И если я это докажу, я тебе такую жизнь устрою, что ты пожалеешь, что родился.
В кухне что-то грохнуло. Таня ругалась себе под нос.
— Танечка, что там? — крикнула Ольга Сергеевна, не отводя взгляда от Юры.
— Да сковородку уронила! Все хорошо!
— Ты мою дочь любишь? — тихо спросила теща.
Юра молчал. Как ответить? Любит ли он Таню? Она была с ним десять лет. Хорошая жена. Заботливая. Но любовь... Что это такое? То, что он чувствовал к Анжеле, или то тепло, которое было между ним и Таней?
— Значит, так, — Ольга Сергеевна встала. — Я буду следить за тобой. И если ты причинишь моей девочке боль, я тебя уничтожу. Поняли друг друга?
Из кухни выплыла Таня с подносом.
— О чем это вы тут шепчетесь? — спросила она, ставя тарелки на стол.
— Да так, про работу говорили, — соврала мать. — Я Юре говорю, что надо беречь здоровье, не перерабатываться.
Таня улыбнулась:
— Вот видишь, Юр, мама за тебя переживает.
За столом Юра ел молча. Котлеты действительно были вкусные, но они не лезли в горло. Таня что-то рассказывала про соседку, которая завела кота. Ольга Сергеевна изредка поддакивала, но взгляда с Юры не сводила.
— Кстати, — сказала Таня, наливая чай, — завтра к бабуле поедем. Она звонила, просила привезти лекарства.
— К бабуле? — Юра поднял голову.
— К бабушке Нине, — пояснила Ольга Сергеевна. — Моей маме. Она хочет с зятьком поговорить.
И в ее голосе Юра услышал что-то зловещее.
Вечером, когда Ольга Сергеевна ушла, Юра лежал на диване и смотрел телевизор. Таня устроилась рядом, положила голову ему на плечо.
— Юр, — тихо сказала она. — А давай ребенка заведем?
Юра чуть не поперхнулся.
— Что?
— Ну, нам уже тридцать. Мама говорит, что пора. Да и я... я хочу.
Она повернулась к нему, глаза блестели.
— Представляешь, какой у нас малыш будет? Может, на тебя похожий. Или на меня. А может, на бабулю. Она в молодости такая красивая была.
Юра смотрел в ее сияющее лицо и чувствовал, как мир рушится окончательно. Ребенок. С Таней. А Анжела... Анжела навсегда потеряна.
— Я... мне нужно подумать, — пробормотал он.
Таня нахмурилась:
— О чем думать? Мы же семья. Любим друг друга. У нас все хорошо.
"У нас все хорошо". А у него все плохо. Очень плохо.
Телефон завибрировал. Сообщение. Юра незаметно глянул на экран.
"Юра, я передумала. Приезжай. Поговорим. Анжела."
Сердце екнуло. Значит, не все потеряно?
— Танюш, — он осторожно убрал ее руку со своей груди. — Мне в туалет.
В ванной он быстро набрал ответ: "Еду."
Но когда вернулся в гостиную, Таня спала, свернувшись калачиком на диване. Юра накрыл ее пледом, поцеловал в макушку.
— Прости, — прошептал он.
И тихо вышел из дома.
Анжела открыла дверь в одном халате. Глаза красные, растрепанная. Юра шагнул к ней, но она подняла руку.
— Стой. Сначала выслушай.
Они сели в гостиной. Анжела закуривала дрожащими пальцами.
— Знаешь, что я поняла после того, как ты ушел? — она затянулась. — Я поняла, что не могу без тебя. Вот так просто. Не могу.
— Анжел...
— Нет, дай договорю. Я думала, что смогу тебя отпустить. Что найду в себе силы. А потом села и поняла: куда я денусь? Я же тебя люблю, дурак ты мой.
Юра придвинулся ближе, взял ее за руку.
— Я тоже тебя люблю.
— Вот и хорошо. Только теперь все будет по-другому.
— Как это?
Анжела потушила сигарету, повернулась к нему лицом:
— А так. Я не буду больше ждать, когда ты определишься. Я сама определилась.
— То есть?
— То есть я беременна, Юра.
Мир остановился. Юра смотрел на нее и не понимал слов. Беременна? Анжела? От него?
— Ты... что?
— Слышал. Два месяца. Я сегодня утром тест делала. Вот поэтому и психанула так.
Юра откинулся на спинку дивана. В голове стучало. Беременна. А час назад Таня говорила о ребенке. Какой абсурд!
— Ты уверена?
— На все сто. Более того, — Анжела встала, подошла к комоду, достала какой-то лист. — Вот справка от врача. Хочешь посмотреть?
Юра машинально взял бумагу. Буквы плыли перед глазами. Срок беременности... плод развивается нормально...
— Анжел, но мы же... мы предохранялись...
— Не всегда, — она села рядом. — Помнишь, в прошлом месяце? Когда ты приехал после командировки? Ты был такой... страстный. Мы забылись.
Он помнил. Конечно, помнил. Она встретила его в одних чулках и туфлях. Они не дошли даже до спальни...
— Господи, — прошептал Юра.
— Вот именно. Господь решил за нас. Теперь у тебя есть два варианта: либо ты остаешься со мной и мы растим ребенка, либо я рожаю одна. Третьего не дано.
— А если я попрошу тебя...
— Что? Избавиться? — Анжела вскочила. — Даже не думай! Это мой ребенок! Наш ребенок!
Юра потер лоб. Его мутило. Ребенок у Анжелы. А Таня хочет ребенка от него. А теща подозревает. А завтра к бабушке...
— Мне нужно время, — сказал он.
— Время? — Анжела засмеялась зло. — У тебя было три года времени! А теперь времени нет. Через семь месяцев родится твой сын или дочь. И что ты будешь делать?
Юра встал, начал ходить по комнате.
— Ты не понимаешь... это все сложно...
— Сложно? — Анжела подошла к нему, взяла за лицо руками. — Слушай меня внимательно, Юрий Александрович. Я тебе не ультиматум ставлю. Я тебе говорю, как будет. Через неделю я сообщаю родителям. Еще через неделю — на работе. А ты решай, как жить дальше.
— А если я скажу Тане?
— Скажешь? — в глазах Анжелы мелькнуло что-то хищное. — Тогда скажи. Но знай: я этого ребенка рожу в любом случае. И он будет носить твою фамилию.
Домой Юра вернулся под утро. Таня спала в спальне. Он осторожно лег рядом, но сон не шел. В голове крутилось: беременна... ребенок... что теперь делать...
В семь утра зазвонил телефон. Таня сонно потянулась за трубкой.
— Алло? — она села в постели. — Да, мамочка... Что?! Когда?!
Юра приоткрыл глаза. Таня побледнела.
— Мы сейчас! Быстро собирайся!
— Что случилось? — спросил Юра.
— Бабуля в больнице, — Таня кидалась по комнате, собирая вещи. — Инфаркт. Ночью скорую вызывала.
Через час они были в больнице. Ольга Сергеевна сидела в коридоре, красная от слез.
— Как она? — Таня бросилась к матери.
— Тяжело. Врачи говорят, что старое сердце... Может не выдержать.
Юра смотрел на рыдающих женщин и чувствовал себя полным ублюдком. Бабушка Нина умирает, Таня в горе, а он думает о том, что теперь не придется выслушивать ее нотации.
— Можно к ней? — спросила Таня у медсестры.
— По одному. И ненадолго.
Таня зашла первой. Потом Ольга Сергеевна. Наконец очередь дошла до Юры.
Бабушка Нина лежала маленькая, сморщенная, с трубками в носу. Глаза закрыты, дышит тяжело.
— Бабуль, — тихо сказал Юра. — Это я, Юра.
Старушка открыла глаза. Посмотрела на него долго, внимательно.
— Садись, — слабо прошептала она. — Поговорим.
Юра придвинул стул ближе к кровати.
— Знаю я про тебя, — сказала бабушка Нина. — Все знаю.
Сердце Юры екнуло.
— Что вы знаете?
— Про женщину твою. Анжелой ее зовут.
Юра похолодел. Как она могла узнать? Откуда?
— Бабуль, я не понимаю...
— Понимаешь, — старушка попыталась приподняться. — Я же не слепая. И соседка моя не слепая. Видели мы тебя с ней. Не раз.
Юра вспомнил: два месяца назад они с Анжелой ездили в ту часть города. Анжела хотела посмотреть на дом, где она в детстве жила. А рядом...
— Рядом с моим домом, — подтвердила бабушка, словно прочитав его мысли. — Целовались на скамейке, как молодые. А потом в машине...
— Бабуль, это не то, что вы думаете...
— Тихо, — она подняла дрожащую руку. — Не ври мне. Я умираю, а ты мне врешь. Стыдно, Юра.
Он замолчал.
— Вот что я тебе скажу, — бабушка Нина взяла его за руку. — Танька хорошая девочка. Золотая. Не заслужила она такого. Но раз уж так вышло... раз ты полюбил другую... отпусти ее.
— Что?
— Отпусти Таньку. Не мучай. Скажи правду. Пусть найдет себе человека, который будет ее любить по-настоящему.
Юра смотрел на бабушку и не верил своим ушам. Он ждал скандала, упреков, угроз. А получил... понимание?
— Только знай, — продолжала старушка, — если ты скажешь правду Таньке, я тебе не враг. А если будешь дальше врать... я и из могилы найду способ тебе отомстить.
Она закрыла глаза.
— Иди. Устала я.
Юра вышел в коридор как оглушенный. Таня подбежала к нему:
— Что она сказала? Как дела?
— Сказала... — Юра посмотрел на жену, потом на тещу. — Сказала, что любит нас всех.
Ложь. Опять ложь.
Но что он мог сказать? Что бабушка благословила его на развод? Что она знает об Анжеле? Что Анжела беременна?
Телефон завибрировал. СМС: "Юра, я записалась к врачу на понедельник. Встану на учет. Пойдёшь со мной? Анжела."
Юра сжал телефон так, что чуть не раздавил.
Понедельник начался с похорон. Бабушка Нина не дожила до вечера воскресенья. Таня рыдала навзрыд, Ольга Сергеевна держалась из последних сил, а Юра стоял у могилы и думал о том, что единственный человек, который его понимал, ушел.
После поминок, когда все разошлись, Юра остался помочь Тане прибраться. Она молча собирала посуду, глаза опухшие от слез.
— Танюш, — тихо сказал он. — Мне нужно тебе кое-что сказать.
— Не сейчас, Юр. Пожалуйста. Я не могу сейчас.
— Нет, сейчас. Это важно.
Таня поставила тарелки в мойку, повернулась к нему.
— Что случилось?
Юра глубоко вдохнул. Слова бабушки Нины звенели в ушах: "Отпусти Таньку. Не мучай."
— У меня есть другая женщина.
Тишина. Таня смотрела на него, не моргая.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что у меня есть другая женщина. Три года уже.
Таня опустилась на стул. Лицо стало белым как бумага.
— Три года? — прошептала она.
— Да.
— И... и ты ее любишь?
Юра кивнул.
— Больше жизни.
Таня закрыла лицо руками. Плечи затряслись.
— А меня? — спросила она сквозь слезы. — Меня ты любил когда-нибудь?
— Танюш... это сложно...
— Да или нет?!
— Не так, как ее.
Таня встала, прошла к окну.
— Знаешь, что самое страшное? — сказала она, не поворачиваясь. — Я догадывалась. В глубине души я знала. Но не хотела верить.
— Прости меня.
— За что? За то, что ты меня не любишь? Или за то, что врал три года?
Юра молчал.
— А она? — Таня обернулась. — Она знает, что ты женат?
— Знает.
— И что, ждет, когда ты от меня уйдешь?
— Она... она беременна, Танюш.
Если бы Юра ударил Таню ножом, эффект был бы тот же. Она качнулась, схватилась за подоконник.
— Беременна, — повторила она. — От тебя.
— Да.
Таня рассмеялась. Странно, надрывно.
— Понимаешь, какая ирония? Я тебе вчера о ребенке говорила. А у тебя уже будет ребенок. От другой.
— Танюш...
— Уходи, — тихо сказала она. — Прямо сейчас. Бери вещи и уходи.
— Может, поговорим...
— Уходи! — закричала Таня. — Я не хочу тебя видеть! Никогда!
Юра собрал чемодан и приехал к Анжеле. Она встретила его в дверях.
— Рассказал? — спросила она.
— Рассказал.
— И как?
— Плохо. Очень плохо.
Анжела обняла его.
— Зато честно. Наконец-то честно.
Они легли спать в обнимку. Юра гладил ее еще плоский живот и думал о том, что скоро здесь будет расти его ребенок. Их ребенок.
— Анжел, — прошептал он в темноте.
— М?
— А ты счастлива?
— Безумно.
— А я нет.
Она приподнялась на локте.
— Почему?
— Не знаю. Вроде все, как хотел. Ты, ребенок, никого не обманываю... А на душе гадко.
— Это пройдет.
— А если не пройдет?
— Пройдет, — она поцеловала его в губы. — Время лечит.
Прошло полгода
Анжела была на седьмом месяце. Живот большой, круглый. Они уже знали, что будет девочка.
— Как назовем? — спросила Анжела, поглаживая живот.
— Не знаю, — Юра смотрел в окно. — Может, Ниной? В честь бабушки.
— Нина... Красиво.
Зазвонил телефон. Юра взглянул на экран и замер.
— Кто это? — спросила Анжела.
— Таня.
— Не бери.
— Нет, возьму.
Он нажал на зеленую кнопку.
— Алло?
— Привет, Юра, — голос Тани звучал спокойно. — Как дела?
— Танюш... Я не ожидал...
— А я решила позвонить. Хотела сказать, что я выхожу замуж.
Юра почувствовал, как что-то упало в желудке.
— Замуж?
— Да. За Дениса. Помнишь, мой одноклассник? Он уже полгода за мной ухаживает.
— Денис... — Юра вспомнил высокого блондина, который всегда был влюблен в Таню еще в школе. — Поздравляю.
— Спасибо. А еще я хотела сказать... я не сержусь на тебя.
— Что?
— Не сержусь. Понимаешь, бабуля была права. Лучше честность, чем ложь. Ты меня освободил. И теперь я по-настоящему счастлива.
В горле Юры встал комок.
— Танюш...
— И еще, — перебила она. — Денис знает про нас. Про все. И он сказал... он сказал, что не может меня любить меньше из-за прошлого. А может только больше.
— Он хороший человек.
— Да. В отличие от некоторых.
— Я заслужил.
— Заслужил. Но знаешь что? Я ему благодарна. Тебе. Если бы ты не предал меня, я бы никогда не узнала, что такое настоящая любовь.
Связь прервалась. Юра долго смотрел на телефон.
— Что она хотела? — спросила Анжела.
— Сказать, что выходит замуж. И что счастлива.
— А ты?
Юра посмотрел на Анжелу. На ее круглый живот, где росла его дочь. На квартиру, которую они вместе обставляли. На жизнь, которую он выбрал.
— А я не знаю, — честно ответил он. — Я получил все, что хотел. И понял, что счастье — это не то, что получаешь. Это то, что отдаешь.
— Ты жалеешь?
— О чем?
— О том, что выбрал меня.
Юра взял ее за руку.
— Нет. Но я жалею о том, как это сделал. Надо было быть честным с самого начала. И с тобой, и с ней.
— Но тогда ты бы меня потерял.
— Может быть. А может, нет. Может, все было бы по-другому.
Анжела положила его руку себе на живот. Внутри толкнулась маленькая ножка.
— Зато теперь у нас есть она.
— Да, — Юра улыбнулся. — Теперь у нас есть она.
И впервые за полгода он почувствовал что-то похожее на покой.
***
Через два года Юра столкнулся с Таней и Денисом в торговом центре. Таня была с коляской, счастливая и цветущая. Денис держал ее под руку и смотрел на нее влюбленными глазами.
— Юра! — удивилась Таня. — Как дела?
— Хорошо, — он кивнул на коляску. — Поздравляю.
— Спасибо. А у тебя?
— Дочка. Полтора года. Нина.
— Красивое имя.
Они постояли, переминаясь с ноги на ногу. Потом Денис тихо сказал:
— Пойдем, дорогая. Малыш проголодался.
Они пошли. А Юра смотрел им вслед и думал о том, что некоторые ошибки оказываются правильным выбором. Просто не для тех людей, которые их совершают.
А дома его ждали Анжела и маленькая Нина, которая уже делала первые шаги и тянула к папе пухлые ручки.
И это тоже было счастьем. Другим. Но счастьем.