Молоко прокисло три дня назад, но кто же это заметит в тот момент, когда мир переворачивается с ног на голову прямо у кассы местного «Магнита»?
— Ты что, совсем с ума сошла?! — визжала Мария Ивановна, размахивая пачкой творога. — Двести рублей за эту дрянь! Да у меня в деревне корова лучше даёт!
Инга стояла в двух метрах от свекрови и чувствовала, как каждое её слово бьёт по лицу. Очередь замерла. Кассирша — девчонка лет восемнадцати — смотрела круглыми глазами, не зная, куда деваться.
— Мария Ивановна, тише, — шепнула Инга, подступая ближе. — Люди смотрят...
— А пусть смотрят! — рявкнула свекровь, поворачиваясь к ней всем телом. — Пусть видят, какая у меня невестка! Денег своих не жалеет, а экономить не умеет! Игорь пашет как лошадь, а она тут швыряется!
В голове Инги пронеслось: «Не сейчас. Только не сейчас, когда Наташа из соседнего подъезда стоит в соседней кассе. Когда половина двора узнает об этом через час».
— Мам, я просто взяла то, что нужно для рагу, — проговорила она, стараясь сохранить спокойствие. — Мясо, овощи...
— Мясо! — подхватила Мария Ивановна, вытаскивая из корзины упаковку говядины. — Да за эти деньги я бы неделю кормила семью! А она — раз, и тысячу спустила! На один обед!
Кассирша начала нервно барабанить пальцами по столу. Очередь зашевелилась — кто-то кашлянул, кто-то переминался с ноги на ногу. Женщина в синем пуховике покачала головой и что-то прошептала своей спутнице.
— Игорёк мой бедненький, — продолжала причитать свекровь, уже обращаясь не к Инге, а к публике. — Работает в две смены, домой приползает — сил нет. А она что? Деньги на ветер!
«Стой. Дыши. Не реагируй», — говорила себе Инга, но внутри уже всё кипело. «Игорёк бедненький»? А кто ему стирает, готовит, убирает? Кто сидел с ним ночами, когда у него была пневмония?
— Мария Ивановна, — сказала она чуть громче, — мы обсудим это дома.
— Да ничего мы не обсудим! — взвилась свекровь. — Ты меня не слышишь! Я тебе русским языком говорю — нечего разбрасываться! У людей кризис, а ты...
— Простите, — вмешалась кассирша, — может, вы пройдёте в сторонку? Очередь ждёт...
Мария Ивановна повернулась к ней так резко, что Инга испугалась — как бы у старушки шею не свернуло.
— А ты что, встряла?! — заорала она на девчонку. — Тебя не спрашивали! Делай своё дело!
Кассирша съежилась. В очереди кто-то громко возмутился:
— Да что происходит-то? Мы тут полдня стоим!
— Вот именно! — поддержала Мария Ивановна. — И всё из-за кого? Из-за неё! — Она ткнула пальцем в Ингу. — Набрала на полкорзины, а денег, видите ли, жалко! Теперь пересчитывает!
«Она врёт», — подумала Инга с ужасом. «Она открыто врёт при людях».
— Это неправда, — сказала она вслух, и голос прозвучал звонче, чем она ожидала. — Я ничего не пересчитываю.
— Ах, не пересчитываешь? — съехидничала свекровь. — А что тогда делаешь? Стоишь тут, как столб, язык проглотила!
Женщина в синем пуховике не выдержала:
— Слушайте, может, хватит уже? Детей пугаете!
Мария Ивановна обернулась к ней:
— А вы кто такая, чтобы мне указывать? Это семейное дело!
— Какое семейное? — возмутилась женщина. — Вы на весь магазин орёте!
— И буду орать! — заявила свекровь. — Пока эта... — она снова показала на Ингу, — не поймёт, что деньги не игрушка!
Инга почувствовала, как щёки горят. «Всё. Больше я этого не выдержу».
— Мария Ивановна, — сказала она медленно, — я плачу своими деньгами. Заработанными мной.
— Своими?! — взвизгнула свекровь. — Да у тебя своих денег отродясь не было! Всё на Игоре висит!
— Я работаю, — твёрдо ответила Инга. — В детском саду. Получаю зарплату.
— Зарплату! — засмеялась Мария Ивановна. — Копейки твои! На что их хватает? На колготки да на помаду!
«Колготки и помада». Инга вспомнила, как полгода ходила в одних и тех же джинсах, потому что все деньги уходили на продукты и коммуналку. Как экономила на обедах, чтобы купить Игорю новые ботинки. Как отказалась от курсов повышения квалификации — жалко было тратить.
— Мам, я...
— Не мам мне! — перебила свекровь. — Сначала научись деньги считать, а потом уж маму из себя строй!
Очередь уже открыто роптала. Кто-то крикнул:
— Администратора позовите!
— Да-да, — подхватила женщина в пуховике. — Это же безобразие!
Мария Ивановна развернулась к ней:
— Тебе что, заняться нечем? Иди мимо!
— Сама иди мимо! — огрызнулась женщина. — Устроила тут цирк!
— Цирк? — Мария Ивановна аж задохнулась от возмущения. — Да ты...
— Мария Ивановна! — Инга не выдержала и повысила голос. — Хватит! Мы идём домой!
Свекровь замерла и медленно повернулась к ней. В глазах плясали злые огоньки.
— Ах, вот как! — проговорила она тихо, но так, что слышно было в соседних кассах. — Значит, мне приказываешь? Мне, которая тебя с порога подняла, в семью приняла?
«С порога подняла». Эти слова Инга слышала уже сотню раз. Каждый раз, когда осмеливалась высказать своё мнение, каждый раз, когда пыталась что-то изменить в доме.
— Я не приказываю, — устало сказала она. — Я прошу.
— Просишь? — Мария Ивановна сделала шаг вперёд. — А я тебе скажу, что буду делать! Пойду домой и всё Игорю расскажу! Как ты меня при людях опозорила! Как на мать его накинулась!
— Мария Ивановна, я на вас не нападала...
— Ещё как нападала! — запальчиво воскликнула свекровь. — Все видели! — Она обвела глазами притихшую очередь. — Правда ведь, люди добрые?
Несколько человек неловко переглянулись. Женщина в пуховике покачала головой:
— Ну что вы такое говорите? Девочка вас успокоить пыталась.
— Девочка! — фыркнула Мария Ивановна. — Тридцать лет уже! Пора бы и мозги иметь!
Кассирша, видимо, окончательно растерявшись, нажала какую-то кнопку, и из-за соседней кассы показался охранник — мужчина лет сорока, с усталым лицом.
— В чём проблема? — спросил он.
— Да нет никакой проблемы, — быстро сказала Инга. — Мы уже уходим.
— Ещё чего! — возмутилась свекровь. — Я покупки не сделала!
— Мам, идёмте, — взмолилась Инга. — Пожалуйста.
— Не пожалуйста, а извинись сначала!
— За что? — вырвалось у Инги.
— За что?! — Мария Ивановна всплеснула руками. — За то, что меня при людях осрамила! За то, что на старшего человека голос подняла!
«Я не подымала голос», — подумала Инга. «Я просто... просто попыталась себя защитить».
— Мария Ивановна, — тихо сказала она, — давайте просто пойдём домой. Поговорим спокойно.
— Не будет никакого спокойно! — отрезала свекровь. — Я Игорю всё расскажу! Пусть знает, на ком женился!
Эти слова ударили больнее всех предыдущих. «На ком женился». Словно она какая-то ошибка, недоразумение, которое нужно исправить.
Инга молча повернулась и пошла к выходу. Позади слышался голос Марии Ивановны:
— Вот видите, какая! Даже извиниться не может! Посмотрите-ка на неё! Устроила скандал из-за пустяка! Опозорила меня и сыночка!
На улице Инга остановилась у подъезда и достала телефон. Руки дрожали — то ли от холода, то ли от злости. Набрала Игорю.
— Алло, — послышался его усталый голос.
— Игорь, твоя мама... — начала она и осеклась. А что, собственно, сказать? Что его святая мамочка устроила цирк на весь магазин?
— Что мама? — встревожился он. — Что случилось?
— Ничего, — соврала Инга. — Всё нормально. Когда домой будешь?
— К восьми. А что, что-то не так?
«Не так». Да всё не так уже давно. Но как это объяснить мужу, для которого мама — икона?
— Нет, всё хорошо. До встречи.
Она убрала телефон и увидела, что Мария Ивановна выходит из магазина с полным пакетом. Старушка прошла мимо, даже не взглянув в её сторону, и направилась к остановке.
«Вот и славно», — подумала Инга. «Хоть час побуду одна».
Дома она села на кухне и уставилась в окно. Во дворе играли дети — кричали, смеялись, гонялись друг за другом. «Какое простое счастье», — мелькнула мысль. «А у взрослых почему всё так сложно?»
Звонок в дверь прозвучал раньше, чем она ожидала. На пороге стояла тётя Света — младшая сестра Марии Ивановны, полная женщина с добрыми глазами и вечно встревоженным выражением лица.
— Ингочка, — сказала она, проходя в прихожую, — можно?
— Конечно, проходите, тётя Света.
На кухне они сели друг напротив друга. Тётя Света молчала, крутила в руках платочек.
— Я в магазине была, — наконец произнесла она. — Видела всё.
Инга почувствовала, как краснеет:
— Тётя Света, я не хотела...
— Машка совсем с ума сошла, — перебила её гостья. — Что это она творит-то?
«Машка». Так Марию Ивановну никто не называл, кроме родной сестры.
— Она просто... расстроилась из-за цен, — нашлась Инга.
— Да ну тебя! — махнула рукой тётя Света. — Я же не слепая. Она на тебя как на врага набросилась. При людях! Стыдно должно быть!
Инга молчала. «Наконец-то хоть кто-то это увидел».
— Слушай, — продолжила тётя Света, — а она дома-то как с тобой? Тоже так?
— Ну... — Инга замялась. — Бывает по-разному.
— Ага, — кивнула тётя Света. — Значит, бывает. Я так и думала. Ты, девочка, терпеливая больно. На моём бы месте уже давно бы взбрыкнула.
— Игорь мамой очень дорожит, — тихо сказала Инга. — Она у него одна.
— Одна-то одна, да только это не значит, что ей всё можно! — возмутилась тётя Света. — Ты жена его, мать будущих внуков! А она тебя как за прислугу считает!
«Будущих внуков». Об этом Инга старалась не думать. Три года замужества, а детей всё нет. Мария Ивановна уже не раз намекала: мол, что за жена, которая продолжения рода дать не может?
— Тётя Света, вы не переживайте, — сказала Инга. — Мы разберёмся.
— Разберётесь? — усмехнулась та. — Да Машка уже, поди, Игорю всё в чёрном свете представила. Он же маме верит больше, чем собственным глазам.
«Как в воду глядит», — подумала Инга с тоской.
— Ты знаешь, — продолжила тётя Света, — я ей после магазина звонила. Домой пришла и сразу — звоню. Говорю: "Маша, что ты творишь? Невестку позоришь!" А она мне: "Не твоё дело, Светка! Она первая на меня накинулась!"
— Я не нападала на неё, — тихо сказала Инга.
— Да знаю я, что не нападала! — горячо воскликнула тётя Света. — Видела же! Ты её успокоить пыталась, а она всё кипела да кипела. Как чайник на плите — пыхтит, пыхтит, а потом как свистнет!
Несмотря на всю грусть ситуации, Инга улыбнулась. Сравнение было очень точным.
— Слушай, а может, ты с Игорем серьёзно поговоришь? — предложила тётя Света. — Расскажешь, как есть?
— Он не поверит, — вздохнула Инга. — Скажет, что я преувеличиваю.
— А ты не преувеличивай! Факты излагай! Что, где, когда!
— Тётя Света, вы не понимаете... У них с мамой особые отношения. После смерти отца она для него — и мать, и отец, и лучший друг. Он никогда не поверит, что она может быть... ну, несправедливой.
Тётя Света покачала головой:
— Эх, Ингочка... А ты знаешь, что она про тебя подружкам рассказывает?
Сердце у Инги ёкнуло:
— Что?
— Говорит, что ты лентяйка. Что дом не держишь, готовить не умеешь. Что только и делаешь, что деньги тратишь.
«Лентяйка». Инга вспомнила, как вчера до двух ночи гладила Игорю рубашки на всю неделю. Как сегодня с утра до вечера провела на ногах — детский сад, потом магазин, потом дома уборка.
— Это неправда, — сказала она.
— Да знаю я, что неправда! — возмутилась тётя Света. — Но подружки-то её не знают! Вот Клавдия Петровна — соседка её двоюродная — уже всем рассказывает, какая у неё невестка никудышная. А Тамара из аптеки так прямо и говорит: "Бедный Игорёк, попался на такую!"
Инга почувствовала, как внутри всё холодеет. «Значит, она не только дома меня унижает. Она ещё и людям рассказывает».
— Ингочка, — мягко сказала тётя Света, — ты же понимаешь, что так нельзя? Ты молодая, красивая, работящая. Зачем тебе это терпеть?
— Я люблю Игоря, — ответила Инга. — А он любит маму. Если я буду против неё, он выберет её.
— А если не будешь — сама себя потеряешь, — грустно заметила тётя Света. — Я на Машку смотрю и не узнаю. Была нормальной бабой, а как сын женился — словно подменили. Цепляется за него, как клещ. Боится, что отберут.
В прихожей послышались шаги и звяканье ключей. Игорь пришёл домой.
— Тётя Света! — обрадовался он, заходя на кухню. — А я не знал, что вы у нас.
— Да вот, к Инге в гости зашла, — улыбнулась та. — Давненько не виделись.
Игорь поцеловал жену в лоб:
— Как дела? Что мама сегодня делала?
«Вот оно», — подумала Инга. «Сейчас всё и начнётся».
— Ходили в магазин, — осторожно сказала она.
— Ага, — кивнул Игорь, доставая из холодильника молоко. — Мама звонила. Сказала, что ты там... ну, немножко поскандалила.
Тётя Света вскинулась:
— Ингочка поскандалила? Да она и мухи не обидит!
— Тёть Свет, вы же не были, — мягко возразил Игорь. — А мама расстроилась очень. Говорит, Инга на неё накричала при людях.
— Игорь, — тихо сказала Инга, — я не кричала на маму. Я просто...
— Мам, ну зачем? — перебил он. — Она старенькая уже, нервная. Надо было потерпеть.
«Потерпеть». Это слово Инга слышала от мужа всё чаще. Когда свекровь критиковала её готовку — потерпи. Когда делала замечания по поводу одежды — потерпи. Когда при гостях рассказывала неприятные истории из её прошлого — потерпи.
— Игорёк, — вмешалась тётя Света, — а ты маму спросил, что она сама-то говорила Инге?
— А что она могла сказать? — удивился он. — Мама вообще тихая.
Тётя Света и Инга переглянулись.
— Тихая, — повторила тётя Света. — Понятно.
— Тёть Свет, вы на маму не обижайтесь, — попросил Игорь. — Она переживает очень. Боится, что я от неё отдалюсь.
— А почему она должна бояться? — спросила тётя Света.
Игорь пожал плечами:
— Ну, я же женился. У меня теперь своя семья. Естественно, времени на маму меньше остаётся.
«Своя семья», — подумала Инга горько. «Если бы знать, что я в ней на каком месте».
Тётя Света встала:
— Ладно, дети, мне домой пора. Игорёк, ты подумай хорошенько о том, что я сказала. А ты, Ингочка, — она крепко сжала её руку, — держись. И помни: ты не одна.
Когда тётя Света ушла, Игорь сел рядом с женой:
— Ну что, мам? Расскажешь, что в магазине было?
Инга посмотрела на него — такого родного, такого любимого. И такого слепого к тому, что творится в его собственном доме.
— Игорь, — начала она медленно, — твоя мама устроила скандал из-за того, что я купила мясо. Кричала на весь магазин, что я транжирка и что ты из-за меня надрываешься.
Игорь нахмурился:
— Мам, ну не было этого. Мама мне сказала, что ты сама на неё напала, когда она попросила что-то более дешёвое взять.
— Я не нападала! — воскликнула Инга. — Я...
— Ладно, ладно, — он поднял руку. — Не будем спорить. Просто в следующий раз будь помягче с ней. Она старенькая, волнуется.
«Волнуется». О чём? О том, что её драгоценный сыночек может наконец увидеть правду?
— Игорь, — попробовала ещё раз Инга, — а ты можешь представить, что твоя мама говорит обо мне неправду?
Он посмотрел на неё с удивлением:
— Зачем ей врать? Она же не враг тебе.
На следующий день Инга проснулась с ощущением, что мир изменился. Не вокруг — внутри неё. Словно что-то щёлкнуло в голове, как выключатель.
В детском саду она работала как обычно, но когда маленькая Катя Морозова спросила: "Инга Петровна, а почему вы сегодня другая?", она не смогла ответить.
«Другая». Да, пожалуй, так и есть.
Домой шла не торопясь. У подъезда её поджидала соседка Наташа — та самая, что была вчера в магазине.
— Ингусь, — окликнула она, — можно словечко?
— Конечно.
— Слушай, а что вчера-то было? Я видела, как твоя свекровь... ну, в общем, шумела.
Инга остановилась. Обычно в таких случаях она бы смутилась, стала бы оправдываться или менять тему. Но сегодня было по-другому.
— Мария Ивановна считает, что я неправильно трачу деньги, — сказала она спокойно. — И решила об этом сообщить всему магазину.
Наташа присвистнула:
— Ничего себе! А Игорь что?
— А Игорь считает, что это я виновата, — усмехнулась Инга. — Что на старенькую мамочку накричала.
— Да ладно! — возмутилась Наташа. — Я же видела! Ты вообще голос не повышала!
«Видела». Значит, есть свидетели. Интересно.
— Наташ, а если бы Игорь спросил, ты бы ему правду рассказала? — вдруг спросила Инга.
— Конечно! А что, он не знает?
— Он знает мамину версию.
— Понятно, — протянула Наташа. — Слушай, а хочешь, я сама ему скажу? Мы же с детства знакомы, он мне поверит.
Инга задумалась. «А что, собственно, я теряю? Если он не поверит — ну и ладно. Хуже уже не будет».
— Хочу, — сказала она. — Очень хочу.
Дома её ждал сюрприз. На кухне сидела Мария Ивановна с двумя подругами — Клавдией Петровной и Тамарой из аптеки. Те самые, о которых говорила тётя Света.
— А, явилась! — встретила её свекровь. — Девочки, это она — моя невестка. Та самая, что вчера в магазине скандал устроила.
Клавдия Петровна — костлявая женщина с жёлтыми волосами — покачала головой:
— Ай-ай-ай! И на кого же Игорёк наткнулся...
Тамара, полная и румяная, добавила:
— Да уж, Мария Ивановна, намучились вы с такой невесткой.
Обычно Инга бы сгорела от стыда, пробормотала извинения и заперлась в комнате. Но сегодня она спокойно сняла пальто, повесила его в шкаф и прошла на кухню.
— Добрый вечер, — сказала она. — Мария Ивановна, а вы рассказали подругам, что именно кричали вчера в магазине?
Воцарилась тишина. Мария Ивановна побледнела:
— Я... ничего не кричала. Это ты...
— Я записала разговор, — спокойно соврала Инга, доставая телефон. — Хотите послушать?
«Конечно, я ничего не записывала. Но они же этого не знают».
— Что... что записала? — пролепетала свекровь.
— Всё. С того момента, как вы начали кричать и до того, как назвали меня транжиркой при всём магазине.
Клавдия Петровна и Тамара переглянулись. В их глазах появилось любопытство — а что, если послушать?
— Инга, — попробовала Мария Ивановна, — ты что делаешь?
— То, что должна была сделать давно, — ответила Инга. — Говорю правду. — Она повернулась к подругам свекрови: — Хотите знать, какая я на самом деле невестка? Клавдия Петровна, вы же живёте в соседнем подъезде. Сколько раз видели, как я с утра до вечера бегаю — в магазин, в аптеку, в поликлинику к Марии Ивановне?
— Ну... часто, — неуверенно ответила та.
— А Тамара, — продолжила Инга, — вы же в аптеке работаете. Сколько раз я лекарства для свекрови покупала? На свои деньги?
— Да... бывало, — пробормотала Тамара.
— И это при том, что я лентяйка и деньги на ветер швыряю, — усмехнулась Инга. — Интересная получается картина.
Мария Ивановна вскочила:
— Ты... ты как смеешь! При гостях!
— А вы как смеете при гостях рассказывать обо мне небылицы? — спокойно ответила Инга. — Три года я молчала. Три года терпела. Но вчера вы перешли границу.
— Какую ещё границу? — вскинулась свекровь.
— Публичного унижения. Вы орали на меня при чужих людях. Обзывали. Врали. И теперь ещё и тут сидите, распространяете сплетни.
Клавдия Петровна поднялась:
— Знаешь что, Маша, нам, пожалуй, пора...
— Сидите! — рявкнула Мария Ивановна. — Это моя кухня!
— Нет, — тихо сказала Инга. — Это кухня Игоря. И моя. А вы здесь гость. И как гость должны себя вести прилично.
— Как ты смеешь?! — завизжала свекровь. — Я тебя с грязи подняла!
— С какой грязи? — удивилась Инга. — У меня есть образование, работа, чистая репутация. Что в этом грязного?
В прихожей хлопнула дверь. Игорь пришёл с работы раньше обычного.
— Что тут происходит? — спросил он, заходя на кухню и видя покрасневшую мать и двух смущённых женщин.
— Твоя жена! — воскликнула Мария Ивановна. — Она меня оскорбляет! При людях!
Игорь посмотрел на Ингу:
— Это правда?
— Да, — спокойно ответила она. — Я сказала правду о том, что происходило вчера в магазине. И о том, что ваша мама рассказывает о нашей семье посторонним людям.
— Инга... — начал Игорь, но его перебил телефонный звонок.
Звонила Наташа.
— Игорь? Это Наташка. Слушай, мне нужно тебе кое-что рассказать. Про вчерашний день в магазине...
Игорь слушал, хмурился, изредка бросал взгляды на мать и жену. Наконец повесил трубку.
— Мам, — сказал он тихо, — это правда? Ты действительно кричала на Ингу в магазине?
— Игорёк, я только хотела... — начала Мария Ивановна.
— Это правда? — повторил он.
Свекровь опустила глаза:
— Я переживала за семейный бюджет...
— Значит, правда, — констатировал Игорь. — А то, что рассказывала мне — неправда.
Повисла тяжёлая тишина. Клавдия Петровна и Тамара сидели, как на иголках.
— Девочки, — сказала Инга, — не хотите чаю? Или лучше сразу идти домой?
Они вскочили, как ошпаренные:
— Нет-нет, нам пора! Маша, мы потом позвоним!
И умчались, оставив хлопотать дверью.
Остались втроём. Мария Ивановна сидела, уставившись в стол. Игорь стоял посреди кухни, растерянный. Инга спокойно включила чайник.
— Мам, — обратился Игорь к матери, — зачем ты мне соврала?
— Я не врала! — вспыхнула та. — Я просто... просто хотела, чтобы ты понял, как она со мной обращается!
— Как именно? — спросил Игорь. — Она тебя обижает?
— Она... — Мария Ивановна замолчала.
— Мария Ивановна, — мягко сказала Инга, — скажите правду. Я вас когда-нибудь оскорбляла? Не слушалась? Плохо к вам относилась?
Долгая пауза.
— Нет, — тихо признала свекровь. — Не оскорбляла.
— Тогда в чём дело? — спросил Игорь.
— Ты от меня уходишь! — вдруг всхлипнула мать. — Раньше мы каждый день говорили, а теперь... теперь ты только о ней думаешь!
«Вот оно», — подумала Инга. «Наконец-то правда».
Игорь сел рядом с матерью:
— Мам, я же не исчез. Я просто взрослый мужчина с собственной семьёй.
— А я что, не семья? — всхлипнула Мария Ивановна.
— Ты семья, — терпеливо сказал он. — Но Инга — тоже семья. И между вами не должно быть войны.
— Я не воюю! — возмутилась мать.
— Мария Ивановна, — вмешалась Инга, — а что вчера в магазине было — это не война?
Свекровь замолчала.
— Слушайте, — продолжила Инга, — я предлагаю честно поговорить. Без криков, без обвинений. Просто сказать друг другу, что нас не устраивает, и попробовать договориться.
Игорь посмотрел на жену с удивлением. Откуда в ней вдруг взялась такая решительность?
— Я начну, — сказала Инга. — Мария Ивановна, меня не устраивает, что вы критикуете каждый мой шаг. Что рассказываете людям о наших семейных делах. И что вчера унизили меня публично.
— А меня не устраивает, что ты Игоря от меня отбиваешь! — выпалила свекровь.
— Как именно я его отбиваю? — спокойно спросила Инга.
— Ну... ты... — Мария Ивановна растерялась. — Ты же жена ему!
— И что, жёнам нельзя существовать? — усмехнулась Инга. — Мария Ивановна, вы сами были замужем. Ваш муж тоже когда-то ушёл от своей мамы и создал с вами семью. Это нормально.
— Но я не отбивала его от матери!
— А вы уверены? — мягко спросила Инга. — Может, его мама думала иначе?
Мария Ивановна задумалась.
— Знаете что, — сказала Инга, — давайте попробуем по-другому. Вы боитесь потерять сына. Я не хочу терять мужа. Игорь не хочет выбирать между нами. Может, найдём решение, которое устроит всех?
— Какое? — недоверчиво спросила свекровь.
— Ну, например, один день в неделю — только ваш. Игорь приходит к вам, и я не вмешиваюсь. А в остальные дни я прошу не критиковать меня по мелочам и не выносить наше бельё на публику.
Игорь смотрел на жену во все глаза. Когда она успела стать такой мудрой?
— И ещё, — добавила Инга, — я предлагаю иногда делать что-то вместе. Театр, кино, дачу. Как нормальная семья.
— А если я не захочу? — упрямо спросила Мария Ивановна.
— Тогда не захотите, — пожала плечами Инга. — Но тогда и мы не обязаны терпеть постоянные скандалы.
Мария Ивановна долго молчала. Потом вздохнула:
— А театр... какой театр?
— Любой, который вам нравится, — улыбнулась Инга.
— Тогда... тогда попробуем, — неуверенно сказала свекровь.
Игорь обнял сначала мать, потом жену:
— А я и не знал, что у меня такая дипломатичная жена!
— И я не знала, — призналась Инга. — Видимо, пришло время.
Вечером, когда Мария Ивановна ушла домой, они сидели на диване, и Игорь всё смотрел на жену:
— Инг, что с тобой произошло? Ты как будто... другая.
— Наверное, просто выросла, — ответила она. — Поняла, что счастье нужно не ждать, а создавать. И защищать.
— И ты меня не бросишь? — вдруг спросил он.
— А ты маму не разлюбишь?
— Нет.
— Тогда и я никуда не денусь, — улыбнулась Инга. — Только теперь мы будем жить по-другому. По-честному.
А в соседнем подъезде Наташа рассказывала мужу:
— Представляешь, Ингуська сегодня как тигрица стала! Всех построила! Даже свекровь свою!
— Надо же, — удивился тот. — А казалась такой тихоней.
— Тихие воды глубоки, — философски заметила Наташа. — Видно, достали бабу до предела.
И была права. Иногда нужно достичь самого дна, чтобы оттолкнуться и всплыть. Иногда нужно потерять себя, чтобы найти снова. А иногда — просто перестать бояться и сказать правду.
Даже если эта правда изменит всё.