— Чёрт, да что ж это такое! — Оксана швырнула телефон на диван так, что тот подпрыгнул и чуть не упал на пол. — Ефим! Иди сюда немедленно!
В коридоре послышались тяжелые шаги. Ефим появился в дверях кухни, еще в рабочих штанах, пахнущих машинным маслом.
— Что случилось? — Он осторожно посмотрел на жену. За пятнадцать лет брака он научился распознавать эти взрывы ярости еще на подступах.
— А то, что твоя дорогая сестрица снова языком чешет! — Оксана развернулась к нему, и Ефим увидел, что глаза у неё красные. — Звонила Светка из девятого подъезда. Говорит, встретила твою Лизку возле магазина. А та ей, значит, рассказывает, какая я плохая хозяйка, что у меня дома грязь, и что ты, бедненький, замучился со мной совсем!
Ефим тяжело вздохнул и присел на табурет возле стола. В кухне пахло жареным луком и чем-то горелым — видимо, Оксана отвлеклась от готовки.
— Оксана, ну может, Света что-то не так поняла...
— Не так поняла? — голос жены взвился на октаву выше. — А может, ты сам ей жалуешься? Рассказываешь, как тебе со мной плохо живется?
Ефим поднял руки в защитном жесте.
— Да что ты говоришь! Когда я жаловался? Я вообще с Лизкой редко разговариваю.
— Редко! — Оксана схватила кухонное полотенце и принялась яростно вытирать и без того чистую плиту. — А позавчера кто полчаса с ней болтал у подъезда? Я с балкона видела!
— Мы о работе говорили. Она спрашивала про автосервис соседский...
— Про автосервис! — Оксана развернулась к мужу всем телом. — Слушай меня внимательно, Ефим Владимирович. Если хоть ещё раз твоя сестрица откроет на меня рот, я ей все патлы выдеру! И не думай, что шучу!
В этот момент в замке повернулся ключ. В прихожую вошла Майя Николаевна, свекровь Оксаны. Женщина была одета в свой обычный цветастый халат поверх домашнего платья, в руках у неё была сумка с продуктами.
— Что тут за крики? — Майя Николаевна прошла в кухню, окинула взглядом красную от гнева невестку и понуро сидящего сына. — Опять скандал?
— А, и вы подоспели! — Оксана повернулась к свекрови. — Майя Николаевна, поговорите со своей дочерью. Пусть она язык за зубами держит!
Майя Николаевна медленно поставила сумку на пол и сняла платок.
— А что Лиза такого сказала?
— Что такого? — Оксана всплеснула руками. — Она половине района рассказывает, что я дом запустила и мужа не ценю! А вы что, не знали?
Майя Николаевна и Ефим переглянулись. В этом взгляде Оксана прочитала что-то такое, что заставило её сердце ёкнуть.
— Знала, — тихо сказала свекровь и присела на стул. — Лизка вчера заходила. Расстроенная была очень.
— Расстроенная? — Оксана почувствовала, как внутри всё холодеет. — А чего это ей расстраиваться?
Ефим покосился на мать, потом на жену.
— Оксан, а давай спокойно поговорим...
— Спокойно? — Оксана села напротив мужа и свекрови, скрестив руки на груди. — Хорошо. Говорите. Что там ваша Лизка ещё наплела?
Майя Николаевна достала из сумки пакет с хлебом, потом ещё один с молоком. Движения у неё были медленные, словно она тянула время.
— Она говорит, что ты её в дом не пускаешь. Что когда она приходит, ты дверь не открываешь. И что Ефим просил её не приходить, пока тебя нет дома.
— И что? — Оксана почувствовала, как в висках начинает пульсировать. — Это правда. Я её действительно не пускаю. И знаете почему?
Ефим шумно выдохнул.
— Оксана, ну не надо...
— Надо! — она резко повернулась к мужу. — Раз уж пошла такая пьянка, давайте всё выложим! Майя Николаевна, ваша дочка последний раз была у нас три месяца назад. Пришла, когда меня дома не было. И знаете, что я обнаружила, когда вернулась?
Свекровь молчала, разматывая полиэтиленовый пакет.
— Моё нижнее бельё было перерыто. В спальне. В комоде. — Оксана говорила медленно, чеканя каждое слово. — И не просто перерыто. А аккуратно сложено обратно. Но не так, как лежало.
— Ты это... — Ефим начал было, но жена его перебила.
— Что я? Что я выдумываю? Фантазирую? — Оксана встала и подошла к окну. За стеклом медленно кружились первые осенние листья. — А ещё я нашла в мусорном ведре упаковку от теста на беременность. Которого у меня не было.
В кухне стало так тихо, что слышно было, как капает кран.
Майя Николаевна медленно подняла голову. Лицо у неё было серое.
— Оксана... — начала было она, но невестка уже развернулась.
— А теперь самое интересное! — Оксана подошла к столу и облокотилась на него, глядя прямо в глаза свекрови. — Я позвонила в аптеку на первом этаже. Спросила, не покупал ли кто из нашего подъезда тест в тот день. И знаете, что мне сказали?
Ефим побледнел.
— Оксан, хватит...
— Не хватит! — она резко выпрямилась. — Продавщица помнит Лизу. Потому что та спрашивала самый дорогой тест. И ещё витамины для беременных. Витамины, Майя Николаевна!
Свекровь закрыла лицо руками.
— Господи...
— Что "Господи"? — Оксана села обратно, но теперь её голос звучал почти спокойно. Эта спокойность была страшнее крика. — Ваша дочка беременна? Или думала, что беременна? И решила сделать тест в моем доме? В моей спальне?
Ефим встал и подошёл к матери.
— Мам, ты что-то знаешь?
Майя Николаевна убрала руки от лица. Глаза у неё были мокрые.
— Знаю, — тихо сказала она. — Лизка три месяца назад... У неё роман был. С женатым. Испугалась, что беременна.
— Какой роман? — Ефим нахмурился. — Она же замужем!
— Была замужем, — поправила мать. — Развелась полгода назад. Тихо. Никому не говорила.
Оксана медленно опустилась на стул.
— Развелась? А мы что, последние дураки? Почему никто не сказал?
— Потому что стыдно было, — Майя Николаевна достала из кармана платок и вытерла глаза. — Лизка просила не говорить. Боялась осуждения. А тут ещё этот... роман.
— С кем роман-то? — Ефим сел рядом с матерью.
— С Серёгой. Серёгой Павловым. Помнишь, он в нашем дворе живет? У него жена, двое детей...
Оксана вскочила так резко, что стул за её спиной опрокинулся.
— Серёга Павлов? Тот, что с третьего этажа? У которого жена Наташка работает в нашей поликлинике?
— Он самый, — кивнула Майя Николаевна.
— Да вы с ума сошли совсем! — Оксана схватилась за голову. — Наташка же мне зубы лечит! Я к ней каждые полгода хожу! А её муж тем временем с вашей Лизкой крутит!
В этот момент раздался звонок в дверь. Длинный, настойчивый.
— Я не открою, — сказала Оксана. — Кто бы это ни был.
Звонок повторился. Потом ещё раз.
— Ефим! — раздался из-за двери знакомый голос. — Ефим, открой! Это я, Лиза!
Оксана посмотрела на мужа с такой яростью, что тот невольно отступил на шаг.
— Не смей, — прошипела она. — Не смей открывать.
— Ефим! — голос за дверью стал громче. — Мне нужно поговорить! Это важно!
— Важно ей! — Оксана подошла к двери и крикнула: — Проваливай отсюда! Нечего тебе тут делать!
— Оксанка, пожалуйста! — теперь в голосе Лизы слышались слёзы. — Откройте! Мне действительно нужна помощь!
— Помощь? — Оксана обернулась к мужу и свекрови. — Ей помощь нужна? А когда мне помощь была нужна, когда я в больнице лежала после операции, где тогда была ваша Лизочка?
Майя Николаевна встала и пошла к двери.
— Всё-таки открою. Раз пришла, значит, что-то серьезное.
— Майя Николаевна! — Оксана преградила ей дорогу. — Я вас очень прошу. Не надо.
— Это мой дом тоже, — тихо, но твёрдо сказала свекровь. — И Лиза мне дочь.
Она прошла мимо Оксаны и открыла дверь.
Лиза стояла на пороге бледная, с растрёпанными волосами. На ней было какое-то мятое платье, а глаза красные от слёз.
— Мама... — она бросилась к Майе Николаевне. — Он меня выгнал.
— Кто выгнал? — Ефим подошёл к сестре.
— Серёга. Сегодня утром. Наташка всё узнала.
Оксана стояла у стены и смотрела на эту сцену. Внутри у неё всё кипело, но любопытство было сильнее гнева.
— Как узнала? — спросила она.
Лиза подняла на неё глаза. Лицо сестры мужа было испуганным и жалким.
— Я... я ей сама позвонила.
— Что? — Ефим уставился на сестру. — Ты с ума сошла?
— Не выдержала больше, — Лиза утёрла нос рукавом. — Не могла так жить. В тайне. Мне казалось, что если она узнает, то разведётся с ним, и мы...
— И вы что? — Оксана подошла ближе. — Заживёте счастливо?
— Ну да... — Лиза посмотрела на неё с надеждой, словно ожидая понимания.
Оксана рассмеялась. Коротко и зло.
— Дура ты, Лизка. Конченая дура. Думала, он семью бросит ради тебя?
— Оксана! — одёрнул жену Ефим.
— Что "Оксана"? — она повернулась к мужу. — Правду говорю! Серёга Павлов — это же местный бабник. Все об этом знают. Наташка с ним уже лет пять мучается. А ваша Лиза решила, что она особенная!
Лиза всхлипнула громче.
— Я думала... он говорил, что любит...
— Говорил! — Оксана села за стол и налила себе воды из кувшина. — А ты поверила. И теперь что? Осталась без мужа, без любовника, да ещё и весь район обо всём знает.
В прихожей снова раздался звонок. На этот раз долгий и злой.
— Теперь кто? — устало спросил Ефим.
Майя Николаевна выглянула в глазок.
— Таня идёт. Ефимова тётя.
— О, господи, — простонала Оксана. — Только тёти Тани нам не хватало!
Дверь открылась, и в квартиру ворвалась тётя Таня — сухонькая женщина лет шестидесяти с острыми глазами и вечно недовольным выражением лица.
— Ну и что тут у вас творится? — она окинула взглядом собравшихся. — Весь подъезд слышит ваши крики!
— Тань, не надо... — начала Майя Николаевна.
— Как не надо? — тётя Таня сняла пальто и повесила его на крючок. — Лизка мне всё рассказала. Про этого... как его... Серёгу. И про то, что Оксанка её из дома гонит.
Оксана медленно поднялась.
— Тётя Таня, а вы давно в курсе семейных дел Лизы?
— А что тут скрывать? — тётя Таня прошла в кухню и села, не дожидаясь приглашения. — Девочка страдает. Муж её бросил, потом этот... обманул. А вы её ещё и поддержать не можете.
— Поддержать? — голос Оксаны стал опасно тихим. — А кто меня поддерживал, когда я в больнице лежала? Кто помогал Ефиму с хозяйством?
— Ну так ты же не просила... — неуверенно сказала тётя Таня.
— Не просила? — Оксана подошла к ней вплотную. — Тётя Таня, а где вы были, когда мне операцию делали? Где была Лиза? Где вся ваша дружная семейка?
Тётя Таня замолчала.
— Зато сейчас, когда ваша принцесса в грязи по уши, все тут как тут! — Оксана обвела взглядом всех присутствующих. — И я, значит, должна забыть всё и кинуться спасать!
Лиза подняла голову.
— Оксана, я тогда не знала, что ты в больнице...
— Не знала? — Оксана развернулась к ней. — А Ефим тебе не звонил? Мама не говорила?
Лиза покраснела и опустила глаза.
— Говорила... Но я думала, что это несерьёзно...
— Несерьёзно! — Оксана захлопала в ладоши. — Операция по удалению кисты — это несерьёзно! А вот твоя любовь к женатому козлу — это серьёзно!
— Оксанка, ну перестань... — попыталась вмешаться Майя Николаевна.
— Не перестану! — Оксана повернулась к свекрови. — Майя Николаевна, хватит её покрывать! Ваша дочь эгоистка. Она думает только о себе. И теперь, когда ей плохо, она прибежала сюда за сочувствием!
В прихожей снова раздались шаги. Ключ в замке.
— Это ещё кто? — спросила тётя Таня.
В кухню вошла высокая женщина с короткой стрижкой. Наташка Павлова собственной персоной. Лицо у неё было каменное.
— Добрый вечер, — сказала она ледяным тоном. — Можно войти?
Все замерли. Лиза съёжилась на стуле, словно пытаясь стать незаметной.
— Наташа... — пробормотал Ефим. — А ты как...
— Дверь была открыта, — Наташа прошла в кухню и встала посреди комнаты. — Я пришла поговорить. С любовницей моего мужа.
Лиза вжалась в спинку стула.
— Наташ, я... прости...
— Прости? — Наташа усмехнулась. — За что прости? За то, что ты полгода спала с моим мужем? Или за то, что сегодня утром позвонила мне и всё рассказала?
— Я хотела, чтобы ты знала правду...
— Правду? — Наташа достала из сумочки пачку сигарет и закурила прямо в кухне, не спрашивая разрешения. — А правда вот какая, дорогая. Серёга мне уже давно всё рассказал.
Все уставились на неё.
— Что значит "рассказал"? — спросила Майя Николаевна.
— А то и значит, — Наташа затянулась и выпустила дым в сторону окна. — Месяца два назад приходит домой пьяный и выкладывает всё как на духу. Плачет, извиняется, клянётся, что больше не будет.
Лиза побледнела ещё сильнее.
— Но он же говорил, что разведётся...
— Говорил? — Наташа рассмеялась. — Милая, мой Серёга многое говорит, когда хочет в постель затащить. А ты что, поверила?
— Значит, ты всё это время знала? — тихо спросила Оксана.
— Знала. И знаешь что? — Наташа повернулась к ней. — Мне было даже в какой-то степени удобно. Серёга стал дома вести себя тише воды, ниже травы. Подарки дарить начал, с детьми больше времени проводить. Совесть мучила.
Тётя Таня выронила сумочку.
— То есть ты... ты специально молчала?
— А что мне было делать? Скандал устраивать? Детей травмировать? — Наташа стряхнула пепел в раковину. — Я решила подождать. Думала, само пройдёт. Такие романы долго не живут.
Лиза встала, качнулась.
— Значит, всё это время... он ко мне приходил, а ты знала?
— Знала. И даже иногда сама его отправляла. Говорила: иди к своей пассии, у меня сегодня голова болит.
В кухне повисла тишина. Даже кран перестал капать.
— Ты... ты издевалась надо мной? — лицо Лизы исказилось.
— Издевалась? — Наташа докурила сигарету и затушила её под краном. — Лизонька, а ты надо мной не издевалась? Когда в чужую семью лезла?
— Но я же любила его!
— Любила! — Наташа повернулась к ней. — А я его не люблю, по-твоему? Пятнадцать лет замужем, двоих детей родила. Но я, видишь ли, не кидаюсь на чужих мужиков при первой проблеме.
Оксана медленно села обратно за стол. Всё происходящее казалось каким-то сюрреалистичным спектаклем.
— Наташ, а зачем ты сюда пришла? — спросила она.
Наташа улыбнулась. Улыбка была холодной и хищной.
— А затем, что у меня есть предложение.
— Какое предложение? — осторожно спросил Ефим.
— Лиза, — Наташа повернулась к девушке. — Ты же ищешь работу?
— Ну... да... — растерянно кивнула та.
— Отлично. У меня в стоматологии требуется уборщица. График с шести утра до девяти. Каждый день, включая выходные. Зарплата — минималка.
Лиза моргнула.
— Ты... ты предлагаешь мне работу?
— Предлагаю. — Наташа достала из сумочки визитку. — Правда, есть одно условие. Ты будешь убирать кабинет, где я принимаю пациентов. И каждое утро будешь видеть фотографию моей семьи на рабочем столе. Нашу семью. Мою, Серёги и детей.
Майя Николаевна ахнула.
— Наташа, это же...
— Это справедливо, — спокойно перебила её Наташа. — Лиза хотела разрушить мою семью. Теперь пусть каждый день на неё смотрит. И думает.
Лиза взяла визитку дрожащими руками.
— А если я... если я не соглашусь?
— Тогда завтра весь район узнает не только о вашем романе, — Наташа надела пальто. — Но и о том, что ты делала тест на беременность в чужом доме. И о том, что врала всем про развод полгода.
Она направилась к выходу, но на пороге обернулась.
— А, и ещё. Оксана, — она посмотрела на хозяйку дома. — Спасибо, что не пустила её к себе домой больше. Серёга мне рассказывал, как Лизка хвасталась, что может попасть в любую квартиру в доме, потому что у неё "везде свои люди".
Наташа ушла, а в кухне повисла мёртвая тишина.
Лиза сидела, вертя в руках визитку. Тётя Таня смотрела в окно. Майя Николаевна тихо плакала.
— Знаешь что, Лиза, — наконец сказала Оксана, — иди работай к Наташке. Может, хоть мозги на место встанут.
— А ты? — Лиза подняла на неё глаза. — Ты меня простишь?
Оксана долго молчала, рассматривая золотое обручальное кольцо на своём пальце.
— Я тебя уже простила, — сказала она наконец. — Три месяца назад. Когда поняла, что у тебя в голове вместо мозгов розовые сопли. Но это не значит, что я забыла.
Лиза кивнула и встала.
— Схожу домой. Подумаю.
Когда за ней закрылась дверь, Оксана повернулась к мужу.
— А теперь, Ефим Владимирович, поговорим о том, почему ты ни словом не обмолвился о том, что твоя сестра развелась.
Ефим тяжело вздохнул и потянулся за сигаретами.
— Долгий разговор будет?
— Очень долгий, — кивнула Оксана и включила чайник.
За окном начинал накрапывать дождь, а в соседней квартире тихо играло радио. Жизнь продолжалась, как будто ничего не произошло. Но все в этой кухне знали — ничего уже не будет как прежде.
А через неделю Лиза действительно вышла на работу к Наташе. И каждое утро, протирая рабочий стол стоматолога, она смотрела на семейную фотографию в красивой рамке. На ней улыбались Наташа, Серёга и их двое детей — та самая семья, которую она пыталась разрушить.
Странное дело — но постепенно эта работа стала приносить ей какое-то успокоение. Словно каждый день, глядя на эту фотографию, она понемногу отмывалась от собственной глупости.