Дима стоял посреди комнаты и молчал.
Виктор Павлович ждал. Лера восторженно бегала по комнате, открывала шкафы, проверяла краны на кухне.
— Дим, ну скажи что-нибудь! — она потянула парня за руку. — Смотри, папа даже кофеварку купил! Твою любимую!
— Виктор Павлович... — Дима наконец заговорил. — Это... это очень много. Вы столько сделали.
— Для вас старался. Чтобы жили комфортно.
— Спасибо. Правда, спасибо. Но...
Виктор Павлович почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Это "но" прозвучало как приговор.
— Но мы планировали снять квартиру. Отдельную.
Тишина. Лера перестала улыбаться, посмотрела на отца, потом на жениха.
— Дима, ты что? Папа три месяца работал!
— Я понимаю. И я очень благодарен. Но мы же говорили про отдельное жилье.
— Это и есть отдельное! — Виктор Павлович попытался улыбнуться. — Свой вход, своя кухня. Я мешать не буду.
— Дело не в вас. Вы замечательный. Просто... нам нужно свое пространство. Совсем свое.
— Дима! — Лера покраснела. — Папа же старался!
— Лер, давай поговорим потом.
— Нет, давай сейчас! Папа три месяца каждый вечер тут работал! Мебель покупал, всё обустраивал!
— Я готов компенсировать расходы.
Виктор Павлович сел на новый диван. Ноги не держали.
— Не надо ничего компенсировать.
— Виктор Павлович, вы не подумайте... Комната прекрасная. Просто у нас с Лерой были другие планы.
— Какие планы? — Лера уже почти кричала. — Снимать однушку за тридцать тысяч, когда у нас тут бесплатно жить можно?
— Не всё измеряется деньгами.
— А чем? Твоей гордостью?
— Лера, успокойся, — Виктор Павлович встал. — Дима прав. Молодым отдельно жить надо.
Вышел из комнаты. Дошел до своей половины дома, сел на кухне. Руки дрожали. Не от злости — от обиды. Детской какой-то обиды.
Слышал, как за стеной Лера с Димой спорят. Потом хлопнула дверь — кто-то ушел.
Через полчаса пришла Лера. Заплаканная.
— Пап...
— Всё нормально. Не переживай.
— Он уехал. Сказал, подумать надо.
— Правильно. Вы оба подумайте.
— Пап, ты же не злишься?
— Нет.
Но злился. И обижался. И не понимал.
Неделю не разговаривал ни с кем. На работе — только по делу. Дома — молча ужинал и шел к себе. Лера пыталась заговорить — отмалчивался.
В пятницу вечером сидел на веранде, курил. Хотя бросил пять лет назад.
Подъехала машина. Дима.
— Виктор Павлович, можно поговорить?
— Говори.
Парень сел рядом. Помолчал.
— Я обидел вас. Простите.
— Не обидел. Просто не понял я.
— Могу объяснить?
— Попробуй.
— У меня отец... властный очень. Всю жизнь решал за меня. Где учиться, кем работать, как жить. Я в восемнадцать сбежал из дома. Снимал углы, подвалы, что угодно — лишь бы отдельно. Лишь бы самому решать.
Виктор Павлович кивнул.
— И когда вы эту комнату показали... Я испугался. Что опять начнется. Контроль, советы, вмешательство.
— Я бы не вмешивался.
— Знаю. Вы не такой. Но страх сильнее логики.
Помолчали.
— И что теперь? — спросил Виктор Павлович.
— Я подумал. Много думал. И понял — я дурак. Вы сделали это от души. С любовью. А я...
— Не надо себя казнить.
— Виктор Павлович, можно мы всё-таки поживем у вас? Попробуем? Если не получится — съедем. Но попробовать хочется.
— А Лера что говорит?
— Она меня простила. Но сказала, с вами самому разговаривать.
Виктор Павлович улыбнулся.
— Характер у нее. В мать.
— Это хорошо. Мне нравится.
— Ладно. Живите. Только условие.
— Какое?
— Если некомфортно будет — сразу говорите. Не терпите из вежливости.
— Договорились.
Пожали руки.
Через месяц молодые въехали. Виктор Павлович помогал вещи таскать, но в обустройство не вмешивался. Пусть сами свое гнездо вьют.
Первое время присматривались друг к другу. Дима здоровался утром, когда на работу уезжал. Виктор Павлович кивал. Лера забегала вечером, звала ужинать вместе. Иногда соглашался, иногда нет.
Постепенно притерлись. Дима оказался хозяйственным — сам полки прибивал, кран починил, когда потек. Виктор Павлович инструменты давал, советы — только если спрашивали.
По выходным иногда вместе чай пили. Дима про работу рассказывал — непонятно, но интересно. Виктор Павлович про завод, про молодость.
— А вы с тещей как жили? Тоже отдельно?
— Сначала у её родителей. Два года. Тяжело было, не скрою. Теща характерная была. Но терпели, копили.
— И не жалеете, что не сразу отдельно?
— Не знаю. Может, и лучше было бы. Но тогда выбора не было.
Через три месяца Лера забежала утром.
— Пап! У нас новость!
Виктор Павлович поднял глаза от газеты.
— Какая?
— Ты дедушкой будешь!
Обнял дочку. Внутри всё пело.
— Когда?
— Весной. В мае.
— В комнате места хватит для кроватки?
— Хватит. Дима уже план нарисовал, где поставим.
Вечером Дима принес коньяк.
— Виктор Павлович, давайте отметим?
— Давай. Только ты не пей — тебе за рулем.
— Я на такси приехал. Специально.
Сидели на веранде, пили коньяк. Молчали, но это было хорошее молчание.
— Спасибо вам, — вдруг сказал Дима.
— За что?
— За комнату. За понимание. За то, что дали время.
— Это тебе спасибо. Что остался. Что внука подарите.
— Или внучку.
— Или внучку. Всё равно.
Посмотрел на окна комнаты — там горел теплый свет. Лера что-то готовила на их маленькой кухне.
Хорошо. Правильно всё получилось. Не сразу, не просто, но правильно. Семья — она такая. Сложная. Но настоящая.
Дзен Премиум ❤️
Всем большое спасибо за лайки, комментарии и подписку) ❤️
Навигация по каналу Юля С.
Ещё рассказы: