Юля С.

Марина развернулась к подругам. — Девочки, проходите в комнату. Сейчас чай принесу. Она попыталась обойти тёщу, но та сделала шаг в сторону, снова преграждая путь. — Ты меня не слышишь? Я против! Голос поднялся до крика. Олег попытался успокоить мать. — Мам, ну что ты так... — Олег, объясни жене, что в приличных домах чужих людей не принимают! Я не могу спокойно жить, когда тут посторонние шляются! Олег посмотрел на жену, на застывших в прихожей подруг, снова потёр переносицу — привычный жест, когда не знал, что сказать...

Марина открыла дверь подругам — Елена с тортом, Виктория с цветами. Собирались отметить её тридцатипятилетие на кухне за чаем. Скромно, по-домашнему, как любила именинница. Не успели разуться, как из комнаты вышла Галина Степановна, тёща. Лицо — словно увидела воров в доме. Халат запахнут до самого подбородка, руки сжаты в кулаки. — Кто это? — спросила она, глядя на гостей так, словно они пришли грабить квартиру. — Мои подруги, мама. Галина Степановна, это Елена и Виктория, мы вместе учились. Тёща скрестила руки на груди, перекрывая проход на кухню...

— Ты ставишь мне ультиматум? Серьёзно? Андрей откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди — поза закрытая, непробиваемая. — Абсолютно серьёзно. Я работаю по двенадцать часов, прихожу домой — а здесь больничная палата. Запах, крики, памперсы в мусорке. Дети не спят нормально, я не сплю. Жена превратилась в сиделку. Это не семья, это хоспис. Светлана встала, подошла вплотную. — Значит, когда тебе будет восемьдесят, и ты заболеешь — я тебя тоже сдам в дом престарелых? По твоей же логике? Он не моргнул...

Андрей распахнул дверь в мамину комнату и замер на пороге. На тумбочке выстроились ряды пузырьков с лекарствами, под кроватью стоял медицинский горшок, в углу — пачки памперсов. Запах антисептика смешивался с чем-то ещё, тяжёлым и неприятным. — Это больница, а не дом, — сказал он Светлане, стоявшей в коридоре. Светлана сжала руки в замок. Костяшки побелели от напряжения. — Ей семьдесят восемь. После инсульта. Мне её куда деть? Андрей повернулся к жене. Лицо жёсткое, без намёка на сочувствие. — В специализированное учреждение...

Прошла неделя молчания, потом вторая. Марина ходила на работу, возвращалась домой, смотрела телевизор. Механически, без эмоций. Коллеги спрашивали — всё ли в порядке. Отвечала — да, конечно. Просто устала. В субботу решила навестить мать. Та жила в соседнем районе, в той же двухкомнатной квартире, где Марина выросла. Семьдесят восемь лет, но бодрая, самостоятельная. — Что-то ты плохо выглядишь, — заметила мать, едва Марина переступила порог. — Всё нормально, мам. — Врёшь. Садись, рассказывай. За чаем Марина выложила всё...

Марина стояла у окна и смотрела, как грузчики выносят последние коробки из квартиры. Александр суетился внизу, показывал, куда ставить вещи. Её мальчик, её Сашенька переезжает. Насовсем. Двадцать пять лет она растила его одна. Отец исчез, когда сыну было два года — ушёл за сигаретами, как в анекдоте, и не вернулся. Марина не искала, не звонила, не унижалась. Просто вычеркнула из жизни и сосредоточилась на ребёнке. Работала на двух работах, чтобы оплатить репетиторов. Не ходила в кино, театры, кафе — все деньги на образование сына...

Утром Елена проснулась от тишины в квартире — непривычной, звенящей. Лидия Павловна не гремела посудой на кухне, не включала телевизор на полную громкость. Константин уже ушёл на работу, оставил записку: «Поговорим вечером». Елена встала, приняла душ, оделась. На кухне свекровь сидела за столом, пила чай. Выглядела растерянной, постаревшей за ночь. — Доброе утро, мама. — Доброе, — буркнула Лидия Павловна. Елена налила себе кофе, села напротив. Молчали. Наконец свекровь не выдержала. — Ты правда хочешь съехать? — Я хочу нормальных отношений...

Елена стояла у плиты и помешивала суп. За спиной раздались знакомые шаги — Лидия Павловна вернулась из магазина. Даже не оборачиваясь, Елена знала, что сейчас последует. Свекровь подойдёт, заглянет в кастрюлю, вздохнет и скажет что-нибудь про неправильно нарезанную морковь. — Опять морковь кубиками? — голос Лидии Павловны звучал устало-назидательно. — Сколько раз говорила — соломкой надо, так красивее. Елена молча взяла поварёшку, попробовала суп. Пересолила. Теперь ещё и это услышит. Год назад, когда они с Константином поженились, казалось логичным поселиться у его матери...

Александр вернулся из командировки раньше на день. Хотел сделать сюрприз — привёз подарки жене и сыну. Открыл дверь своим ключом, тихо прошёл в гостиную. И замер. Кира трясла плачущего Егора, кричала на него. Ребёнок захлёбывался слезами, на лбу синела шишка, руки в красных пятнах. — Мама, — плакал малыш. — Мама Таня... — Я тебе не мама! — орала Кира. — Твоя мама Таня, к ней и иди! Александр шагнул вперёд, выхватил сына из её рук. Егор вцепился в отца, спрятал лицо у него на плече. — Что происходит? — голос Александра был ледяным...

Кира рассматривала своё отражение в витрине дорогого магазина. Платье сидело идеально — результат трёх месяцев экономии на еде. Туфли жали, но выглядели безупречно. Маникюр, причёска, макияж — всё продумано до мелочей. Инвестиции, напомнила она себе. Не траты, а инвестиции в будущее. Детство в коммуналке научило её главному: бедность — это болезнь, от которой есть только одно лекарство. Мать, уставшая женщина с потухшими глазами, гнула спину на двух работах. Отец исчез, когда Кире было пять. Оставил долги и запах перегара, который она помнила до сих пор...

Утром Игорь проснулся с чувством, словно заново влюбился в собственную жену. Алёна спала рядом, разметав волосы по подушке. Без макияжа, в старой его футболке. Красивая. Не той глянцевой красотой, как Кира, а настоящей — той, что не стирается с годами. На работе Кира ждала у кофемашины. Улыбнулась, поправила волосы жестом, который вчера показался бы соблазнительным. — Доброе утро, Игорь. Кофе? — Спасибо, сам сделаю. — Я тут думала, может, поужинаем сегодня? Обсудить проект нужно, а в офисе вечно шумно...

Игорь заметил её в понедельник утром. Новенькая стояла у кофемашины, изучала кнопки, словно сложный прибор в лаборатории. Высокая, в приталенном платье, волосы собраны в небрежный пучок — из тех, на создание которых уходит полчаса. — Капучино — третья кнопка слева, — подсказал он. Обернулась, улыбнулась. Глаза карие с золотыми искрами. — Спасибо. Кира, новый менеджер по продажам. — Игорь, начальник отдела логистики. Рукопожатие затянулось на секунду дольше необходимого. Её пальцы были прохладными, с идеальным маникюром...