Завещание лежало в тумбочке, как мама и сказала.
Таня держала документ в руках и не знала, что чувствовать. С одной стороны — облегчение. Мама позаботилась, защитила её. С другой — тяжесть. Будто приговор подписан.
К врачу поехали на такси. Мама еле шла, приходилось поддерживать под руку.
В больнице очередь, духота. Мама побледнела, пот на лбу выступил.
— Посиди, я узнаю, когда нас примут, — Таня усадила маму на лавку.
У регистратуры толпа. Пробилась, спросила.
— Ждите. Врач задерживается.
Ждали час. Мама задремала, привалившись к стене. Таня смотрела на неё и думала — сколько еще осталось? Месяц? Два? Полгода?
Врач посмотрел анализы, покачал головой.
— Показатели ухудшились. Нужна госпитализация.
— Не поеду в больницу, — мама упрямо сжала губы.
— Мама, надо.
— Не надо. Дома умру.
Врач вздохнул.
— Ваше право. Но состояние критическое. Могу выписать более сильные препараты, но гарантий не даю.
Выписал рецепты на какие-то новые лекарства. В аптеке Таня чуть не упала, увидев сумму — восемнадцать тысяч.
— Может, есть аналоги подешевле? — спросила у фармацевта.
— Есть, но эффективность ниже. И побочные действия сильнее.
Расплатилась кредиткой. До зарплаты еще неделя, а на карте минус.
Дома мама сразу легла. Таня приготовила ужин, понесла в комнату.
— Не хочу.
— Мам, надо поесть.
— Зачем? Чтобы еще день промучиться?
— Не говори так.
— А что молчать? Устала я, Танюш. Жить устала.
Таня села рядом, взяла маму за руку.
— Потерпи еще немного. Ради меня.
— Ради тебя и терплю.
Вечером позвонила подруга Марина.
— Как дела?
— Нормально.
— Врешь. Голос какой-то. Что случилось?
Таня рассказала про визит сестер.
— Вот суки! Извини за выражение.
— Да я сама так думаю.
— Слушай, может, тебе помочь чем? Деньгами?
— Марин, ты сама еле концы с концами сводишь.
— Ну немного могу. Тысяч пять.
— Спасибо, но не надо. Справлюсь.
— Гордая ты. Это не всегда хорошо.
Ночью мама опять кашляла. Таня дала лекарство, посидела рядом, пока не уснула.
Утром проснулась от звонка в дверь. Опять сестры.
— Мы же договорились, — сказала Таня, не пуская их.
— Мы к маме. Имеем право.
Пришлось пропустить.
Прошли в комнату. Мама проснулась, смотрела на дочерей.
— Здравствуй, мам, — Вика села на стул у кровати. — Как себя чувствуешь?
— Живая пока.
— Мам, мы тут подумали... — начала Света.
— О квартире подумали? — мама посмотрела на них устало. — Таня рассказала.
— Мам, это же справедливо. Мы все твои дочери.
— Все. Только одна рядом, а две — когда выгодно.
— Мам! — Вика возмутилась. — Мы работаем, у нас семьи!
— У Тани тоже была жизнь. Была. А теперь она со мной сидит. Работу на полставки перевела, чтобы за мной ухаживать.
Таня стояла в дверях, слушала.
— Мам, давай не будем ссориться, — Света попыталась взять маму за руку, но та отдернула.
— А что вы хотели? Приехать на похороны, квартиру поделить и разъехаться?
— Не говори так!
— А как говорить? Правду? Вы правду не любите.
Вика встала.
— Мам, мы с адвокатом говорили. По закону мы имеем право на обязательную долю. Даже если есть завещание.
Мама усмехнулась.
— Говорили? Молодцы. И что он сказал?
— Что можем оспорить. Если докажем, что ты была невменяемая, когда писала.
— Невменяемая?
— Ну... больная. Под влиянием лекарств. Или Тани.
Таня не выдержала, вошла в комнату.
— Вы серьезно? Мать невменяемой объявить готовы?
— Если придется, — Вика смотрела жестко. — Это наше право.
— Право. Вы только о правах. А об обязанностях забыли.
— Хватит нас упрекать! — вспылила Света. — Ты сама выбрала тут остаться!
— Выбрала? А у меня был выбор? Бросить маму одну, больную?
— Можно было нанять сиделку.
— На какие деньги? Вы бы платили?
Молчание.
Мама закашлялась. Таня кинулась к ней, помогла сесть, дала воды.
— Уходите, — прохрипела мама. — Оба уходите. И не возвращайтесь.
— Мам!
— Нет у меня больше дочерей. Только Таня. Остальные — чужие люди.
Вика покраснела.
— Это Таня тебя настроила!
— Никто меня не настраивал. Я сама вижу. Три года болею, а вы за это время раз десять приехали. И то — не помочь, а проверить, жива ли еще.
— Мы звонили!
— Когда? На Новый год и день рождения? Спасибо большое.
Света заплакала.
— Мам, ну прости. Мы правда заняты были.
— Все заняты. Таня тоже. Но она рядом.
— Она тут живет! Ей выгодно!
Таня рассмеялась.
— Выгодно? Вы знаете, что такое менять памперсы взрослому человеку? Мыть, когда мама встать не может? Кормить с ложечки? Не спать ночами, потому что болит всё?
— Не драматизируй.
— Я не драматизирую. Я так живу. Три года.
Мама взяла Таню за руку.
— Хватит, доченька. Пусть идут. Всё равно не поймут.
Вика с Светой переглянулись.
— Мы еще вернемся, — пригрозила Вика. — С адвокатом.
— Возвращайтесь. Только на похороны. Раньше — не надо.
Сестры ушли.
Мама откинулась на подушки, закрыла глаза.
— Устала?
— Устала, Танюш. От всего устала.
В тот вечер маме стало хуже. Таня хотела скорую вызвать, но мама отказалась.
— Не надо. Всё равно не поможет.
— Мам, не говори так.
— Танюш, послушай меня. Я долго не протяну. Может, неделю, может, две.
— Мам!
— Слушай. В тумбочке, в нижнем ящике, конверт. Там деньги. Немного, но на похороны хватит.
— Зачем ты это говоришь?
— Затем, что надо. И еще. Не пускай их на похороны. Викусю и Светку. Не хочу их видеть. Даже мертвая.
— Мам, они же дочери.
— Были. Пока маленькие были. А выросли — чужими стали. Ты одна у меня осталась.
Ночью Таня не спала. Сидела у маминой кровати, держала за руку. Мама дышала тяжело, с хрипом.
Под утро задремала прямо на стуле. Проснулась от тишины.
Мама не дышала.
Таня потрогала её руку — холодная.
Села на пол у кровати и заплакала. Тихо, чтобы соседи не услышали. Потом встала, поцеловала маму в лоб.
— Спи спокойно, мамочка. Ты больше не мучаешься.
Вызвала скорую, морг. Начались формальности.
Сестрам написала короткое сообщение: "Мама умерла."
Вика ответила через час: "Когда похороны? И давай сразу к нотариусу, завещание читать."
Света написала: "Соболезную. Нужна помощь с организацией?"
Таня не ответила.
Похороны назначили на третий день. Пришло человек двадцать — соседи, мамины подруги, пара дальних родственников.
Вика со Светой приехали в черном, с траурными лицами. Пытались встать у гроба, но Таня преградила путь.
— Мама просила вас не пускать.
— Ты не имеешь права!
— Имею. Это её воля.
— Мы всё равно будем оспаривать завещание!
— Оспаривайте. А сейчас уйдите.
Подошел сосед дядя Коля, бывший военный.
— Девушки, не шумите на похоронах. Неуважение к покойной.
Сестры ушли.
После похорон Таня вернулась в пустую квартиру. Села на мамину кровать. Тишина давила на уши.
Через месяц пришла повестка в суд. Сестры подали иск.
На суде адвокат сестер говорил про невменяемость, давление, несправедливость. Таня молчала.
Потом судья спросил её:
— Что вы можете сказать в свою защиту?
Таня встала.
— У меня есть чеки. На лекарства, памперсы, специальное питание. За три года. На сумму больше миллиона рублей. Есть справка с работы, что я перешла на полставки, чтобы ухаживать за мамой. Есть показания соседей, врачей, соцработника. Все подтвердят — я одна заботилась о маме. А они... они даже на похороны пришли только ради наследства.
Судья полистал документы.
— Иск отклонен. Завещание остается в силе.
Вика с Светой вышли из зала суда, не попрощавшись.
Таня осталась одна. В большой пустой квартире, где всё напоминало о маме.
Но она не жалела. Ни об одном дне, проведенном рядом с мамой. Ни об одной бессонной ночи. Ни об одном потраченном рубле.
Потому что была настоящей дочерью. До конца.
Дзен Премиум ❤️
Всем большое спасибо за лайки, комментарии и подписку) ❤️
Навигация по каналу Юля С.
Ещё рассказы: