Из трёх песен, написанных для советско-югославской картины "Единственная дорога" только одна удостоилась чести быть представленной публике. И это не та песня, что вошла в фильм. Более того, сложно даже понять, какой эпизод фильма могла бы проиллюстрировать эта мистическая история жизни и смерти горного эха, которое радостно отзывалось на человеческий крик. Судя по аранжировке, это были эпизоды, погибшие в неравной борьбе с худсоветом.
В тиши перевала,
где скалы ветрам не помеха, помеха,
На кручах таких, на какие никто не проник,
Жило-поживало весёлое
горное, горное эхо,
Оно отзывалось на крик —
человеческий крик.
Когда одиночество
комом подкатит под горло, под горло
И сдавленный стон еле слышно в обрыв упадёт, —
Крик этот о помощи эхо
подхватит, подхватит проворно,
Усилит и бережно в руки
своих донесёт.
Должно быть, не люди,
напившись дурмана и зелья, и зелья,
Чтоб не был услышан никем громкий топот и храп, —
Пришли умертвить, обеззвучить
живое, живое ущелье.
И эхо связали,
и в рот ему всунули кляп.
Всю ночь продолжалась
кровавая злая потеха, потеха.
И эхо топтали, но звука никто не слыхал.
К утру расстреляли притихшее
горное, горное эхо —
И брызнули камни, как слёзы,
из раненых скал...
Если в поисковик вбить вопрос о смысле этой песни, можно получить очень интересные результаты. От совсем примитивных до невообразимо заумных, на любой вкус. Нет, сама по себе история, наверное, ассоциируется с мифом о нимфе Эхо. Есть даже очень серьёзное исследование кандидата филологических наук "Филологический претекст и актуальный контекст песни "Расстрел горного эха"" по этому поводу. Вот только как привязать этот миф к фильму "Единственная дорога"? В сети нашлось такое немудрёное объяснение: "Эхо отвечало на человеческий голос. Злодеи, "не люди" (фашисты) расстреляли всех жителей ущелья, чтобы эху не на что было отвечать". Вот так в лоб. Имеет место быть. А на другом полюсе "авторитетное " утверждение о том, что это "не просто история о гибели эха. Это аллегория на тоталитарные режимы, уничтожающие свободу слова, подавляющие инакомыслие и оставляющие после себя лишь "раненые скалы" - искалеченные души и разрушенные судьбы". Вот вам, получите очередную фигу в кармане.
В Черногории в период съёмок "Единственной дороги" Высоцкий уверенно говорит, что эта песня из фильма, в котором у него одна из центральных ролей:
Видимо, всё же были эпизоды, о которых мы не знаем. Но, несмотря на то, что в итоговой версии они исчезли без следа, чем-то эта песня была так важна автору, что он продолжал исполнять её и после исключения из фильма. Единственную из всех песен, написанных для "Единственной дороги". А в начале апреля 1975 года даже записал в Париже на студии «Résonances» для пластинки «Le vol arêté» фирмы «Le Chant Du Monde». Прекрасная версия (а для меня - так лучшая):
Всего на сегодняшний день известно почти сорок фонограмм авторского исполнения, первое - в августе 1974 г. во время уже упоминавшихся выше съёмок для Телевидения Титограда (фильм «Vladimir Visocki»). Видимо, тогда песня и была написана, ведь запись для фильма с оркестром "Мосфильма" была позднее. А последний раз - в апреле 1979, во время серии концертов в Глазове. Песня звучала на гастролях (Казань, Ворошиловград, Ташкент) и перед зарубежными журналистами, на французском радио и на французской же пластинке, в институтах и квартирах друзей. Видимо, было в этой песне что-то очень важное для автора. Мне импонирует мысль Константина Казански, аранжировщика и аккомпаниатора французских записей Высоцкого:
"Если буквально перевести с французского, то Высоцкого можно назвать мелодистом – человеком, выдумывающим мелодию. Отсутствие у него музыкального образования давало ему возможности искать по-иному. Получались очень интересные вещи. Вот возьмите песню "Расстрел горного эха". Я не знаю, где и как он это нашёл, я не могу найти такую вещь. А он тоже не знал, как у него это получилось. Он искал, искал... Так сказать, по нюху, инстинктивно. Каждый раз получалось то полтона выше, то полтона ниже, но, наконец, он нашёл нужное. С гармонической точки зрения результат поисков оказался просто великолепным!" (из интервью М. Цыбульскому)
Может быть, именно эта невзначай найденная гармония и побуждала автора показывать песню зрителям. Но было и кое-что ещё. Я не берусь рассуждать о том, какие смыслы закладывал автор в текст и тем более о том, что он имел в виду "в такой-то песне и в такой-то строчке". Но одной своей ассоциацией или впечатлением, пожалуй, поделюсь.
Вторая строфа казалась какой-то выпадающей из общего ряда. Вроде бы о войне песня, при чём здесь одиночество? Но вот лет 10 назад посмотрела запись ТВ Болгарии, сделанную в сентябре 1975 года во время болгарских гастролей Таганки. Там Иван Бортник читает из "Павших и живых" пронзительное стихотворение Давида Самойлова "Перебирая наши даты", и сразу после него Высоцкий говорит:
Это имена всех поэтов, друзей Самойлова, которые погибли в эту войну. Там есть слова о том, что эха нету. Я хочу вам спеть песню "О расстрелянном горном эхо". (07 сентября 1975 года.Болгария, София, на дому у Любомира Коларова, съёмка для ТВ Болгарии.)
И как-то для меня стало яснее, о каком одиночестве идёт речь. Это всё то же извечное: "Я кругом и навечно виноват перед теми, с кем сегодня встречаться я почёл бы за честь..."
Поэты разных поколений, а боль одна, общая...
Ну и, чтобы не заканчивать на такой грустной ноте, немножко о самом фильме и обстановке на съёмках. Большая часть съёмочного процесса происходила в родных (тогда ещё) пенатах, в Закарпатье - в Ужгороде и его окрестностях. С привлечением военнослужащих в качестве массовки, как это обычно и бывало при создании военных фильмов.
Служивые, безусловно, были рады такому разнообразию в службе. Кто мог, использовал возможность пофотографироваться с артистами или автографом разжиться. Местные жители тоже, думаю, времени даром не теряли. Звёзд в фильме хватало, было из кого выбрать.
Обратите внимание на чёткое деление в титрах на своих и чужих! Все "наши"
- с фотографиями, все "не наши" - просто фамилии на синем фоне. "И людей будем долго делить на своих и врагов"... Актриса Ирина Мирошниченко в какой-то телепередаче обмолвилась, что играла в фильме "то ли беженку, то ли партизанку", за что ей заочно досталось от одного высоцковеда. Но по сюжету, действительно, не очень понятно, изначально ли женщина является подпольщицей, или партизаны воспользовались сложившейся ситуацией в своих целях, помогает она партизанам добровольно или вынужденно, да и помогает ли вообще? Но вот в титрах её поместили в компанию к врагам, так что становится немножко яснее. Хотя, может быть, так вышло случайно. Очень уж неоднозначная у неё роль.
Ирине с освещением участия вообще не очень повезло. Да и не ей одной. В югославском еженедельнике "Илустрована политика" 8 апреля 1975 г. вышла заметка о новом фильме, где Ириной Мирошниченко названа С. Данильченко, а Владимир Высоцкий стал Всеволодом Высоцким. Да и правда, какая разница, главное, что свои, югославские звёзды, названы правильно. Думаю, сербы шли не на Высоцкого смотреть, а на своего Драгомира «Гидру» Боянича и других известных актёров. Хотя Высоцкий был им тоже известен - по голосу, разумеется, по песням. Так что фильм , снятый титоградским ТВ, был очень кстати. Напомню, фильм можно увидеть здесь.
Варианты, черновики текста "В тиши перевала, где скалы ветрам не помеха"
Подборка статей "Стихии":
Фотографии: Высоцкий в кино - "Единственная дорога" (1974) (80 фотографий)
Видео: София, Болгария, На дому у Любомира Коларова, Съёмка для ТВ Болгарии (сентябрь 1975)
Спасибо, что прочитали. Если вам понравилась статья, познакомьтесь с другими материалами канала: Каталог статей "Стихии Высоцкого".
