Вы всё понимаете, и даже то, отчего я слово литературное запикала. Всё от Дзена всевидящего спрятано!
Глава ✓ 196
Начало
Продолжение
Собралась Марья Яковлевна с мыслями, да пошла на конюшню, велела взнуздать Метель.
В одиночестве лучше думается, а коли и сболтнёшь в раздумьях лишнее, так лошадь тварь бессловесная и верная, не выдаст. Дуплетом две проблемы решаются: и думается на свежем воздухе лучше, и просторы, вешними водами заливаемые, контроля требуют.
На тракте, что через Виловатово проходит, истинные топи образовались. Застигнутые половодьем путешественники сидят в теплой избе почтовой станции, клопов кормят, вшей в бородах давят и никуда не торопятся.
Некуда! Всё вокруг лёдяной талой водой за́лито лошадям по брюхо. Недельку - другую погостить-попоститься придётся, а там по оврагам уйдёт вода в Волгу и озёра окрестные, подсохнет земля и езжай, путник, по своим делам. Да не забудь за свой постой заплатить, и за корм твоим лошадкам - тоже.
По холмам и взгоркам верхом любо-дорого скакать апрельским днём. Тепло, травка свежая пробивается. Крестьянам, да и ей самой, на стол скоро поставят первые зелёные щи. После Пасхи ей - с курочкой, дворовым - с потрошками куриными, а крестьянам победнее - токмо с яйцом взболтанным. Щавель - он для всех освежающий и кисленький. Самое то после долгого говения великопостного.
А до 20 апреля - только постные серые щи, каша гречневая или пшённая с конопляным маслицем, да картошечка в печи томлёная. С содроганием ждёт Машенька пасхальную неделю - ей жирное и наваристое (и яйца) супруг и повелитель строжайше запретил, а гостей потчевать надобно, и своих крестьян порадовать подарками, куличами ситными, крашенками и пасхами творожными с курагой и изюмом.
О чём угодно думает Марья Яковлевна, испуганное сознание отодвигает страшные размышления о поручении, от которого не отказываются, но где-то в глубине идёт работа по отсеву вариантов. Из всех способов только отравление способно не вызвать подозрений, но какое растение может дать отсроченный эффект?
Есть такие! И не одно. Страшно быть дипломированным химиком пищевой промышленности старой закалки. Но тссссс, ни одного я тут не озвучу, кроме всем известного бриллиантового варианта.
Не зря в Сабурово она со старыми турчанками пленными беседовала. Рассказали ей однажды, как красавицы в султанском гареме за главенство боролись.
Воистину султанской роскоши погибель - чашечка кофе с бриллиантовой или изумрудной пылью. Чем крупнее был истолчённый камень, тем стремительнее погибала неугодная или слишком красивая наложница.
Но однажды, давным-давно, русская красавица Хюррем-Султан умирала в муках целый год. Ни найти виновного, ни доказать покушение так и не смогли дворцовые врачи, обнаружившие у единственной законной супруги султана Сулеймана небольшую, но глубокую язву желудка.
Один-единственный крохотный осколок драгоценного камня, разрезавшего стенку желудка султанши тоже не нашли. Как не нашли и покушавшегося.
Эту старинную легенду она и напишет голубчику Александру Ивановичу, и да поможет Господь обретающемуся в Лонгвуд-Хаусе Терентию Петровичу, отойти в мир иной без особенных мук и страданий. А язва у военного человека - дело обычное.
А тут ещё и влажный нездоровый климат гористого острова Святой Елены, и тоска, и одиночество, и чувство оторванности от мира, и предательство ближних .. Горька доля изгнанных львов.
А с неё достаточно намёка, идеи. Как уж там сильные мира сего будут осуществлять её коварный замысел - это не её печаль и забота. Каким бы великим ни был Бонапарт, но амбициями своими тысячи людей лишил крова, сгорела чуть не дотла старинная Москва, сотни тысяч потеряли жизни и стали калеками.
Страшны амбиции, требующие стольких жертв. Видел ли Корсиканец кладбища у госпиталей, какие мысли посетили его, проезжающего по полю Бородинскому, когда его конь в крови по бабки шёл? За всё отольются коту мышкины слёзы, особенно, если мышки имеют к коту свой собственный счёт.
Не так проста оказалась болезнь Николая Михайловича Каменского. Незадолго до хворобы посетил он приём в посольстве французском. На приёме в его честь и выпить, и закусить пришлось. Тем более, что вместе с ним пил и закусывал и братец его единокровный, Пётр. А потом у Петра Михайловича Менкасского-Каменского денег хватило поместье под Нижним Новгородом прикупить. Так что есть у фальшивой "графини Каменской" к Бонапарту свой собственный счёт. И она его к оплате предъявит.