Глава 58.
Лето 1921 года
- Значит, оставили тебя без избы? — Фрол с нежностью и жалостью смотрел на жену.
- Да что там изба! — покачала головой Аглая. — Сами живы, и слава Богу! Федюньку нашего арестовали, увезли…
- Парфён Каргалов скорое освобождение ему посулил, - перебил жену Фрол. — Михаил показания давал, что Фёдор ему помог.
- Дай-то Бог! — перекрестилась Аглая. — Ну вот, я к Дарье было подалась, а она от горя не в себе, наговорила мне гадостей. Я на неё не в обиде, по себе знаю, каково это, когда мужа родного арестовали, а у неё ещё и нрав такой, неспокойный. Феклуша с Петром к себе звали, да куда там! Мал мала меньше, поди прокорми всю ораву, а тут я нахлебницей.
- Мамунюшка тогда ажно захворала с горя, - подала голос Анюта.
Аглая укоризненно посмотрела на дочь — не стоило об этом говорить отцу!
- Захворала… - с печалью в голосе сказала она. — Вот, Аннушка с Клашей меня выходили. Клаша доктора где-то нашла, привозила его ко мне самолично, за лечение да за микстуры платила. Эээх… а мне и отблагодарить её нечем…
Аглая тихо заплакала.
- Ну, что ты, родная! Отблагодарим как-нибудь, - попытался утешить жену Фрол. - Что она, сама-то здорова?
- Клашу… расстреляли её… - виновато сказала Аннушка.
- Что?! — Фрол даже привстал от изумления. — Кто? Когда?
- Нынче по весне. Сеять уже начали, как в станицу продотряд нагрянул. Прямо из рук у казачек семенную рожь забирали. Вы, говорит, такие-сякие, от государства припрятали хлеб! Если бы казаки в станице были, разве позволили бы они… Ну, жёнки-то тоже терпеть не стали, на продотрядовцев пошли кто с ружьём мужним, кто с саблей. Старики, которые по домам оставались, вышли. Потасовка началась, продотрядовцам помощь пришла. Самых бойких, на кого они показали, в тот же день расстреляли. Клаша среди них была…
Аннушка всхлипнула, икнула. По лицу её покатились слёзы.
- Вот оно как… - плечи Фрола бессильно опустились.
- И меня рядом с нею не было… - голос Анюты перешёл на какой-то нервный писк.
- Ты бы ей, доченька, ничем не помогла, - тихо сказал Фрол. — Склад у неё такой был, горячий, крутой. Не остановила бы ты её, не удержала бы.
- Казачка… - прошептала Аглая.
- Казачка, - подтвердил Фрол. — А сынки её где же были?
- Сынки её ещё по снегу из станицы ушли против большевиков воевать, - прерывисто вздохнула Аннушка, рыдания рвались из груди её. - И другие молодые казаки тоже с ними. Мы, говорят, за советскую власть, только без коммунистов. Долой, говорят, продразвёрстку! А теперь… Как они вернутся домой? Как им жить дальше?
- Н-да… - вздохнул печально Фрол. — Про Семёна-то ничего не слышно?
- Был разговор, что он с другими казаками атамана Красильникова в Забайкалье ушёл, а как самого атамана убили, он к семёновцам примкнул. Прошлой осенью, говорят, их красные разбили, так они в Китай подались.
- Господи, за что же муки такие людям! — шмыгнула носом Аглая. — Видно, сильно мы Бога прогневали, что попустил Он нам столько горя пережить. Неужто не увидит народ православный счастья? Неужто погибнет?
- Не погибнет, - твёрдо сказал Фрол. — Никак не погибнет. Для того и скорби посланы, чтобы не погиб. Ведь в счастии мало кто о Боге вспоминает, в счастии человек о Божьем не радеет и губит душу свою.
- Думаешь, что всё уладится? — в голосе Аннушки звучала надежда.
- Ещё как уладится! — улыбнулся Фрол. — Вы только верьте. Обязательно верьте. И война кончится, и мужики наши вернутся, и заживём не хуже прежнего. Слыхал я когда-то давно от прохожих богомольцев про старца одного, Анатолия, в Оптиной пустыни подвизающегося. Уж не знаю, жив ли он теперь… Вот он сказал, что разобьётся в шторм русский корабль. Однако на щепках и обломках люди спасутся, а потом, когда покаются горячо, явит им Господь чудо. Все щепки и обломки соберутся снова, корабль воссоздастся заново и пойдёт по пути, Богом ему предназначенному.
- Дай-то Господь!
Распахнулась дверь, вошла хозяйка с самоваром в руках, расплылась в улыбке:
- Доброго утречка вам! Вот и чай готов, извольте откушать!
- Благодарствуем, Марья Порфирьевна! — поднялась было Аглая, чтобы похлопотать о посуде, однако Аннушка её опередила — выскочила в коридор к застеклённой горке, в которой сложены были чашки и блюдца для постояльцев.
- Как почивали? — рассыпАлась хозяйка, а Фролу всё время чудилось в её голосе что-то напускное, льстивое.
- Чудесно почивали, хозяюшка! — ответил он. — Уютный у вас дом, душой и телом отдыхаешь!
Хозяйка зарумянилась, кокетливо дёрнула пышным плечиком.
- А товарищи мои, они спят? — спросил Фрол о Якове и Матвее.
- Они на рассвете ещё ушли.
- Как ушли? Куда? — растерялся Фрол. — Не попрощавшись? Ничего мне не сказав?
- Город поглядеть, газету купить да почитать, узнать, что кругом делается! К обеду обещались вернуться! — засмеялась Марья Порфирьевна и выплыла из комнаты.
- Вы всё время здесь жили? — Фрол оглядел комнату: бархатные шторы с кистями на окнах и двери, фикус в кадке, мягкий диван…
- Нет, Парфён нас несколько дней назад сюда перевёл, - Аглая вытерла глаза уголком платка. - Хозяйка Марья Порфирьевна — вдовица из мещан, когда-то счёт в банке имела, домик приличный. Думала, в старости безбедно поживёт на капитале своём. А оно вон как вышло… Вот и пускает она теперь постояльцев, чтобы на хлеб заработать. Не шибко, наверное, сладко служить тому, кто лишил тебя всего, а приходится — то белых привечала, теперь красных принимает.
- Не особо голодает она, вон какая пышная! — буркнула Аннушка, расставляя на столе чашки и разливая по ним травяной ароматный настой.
- Не суди, доченька. От болезни она такая, погляди под глазами у ней круги какие, - отозвался Фрол. — Такое бывает. Вроде и мало есть человек, а его разносит вширь.
- А раньше мы, тятя, у реки с мамунюшкой жили в маленьком домике, - перевела разговор Анютка. - Хорошо нам было там, тихо.
- Чем же жили? Чем за дом платили? Да и хлеб нынче недёшев!
- Избушку Каргалов нашёл, нам она ничего не стоила. На хлеб тоже он сперва давал, а потом я службу себе нашла, тятя! — улыбнулась Анюта.
- Что ты! Где же? — оживился Фрол.
- В конторе одной бумажки на машинке печатаю. Я сперва устроилась туда полы мыть, а потом эту машинку увидала. Когда вечером все уходили, я интересу ради на ней печатала. Один раз не заметила, как в контору начальник зашёл. Увидал он меня… думала, прибьёт, ан нет! Мне, говорит, как раз секретарша нужна. Я на бумажке писать буду, а ты печатай. Вот… За это жалованье получаю, паёк.
- Умница ты моя, - улыбнулся Фрол.
- Да… - лицо у Анютки вытянулось, погрустнело.
- Ничего, родная, вернётся Митрий, - улыбнулась Аглая. — Не грусти.
- Митрий? — Фрол посмотрел на жену.
- Аннушка ведь нам дважды доченька, - ласково ответила ему Аглая. — Они с Митрием слово друг другу дали.
- Вот счастье какое! Рад я, очень такому известию рад, - всплеснул руками Фрол. — За Митрием я и раньше замечал. Однако не думал, что из этого что-то получится. Думал, что тебе, Анюта, больше по душе Вахруша или Мишка. Где они? Не слыхали о них чего?
- Нет… Как ушли к красным, так ни слуху, ни духу. Сергей ихний, монах который, на пасеке обретается. А Ксюша обвенчалась с красным командиром и отбыла с ним в Москву.
- В Москву?! — удивился Фрол. — Откуда же ты знаешь?
- Видала на рынке Зою, она мёдом торговала. Она мне и рассказала всё. И про Клашу тоже…
Лицо Анютки снова сморщилось в плаче.
- Не надо, Аннушка, не плачь. Господь забирает человека в самое лучшее для него время, когда душа его больше всего готова к Царствию небесному. Кто же знает, что дальше могло с нею случиться!
- Да что же с нею могло случиться! — хлюпнула носом Аннушка.
- А я тебе вот какую историю расскажу. Я её от Егора слыхал, пономаря из Тобольска, который со мною срок отбывал. Был в их городе купец один. Не сказать, чтобы шибко богатый, но достаток крепкий имел. Дом справный, дело надёжное — живи и радуйся. Одно омрачало ему душу — деток ему Господь не давал. Не молоды уж они с супругой были, когда родился у них долгожданный сыночек. Назвали его Николенькой, растили в любви, однако же и в умеренной строгости, чтобы не испортить мальчонку. Молились сами о нём, воспитывали его прилежным христианином. И вот, когда исполнилось парню шестнадцать лет, помер он, простудившись. В горе кинулся отец в храм и прямо перед иконой Николая Угодника стал руками махать, упрекать Святителя. Я, мол, сколько тебе молился, чтобы ты сына моего защитил, сколько пожертвований на храм твой сделал, а ты от обычной простуды уберечь его не смог!
- Ох ти мне! — всплеснула руками Аглая. — Разве ж можно такое!
- И тут вдруг Николушка на иконе задвигался, нахмурился грозно и говорит: «Я Господа Бога умолил, чтобы забрал Он сына твоего в молодых годах, чистого и безгрешного, и поместил его среди ангелов Своих. Но раз ты такой неблагодарный, то пусть по-твоему будет. Иди домой, твой сын жив!»
- Вот как!
- Ага. Пришёл домой купец, а сын и в самом деле очнулся. Уж его обмывать было начали, а он глаза открыл. Только недолго радовался отец, потому как вскорости связался Николенька с дурной кампанией, стал выпивать, к продажным женщинам ходить, воровать понемногу. Обнёс семейный сейф, а когда краденое кончилось, начал поколачивать отца, чтобы нашёл ему денег. И себе сгубил парнишка душу, и родителям жизнь укоротил. Сначала мать с горя померла, потом купец замёрз в морозную ночь, когда сын его, избитого, из дома выкинул.
- Ээх… Господь знает, что делает… - вздохнула Аглая. — Только ведь, Фролушка, сердце всё равно болит по родным.
- Как же не болеть! — согласился Фрол. — Разве же мне Клавдию не жалко? Ещё как жалко. Вместе пришли мы в эти края, вместе сколько бед пережили! Только утешает меня мысль, что ей теперь блаженство выпало возле Престола Божьего.
- Фролушка! — позвала Аглая.
- А?
- Как же мы дальше жить будем? Куда подадимся?
- Этого я пока не знаю, родная. Не ломай над этим голову, Господь сам укажет нам путь, только попроси Его.
Путь Фролу был указан через несколько дней, когда Яков и Матвей уже отправились в свои деревни. Как-то вечером пришёл Каргалов. Гордеевы сидели во дворике, наслаждаясь долгожданной прохладой и ароматом душистого горошка, растущего у забора. Парфён вошёл парадным входом с улицы в дом, и любезная Марья Порфирьевна защебетала, залебезила перед ним:
- Милости просим, всегда рады! А у меня и самоварчик поспевает, чаю выпейте, стопочку уважьте!
- За приглашение благодарствую, Марья Порфирьевна! Только времени у меня в обрез. Фрол Матвеич у себя?
- Во дворе они с супругой, отдыхают!
Толстушка побежала впереди Парфёна, указывая ему дорогу к выходу во двор.
- Ну, идиллия! — с улыбкой появился Каргалов в дверях. — Доброго вечера, друзья!
Дождавшись, когда вездесущая Марья Порфирьевна скроется в доме, Парфён подсел к Гордеевым:
- А я ведь посоветоваться с тобою пришёл, Фрол.
- Что такое? — Фрол чувствовал, что как раз сейчас и решится его судьба.
- Помнишь..? Ну конечно помнишь… монастырь…
- Не забыл. С настоятелем его по одному делу проходили.
- Да… Так вот… Монахов из этого монастыря давно разогнали, с тех пор стоит он пустой. Есть мысли, что могут в нём скрываться бандиты.
Фрол напряжённо смотрел на Каргалова.
- Сейчас думают, что с ним делать. Хотели разрушить его, а камни и доски пустить на строительство дворцов культуры в ближайших городках.
Аглая ахнула, прижала ладони к запылавшим вдруг щекам.
- Иерусалимский храм враг разрушил, а мы, выходит, своими руками свои храмы рушить будем… - лицо Фрола посерело.
- Да. Но некоторые сотрудники… считают… что эти здания ещё могут послужить советской власти.
- Как?
- Ну, например, советская власть создаст там детский приют. Сейчас ведь много ребятишек-беспризорников. Война перепахала, перемолотила семьи, много сирот на улице. А мы их соберём, обеспечим кровом, продовольствием, одеждой. Там они будут учиться, трудиться, перевоспитываться.
Фрол молчал, опустив голову. Ему трудно было представить орущих, курящих и выпивающих беспризорников в стенах монастыря, привычных к тихой молитве и беспрекословному послушанию. А если дети станут глумиться над святынями? С другой стороны, разрушение — разве не глумление, не надругательство? Где меньшее зло? В Евангелии говорится: «Пустите детей приходить ко Мне и не препятствуйте им», как же не пустить? Но разве к Нему они придут? Ведь нет… их будут учить грамоте и счёту, но не Закону Божиему.
- А кто будет с сиротами жить? Кто будет воспитывать их? — Фрол поднял взгляд на Парфёна.
- Я потому и пришёл к тебе. Фрол… Детскую колонию откроют в начале осени. Им станут преподавать науки люди, далёкие от Бога. Я думаю… Мне кажется, если рядом с ними будет жить человек, который сможет открыть их сердца навстречу Всевышнему… если он пробудит что-то чистое хотя бы в одной душе…
- Да я-то маленький человек… - испугался Фрол.
- И я маленький. Я всего лишь следователь, да ещё и служивший царской власти, я не свой человек советам. Но я могу обеспечить тебе место сторожа, истопника, учителя труда. Для девушек нужна женщина, которая научит их домашним премудростям, значит и Аглае найдётся дело. Вы будете жить в монастыре и воспитывать ребятишек.
Фрол молчал. Сумеет ли он? Справится ли? Огромной важности дело возлагал на него Каргалов.
- Заодно и за святынями присмотреть надо. Не знаю, вернётся ли наш народ к вере…
- Вернётся! — уверенно сказал Фрол. — Это точно. Только когда, я сказать не могу.
- Значит, надо сохранить монастырь до тех времён. Ну что?
- Фролушка… - тихо сказала Аглая. — Наши детки выросли, пригреем ещё сироток?
- Что же, я согласен, Парфён.
- Только осторожно, Фрол, исподволь воспитывай. Не любит нынешняя власть религиозную пропаганду. По головке не погладят, если вскроется.
- Эх, Парфён! Уж ты-то знаешь, что пострадать за веру я не боюсь! — засмеялся тот.
- Значит, согласен?
- Согласен!
- Вот и хорошо, Фролушка! — обрадовалась Аглая. — Всё поближе к родным местам!
Через два дня из Омска выехала телега, нагруженная вещами, необходимыми для обустройства детской колонии.
- Домой едем, Фролушка! — Аглая прижалась к плечу мужа.
- Домой! — эхом ответил ей Фрол. — Жаль, что Аннушка не осталась в Омске.
- А что мне там делать без вас? — подала голос Анюта. — Службу я теперь везде найти смогу. Машинистки и в деревне скоро нужны будут.
Расстилалась перед Гордеевыми дорога, синели вдалеке родные леса, а на душе царили радость и покой.
----
Ну что, дорогие мои читатели, заканчиваем историю или развиваем? Не устали вы от семейства Гордеевых? Если заканчиваем, то будет ещё одна глава, заключительная. Пишите, пожалуйста, в комментариях!
Продолжение следует... (Главы выходят раз в неделю, обычно по воскресеньям)
Предыдущие главы: 1) В пути 57) Товарищи?!
Если по каким-то причинам (надеемся, этого не случится!) канал будет
удалён, то продолжение повести ищите на сайте Одноклассники в группе Горница https://ok.ru/gornit