— Освободи квартиру к концу месяца, — Полина стояла в дверях квартиры, которая ещё вчера была их общим домом. — И дом в деревне тоже.
— Ты с ума сошла? — Кирилл схватился за косяк. — Это мой дед! Моя квартира!
— Был твой дед. Севастьян Игнатьевич думал о внучке, в отличие от тебя.
— Не могу поверить! Дед не мог такого сделать! Мы же родная кровь!
— Родная кровь? — Полина горько усмехнулась. — Когда ты последний раз его навещал? Когда звонил? Помнишь, как он просил тебя приехать в больницу?
— Я был занят...
— Да, знаю. Кипр с Элиной — очень важное дело.
Кирилл побледнел.
— Откуда ты... Это не то...
— А что я думаю, Кирилл? Расскажи мне.
— Послушай, это было ошибкой! Я понимаю, что поступил неправильно, но...
— Но что? Ты хочешь, чтобы я поверила, что три месяца на курорте с любовницей — случайность?
— Полина, дай мне объяснить!
— Объясняй.
Кирилл растерянно молчал, понимая, что оправданий не существует.
— Вот именно, — Полина развернулась к двери. — До конца месяца, Кирилл. И ключи оставь.
За год до этого
Семейный ужин в квартире Шестаковых проходил в привычной обстановке взаимных претензий.
— Кирилл, ты опять не забрал Лизу из садика! — Полина металась по кухне, одновременно готовя ужин и собирая документы. — Мне пришлось отпрашиваться с работы!
— Я же сказал, что у меня встреча была, — Кирилл листал ленту в телефоне, развалившись на диване.
— Встреча? Каждый день встречи? А деньги на оплату садика где? Опять я должна выкручиваться?
— Я мёртвый.
— От чего мёртвый? От того, что целыми днями непонятно где пропадаешь? — она выключила плиту и повернулась к мужу. — Лиза вчера спрашивала, почему папа больше с ней не играет.
— Она маленькая, ей всё равно не понять моих дел.
— Какие дела, Кирилл? Ты уже три месяца без постоянной работы!
— Я ищу варианты! Не все же могут, как ты, в своей конторе отсиживаться!
— Отсиживаться? — Полина рассмеялась без радости. — Я работаю по двенадцать часов в день! Рекламное агентство — не место для отдыха!
— Ага, и что же ты там делаешь такого особенного? Картинки красивые рисуешь?
— Я обеспечиваю семью! В отличие от тебя!
— Да что ты заладила об этом! Найду работу, когда нужно будет!
— Когда нужно будет? А сейчас что — время развлечений?
Дверь хлопнула — это пришла Клавдия Семёновна, свекровь Полины.
— Что за крики? — она окинула невестку недовольным взглядом. — Опять Кирюшу пилишь?
— Клавдия Семёновна, речь о вашей внучке...
— Знаю я твои песни! Кирилл мой золотой мальчик, он семью содержит!
— Содержит? — Полина рассмеялась. — Последний раз деньги в дом приносил полгода назад!
— Не наговаривай на сына! Кирюша, милый, что она тебя совсем затюкала?
— Мам, не вмешивайся, — буркнул Кирилл, не отрываясь от телефона.
— Как не вмешиваться? Я же вижу, как она с тобой обращается! Словно ты ей что-то должен!
— Он должен! — пояснила Полина. — Он должен быть отцом своей дочери! Должен участвовать в семейной жизни!
— А ты должна быть женой! Создавать уют, поддерживать мужа!
— Клавдия Семёновна, я работаю наравне с мужем, вернее теперь только я работаю. Даже больше — я ещё и ребёнка воспитываю, и дом веду!
— Вот-вот! И про мужа забыла совсем! А он что, железный? Ему тоже внимание нужно!
— Внимание? — Полина вытащила Лизу, которая заплаканная выглядывала из-за двери детской. — Лизочка, иди к бабушке Тамаре. Взрослые поговорят.
Девочка убежала к родителям Полины, жившим этажом выше.
— Ну вот! — возмутилась Клавдия Семёновна. — Ребёнка настраиваешь против нас!
— Я защищаю ребёнка от семейных скандалов, которые устраивает ваш сын!
— Мой сын?! Да это ты скандалы устраиваешь! Кирюша золотой!
— Золотой мальчик? Клавдия Семёновна, вашему золотому мальчику тридцать два года! Пора бы повзрослеть!
— Кирилл, скажи что-нибудь! — свекровь повернулась к сыну.
— А что говорить? — он поднял голову от телефона. — Всё равно Полина всегда права. Она тут главная.
— Я не хочу быть главной! — крикнула Полина. — Я хочу, чтобы у меня был муж, а не ещё один ребёнок на шее!
— Ребёнок? — Кирилл поднялся с дивана. — Это я ребёнок?
— А как по-другому назвать мужчину, который не может обеспечить семью, не забирает дочь из садика, не помогает по дому?
— Я помогаю!
— Когда? Когда в последний раз ты мыл посуду? Стирал? Покупал продукты?
— Это... это женские дела!
— Женские дела? В двадцать первом веке?
— Полиночка, — вмешалась свекровь, — ты слишком требовательная. Мужчина должен зарабатывать деньги, а женщина — дом вести.
— Прекрасно! Пусть зарабатывает! Где деньги, Кирилл?
— Я ищу работу!
— Три месяца ищешь? Может, стоит согласиться на что-то попроще? Не все сразу начинают с должности министра!
— Я не буду грузчиком работать! У меня высшее образование!
— И что с того? Диплом семью не прокормит!
— Всё! — Кирилл направился к двери. — Надоело! Идём, мам. Здесь невозможно находиться.
— Да, идите! — Полина хлопнула дверцей шкафчика. — И уважаемый муж подумайте, хотите ли вы вообще быть семьёй!
***
Деревня, июнь
Старый дом Севастьяна Игнатьевича стоял на краю села, окружённый вишнёвыми деревьями и заросшими тропинками. Приехали отдыхать всей семьёй — редкий случай, когда Кирилл согласился провести выходные с женой и дочерью.
— Дедушка Сева! — Лиза выскочила из машины и бросилась к старику.
— Лизонька моя! — Севастьян Игнатьевич подхватил правнучку на руки. — Как же я соскучился! Целую неделю готовился к вашему приезду! И варенье наварил, и грядки прополол!
— А где твой папа? — дед посмотрел в сторону машины.
— Папа в машине сидит, злится на маму.
Старик нахмурился и посмотрел на Полину, которая доставала сумки из багажника.
— Опять ссорились в дороге?
— Севастьян Игнатьевич, не хочу вас расстраивать...
— Полинушка, я всё вижу. Кирилл совсем от рук отбился. Клавдия его разбаловала, а я... я виноват, что не вмешивался раньше.
— Вы не виноваты. Кирилл взрослый человек, сам отвечает за свои поступки.
— Дедушка, смотри, какую куклу мне мама купила! — Лиза показывала деду новую игрушку.
— Красивая! А папа тебе что-нибудь дарил?
— Папа говорит, что подарит потом, когда найдёт работу.
Старик вздохнул и погладил девочку по голове.
— Лизонька, беги в дом, там на столе печенье лежит.
Девочка убежала, а дед подошёл к машине.
— Кирилл! Выходи, что за манеры такие?
— Дед, привет, — Кирилл нехотя вылез из автомобиля. — Тут жарко очень.
— В доме прохладно. Идём, стол накрою.
— Может, лучше в город съездим? В кафе какое-нибудь?
— Зачем в город? Дома лучше. И поговорить спокойно можем.
— О чём говорить?
— О том, как живёшь. О семье. О внучке.
— Дед, не начинай лекции читать.
— А кто тебе лекции читать будет, если не я? Отца нет, мать только нахваливает. Остался один я.
Вечером за ужином Кирилл сидел мрачнее тучи, изредка отвечая на вопросы деда односложно.
— Кирилл, передай салат, — попросила Полина.
— Сама дотянись.
— Кирилл! — Севастьян Игнатьевич стукнул кулаком по столу. — Как ты разговариваешь с женой?
— Дед, не лезь! Это наши семейные дела!
— Семейные? А Лиза не моя правнучка? А Полина не часть нашей семьи?
— Конечно, часть, но...
— Не смей так со мной разговаривать! Ты отец, муж! А ведёшь себя как капризный подросток!
— Как что? — Кирилл побагровел. — Ты меня подростком называешь?
— А как по-другому назвать мужчину, который не работает, семью не содержит, жене не помогает?
— Я работу ищу!
— Три месяца ищешь! А что, больше работы в Москве нет?
— Я не буду на любой работе батрачить!
— Батрачить? — дед поднялся из-за стола. — Ты знаешь, что такое батрачить? Я всю жизнь работал! В войну, в мирное время! Никогда не считал работу унизительной!
— Это было другое время!
— Другое? А семью кормить во все времена одинаково надо! Посмотри на Полину — она и работает, и дом ведёт, и ребёнка воспитывает!
— А я что, по-твоему, не воспитываю?
— А ты воспитываешь? Когда в последний раз с дочерью в парк ходил? Сказку читал? Из садика забирал?
— Я... У меня дела!
— Какие дела? Какие дела у безработного?
— Ты не понимаешь! Сейчас всё по-другому!
— Понимаю! Понимаю, что внучка растёт без отца! Понимаю, что Полина одна всё тянет!
— Да пошли вы все! — Кирилл вскочил из-за стола. — Достали! Уеду я от вас к чертям собачьим!
— Кирилл! — крикнула Полина. — Лиза же слышит!
— Мне всё равно! Надоело выслушивать упрёки!
Он выбежал из дома. Через час его машины во дворе уже не было.
— Мама, папа вернётся? — Лиза заплакала.
— Вернётся, солнышко. Папа просто расстроился.
***
Москва, через неделю
Серое московское небо затягивало тучами, когда машина Макара подъехала к девятиэтажке на Варшавском шоссе. Полина сидела на переднем сиденье, рассеянно разглядывая знакомые дворы. В голове крутились мысли о деревне, о словах деда Севастьяна, о том странном разговоре с Кириллом на кухне в последний день.
— Макар, спасибо, что подвёз, — она вышла из машины, поправляя сумку на плече.
— Да ладно, Полин, не за что, — Макар заглушил двигатель и высунулся из окна. — Слушай, а где Кирилл? Неделю его не видно. Обычно он всегда тебя встречает, когда ты из поездок возвращаешься.
Полина замерла у подъезда, ключи в руке. Ей не хотелось объяснять, что муж давно уже уехал. Что-то между ними окончательно сломалось в те дни.
— В командировке, — коротко ответила она, избегая взгляда друга.
— Какая командировка, Поль? — Макар нахмурился. — Вчера его видели в «Мираже», это клуб на Тверской. Мой брат работает там барменом, точно говорит — Кирилл был.
Полина ощутила, как горло перехватывает спазм.
— Видимо, ошиблись, — попыталась она сохранить ровный тон.
Макар покачал головой, явно не веря, но промолчал. Он знал Полину с института — она никогда не любила выносить личные проблемы на публику.
— Ладно, звони, если что. В любое время, понимаешь?
— Понимаю. Спасибо.
Поднимаясь на четвёртый этаж, Полина чувствовала, как ноги становятся ватными. «Миражи» — дорогой клуб, куда Кирилл водил её пару раз на корпоративы. Зачем ему туда идти одному? Может с кем?
***
Дома Полину встретили детский смех и голос свекрови. Клавдия Семёновна сидела на ковре в гостиной, помогая семилетней Лизе собирать конструктор.
— Мама приехала! — девочка бросилась к Полине, обняв за ноги. — А дедушка Сева? Он же обещал приехать в гости!
— Дедушка остался в деревне, солнышко. У него дела.
— Кирилл звонил? — спросила Клавдия Семёновна, не поднимая глаз от деталей конструктора.
— Нет, — Полина повесила куртку в прихожей. — А вам?
— Странно, — свекровь встала, отряхивая колени. — Он мне тоже не отвечает уже два дня. Наверное, занят работой.
— Наверное, — Полина не стала спорить.
Вечер прошёл в обычных заботах. Лиза рассказывала о школе, показывала новые рисунки. Клавдия Семёновна ушла после ужина, оставив несколько намёков о том, что «молодым семьям надо больше времени проводить вместе».
Полина уложила дочку спать, прочитала сказку и села в кухне с чашкой чая. Телефон молчал. Она набрала номер Кирилла — сразу автоответчик. Ещё раз. И ещё.
В половине двенадцатого она уже собралась идти спать когда раздался звонок. Незнакомый номер.
— Алло?
— Это Полина? — женский голос, молодой, с лёгким акцентом. — Жена Кирилла Березина?
— Да. А вы кто?
Пауза. Полина слышала музыку на фоне, смех, шум волн.
— Меня зовут Элина. Я... я думаю, вам стоит знать правду. Кирилл сейчас со мной. На Кипре. Мы тут уже четыре дня.
Телефон выскользнул из рук и упал на пол.
— Алло? Полина, вы слышите меня? — доносился голос из трубки. — Мне очень жаль, но я не могла молчать. У вас ведь есть дочь...
Полина подняла телефон.
— Зачем... зачем вы мне звоните?
— Потому что он врёт и вам, и мне. Говорил, что разведён. А потом я увидела его фото в телефоне — с вами и девочкой. Свадебные фотографии. Я не могу быть с чужим мужем.
— Где он сейчас?
— Спит. Мы в отеле «Нептун». Завтра он улетает обратно в Москву.
Связь прервалась.
***
Следующий день Полина встретила, не сомкнув глаз. Она собрала чемодан, разбудила Лизу и вызвала такси. Ехать было некуда, кроме как к родителям.
— Папа, можно я к тебе переезжу? — она стояла на пороге родительской трёхкомнатной квартиры в старой девятиэтажке, с чемоданом в одной руке и заплаканной дочкой в другой.
Виктор Андреевич, мужчина крепкого сложения с седеющими висками, сразу отодвинулся, впуская их. На лице читались тревога и готовность защищать.
— Что произошло? Лиза, ты чего плачешь?
— Мама сказала, что мы не живём больше дома, — всхлипнула девочка. — А где папа?
— Кирилл... — Полина осторожно подбирала слова, — он с другой женщиной. На Кипре. Он нас бросил.
— Вот сволочь! — Виктор Андреевич сжал кулаки, и Полина увидела в нём молодого лейтенанта, каким он был когда-то. — Я ему покажу, как семьи разрушать!
— Папа, не надо. Просто приюти нас. Пожалуйста.
— Конечно, Полинушка. Это твой дом. — Он обнял дочь и внучку. — Тамара! — крикнул он в сторону кухни. — Иди сюда скорее!
Тамара Ивановна выбежала, вытирая руки полотенцем. Невысокая, полная женщина в домашнем халате, она сразу поняла по лицам, что случилось что-то серьёзное.
— Полиночка! Лизонька! — она прижала их к себе. — Что случилось, родные мои?
— Мама, Кирилл изменяет. Уехал с любовницей на курорт. А мне врал, что денег нет, что вроде как только устроился на работу.
— Ах он подлец! — Тамара Ивановна всплеснула руками.
— Мам, не сейчас, — тихо попросила Полина.
— Извини. — Тамара Ивановна погладила её по волосам. — Идите, я сейчас постели постелю. Лизонька будет в твоей старой комнате спать, а ты на диване в зале.
***
Днём приехала Клавдия Семёновна. Виктор Андреевич не хотел её впускать, но Полина настояла — у женщины было право знать, что случилось с сыном.
— Где мой сын? — она ворвалась в прихожую, не снимая шубу. — Что вы с ним сделали? Почему он не отвечает на звонки?
— Клавдия Семёновна, присядьте, — Полина указала на стул. — Ваш сын на Кипре с любовницей по имени Элина.
— Врёшь! — свекровь побледнела. — Кирюша не способен на такое! Он же отец семейства, он ответственный!
— Вот, — Полина достала телефон и показала фотографии, которые прислала утром та же Элина. — Ваш Кирюша с девушкой в отеле. Узнаёте?
На экране был Кирилл в плавках, обнимающий стройную блондинку на фоне моря. Оба смеялись, целовались, выглядели беззаботно счастливыми.
Клавдия Семёновна стояла, разглядывая снимки, и по лицу текли слёзы.
— Это... это ты его довела! — она вдруг развернулась к Полине. — Всё время работаешь, дома его не ждёшь! Мужчина должен чувствовать себя главой семьи!
— Клавдия Семёновна, уходите, — Виктор Андреевич встал между ними, защищая дочь. — И больше не появляйтесь здесь. Мне не нравится, как вы разговариваете с Полиной.
— Я ещё вернусь! — кричала свекровь, направляясь к двери. — Внучку не отдам! У меня тоже есть права!
***
Через две недели Кирилл вернулся из отпуска загорелый и, видимо, ожидавший найти дома всё по-старому. Он ходил по пустой квартире, звал Полину, заглядывал в шкафы — половины вещей не было.
Зазвонил домашний телефон.
— Кирилл Александрович? — незнакомый мужской голос. — Это Фёдор Рощин, сосед вашего деда по деревне. У меня для вас очень плохие новости. Севастьян Игнатьевич умер вчера ночью. Инфаркт.
Кирилл медленно опустился на пол прихожей. Дед умер, а он... он развлекался с Элиной на пляже.
— Когда... когда похороны? — спросил он хрипло.
— Послезавтра. В Сосновке, на местном кладбище. Он так завещал.
— Я приеду. Обязательно приеду.
Трубку повесил и сразу набрал номер жены. Нет ответа. Тогда позвонил тестю.
— Виктор Андреевич, это Кирилл. Мне нужно поговорить с Полиной.
— А тебе не стыдно звонить? — голос тестя был холоден как лёд.
— Умер дед. Завтра похороны.
Пауза.
— Сейчас передам трубку.
— Я слушаю, — голос Полины звучал отстранённо.
— Поля, дед умер. Инфаркт. Похороны послезавтра в деревне.
— Знаю. Мне Фёдор звонил. Мы приедем.
— Мы?
— Я и Лиза. Дед её любил.
— Полина, нам надо поговорить. После похорон. О нас.
— Кирилл, нам не о чем говорить. Документы на РАЗВОД я уже подала.
— Но... но дед умер! Неужели ты не можешь отложить это хотя бы до...
— Не могу. И не буду. Ты сделал свой выбор на Кипре. Живи с ним.
***
Осенний ветер безжалостно трепал чёрные покрывала на гробу. Полина крепко держала Лизу за руку, стоя в стороне от основной группы скорбящих. Девочка плакала безудержно, не понимая окончательности происходящего.
— Мамочка, дедушка Сева больше не придёт к нам в гости? — всхлипывала семилетняя Лиза, утирая слёзы рукавом пальто.
— Нет, солнышко. Дедушка теперь живёт на небе.
— Но он же обещал научить меня печь печенье на следующей неделе...
Полина сглотнула подступающий к горлу ком. Севастьян Игнатьевич действительно обещал. Только на прошлой неделе звонил, радостно рассказывал, как купил новые формочки для выпечки специально для любимой правнучки.
Кирилл попытался приблизиться к жене и дочери. Его лицо было серым, глаза покраснели — то ли от слёз, то ли от недосыпания.
— Полина, после церемонии нам обязательно надо поговорить, — произнёс он тихо, оглядываясь на мать.
— Нам абсолютно не о чём разговаривать. Документы на РАЗВОД я уже подала в суд, — ответила Полина, не поворачивая головы в его сторону.
— Но ради всего святого... дед только что умер! Неужели ты не можешь отложить свои обиды хотя бы на сегодня?
— Не могу. И откладывать не собираюсь. Ты уже сделал свой выбор.
— Полина, я же объяснял тебе...
— Объяснил. Очень подробно. В постели с Элиной.
Клавдия Семёновна, услышав повышенные голоса, стремительно подошла к сыну и вцепилась в его рукав.
— Кирилл, не унижайся перед этой особой! — зашипела она, бросая злобные взгляды на невестку.
— Клавдия Семёновна, займитесь лучше организацией поминок, — холодно ответила Полина. — А мы с Лизой поедем домой.
— Как домой? — возмутилась свекровь. — Поминки будут в нашем доме! Ты обязана присутствовать!
— Я никому и ничего не обязана. Особенно вам.
Лиза испуганно прижалась к матери. Громкие голоса взрослых пугали её ещё больше, чем происходящее на кладбище.
— Мама, а почему бабушка злится на нас? — прошептала девочка.
— Не обращай внимания, дорогая. Люди по-разному переживают горе.
Полина взяла дочь за руку и направилась к выходу с кладбища. Последний раз в жизни она находилась рядом с семьёй мужа. И испытывала только облегчение от этой мысли.
***
Полгода спустя Полина сидела в приёмной нотариальной конторы, перелистывая детский журнал вместе с Лизой. Девочка увлечённо рассматривала картинки, не подозревая о важности предстоящей встречи.
— Мам, а зачем мы здесь? — поинтересовалась Лиза, тыча пальчиком в изображение яркой бабочки.
— У дедушки Севы были важные бумаги. Нам нужно их получить.
— Это как подарок от дедушки?
— Что-то вроде того, солнышко.
В приёмную вошли Кирилл с матерью. Клавдия Семёновна окинула бывшую невестку презрительным взглядом и демонстративно отвернулась. Кирилл неловко кивнул Полине и присел на противоположный конец скамейки.
— Добро пожаловать, — секретарь Дарья пригласила всех в кабинет нотариуса. — Нелли Борисовна вас ждёт.
Нотариус, пожилая женщина в строгом костюме, поправила очки и разложила документы на столе.
— Добрый день всем собравшимся, — начала Нелли Борисовна торжественным тоном. — Сегодня мы проводим процедуру оглашения завещания Севастьяна Игнатьевича Березина. Должен присутствовать сын покойного, Александр Севастьянович...
— Мой муж находится в больнице, — перебила Клавдия Семёновна. — После смерти свёкра у него случился сердечный приступ, он до сих пор не встаёт с постели.
— Понятно, примем это к сведению. Тогда фиксирую присутствующих: невестка покойного Клавдия Семёновна Березина, внук Кирилл Александрович Березин, бывшая супруга внука Полина Викторовна Шестакова и правнучка Елизавета Кирилловна Березина.
— Может, уже перейдём к сути? — Кирилл нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла. — Время дорого.
— Конечно, — нотариус открыла папку с документами. — Завещание было составлено за месяц до кончины завещателя, заверено в установленном порядке. Цитирую дословно: «Я, Севастьян Игнатьевич Березин, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, завещаю всё принадлежащее мне имущество, а именно: трёхкомнатную квартиру по адресу...»
— Да опустите адреса! — взорвался Кирилл. — Кому завещал?
— «...завещаю моей правнучке Елизавете Кирилловне Березиной. До достижения ею совершеннолетия управление всем имуществом, включая трёхкомнатную квартиру в Москве и жилой дом в деревне Сосновка, поручаю её матери, Полине Викторовне Шестаковой».
Наступила оглушительная тишина. Кирилл медленно поднялся со стула, лицо его покраснело.
— Это какая-то чудовищная подделка! — закричал он. — Дед не мог такого написать!
— Кирилл Александрович, завещание заверено в полном соответствии с законом, — спокойно ответила нотариус. — Вот собственноручная подпись вашего деда, вот подписи свидетелей — Зинаиды Николаевны Петровой и Фёдора Ильича Рощина.
— Не может быть! Дед всю жизнь говорил, что оставит всё мне!
— Это было до определённых событий в вашей семье, — Нелли Борисовна достала из папки ещё один конверт. — Севастьян Игнатьевич также оставил для вас личное письмо.
Кирилл дрожащими пальцами вскрыл конверт и развернул листок с знакомым дедовским почерком. Читал он молча, но лицо его постепенно становилось всё бледнее.
— Что там написано? — потребовала ответа Клавдия Семёновна.
Кирилл молча протянул ей письмо. Свекровь пробежала глазами строчки и резко повернулась к Полине.
— Это вы! — закричала она, вскакивая со стула. — Вы настроили старика против родной семьи! Вы обманули больного человека!
— Клавдия Семёновна, я узнала о существовании завещания только сейчас, как и вы.
— Лжёте! Небось месяцами обрабатывали дедушку, жаловались на Кирилла!
— Дарья, будьте добры, вызовите охрану, — попросила нотариус секретаря. — Обстановка накаляется.
Лиза испуганно прижалась к матери.
— Мамочка, почему папа и бабушка Клава кричат?
— Они расстроены, дорогая. Скоро мы пойдём домой.
В письме деда было всего несколько строк, но они объясняли всё: «Кирилл, ты разрушил свою семью. Предал жену, которая тебя любила, предал дочь, которая в тебе нуждалась, предал меня, который в тебя верил. Я до последнего надеялся, что ты образумишься и вернёшься к близким. Но ты сделал другой выбор. Лиза — единственный человек, который приносил мне радость в последние месяцы жизни. Она достойна лучшего будущего, чем то, что можешь дать ей ты. Полина воспитает её настоящим человеком. Прости меня, если сможешь. Твой дед».
***
Поздним вечером того же дня Полина открыла дверь квартиры и увидела на пороге Кирилла. Он стоял с несколькими картонными коробками у ног, выглядел растерянным и подавленным.
— Полина, дай мне пять минут. Выслушай меня, прошу.
— Говори, но быстро. Лиза скоро будет ужинать.
— Я осознал, что был абсолютно неправ. Я самый настоящий идиот. Элина... она исчезла, как только узнала, что у меня больше нет денег. Я наконец понял, что потерял самое дорогое в жизни.
— Замечательно.
— Полина, дай мне ещё один шанс! Хотя бы ради Лизы попробуем наладить отношения!
— Именно ради Лизы ты должен исчезнуть из нашей жизни. Она заслуживает иметь отца, который будет её по-настоящему любить, а тебе на неё было наплевать, да и сейчас тебе нет ни какого дела. То, что ты говоришь - это нытьё.
— Но мне совершенно негде жить! — в голосе Кирилла послышались нотки паники.
— Это исключительно твои проблемы, Кирилл. У тебя есть мать, обратись к ней.
— Она... она меня выгнала из дома. Заявила, что я опозорил честь семьи Березиных и не достоин носить фамилию отца.
— Жаль, что так получилось. Но этот путь ты выбрал самостоятельно.
— Полина, умоляю тебя! Я буду спать на улице, как бомж!
— На освобождение квартиры у тебя есть время до конца недели. И не забудь оставить ключи.
Дверь закрылась. Кирилл остался стоять глядя на свои жалкие пожитки.
***
Деревня, через месяц
Автобус, покачиваясь на ухабах просёлочной дороги, подъехал к знакомой остановке. Полина собрала сумки, помогла Лизе спуститься по высоким ступенькам. Девочка с любопытством оглядывалась по сторонам — деревня выглядела совершенно иначе, чем в их редкие летние визиты к дедушке Севе.
— Мам, а тут правда будем жить? — Лиза подпрыгивала от нетерпения.
— Пока не знаю, доченька. Посмотрим на дом, решим.
Знакомая калитка скрипнула так же, как и раньше. Но теперь Полина открывала её не как гостья, а как хозяйка. Странное ощущение — одновременно пугающее и освобождающее.
Фёдор Рощин вышел из сарая, вытирая руки о рабочий фартук. Сосед деда был мужчиной крепким, несмотря на свои семьдесят с лишним лет. Его лицо, изборождённое морщинами, озарилось улыбкой.
— Полина Викторовна, рад видеть! — он снял потрёпанную кепку. — Дом прибрал, как просили. Печь протопил, воду в баке подогрел.
— Спасибо вам огромное, Фёдор Иванович. Не знаю, как бы без вас справилась.
— Да что вы! — он махнул рукой. — Севастьян Игнатьевич был мудрым человеком. Он знал, что делает, оставляя дом вам. Говорил всегда: «Фёдор, Полинка — это настоящая женщина. Характер железный, а сердце доброе».
Лиза спряталась за мамину ногу, разглядывая незнакомого дедушку.
— А это наша принцесса! — Фёдор присел на корточки. — Лизонька, помнишь меня? Я тебе прошлым летом качели чинил.
— Помню! — девочка оживилась. — А они ещё работают?
— Конечно! Только вчера смазал всё как следует. Пойдёшь качаться?
— Мам, можно?
— Конечно, солнышко. Только далеко не уходи.
Лиза умчалась в сад. Полина проводила её взглядом, потом повернулась к Фёдору.
— Как он... как дед в последние дни? Не мучился?
— Тихо ушёл, Полина Викторовна. Во сне. А перед этим всё про вас говорил. Переживал очень.
— Он любил Лизу больше всех на свете.
— И вас уважал. Не раз слышал: «Полинка одна всю семью тянет, а благодарности никакой». А про Кирилла... — Фёдор покачал головой. — Эх, простите меня, но не получился из него мужик. Дед очень расстраивался.
Полина кивнула. Севастьян Игнатьевич действительно видел ситуацию в семье насквозь, но деликатно молчал, лишь иногда позволяя себе многозначительные взгляды.
— Пойдёмте, покажу, что подправил, — Фёдор повёл её к крыльцу. — Ступеньку починил, дверь подладил. Замок смазал — теперь легко открывается.
Дом встретил их запахом яблок из кладовой и едва уловимым ароматом дедушкиного табака. Полина остановилась в прихожей, охваченная воспоминаниями. Здесь ничего не изменилось: тот же деревянный комод с резными ручками, та же вешалка для верхней одежды, те же половички, которые ткала ещё прабабушка Севастьяна Игнатьевича.
— Мама, смотри! — Лиза влетела в комнату, держа в руках стопку ярких книжек. — Дедушка Сева мне книжки оставил! Целую гору!
На дедушкином письменном столе действительно лежала аккуратная стопка детских книг: «Конёк-Горбунок», «Алиса в Стране чудес», сборники русских народных сказок. Сверху белел листочек, исписанный знакомым крупным почерком: «Лизоньке от деда. Расти умницей и не забывай старого деда».
Полина взяла записку дрожащими руками. Даже отсюда, из иного мира, дед продолжал заботиться о них.
— Мам, а можно я сейчас почитаю? — Лиза уже устроилась в дедушкином кресле с одной из книжек.
— Конечно, солнышко.
Фёдор тактично удалился, пообещав зайти вечером. Полина ходила по дому, трогала привычные вещи, пыталась представить себя здесь хозяйкой. Всё казалось нереальным — неужели у них есть собственный дом? Пусть в деревне, пусть далеко от привычной жизни, но их?
Зазвонил мобильный телефон. Незнакомый номер с московским кодом.
— Алло?
— Полина? — в трубке прозвучал неуверенный женский голос. — Это... это Элина. Я... я хотела с вами поговорить.
Полина замерла. Вот этого разговора она никак не ожидала.
— Слушаю вас.
— Я хотела извиниться. За всё. Я... я правда не знала, что у него семья. Кирилл говорил, что он давно разведён, что живёт один.
— Понятно, — Полина села на диван, пытаясь справиться с эмоциями. — И что теперь?
— Теперь я знаю правду. Он солгал мне, как и вам. Может быть, даже больше.
— Элина, а зачем вы мне звоните? Извинения приняты, но это ничего не меняет.
— Знаю! — в голосе девушки слышались слёзы. — Просто... он теперь названивает каждый день. Умоляет вернуться. Говорит, что ему жить негде, что его выгнали из дома. Обещает всё изменить.
— И вы ему верите?
— Нет. Уже нет. Но он так настойчив... Иногда даже страшно становится.
— Элина, послушайте меня внимательно, — Полина говорила медленно, чётко. — Не возвращайтесь к нему. Кирилл не изменится. Он будет обещать, клясться, играть на жалости — это его обычная тактика. Но как только получит желаемое, всё вернётся на круги своя. Он ни дочкой ни домом не занимался и перестал работать. Вам нужен такой мужчина?
— Вы... вы правы. Наверное. Просто он умеет быть очень убедительным.
— Знаю. Я прожила с ним десять лет.
Наступила пауза. Лиза, увлечённая чтением, не обращала внимания на мамин разговор.
— Полина, а можно ещё кое-что сказать? — голос Элины стал тише.
— Говорите.
— Берегите свою дочку. Она не виновата в грехах отца. И вы... вы сильная женщина. Я бы не смогла так поступить.
— Что значит «так поступить»?
— Начать всё заново. У меня бы не хватило смелости.
— Смелости у меня тоже не было. Просто выбора не осталось.
После этого разговора Полина долго сидела в тишине, обдумывая услышанное. Значит, Кирилл пытается вернуть Элину. Интересно, рассказал ли он ей, что лишился не только семьи, но и наследства?
***
Москва, ещё через месяц
Возвращение в город далось нелегко. После деревенской тишины московский шум казался оглушительным, а воздух — удушливым. Но Лизе нужно было в школу, а Полине — решать множество бюрократических вопросов, связанных с наследством.
В один из октябрьских дней, забирая дочку из школы, Полина заметила знакомую фигуру у ворот. Кирилл стоял в стороне, курил, нервно оглядываясь по сторонам. Он сильно изменился, какая-то обречённость во всём облике.
— Папа! — Лиза первой заметила отца и побежала к нему.
— Лизонька, моё солнышко! — Кирилл подхватил дочку на руки, крепко прижал к себе.
Полина подошла ближе, настороженно наблюдая за происходящим.
— Кирилл, что ты здесь делаешь?
— Хотел дочку увидеть. Давно её не видел. Можно?
— Папа, а ты почему такой грустный? — Лиза трогала отцовское небритое лицо. — И худой стал.
— Я... я просто устал немного, малышка. Много работаю.
— А где ты работаешь? Расскажешь?
— Потом расскажу. Как дела в школе? Учишься хорошо?
— Учусь! Мама говорит, что я умница. А мы ездили в деревню! В дом дедушки Севы. Там так красиво! И книжки есть, и качели, и яблоки вкусные.
Кирилл поднял глаза на Полину. В них читалась какая-то безнадёжность.
— Папа, а ты приедешь к нам в гости? Покажу тебе мои новые книжки!
— Нет, Лизонька. Папа теперь будет жить отдельно от вас.
— Но почему? — девочка нахмурилась. — Раньше же жили вместе.
— Потому что... — Кирилл запнулся, посмотрел на Полину. — Потому что папа так решил. Иногда взрослые принимают такие решения.
— Но я же хочу, чтобы мы жили вместе! — в голосе Лизы появились нотки капризности.
— Лизонька, пойдём домой, — Полина взяла дочку за руку. — Уроки делать нужно.
— Полина, подожди! — Кирилл схватил её за рукав куртки. — Дай мне сказать пару слов.
Полина остановилась, но не повернулась к нему.
— Я устроился на работу. На склад грузчиком. Зарплата небольшая, но стабильная. Буду переводить деньги на содержание Лизы. Каждый месяц, честно.
— Хорошо, Кирилл. Это правильно.
— И ещё... — он помолчал, подбирая слова. — Может быть, со временем ты сможешь простить меня? Я изменился, правда. Понял многое.
Полина обернулась, внимательно посмотрела ему в глаза.
— Кирилл, прощение и возвращение — это разные вещи. Прощение освобождает душу от тяжести, но не стирает прошлого. Ты сделал свой выбор. Теперь живи с его последствиями. А мы будем жить своей жизнью.
— Но Лиза... она скучает по мне. Видишь сама.
— Лиза будет скучать. И это нормально — она любит своего отца. Но это не повод разрушать то, что я с таким трудом выстроила заново.
— Мам, о чём вы говорите? — Лиза дёргала Полину за руку. — Я не понимаю.
— Ни о чём важном, солнышко. Пойдём домой.
Они направились к остановке. Кирилл пошёл следом.
— Полина, я знаю, что не имею права просить, но... Можно иногда видеться с Лизой? Я не буду мешать, честно. Просто... она моя дочка тоже.
Полина остановилась, подумала.
— По выходным. Два часа. В парке или в кафе. Но если хоть раз не придёшь или придёшь пьяным — всё. Больше встреч не будет.
— Спасибо, — голос Кирилла дрогнул. — Спасибо тебе.
Автобус подошёл как раз вовремя. Полина подсадила Лизу, сама села у окна. Кирилл остался стоять на остановке, провожая автобус взглядом.
В кармане у него завибрировал телефон — звонила Клавдия Семёновна. Кирилл достал телефон, посмотрел на экран и сбросил вызов. Потом ещё раз. И ещё. Больше не хотелось ни с кем говорить, особенно с матерью. Её упрёки и обвинения в том, что она якобы виновата в его неудачах, ему не хотелось слышать. Достаточно было собственных мыслей.
Кирилл направился в сторону общежития, где снимал койко-место за три тысячи рублей в месяц. Соседи по комнате — два узбека и пенсионер-алкоголик — уже не казались такими ужасными, как в первые дни. К нищете можно привыкнуть. К одиночеству — сложнее.
Полина тем временем сидела в автобусе и отвечала на Лизины вопросы о папе. Девочка не понимала, почему родители больше не живут вместе, но постепенно принимала новую реальность. Дети удивительно быстро адаптируются к переменам.
— Мам, а в деревне мы будем жить всегда? — спросила Лиза, прижимаясь к маминому плечу.
— Не знаю, дорогая. Посмотрим. Может быть, летом переедем туда насовсем. Тебе там нравится?
— Нравится. Там тихо и пахнет яблоками. А ещё там дедушка Фёдор учит меня грядки полоть.
Полина улыбнулась. Она думала о будущем без страха. Квартиру можно сдавать — доход стабильный. В деревне Лиза будет расти на свежем воздухе, а она сама наконец-то сможет заниматься тем, о чём мечтала — открыть небольшую дизайн-студию, работать удалённо с московскими заказчиками.
Кирилл оказался прав в одном — жизнь действительно даёт второй шанс. Только получила его не та сторона, которая его ожидала.
Автор: Владимир Шорохов © Книги автора на ЛитРес