— Нет, папа! Она опять на меня кричит! — визжала Ника, вцепившись в рукав отцовской рубашки крепкой хваткой отчаяния. — Я просто хотела погладить блузку, а она начала орать, что я специально её сожгла!
— Родион, твоя дочь лжёт! — Эльвира стояла в дверях спальни, держа в руках испорченную шёлковую блузку с огромной прожжённой дыркой посередине. Дорогая ткань, которая когда-то переливалась нежным перламутром, теперь зияла чёрной раной. — Это третья вещь за неделю!
— Не смей называть мою дочь лгуньей! — Родион обнял Нику за плечи, образуя защитный барьер между ней и женой. — Она же ребёнок, просто хотела помочь по дому.
— Ребёнок? Ей шестнадцать лет! — голос Эльвиры дрогнул от возмущения. — И она прекрасно знает, что делает!
— Папочка, мне страшно, — прошептала Ника, прижимаясь к отцу всем телом. — Она так смотрит на меня... будто хочет убить.
— Никуся, не бойся, — Родион погладил дочь по голове, бросая на жену суровый взгляд. — Никто тебя не обидит.
Эльвира медленно опустила руку с блузкой. Как объяснить мужу то, что он категорически не хотел видеть?
— Родион, давай спокойно поговорим. Без неё.
— Без неё? — он повысил голос. — Это моя дочь, и она имеет право находиться в этом доме!
— В моём доме, — тихо поправила Эльвира.
— Ах, вот как... — Родион сжал челюсти. — Значит, теперь будем козырять квартирой?
Ника подняла голову и посмотрела на мачеху торжествующим взглядом. В этом взгляде читались холодный расчёт и злорадство.
Две недели назад Эльвира готовила ужин, нарезая овощи для салата, когда услышала поворот ключа в замке. Родион возвращался из командировки на день раньше запланированного.
— Эля, я дома! — его голос звучал непривычно бодро, даже празднично. — И у меня сюрприз!
Эльвира вышла в прихожую, вытирая руки о фартук. Увиденное заставило её остановиться как вкопанную. За спиной мужа стояла высокая худая девочка с длинными чёрными волосами и тёмными глазами.
— Это Ника, моя дочь, — Родион широко улыбался, явно довольный произведённым эффектом. — Тамара больше не может с ней справляться, поэтому Ника будет жить у нас. Правда, здорово?
— Поживёт? — Эльвира ощутила, как мир слегка покачнулся. — Родион, мы же не обсуждали...
— А что тут обсуждать? — он энергично прошёл в квартиру, таща за собой два огромных чемодана, которые громко стучали по паркету. — Это моя дочь, и точка. Ника, вон та комната будет твоей.
Девочка прошла мимо Эльвиры, окинув её долгим взглядом. В этом взгляде было что-то тревожное — слишком взрослое и расчётливое для шестнадцатилетнего подростка.
— Пап, а она точно не против? — голос Ники звучал невинно, но Эльвира уловила в нём скрытую насмешку. — Мама говорила, что твоя новая жена меня терпеть не может.
— Не слушай маму. Эльвира будет рада тебе, правда, дорогая?
Все взгляды устремились на Эльвиру. Она осознавала, что находится в западне — любой её ответ будет воспринят неправильно.
— Конечно, — выдавила она из себя. — Добро пожаловать, Ника.
— Видишь? — Родион облегчённо рассмеялся. — Мы будем одной большой семьёй!
Ника улыбнулась — широко и открыто. Но её глаза остались холодными.
***
На третий день совместной жизни Эльвира обнаружила, что её любимая керамическая ваза — подарок покойной бабушки — разбита и аккуратно спрятана за диваном. Осколки были собраны и сложены так, словно кто-то надеялся, что поломку не заметят.
— Ника, ты не знаешь, что случилось с вазой? — осторожно спросила она за ужином, когда все собрались за столом.
— Какой вазой? — девочка невинно захлопала ресницами, продолжая накручивать спагетти на вилку. — Ах, той зелёной уродской? Не видела.
Эльвира вздрогнула от слова «уродской». Ваза была изящной работы местного мастера, и бабушка дарила её с особой любовью.
— Родион, эта ваза стояла в коридоре, и теперь она разбита на множество кусков.
— Эля, ну подумаешь, ваза! — Родион отмахнулся, не отрывая взгляда от тарелки. — Купим новую. Не делай из мухи слона.
— Папа, Эльвира Андреевна меня пугает, — Ника тихонько прижалась к отцу, и в её голосе появились дрожащие нотки. — Она всё время на меня смотрит так... недобро. Будто я во всём виновата.
— Что за глупости! — возмутилась Эльвира, но её протест прозвучал неубедительно.
— Эля, прекрати! — Родион резко повысил голос. — Ребёнок и так переживает из-за переезда! Неужели нельзя проявить немного понимания?
— Но ваза...
— Забудь про эту чёртову вазу! — он стукнул кулаком по столу, заставив посуду подпрыгнуть.
Ника испуганно сжалась, но Эльвира заметила, как уголки её губ слегка приподнялись в довольной улыбке.
***
Через неделю Эльвира застала Нику в своей спальне. Девочка стояла перед открытым комодом и методично перебирала бельё, словно искала что-то конкретное.
— Что ты здесь делаешь? — резко спросила Эльвира.
— Искала носки, — Ника даже не смутилась, продолжая копаться в ящике. — Мои все грязные, а эти такие красивые...
— В моём комоде? В моей спальне?
— А что такого? — девочка пожала плечами и наконец обернулась. — Мы же теперь одна семья, разве не так? Или ты жадная до такой степени, что не можешь поделиться парой носков?
В её голосе звучал открытый вызов. Эльвира поняла, что это проверка — насколько далеко можно зайти.
— Ника, попроси в следующий раз. И не заходи в нашу спальню без разрешения.
— Хорошо, хорошо, — девочка театрально вздохнула. — Буду спрашивать. Только не рассказывай папе, что я тебя расстроила. Он и так переживает, что ты меня не принимаешь.
Вечером Эльвира попыталась поговорить с мужем наедине. Они сидели на кухне, а Ника якобы делала уроки в своей комнате.
— Родион, нужно установить границы. Ника не может просто так заходить в нашу спальню и рыться в моих вещах.
— Боже, Эля, она просто искала носки! — он раздражённо бросил газету на стол. — Почему ты к ней придираешься?
— Я не придираюсь! Просто есть определённые правила совместного проживания...
— Правила? — Родион встал и начал нервно ходить по кухне. — Знаешь что? Мне надоело выслушивать твои претензии! Моя дочь будет жить здесь на тех условиях, которые она считает комфортными. Если тебе это не нравится — это твои проблемы!
— А мой комфорт тебя не интересует?
— Твой комфорт? — он насмешливо фыркнул. — Тебя просили немного потерпеть, пока девочка адаптируется. Но нет, тебе обязательно нужно устраивать скандалы из-за каждой мелочи!
В дверях кухни появилась Ника в пижаме.
— Папа, вы ссоритесь из-за меня? — её глаза наполнились слезами. — Может, мне лучше вернуться к маме?
— Никуся, не говори глупостей! — Родион тут же смягчился. — Никто никуда не вернётся. Правда, Эля?
Эльвира молча кивнула, осознавая, что проиграла этот раунд.
***
На следующее утро к ним заглянула Клавдия Семёновна, мать Эльвиры. Энергичная женщина за семьдесят всегда появлялась в самый неподходящий момент, но на этот раз Эльвира была рада её визиту.
— Эля, что происходит? — спросила мать, когда они остались на кухне вдвоём. — У тебя вид измученный.
— Мама, Родион привёз свою дочь жить с нами. Без предупреждения, без обсуждения.
— И что в этом плохого? Девочке нужен дом, отцовская забота.
— Она врёт, портит мои вещи, настраивает Родиона против меня! Я в собственном доме ощущаю себя чужой.
— Эля, ты слишком драматизируешь. Девочка просто привыкает к новому месту. Дай ей время, проявляй больше терпения и понимания.
В этот момент на кухню вошла Ника. Волосы были заплетены в аккуратные косички, на лице играла робкая улыбка.
— Ой, здравствуйте, Клавдия Семёновна! — она мило поклонилась. — Как хорошо, что вы пришли! Эльвира Андреевна всё время такая печальная, может, вы её развеселите?
— Видишь, какая воспитанная девочка! — Клавдия Семёновна растроганно погладила Нику по голове. — Эля, тебе нужно быть добрее к ребёнку.
— Да, я стараюсь, — Ника вздохнула с видом мученицы. — Но мне кажется, Эльвира Андреевна меня не очень любит. Наверное, я слишком многого прошу?
— Что ты, солнышко! — Клавдия Семёновна умилённо всплеснула руками. — Просто взрослым иногда трудно привыкать к переменам.
Эльвира молча наблюдала за этим спектаклем, понимая, что Ника — талантливая актриса.
***
Эльвира медленно перелистывала страницы книги, наслаждаясь редкими минутами покоя. За последние недели такие моменты стали большой редкостью. В доме постоянно царил хаос.
Звук ключей в замке заставил её поднять голову. Родион вошёл в гостиную с таким выражением лица, словно принёс важнейшую новость века.
— Завтра едем выбирать щенка! — объявил он, даже не поздоровавшись.
— Что? — Эльвира едва не выронила книгу. — Какого щенка?
— Ника всегда мечтала о собаке. Теперь у нас есть возможность!
Эльвира отложила книгу и посмотрела на мужа. Его глаза светились энтузиазмом, но она видела в них и что-то ещё — упрямство, которое не предвещало ничего хорошего.
— Родион, мы не обсуждали этот вопрос. Собака — это большая ответственность. Нужно подумать о...
— Опять ты со своими обсуждениями! — он раздражённо махнул рукой. — Всё нужно обговаривать, взвешивать! Это мой дом тоже!
Этот тон, эти интонации — всё чаще Родион разговаривал с ней именно так.
— Вообще-то квартира записана на меня, — тихо напомнила она.
— Ах, вот как! — Родион покраснел от злости. — Теперь ты мне квартирой попрекаешь? Может, мне съехать тогда?
— Я не это имела в виду. Просто...
— Папа, не ссорьтесь из-за меня! — голос Ники прозвучал из коридора. Девочка появилась в дверном проёме, и Эльвира заметила, как быстро её лицо изобразило страдание. — Я не хочу щенка, если Эльвира Андреевна против!
— Никуся, не переживай! — Родион мгновенно смягчился и обнял дочь. — Завтра едем за щенком, и всё! Правда, Эля? Мы же не будем портить ребёнку радость?
Эльвира посмотрела на них — на Родиона, нежно гладящего дочь по голове, на Нику, которая исподлобья наблюдала за её реакцией. В этом взгляде не было ни грусти, ни разочарования — только холодное ожидание.
— Хорошо, — сдалась Эльвира. — Но с условием, что Ника будет полностью отвечать за собаку.
— Конечно! — радостно воскликнула девочка. — Обещаю!
***
Щенка привезли на следующий день. Лабрадор оказался не маленьким забавным комочком, как представляла себе Эльвира, а уже подросшим псом с неуёмной энергией и отсутствием всякого воспитания. Рекс — так его назвала Ника — сразу же принялся исследовать квартиру самым разрушительным образом.
— Боже мой! — Эльвира обнаружила изгрызенную ножку антикварного столика. — Родион, посмотри, что он наделал!
— Эля, он же ещё маленький, — муж пожал плечами. — Привыкнет.
— Маленький? Он размером с телёнка!
— Ника, покажи ему игрушки, которые мы купили.
Но Ника уже исчезла в своей комнате, оставив родителей разбираться с последствиями появления нового жильца.
К вечеру Эльвира в четвёртый раз мыла пол в коридоре.
— Ника! — позвала она. — Иди сюда!
Девочка появилась с недовольным видом.
— Что такое?
— Ты обещала убирать за собакой.
— Я в школе была! Не могу же я его с собой брать!
— Тогда выгуливай его сейчас. И каждый день после школы.
— Мне некогда! У меня домашнее задание!
Эльвира посмотрела на падчерицу. Ника стояла, уперев руки в боки, с таким выражением лица, словно её просили подвинуть горы.
— Ника, это твоя собака. Ты хотела её завести.
— Я хотела щенка, а не это! — девочка презрительно кивнула на Рекса. — И вообще, это не только моя собака, это семейная! Папа! — закричала она, убегая в гостиную. — Эльвира заставляет меня убирать за собакой! Она сказала, что выкинет Рекса на улицу!
— Я этого не говорила! — Эльвира последовала за ней. — Ты лжешь!
Родион оторвался от телевизора с видом судьи, готового вынести приговор.
— В чём дело?
— Я попросила Нику убрать за собакой и выгулять её. Это же её обязанности.
— Эля, хватит! — Родион стукнул кулаком по столу. — Оставь ребёнка в покое! Она в школе целый день, даже отдохнуть не может!
— А кто должен убирать? Я?
— А что такого? Ты же дома сидишь!
Эльвира ощутила, как по спине пробежала волна жара. «Дома сидишь» — так пренебрежительно он ещё никогда не говорил о её работе переводчика.
В этот момент в дверь позвонили. На пороге стоял их сосед Пётр Игнатьевич — обычно приветливый мужчина средних лет, которого сейчас явно что-то беспокоило.
— Здравствуйте, — он неловко кашлянул. — Извините, что беспокою, но ваша собака выла весь день. Люди на работе, а тут такой шум... Жена говорит, что даже с закрытыми окнами слышно.
— Простите, мы только взяли щенка, — начала Эльвира. — Он ещё привыкает...
— Никаких проблем! — перебил Родион, отстранив жену. — Щенок привыкнет. Пётр Игнатьевич, вы же понимаете, дети мечтают о питомцах! Нельзя же лишать ребёнка радости из-за временных неудобств!
Сосед покосился на Эльвиру, но её лицо оставалось каменным.
— Конечно, понимаю, — произнёс он дипломатично. — Но может, дрессировку какую-нибудь? А то соседи жалуются...
— Обязательно займёмся! — заверил Родион. — Правда, Эля?
Прежде чем она успела ответить, он захлопнул дверь.
— Зачем ты меня перебил? — спросила Эльвира.
— А зачем ты извиняешься? Мы имеем право держать собаку!
— Имеем. Но не имеем права мешать соседям.
— Мешать? — Родион усмехнулся. — Они пусть радуются, что не рок-музыку слушаем!
***
Следующие две недели стали для Эльвиры настоящим испытанием. Рекс не только не привык, но словно почувствовал свою безнаказанность. Он грыз обувь, рвал занавески, опрокидывал цветочные горшки. Ника же каждый раз находила отговорки, чтобы не заниматься собакой.
— У меня контрольная завтра!
— Я к подругам договорилась!
— А почему я должна? Это же семейная собака!
Родион поддерживал дочь во всём.
— Эля, не придирайся к ребёнку. У неё переходный возраст.
— Что ты от неё хочешь? Она же учится!
— Собака — это наша общая ответственность.
Терпение Эльвиры лопнуло в пятницу вечером. Она готовилась к корпоративу — важному мероприятию, где должна была встретиться с потенциальными клиентами. Белое платье лежало на кровати, а сама она принимала душ, когда услышала грохот из гостиной.
Выбежав в халате, она увидела Нику, стоящую рядом с опрокинутым журнальным столиком. На полу расползалось красное пятно — разбитый бокал с вином. А на белом платье, которое почему-то оказалось на полу, красовалось огромное багровое пятно.
— Что случилось? — спросила Эльвира, стараясь говорить спокойно.
— Ой, простите! — Ника прижала руки к щекам. — Я хотела помочь накрыть на стол к вашему возвращению, а Рекс меня толкнул!
Эльвира посмотрела на собаку. Рекс мирно лежал в углу и грыз косточку.
— Ника, платье лежало в спальне. На кровати.
— Я его принесла, чтобы повесить. Хотела, чтобы не помялось, — девочка моргнула невинными глазами. — А потом Рекс...
— Родион! — позвала Эльвира.
Муж появился с недовольным видом.
— Что за крики? Я работаю!
— Посмотри, что произошло с моим платьем.
Родион окинул взглядом место происшествия.
— Ну и что? Постираешь.
— Это не просто платье! Оно стоит полторы тысячи долларов, и красное вино с белого шёлка не отстирывается!
— Родион, это уже слишком! Она специально это сделала!
— Да что ты несёшь? — он даже не оторвался от своих бумаг. — Ника, ты специально пролила вино?
— Нет, пап! — девочка всхлипнула. — Я хотела помочь, а Эльвира на меня кричит!
— Я не кричу! Но платье...
— Эля, прекрати! — Родион наконец поднял голову. — Извинись перед Никой!
— Что? Я должна извиниться?
— Да! Ты обвинила ребёнка во лжи!
— Но я видела...
— Что ты видела? Доказательства у тебя есть? Свидетели?
Эльвира посмотрела на мужа, потом на падчерицу. Ника стояла, опустив голову, но Эльвира успела заметить тень улыбки на её губах.
— Понятно, — тихо сказала она. — Всё понятно.
Эльвира молча развернулась и ушла в спальню. Заперла дверь и села на край кровати, глядя на испорченное платье. Это был не просто наряд — это был символ её независимости, успеха, того, что она сама заработала своим трудом.
Через час в дверь постучали.
— Эльвира Андреевна, можно войти?
Голос Ники звучал совсем по-другому — без детских интонаций, без ложной невинности.
— Чего тебе?
Девочка вошла без приглашения и села на край кровати. Теперь она выглядела гораздо старше своих лет.
— Хотела поговорить начистоту.
— О чём?
— О том, что происходит в этом доме, — Ника откинулась на подушки. — Знаете, папа никогда не поверит вам. Он меня обожает. И чем больше вы будете жаловаться, тем больше он будет меня защищать.
Эльвира повернулась к ней лицом.
— Зачем ты это делаешь, Ника?
— А зачем вы забрали его у нас с мамой? — девочка усмехнулась, и в этой усмешке проступило что-то взрослое и жёсткое. — Мама плакала каждый день после его ухода. Думала, что я не вижу, но я всё видела. А теперь плакать будете вы. Или уйдёте. Что даже лучше.
— Твой отец сам ушёл от твоей матери. Это был его выбор.
— Неважно, чей это был выбор, — Ника пожала плечами. — Важно то, что вы здесь лишняя. И скоро папа это поймёт. Он уже понимает, просто ещё не признаётся себе.
В этот момент Эльвира понимала, что девочка права.
***
На следующий день Эльвира проснулась с мигренью. Ночью она почти не спала — слышала, как Ника разговаривала по телефону до трёх утра, громко смеясь и включая музыку. Когда Эльвира попросила сделать потише, девочка демонстративно хлопнула дверью и продолжала шуметь.
За завтраком Ника сидела с телефоном, игнорируя приготовленную Эльвирой овсянку.
— Доброе утро, — сказала Эльвира, наливая себе чай.
— Что в нём доброго? — буркнула Ника, не поднимая взгляда от экрана.
— Ника, я готовила завтрак...
— Я не просила. Овсянка — это отвратительно.
— Тогда приготовь себе что-нибудь другое.
— А зачем? У меня есть лучший вариант. — Ника встала и направилась к выходу. — Папа даёт мне деньги на завтраки в кафе. Он понимает, что здесь невозможно нормально поесть.
Дверь захлопнулась. Эльвира осталась одна с нетронутой овсянкой и горьким осадком на душе.
Около полудня она не выдержала и позвонила подруге Валерии.
— Лера, я больше не могу. Эта девочка — монстр!
— Эля, что опять случилось? — Валерия была занята, в трубке слышались голоса коллег.
— Она вообще меня не замечает, разговаривает со мной как с прислугой. А вчера я обнаружила, что она брала мою косметику без спроса. Дорогую французскую помаду растерла по всему туалетному столику!
— И что сказала?
— Что это случайно! А потом добавила: «Всё равно этот цвет тебе не идёт, слишком яркий для твоего возраста».
— Какая наглость! А Родион что?
— Родион защищает её! Говорит, что она ребёнок, что я слишком строгая. Лера, мне кажется, я схожу с ума!
— Эля, запиши её на видео, когда она опять что-то выкинет. Покажешь Родиону.
Эльвира задумалась:
— Думаешь, поможет?
— А что ещё делать? Уходить из собственной квартиры? Ты должна показать мужу правду. Может, тогда он поймёт.
— Не знаю... Это как-то нечестно...
— Эля, а честно ли с тобой поступает эта девчонка? Честно ли ведёт себя Родион, закрывая глаза на происходящее?
Эльвира вздохнула:
— Ты права. Попробую.
Вечером представился идеальный случай. Ника вернулась домой около восьми, прошла прямо в свою комнату, не поздоровавшись. Эльвира занималась на кухне — готовила ужин для Родиона, который задерживался на работе.
Около девяти Ника вышла из комнаты и открыла холодильник.
— Ника, я приготовила ужин, — сказала Эльвира, помешивая соус. — Садись за стол.
— Не хочу твою еду, — девочка достала йогурт.
— Тогда хотя бы помой свою тарелку от завтрака. И чашку.
Ника резко обернулась:
— Что?
— Я прошу тебя помыть за собой посуду. Это элементарно.
— Я не обязана! — Ника повысила голос. — Это не моя квартира!
Эльвира незаметно включила запись на телефоне, который лежал на столе экраном вниз.
— Ника, каждый человек должен убирать за собой...
— Папа! Папа! — внезапно завизжала девочка так громко, что Эльвира вздрогнула. — Она меня ненавидит! Она заставляет меня работать как золушку! Она сказала, что я должна убираться как прислуга!
— Я просила тебя помыть свою тарелку! — возмутилась Эльвира.
— Врёшь! — Ника кричала всё громче. — Ты сказала, что я дармоедка! Что я здесь лишняя! Папа, забери меня отсюда! Она издевается надо мной!
В этот момент в квартиру ворвался Родион. Он услышал крики ещё на лестнице.
— Что здесь происходит? — он был раздраженным.
— Родион, твоя дочь отказывается выполнять элементарные...
— Папочка, она меня унижает! — Ника бросилась отцу на шею, изображая рыдания. — Она говорит, что я паразит! Что ты зря тратишь на меня деньги! Я хочу к маме! Не могу здесь больше!
Родион обнял дочь, его лицо потемнело:
— Эльвира, как ты можешь такое говорить ребёнку?
— Я не говорила ничего подобного! Родион, она ВРЁТ!
— Значит, моя дочь лжёт? — он повысил голос. — А ты святая?
— Родион, посмотри! — Эльвира схватила телефон. — Я записала всё на видео! Слушай, что она говорила на самом деле!
Лицо Родиона изменилось. Он отстранил Нику и уставился на жену:
— Ты что, следишь за моим ребёнком? Записываешь её тайком?
— Я хотела показать тебе правду! — Эльвира включила запись, но Родион грубо выхватил у неё телефон.
— Правду? — он побагровел. — Правда в том, что ты ненавидишь мою дочь! Правда в том, что ты устраиваешь провокации!
— Родион, послушай запись...
— Не буду! — он замахнулся телефоном. — Удали это немедленно!
— Нет! — Эльвира выхватила телефон обратно. — Ты должен услышать!
— Тогда убирайся из дома! — рявкнул Родион.
Эльвира остолбенела:
— Что ты СКАЗАЛ?
— Я сказал — убирайся! Нечего тебе здесь делать, если ты ненавидишь мою дочь!
— Это МОЙ дом, Родион. Моя квартира.
Повисла тяжёлая пауза. Ника перестала изображать слёзы и внимательно наблюдала за взрослыми.
— Ах да, твоя квартира! — Родион саркастически засмеялся. — Всегда найдётся что припомнить! Может, тебе и мужа другого найти? Который не будет приводить своих детей в ТВОЮ квартиру?
Слова повисли в воздухе. Эльвира медленно поставила телефон на стол.
— ХОРОШО, — сказала она тихо.
— Что хорошо? — Родион не понял.
— Ты прав. Мне нужен ДРУГОЙ муж.
Она развернулась и пошла в спальню. Родион и Ника остались на кухне.
— Папа, она правда уйдёт? — спросила Ника, и в её голосе прозвучала не печаль, а любопытство.
— Не знаю, дочка. Наверное, просто злится.
***
Эльвира методично складывала в чемодан рубашки и костюмы мужа. Она действовала механически, не позволяя себе думать.
— Что ты делаешь? — Родион стоял в дверях, уже успокоившийся.
— Собираю ТВОИ вещи. Завтра их заберёт курьер и отвезёт в камеру хранения.
— Эля, ты шутишь? — он попытался улыбнуться.
— НЕТ. И замки я поменяю. Завтра.
Родион вошёл в комнату, закрыл дверь:
— Эля, перестань. Не глупи! Из-за ребёнка ты готова разрушить нашу семью?
— Нашу семью разрушил ТЫ, — Эльвира не остановилась, продолжая складывать вещи. — Когда привёл сюда свою дочь без МОЕГО согласия и позволил ей издеваться надо мной.
— Издеваться? Да она просто ребёнок! Ей тяжело привыкнуть!
— Три месяца, Родион. Три месяца она живёт здесь и каждый день унижает меня. А ты встаёшь на её сторону.
— Я не встаю ни на чью сторону...
— Встаёшь. Только что ты выгонял меня из собственной квартиры.
Родион тяжело опустился на кровать:
— Я не хотел... Я разозлился из-за видео...
— А я разозлилась из-за того, что моя жизнь превратилась в АД. — Эльвира закрыла чемодан. — Родион, УХОДИ. Документы на развод я подам завтра.
— Эля, подожди! Мы можем всё решить! Поговорим с Никой...
— ПОЗДНО говорить. Ты сделал свой выбор.
— Я не делал никакого выбора!
— ДЕЛАЛ. Каждый день. Когда она грубила мне, а ты молчал. Когда она портила мои вещи, а ты говорил «не обращай внимания». Когда она врала, а ты ей верил больше, чем мне.
— Эля...
— Родион, я хочу, чтобы вы УШЛИ. Сегодня.
— Куда мы пойдём? Уже поздно...
— В гостиницу. К твоим друзьям. К бывшей жене. Мне всё равно куда.
Родион встал, подошёл к ней:
— Ты пожалеешь об этом!
— Возможно. Но сейчас я хочу, чтобы ты УШЁЛ.
Через полчаса Родион вышел из квартиры, ведя за руку растерянную Нику. Девочка оглядывалась — кажется, она не ожидала такого поворота событий.
— Папа, а мы правда не вернёмся? — услышала Эльвира её голос за дверью.
— Не знаю, дочка. Не знаю.
Дверь захлопнулась. Эльвира опустилась на диван и впервые за три месяца ощутила тишину.
***
Спустя месяц после окончательного разрыва с Родионом Эльвира отправилась в супермаркет за продуктами. Она медленно шла между рядами, наслаждаясь тишиной и покоем, которые теперь сопровождали её повсюду. Больше никто не требовал покупать определённые йогурты «потому что другие отвратительные», никто не швырял на пол пакеты с крупой, если они оказывались «не той марки».
— Эльвира? Надо же! Как жизнь?
Обернувшись, она увидела Тамару — первую супругу Родиона. Женщина выглядела отдохнувшей и умиротворённой, в её глазах светилась какая-то особенная лёгкость.
— Нормально. Развожусь с Родионом, — ответила Эльвира без обиняков.
— О! — Тамара рассмеялась, и в этом смехе не было ни капли злорадства, скорее облегчение. — Ника довела?
Эльвира удивлённо посмотрела на бывшую жену своего мужа.
— Откуда вы знаете?
— Она и меня так доводила. Специально настраивала отца против меня, — Тамара переложила корзинку из одной руки в другую. — Я терпела пять лет, пока он не ушёл к вам. Каждый день был как испытание на прочность.
— Но... вы же сказали тогда, что не справляетесь с ней? — растерянно произнесла Эльвира, вспоминая тот разговор с Родионом.
— Я? — Тамара искренне удивилась. — Да я вообще была рада избавиться от неё хотя бы на время! Понимаете, мне нужна была передышка от постоянных скандалов. Но Родион сам привёл её к вам. Утверждал, что вы просили.
— Что? Я никогда не просила! — воскликнула Эльвира, ощущая, как всё встаёт на свои места.
— Конечно, не просили, — кивнула Тамара. — Ника ему мозги заморочила. Придумала какую-то историю про то, что вы её где-то обидели — то ли в магазине, то ли ещё где. Родион решил проучить вас, показать, кто в доме главный.
— Проучить? — эхом повторила Эльвира, и в груди разливалось возмущение от осознания того, как её обманули.
— Ага. Ника мне потом всё рассказала, даже хвасталась, как ловко вас выживет из собственного дома, — Тамара покачала головой. — Рассказывала, как испортила ваши вещи, как устраивала истерики. Кстати, они уже месяц назад вернулись ко мне на порог.
— И как? Вы их приняли? — с замиранием спросила Эльвира.
— А я их не пустила! — Тамара засмеялась, и в этом смехе звучало торжество справедливости. — Сказала им: «Вы так хотели жить вместе, дружной семьёй, вот и живите». Пришлось им снимать какую-то однокомнатную квартирку. Родион теперь воет, что Ника совершенно невыносима в быту.
— Что вы имеете в виду?
— А то, что принцесса готовить не умеет, убираться категорически не желает, зато деньги требует каждый день и на всё подряд. Родион уже через неделю понял, какую жизнь вы с ним вели. Раньше-то вы всё делали, а он и не задумывался.
Эльвира молчала, переваривая услышанное. Все эти месяцы Родион уверял её, что дочь — невинная жертва развода, что ей нужны понимание и забота. А оказывается...
— Не жалко его? — спросила она наконец.
— Нисколько! — решительно ответила Тамара. — Он сам выбрал дочь-манипуляторшу вместо нормальных отношений. И со мной так было, и с вами. Кстати, Ника уже и его достала конкретно. На прошлой неделе заявила, что если он не купит ей новый айфон за восемьдесят тысяч, она переедет жить к своему парню. Представляете? Девочке шестнадцать лет!
— И что Родион?
— А что он? — Тамара развела руками. — Купил айфон. Взял кредит. Теперь она машину требует к восемнадцатилетию. BMW, между прочим, не меньше. Говорит, что он ей должен за то, что бросил её в детстве.
— Но он же не бросал её, он просто уходил от вас.
— Попробуйте ей это объяснить! — махнула рукой Тамара. — Она отцу мозг окончательно вынесла. У него уже и на работе проблемы начались — постоянно отпрашивается то в школу к директору, то к психологу, то ещё куда. А она прогуливает уроки и врёт всем, что учителя её травят и одноклассники издеваются.
— Как же он не видел этого раньше?
— Так видеть не хотел. Удобно же было считать нас с вами злыми, а себя — заботливым отцом. Только когда остался с ней один на один, понял правду.
Они разговаривали ещё полчаса, и с каждым словом Тамары картина прошлых событий становилась всё яснее. Родион не был жертвой обстоятельств — он был слабым мужчиной, который предпочитал идти на поводу у избалованного подростка, лишь бы не нести ответственность за воспитание.
Вечером, когда Эльвира разбирала покупки, зазвонил телефон. На экране высветилось имя Влада, лучшего друга Родиона.
— Эля, привет. Слушай, у меня к тебе просьба, — голос Влада звучал напряжённо. — Родька совсем плох. Может, поговоришь с ним?
— Влад, мы разводимся. Это окончательное решение.
— Знаю, знаю. Но ты бы видела, во что он превратился! Дочь его совершенно замучила. Каждый день новые требования, скандалы, истерики. Он уже не знает, куда деваться.
— Пусть воспитывает, — спокойно ответила Эльвира. — Он же так хотел жить с дочерью, быть ей опорой и поддержкой.
— Эля, ну он же понял, что был дураком! Признаёт свои ошибки. Может, всё-таки простишь его? Он же раскаивается.
— Нет, Влад. Я выбрала другую жизнь. Спокойную. Без постоянных подростковых истерик и унижений. Без необходимости оправдываться за каждый свой поступок.
— Понимаю, — вздохнул Влад. — Жаль всё-таки. Вы ведь хорошая пара были когда-то.
— Были. До тех пор, пока он не сделал свой выбор. А теперь пусть живёт с последствиями.
После разговора Эльвира приготовила себе лёгкий ужин и села с книгой у окна. В квартире была благословенная тишина, никто не хлопал дверями, не включал музыку на полную громкость, не кричал в телефон с подругами. Теперь она могла просто наслаждаться покоем.
Прошло ещё три месяца. Эльвира получила новую должность в издательстве, записалась на курсы итальянского языка, начала планировать путешествие в Тоскану — то самое, которое откладывала годами из-за постоянных семейных проблем.
Однажды утром, просматривая сообщения, она увидела длинное письмо от Родиона:
«Эльвира, прости меня. Ты была права во всём. Ника месяц назад переехала к своему парню — оказывается, ему уже двадцать три года, а я даже не знал. Когда я попытался с ней поговорить, она сказала, что я неудачник и позор для неё. Что она стыдится иметь такого отца. Тамара тоже отказывается со мной общаться — говорит, пусть дочь сама решает свои проблемы. Я потерял всё: тебя, дом, семью, покой. И понимаю, что сам во всём виноват. Может быть, когда-нибудь ты сможешь меня простить. Хотя бы частично».
Эльвира перечитала сообщение дважды, потом спокойно удалила его. В её душе не было ни жалости, ни злорадства — только умиротворение человека, который принял правильное решение.
Она подошла к окну и посмотрела на улицу, где начинался новый день. В её жизни больше не было места для шантажа. Она налила себе чашку кофе и открыла книгу о Флоренции. Жизнь действительно начиналась заново — и это было прекрасно.
Автор: Владимир Шорохов © Книги автора на ЛитРес