Секретики – одно из чудес детства. Это и ощущение тайны, и картинная галерея в одном лице.
Наташка возле клубничной грядки выкопала неглубокую аккуратную ямочку. Дно выстелила заботливо выглаженным золотцем (фольгой, которую добывают из конфет), сверху живописно разложила несколько разноцветных стеклышек (из разбитого калейдоскопа) и цветочков садовой фиалки. Все это накрыла куском стекла и стала любоваться.
Получилось очень здоровски: золотистая фольга поблескивала в лучах заходящего солнца, освещая цветочки и стеклышки в таинственном полумраке ямочки. Наташке очень захотелось позвать друзей, чтобы и они оценили ее произведение искусства. Но...
– Наташка! Юрка! – донесся до нее голос бабушки.
Девочка присыпала ямку землей, сделала аккуратный холмик, воткнула в него веточку и побежала ужинать.
Утром она привела к заветному месту брата и Иннокентия.
С загадочным видом Наташка расчистила землю и торжественно указала пальчиком:
– Вот!
Домовой и Юрка склонились над ямкой и несколько секунд разглядывали то, что находилось внутри. Потом Иннокентий хмыкнул и спросил:
– Что – вот?
– Секретик, – Наташка мило улыбнулась. – Правда красиво?
Юрка смущенно отвел взгляд. А домовой уселся прямо на траву и достал из кармана трубку.
– Видишь ли, малышка, – Иннокентий выдохнул облако пахнущего яблоками дыма. – Если считать красивым квадрат Малевича, тогда да, твой секретик выше всяческих похвал. Но я очень сдержанно отношусь к авангарду.
Вы читаете продолжение. Начало здесь
– Что? – Наташка от изумления открыла рот.
– Нет там ничего, – домовой, не мигая, смотрел на девочку.
– Юрка? – та перевела взгляд на брата.
Тот лишь молча кивнул.
Наташка подошла к секретику. Увиденное привело ее в ужас: на дне ямки под стеклом не было ничего! Абсолютно ничего – исчезли разноцветные стеклышки, цветочки фиалки, исчезла сама фольга. Была лишь зияющая темная дыра, ведущая в глубокие недра.
На глазах у девочки появились слезы, губы задрожали – она была готова разреветься.
Юрка обнял сестренку.
– Ничего страшного, – начал утешать он. – Подумаешь, секретик пропал. Новый сделаем.
– Тебе легко говорить, – голос у Наташки дрожал. – А я... Вчера... Весь вечер...
– Не реви! – подал голос Иннокентий. – В дело вступает знаменитый сыщик – мистер Кешлок Домс. И его верный помощник, – домовой перевел взгляд на Юрку. – Доктор Юрсон.
На днях по телевидению показывали фильм «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона». И теперь неугомонный Иннокентий во всем подражал знаменитому сыщику.
Под взглядами изумленных детей мистер Домс придал своей мухоморчатой шапочке вид кепи с двумя козырьками, сунул в зубы трубку и достал из кармана лупу –вдвое больше его самого. Затем с умным видом, разглядывая землю в увеличительное стекло, обошел бывший секретик, заглянул внутрь, потянул крючковатым носом воздух и важно изрек:
– Все понятно. Совершено ужасное злодеяние – кража со взломом. И совершил её крот.
– Скажите, пожалуйста, Домс, а откуда вы узнали? – Юрка оправился от изумления.
– Это элементарно, Юрсон, – прохрипел домовой, подражая голосу Василия Ливанова. – Под секретиком дыра. А дыра есть нора. И выкопать её мог только крот.
– Гениально, Кешлок! – воскликнул Юрка.
Домовой покосился на него, ожидая подвоха, но ничего не заметил: в глазах Юрки светилось искреннее восхищение.
– Нам нужно схватить преступника, – Кешлок многозначительно поднял палец. – Все в нору!
Дети с сомнением посмотрели на узкое отверстие в земле.
– Но мы туда не влезем, уважаемый Домс, – Наташка убрала стекло, прикрывающее дыру, и попыталась просунуть туда руку.
– Нет ничего проще, – домовой махнул рукой и произнес. – Типати-тапити-ых!
В тот же миг дети стали уменьшаться в размерах и скоро стали маленькими – ростом с мышонка.
– Ух ты! – воскликнула Наташка, с интересом разглядывая ставшие такими огромными листья клубники.
– Здоровски! – завопил Юрка, уклоняясь от летящей прямо на него бабочки.
– Чего встали? За мной! – скомандовал Кешлок Домс, и первый сиганул в нору.
Дети последовали за ним не раздумывая. Они не ушиблись: нора была не очень глубока, а они были маленькими и совсем невесомыми.
От отвесной норы шел широкий коридор. Вопреки опасениям Наташки, он не был темным: повсюду со стен и потолка тоненькими ниточками свисали светящиеся корни. Было на удивление сухо и тепло, легкий сквознячок гулял под сводами коридора.
Группа сыщиков во главе с Кешлоком Домсом, шагающим с лупой наперевес, не спеша продвигалась вперед.
Внезапно Домс остановился и поднял руку.
– Вот он. Злодей! – великий сыщик указал пальцем в темное ответвление коридора. И заорал что было мочи. – Именем закона! Крот, выходи! Ты арестован!
Эхо несколько раз повторило его слова под высокими сводами.
Из темноты вылез маленький черный зверёк.
– Не кричите, пожалуйста, – чуть шепелявя, сказал он. – Я вас хорошо слышу.
Крот подслеповато щурился и шевелил длинным розовым носиком.
– Вы, наверное, пришли за своим вещами? Не беспокойтесь, все в целости и сохранности, – он лапкой с огромными когтями указал в сторону лаза.
– Ага! Вот и улики! – Кешлок Домс торжествующе потер руки. – Состав преступления налицо: и вещдоки, и подозреваемый сознался.
– Преступления? – от удивления у крота задергался кончик носа. – Вы, наверное, ошиблись…
Кешлок не дал ему договорить, он выдохнул тонкую струйку дыма в мордочку зверушки.
– Вы имеете право хранить молчание, – начал он.
Но в этот момент вперед выступила Наташка
– Погоди, Кеша, – сказала она. – Давай его выслушаем.
– Чудесно! – воскликнул домовой. – Но учтите, все сказанное может быть использовано против вас в суде.
– Кеша, – Наташка укоризненно посмотрела на Иннокентия. – Дай же ему сказать. Ты что, не видишь – он и так напуган.
Девочка повернулась к кроту:
– Говорите. Мы вас внимательно слушаем.
Домовой пробурчал что-то себе под нос, однако спорить с Наташкой не стал.
Крот подслеповато посмотрел на девочку, пошевелил носом и благодарно кивнул.
– Видите-ли, уважаемая Наташка, почтенный Кеша и юноша, не имею чести знать, как вас величают.
– Юрка.
– И достопочтимый Юрка, – крот по очереди поклонился им. – Произошло досадное недоразумение.
– Недоразумение!? – воскликнул Иннокентий.
– Кеша, – Наташка нахмурила бровки.
– Все. Молчу-молчу, – домовой прижал палец к губам.
Крот продолжил:
– Гуляя вчера ночью по свежему воздуху, я обнаружил удивительную вещь: прямо над моей южной галереей образовалась красивейшая картина. Чудные цветы, разноцветные звезды, и все это в обрамлении золотого сияния, – он причмокнул от удовольствия. – Вначале я подумал, что это Мать-природа сотворила такое чудо. Но присмотревшись, понял – это дело рук человеческих. Я долго, как мог, любовался этим творением. Но очень скоро стало светать, а свет Солнца очень неприятен для меня. И я решил, что не будет большой беды, если перетащу эти сокровища себе в квартирку и буду наслаждаться их видом в приемлемом для меня мраке.
И крот опять указал лапой-лопатой на Наташкины сокровища.
– Но, увы, – он горестно вздохнул. – У меня не вышло повторить то дивное сочетание цветов и красок, какое сделали вы – уважаемая Наташка. И если я вас огорчил, то покорнейше прошу простить меня.
Крот склонил голову ожидая ответа.
Вокруг на несколько минут воцарилось молчание. Первым его нарушил Иннокентий, он шумно высморкался и произнес:
– Да-а. Ценитель прекрасного, понимаешь ли, выискался. Что будем делать с этим эстетом? – домовой обратился к притихшим Юрке и Наташке.
– Простим его, – тихо сказал Юрка. – Он же не со зла.
А Наташка подошла к грустному зверьку, погладила его по бархатистой шерстке и сказала:
– Я придумала, как вы тоже сможете любоваться моими секретиками, не выходя наружу.
Крот поднял голову и посмотрел на девочку. Она ласково улыбнулась ему.
С тех пор Наташка стала делать двойные секретики: сначала в ямку укладывала стекло, затем делала узор из камушков, стеклышек и цветочков, укрывала золотцем, поверх которого выкладывала точно такой-же узор, и опять накрывала стеклом.
Сложно?
Да.
Но это все для того, чтобы их новый друг мог наслаждаться прекрасным.
Качели
Что самое интересное и привлекательное в детстве?
Беззаботность и уверенность в завтрашнем дне. Обилие красок самых разнообразных оттенков. Мороженное, пирожное и прочие лакомства. Дневные сеансы мультиков в кинотеатре. Неудержимая фантазия и вера в мир сказок. Искренний детский смех и радость. Качели и карусели.
В общем, все то, чего в той или иной мере лишены скучные взрослые.
Практически все. Но очень редкий взрослый откажет себе в удовольствии прокатиться на карусели или покачаться на качелях, конечно, при условии, что их никто не видит и детский аттракцион выдержит большого дядю или тетю.
У бабушки во дворе качелей не было.
А Наташка и Юрка очень любили качаться. С соседской детворой они часто перебирались через забор в соседний детский сад и там до одури раскачивались на скрипучих качелях, ну или до того, как их прогонял строгий сторож. У некоторых мальчишек иногда даже почти получалось сделать «солнышко».
А у бабушки качелей не было.
– Так за чем-же дело стало? – удивился Иннокентий, услышав жалобы Юрки. – Смастери.
Идея Юрке понравилась, и он, не мешкая, приступил к исполнению. Вдвоем с Наташкой они притащили два длинных столба, что лежали за сараями. Пыхтя и обливаясь потом, вкопали их на заднем дворе. Сверху прибили круглый черенок от лопаты. Из старого дырявого тазика соорудили сиденье и закрепили его под перекладиной длинными кусками черного провода.
Домовой в работе не участвовал. Он сидел в тенечке на перевернутом ведерке, покуривал трубочку и давал «ценные советы». На предложения помочь и поработать ручками с возмущением отказывался, ссылаясь на почтенный возраст, застарелый радикулит и магнитные бури на Солнце.
Когда все было готово, Иннокентий с важным видом обошел качели, задумчиво поцокал языком, попинал столбы, проверил натяжение проволоки и изрек:
– Пойдет.
Испытывать качель выпало Наташке. Она поудобнее устроилась в тазике, взялась руками за проволоку и крикнула:
– Поехали!
Юрка ухватился руками за краешек сиденья, отошел на несколько шагов и с силой толкнул. И качель понеслась. Наташка взвизгнула и…
Столбы накренились, перекладина треснула, а проволока оборвалась. Девочка со всего размаху шлепнулась о землю больно ударившись попой.
– А-а-а! – взвыла она.
На крик выбежала бабушка. Оценив ситуацию, она отругала Юрку и увела плачущую Наташку, велев внуку немедленно разобрать сооружение.
Юрка нехотя подчинился и стал выкапывать столбы.
– Ушла? – из-за бочки с компостом показалась испуганная физиономия домового.
Юрка не ответил.
Иннокентий огляделся и, не увидев опасности, вновь уселся на ведерко. Закурив трубочку, насмешливо хмыкнул:
– Эх ты, горе-строитель! Я ж говорил, что не полетит.
Юрка хмуро покосился на домового, но промолчал.
До самого вечера бабушка сердилась, а Наташка с разнесчастным видом хромая, то и дело ойкая и потирая ушибленное место, расхаживала по двору.
А завтра бабушка сама смастерила им качели. В дверном проеме дровяного сарайчика над косяком она приколотила толстую доску и на старых вожжах прикрепила сиденье.
Бабушкины качели оказались куда лучше Юркиных. Они выдерживали даже его и Наташку вместе. Правда, на них «солнышко» сделать было невозможно.
Иннокентий долго разглядывал радостных детей, и легкая улыбка трогала его губы. Но он спохватывался, делал строгое лицо, хмурил брови и что-то ворчал под нос.
Наконец домовой не выдержал.
– Ладно, уговорили, – он выколотил трубочку, встал и подошел к качелям. – Садитесь. Теперь я вас покатаю.
Дети переглянулись.
– Чего ждете? Могу и передумать, – Иннокентий нетерпеливо топнул ножкой.
Наташка еще раз взглянула на брата, коротко кивнула и стала устраиваться на сиденье.
– Да не сама. Вместе садитесь, – домовой страдальчески воздел глаза к небу. – Можно подумать, что у меня дел больше нету, только по одному вас катать.
Наташка кивнула и потеснилась, пуская Юрку. Тот уселся и приобнял сестру.
– Крепче держитесь, – Иннокентий, кряхтя, взобрался Юрке на плечи. – Готовы?
– Ага, – хором воскликнули дети.
Домовой кивнул, нахлобучил по самые брови мухоморчатую шапочку, подтянул штанишки и, ухватившись за Юркины волосы, проорал:
– Типати-тапити-пух!
И качели стали раскачиваться. Все быстрей и быстрей. Они стали взлетать все выше и выше. Вот уже бабушкин домик остался далеко внизу. Юрка огляделся: где-то там, под ногами, во дворе, укутанном зеленым покрывалом летней листвы, идет по воду к колодцу бабушка, в загородке Митрофан и Маня, задрав головы, смотрят им вслед, а на крыльце, подставив пушистое пузико Солнышку, дремлет рыжий Васька.
Все это становится все меньше и меньше, оставаясь далеко внизу.
– Ура! – завопила Наташка. – Кеша, ты молодец!
– Держись крепче, – буркнул домовой.
А качели взлетали все выше и выше. Некоторое время за ними летели скворцы. Они без устали кричали, что-то Наташке и Юрке, но ветер относил их слова далеко в сторону. Скоро птицы отстали. Земля, скрывшись в пушистой белой вате облаков, исчезла из виду. А вокруг голубело бездонное небо. И по этой голубизне катился сияющий шар Солнца.
Дети, затаив дыхание, смотрели на безбрежный океан, по которому обретая причудливые формы плыли пушистые облака.
Скоро небо стало темнеть и над головой стали появляться звезды.
Земля сделалась маленькой-маленькой, размером с теннисный шарик.
– Какая она малюсенькая! – воскликнула Наташка. – Так и хочется взять ее в ладошки и защитить от всего на свете.
– Ага, – согласился Юрка. – И такая красивая.
Иннокентий лишь хмыкнул нечто неопределенное и ничего не сказал. Он продолжал раскачивать качели, посылая их все дальше – в глубь космоса. Пронеслись мимо ураганы Юпитера и кольца Сатурна. Мелькнули Уран и Нептун. Остался позади крошечный ледяной камушек Плутона. И наших путешественников окружили невиданные создания: с громким лаем пробежали несколько огромных псов, щелкал клещами изумрудный рак, беззвучно разевали рты глазастые рыбы и приветливо махали лапами медведи.
– Кеша, кто это? – Юрка, не отрываясь, смотрел на приближающегося длинногривого единорога, за которым с утробным рыком гнался огромный лев.
– А. Чепухень, – отмахнулся домовой. – Обычный звездный зверинец.
– Я понял! Понял! – закричал мальчик. – Это созвездия!
– А я про что? Не стоит внимания. Смотрите лучше туда, – Иннокентий указал направо.
Дети посмотрели и ахнули от изумления: по черному бархату космоса огромной стаей летели белоснежные птицы. Их было неисчислимое множество. Мерно махая крыльями, они начинали свой путь из необъятного далека и терялись в неведомой дали.
– Это то, что в ваших дурацких книжках называют Млечный путь, – тихо произнес Иннокентий. – На самом деле это Птичий Шлях. Каждая птица – это душа человека, летящая в рай по бескрайним просторам вселенной. С начала времен они летят и летят. И нету конца и края их полету. Но они счастливы, ведь именно в пути обретается счастье, покой и умиротворение. Вот бы и мне с ними, в путешествие без начала и конца.
Он вздохнул, помолчал немного, а потом решительно заявил:
– Когда-нибудь. Обязательно.
Еще долго они смотрели на огромных белокрылых птиц, совершающих свой бесконечный полет.
– Пора возвращаться, – Иннокентий прислушался. – Андреевна вас кличет.
Этой ночью Юрке и Наташке снился их чудесный полет. А утром они с изумлением обнаружили, что немного, совсем чуть-чуть, подросли.
– Глупые, – сказал домовой, когда дети поделились с ним этим. – Вы что, не знаете: когда ребенок во сне летает, значит он растет. Вот так-то.
И пыхнул облачком пахнувшего яблоками дыма.
Окончание здесь
Tags: Проза Project: Moloko Author: Захаренко Юрий
Ещё одна история этого автора здесь
