— Да пошёл ты к чёрту со своими планами! — Валя швырнула мокрую тряпку прямо в Макарову физиономию. — Мои родители не спонсоры и больше не будут тебя содержать!
Макар вытер лицо рукавом, даже не поморщившись. Привык уже. За три года брака Валя научилась попадать безошибочно — и тряпками, и словами, и взглядами, от которых хотелось провалиться сквозь землю.
— Валентина, ну давай спокойно поговорим...
— Валентина! — она передразнила его интонацию. — Когда тебе деньги нужны — я Валечка, золотце, рыбка моя. А когда правду говорю — сразу Валентина!
Он сел на табуретку возле кухонного стола, сложил руки на коленях. Вид покорный, почти святой. Эта поза у него отрепетирована до автоматизма — работает безотказно на мамашу Валину, та сразу начинает его жалеть.
— Слушай, я же не специально... Проект сорвался, заказчик кинул. Бывает в бизнесе...
— Какой к черту бизнес?! — Валя рассмеялась истерично. — Ты вообще понимаешь, что несёшь? Три года ты мне про этот свой бизнес заливаешь! А работаешь где? Нигде! Жрёшь что? То, что родители покупают!
Она подошла к раковине, включила воду на полную мощность. Грохот заглушил её злые всхлипы. Макар смотрел ей в спину — узкие плечи под застиранной футболкой, волосы собраны в неряшливый пучок. Когда-то эта спина была его опорой. Теперь — стеной.
За окном на втором этаже кто-то громко включил телевизор. Соседка Зина, наверное. Та всегда слушала новости на такой громкости, будто вся улица должна знать, что творится в стране.
— Ты знаешь, что твоя драгоценная тёща мне вчера сказала? — Валя обернулась, лицо красное от злости и пара. — Что если к осени ты работу не найдёшь, она квартплату платить перестанет. И коммуналку тоже.
Макар почувствовал, как внутри всё похолодело. Тёща Римма Петровна никогда не бросала слов на ветер. Если сказала — сделает.
— Она не может так...
— Может! — Валя ударила ладонью по столу. — Ещё как может! Потому что эта квартира её! И деньги тоже её! А ты, дорогой мой супружок, для неё стал обузой. Как и для меня, кстати.
В прихожей хлопнула дверь. Валя замолчала, прислушиваясь к шагам в коридоре.
— Валюша, мы дома! — голос Риммы Петровны, бодрый и громкий.
— И папа пришёл! — добавил глуховатый бас тестя Бориса Семёновича.
Макар встал с табуретки, машинально разгладил мятую рубашку. Самый неподходящий момент для семейного совета. Хотя... может, подходящий? Пора выяснить отношения до конца.
— Что тут у вас происходит? — в кухню вплыла Римма Петровна, вся в золотых украшениях, словно новогодняя ёлка. — Слышу, кричите на всю квартиру.
— Мама, мы с Макаром... обсуждаем его трудоустройство, — Валя вытерла руки о полотенце, старается говорить спокойно.
— А! — тёща многозначительно посмотрела на зятя. — Ну и как дела с трудоустройством, Макар Валентинович?
Он знал этот тон. Сладкий снаружи, ядовитый внутри. Когда Римма Петровна называла его полным именем, жди неприятностей.
— Риммочка, я как раз хотел с вами поговорить... У меня есть предложение. Очень перспективное.
— Опять? — в кухню заглянул тесть, снимая пиджак. — Сколько уже этих предложений было? Штук пять? Или десять?
Борис Семёнович устало опустился на стул, достал из кармана таблетки от давления. Молча запил водой из кружки.
— Пап, не нервничай, — Валя подошла, погладила отца по плечу. — Просто Макар нам объяснит, почему он опять деньги просить собрался.
— Я не прошу! — вспыхнул Макар. — Я предлагаю инвестировать! В будущее нашей семьи!
Римма Петровна фыркнула.
— Инвестировать... А во что на этот раз? В криптовалюту? В золотые прииски? Или опять в интернет-магазин, который через месяц закроется?
— В людей, — Макар выпрямился, в голосе появились металлические нотки. — В талант. В искусство.
— Боже мой, — Валя закатила глаза. — Только не говори, что ты решил стать художником.
— Хуже, — пробурчал тесть. — Наверное, актёром в театр пойдёт.
За стеной послышался громкий стук каблуков. Это тётя Наташа, Валина сестра, поднималась по лестнице. Она жила этажом выше и всегда появлялась в самые напряжённые моменты, словно чувствовала драму на расстоянии.
— А вот и Наташка идёт, — усмехнулась Римма Петровна. — Сейчас она нам всё объяснит. У неё на этот счёт своё мнение есть.
Макар сжал кулаки. Тётя Наташа его терпеть не могла с первого дня знакомства. Называла дармоедом и альфонсом, причём не за глаза, а в лицо. И Валя её слушалась больше, чем собственных родителей.
— Мне всё равно, что она скажет, — процедил Макар сквозь зубы. — У меня есть план. И я его осуществлю. С вашей помощью или без неё.
— Ой, как страшно! — Валя театрально всплеснула руками. — А план-то в чём заключается? В том, чтобы мои родители тебя до пенсии кормили?
В дверь постучали — три коротких, резких удара. Тётя Наташа никогда не звонила в звонок, считала это пустой тратой времени.
— Открой, — велела Римма Петровна дочери. — Посмотрим, что Наташка нового расскажет.
Валя пошла открывать, а Макар остался на кухне, чувствуя себя загнанным в угол зверем. Все против него. Даже собственная жена.
Но у него действительно есть план. И очень скоро все узнают, на что способен Макар Дроздов.
— Привет, семейка! — голос тёти Наташи прозвучал подозрительно весело. — Как дела? А то я тут такое слышала... Про нашего дорогого Макарчика...
Тётя Наташа вошла в кухню, как всегда — стремительно и с размаху. На ней красная блузка, джинсы, а в руках пакет из "Пятёрочки" и телефон, который она не выпускала даже во сне.
— Что слышала? — напряглась Валя.
— А то, что наш альфончик вчера в кафе "Встреча" сидел. С одной дамочкой. Очень даже симпатичной дамочкой, — Наташа присела на край стула, не спеша смаковала эффект от своих слов.
Римма Петровна покосилась на Макара. Борис Семёнович отложил таблетки и внимательно посмотрел на зятя.
— Наташ, не неси чушь, — Макар попытался засмеяться, но вышло натянуто. — Какая ещё дамочка?
— А такая! — тётка достала телефон, начала листать фотографии. — Зина с первого этажа видела, как вы там сидели, кофейком наслаждались. Она мне прислала фотки. Хочешь посмотреть?
— Покажи, — тихо сказала Валя.
— Валь, не слушай её! — Макар вскочил с места. — Это всё бред! Провокация!
Но Наташа уже протягивала телефон племяннице. Валя взглянула на экран — и лицо её побелело.
— Дрянь... — прошептала она. — Собака поганая...
На фотографии Макар действительно сидел в кафе напротив женщины лет тридцати. Блондинка, яркая, в дорогой одежде. Они держались за руки через стол, улыбались друг другу.
— Валечка, это не то, что ты думаешь! — Макар кинулся к жене, но та отшатнулась.
— А что это, по-твоему? Деловая встреча? — в её голосе появились ледяные нотки.
— Именно! — Макар схватился за эту соломинку. — Это инвестор! Женщина-бизнесмен! Она готова вложить деньги в мой проект!
— Ахаха! — Наташа захлопала в ладоши. — Слышите, родители? Инвестор! А что она в тебя инвестирует, козёл? Или ты в неё?
— Наташа! — одёрнула сестру Римма Петровна, но без особой строгости. Ей самой было интересно, что скажет зять.
Макар метался по кухне, как зверь в клетке. Всё рушилось на глазах. План, который он так тщательно разрабатывал, летел к чертям из-за проклятой соседки с её фотоаппаратом.
— Её зовут Инга, — выпалил он. — Инга Сергеевна Мельникова. У неё сеть салонов красоты. Она хочет открыть новое направление — мужская парикмахерская класса люкс. И я буду администратором!
— Администратором? — переспросила Валя с недоверием.
— Ну да! А потом, когда дело пойдёт, стану совладельцем. Она мне это обещала.
Борис Семёнович тяжело поднялся со стула, подошёл к зятю вплотную.
— Макар, — сказал он спокойно. — А сколько лет этой... Инге?
— Ну... тридцать два, примерно.
— А сколько салонов у неё?
— Пять! В разных районах города!
— А откуда деньги на новый салон? — продолжал допрос тесть.
Макар замешкался. Этого он не продумал.
— Ну... инвесторы у неё есть...
— Какие инвесторы? — подключилась Римма Петровна. — Макар, ты хоть понимаешь, во что влипаешь?
— А я знаю, что это за Инга! — вдруг оживилась Наташа. — Мы с подругой в её салон ходили. На Чкалова. Так вот, подруга моя там работала массажисткой. Рассказывала такое...
— Что рассказывала? — Валя сжала кулаки.
— Что эта Мельникова мужиков по салонам собирает. Красивых, молодых. Типа для антуража. А на самом деле — для себя любимой. У неё муж богатый, но старый. Она на стороне развлекается.
— Наташ, хватит! — взмолился Макар. — Ты всё врёшь!
— А-а-а, не вру! — она снова полезла в телефон. — Вот, смотри! Ещё одно фото. Как вы из кафе выходили. И как она тебя под ручку вела к своей машине.
Действительно, на следующем снимке Макар галантно помогал Инге сесть в красную "Мазду".
— И что потом было? — холодно спросила Валя.
— Ничего не было! — Макар был уже на грани истерики. — Она меня до дома довезла! Можете у неё спросить!
— Обязательно спросим, — пообещала Римма Петровна. — У меня есть знакомая, которая в налоговой работает. Она всё про этих предпринимателей знает.
— А вот и Зина идёт, — Наташа выглянула в окно. — Сейчас она нам ещё подробностей расскажет.
Во дворе действительно появилась соседка Зина — полная тётка в цветастом халате. Она несла сумки из магазина и то и дело поглядывала на окна второго этажа.
— Позовите её, — велела Римма Петровна. — Пусть поднимается.
— Мам, зачем? — взмолилась Валя. — И так весь дом будет знать...
— А я хочу правду выяснить! — отрезала тёща. — Макар, иди, зови Зинаиду Фёдоровну.
— Не пойду!
— Пойдёшь! — рявкнул тесть. — Или сам всё расскажешь, как оно есть!
Макар понял, что попал. Окончательно и бесповоротно. Но сдаваться не собирался.
— Хорошо, — сказал он, выпрямившись. — Хотите правду? Получите. Да, я встречался с Ингой. Да, мы обсуждали бизнес. И да — она мне нравится!
Валя ахнула. Наташа злорадно ухмыльнулась.
— Нравится? — переспросила Римма Петровна ледяным голосом.
— А что такого? — Макар уже не мог остановиться. — Три года я живу в этом доме как прислуга! Три года выслушиваю упрёки и оскорбления! А Инга — она меня уважает! Она видит во мне мужчину!
— Мужчину! — фыркнула Валя. — Да ты даже гвоздь забить не можешь!
— Зато могу женщину счастливой сделать! — рубанул Макар.
Наступила мертвая тишина. Все смотрели на него, как на сумасшедшего.
— Ты это серьёзно? — прошептала Валя.
— Серьёзнее некуда, — он достал из кармана телефон. — Хочешь, позвоню ей прямо сейчас? Спрошу, готова ли она меня содержать дальше?
— Макар! — рявкнула тёща. — Ты соображаешь, что говоришь?
А внизу уже раздавались шаги Зины по лестнице. Тяжёлые, размеренные. Как удары погребального колокола.
— Так, — Валя встала, вытерла слёзы рукавом. — Значит, так. Макар, собирай вещи. Сегодня же.
— Валь...
— Молчать! — она повернулась к родителям. — Мам, пап, извините за всё. Я сама во всём виновата. Надо было раньше глаза открыть.
Борис Семёнович подошёл к дочери, обнял за плечи.
— Валечка, ты не виновата. Мы все на этого... — он покосился на Макара, — надеялись.
Дверь в квартиру хлопнула — это поднялась Зина.
— Ay-y! — донёсся её голос из коридора. — Римма Петровна! Вы дома? Я такое видела!
— Проходи, Зинаида Фёдоровна! — крикнула Римма Петровна. — Проходи, нам как раз твои свидетельские показания нужны!
Зина влетела в кухню, красная от быстрой ходьбы, запыхавшаяся.
— Ой, все тут собрались! — она с любопытством оглядела присутствующих. — А я как раз от Клавки Морозовой иду. Та, что на Ленина живёт. Так она мне такое рассказала про вашего... — кивнула в сторону Макара.
— Что рассказала? — спросила Наташа, приготовившись смаковать новую порцию сплетен.
— А то, что этот ваш... как его... Макар... уже неделю к Ингу Мельниковой ездит. Каждый день! И не просто ездит, а ночует там!
— Врёшь! — взвился Макар. — Я дома ночевал!
— А вот и не врёт! — Зина достала из сумки смятую бумажку. — Вот, участковый Петров записочку передал. Говорит, соседи жаловались на шум в квартире Мельниковой. Музыка до утра, крики, смех. А когда он пришёл разбираться, там твоя машина во дворе стояла.
У Макара не было машины. Он ездил на общественном транспорте.
— Какая машина? — растерянно переспросил он.
— А та, на которой ты от неё уезжал! Красная "Мазда"! — торжествующе объявила Зина. — Значит, она тебя возила и обратно привозила!
— Вот же дрянь... — процедила Валя сквозь зубы. — Значит, врал про работу, врал про инвестиции. А сам к любовнице мотался!
— Валя, послушай меня! — Макар попытался подойти к жене, но та отступила к родителям.
— Не подходи! Не смей ко мне подходить!
— Но ведь между нами уже давно ничего нет! — выкрикнул он в отчаянии. — Ты сама знаешь! Мы как чужие люди живём!
— А чья это вина? — взорвалась Римма Петровна. — Кто три года из моей дочери прислугу делал? Кто заставлял её стирать, убирать, готовить, а сам на диване лежал?
— Я искал работу!
— Искал! — захохотала Наташа. — По сайтам знакомств искал!
— Ладно, — Валя вдруг стала очень спокойной. — Всё. Кончено. Макар, у тебя есть час, чтобы собрать вещи и уйти. Если не уйдёшь сам — выкину.
— А куда я пойду?
— К своей Инге иди! — предложила Зина. — Раз она такая богатая, пусть тебя содержит!
Макар достал телефон, набрал номер дрожащими пальцами.
— Инга? Привет, это я... Слушай, тут такая ситуация... Можно я к тебе приеду? Насовсем?
Все замолчали, прислушиваясь к его разговору.
— Как это — нет? — голос Макара дрогнул. — Но ты же сказала...
Он отошёл к окну, продолжая что-то быстро говорить в трубку. Потом резко отключился.
— Ну что, дорогой? — ехидно спросила Наташа. — Как успехи?
Макар обернулся. Лицо у него было серое, как у покойника.
— Она... она сказала, что у неё есть муж. И что это была просто интрижка.
— Вот те на! — всплеснула руками Зина. — А ты что думал? Что она замуж за тебя выйдет?
— Она говорила, что разводится...
— Ага, разводится! — фыркнула Валя. — А ты повёлся, как последний лох!
Макар опустился на табуретку, закрыл лицо руками.
— Что же мне теперь делать?
— А теперь иди работай, — строго сказал Борис Семёнович. — Настоящую работу ищи. Руками. А не языком болтай.
— А жить где?
— Снимай комнату, — пожала плечами Римма Петровна. — Как все нормальные люди. На свои деньги.
— На какие деньги? У меня их нет!
— Вот и пошёл искать! — рявкнула Валя. — Завтра же на биржу труда марш! И чтобы духу твоего здесь не было!
Макар поднялся, тяжело вздохнул.
— Ладно. Пойду соберусь.
Он вышел из кухни, и все услышали, как он в спальне открывает шкаф, бросает вещи в сумку.
— Валечка, ты правильно делаешь, — тихо сказала Зина. — Таких мужиков держать нельзя. Они как пиявки — только кровь тянут.
— Знаю, — Валя села на стул, положила голову на руки. — Просто три года жизни псу под хвост.
— Ничего, дочка, — погладила её по волосам Римма Петровна. — Ты молодая, красивая. Найдёшь себе настоящего мужчину.
— А этого пусть его Инга содержит, — добавила Наташа. — Если, конечно, захочет.
Из спальни донеслись звуки — Макар волочил по полу тяжёлую сумку.
— Всё, — он появился в дверях кухни. — Я ухожу.
— И ключи оставь, — напомнила Валя, не поднимая головы.
Он положил связку ключей на стол.
— Валь, если что... ты знаешь мой номер...
— Номер твой я заблокирую, — холодно ответила она. — И больше не звони. Никогда.
Макар постоял ещё немного, потом развернулся и пошёл к выходу. В прихожей он остановился, видимо, надеясь, что его окликнут, попросят остаться. Но никто не позвал.
Входная дверь хлопнула.
— Ну и слава богу, — облегчённо вздохнула Римма Петровна. — Наконец-то этот кошмар закончился.
Валя подняла голову. Глаза красные, но уже без слёз.
— А я, знаете что, завтра на работу устроюсь. В ту парикмахерскую на Советской. Они мастера ищут.
— Правильно, — одобрила Наташа. — А я тебя со своими друзьями познакомлю. Там один мужчина хороший есть. Инженер. Разведённый.
— Рано ещё, — усмехнулась Валя. — Сначала себя в порядок приведу. А потом посмотрим.
За окном раздался звук мотора — это Макар садился в такси. Валя даже не подошла посмотреть.
— Зинаида Фёдоровна, — обратилась к соседке Римма Петровна, — а вы чаю с нами выпьете? Тортик есть, свежий.
— С удовольствием! — оживилась Зина. — А то мне дома делать нечего. Муж на даче, внуки разъехались.
Через полчаса на кухне уже кипел самовар, на столе появились пирожки, варенье, торт и конфеты. Женщины сидели, пили чай и обсуждали соседские новости.
А Валя смотрела в окно и думала о том, что впервые за три года чувствует себя свободной. Завтра она пойдёт искать работу. Послезавтра — запишется в спортзал. А через месяц, может быть, познакомится с кем-то новым.
Кем-то, кто будет её ценить по-настоящему.
— Валь, а ты не жалеешь? — спросила Наташа.
— О чём?
— Ну... что так получилось?
Валя допила чай, поставила чашку на блюдце.
— Знаешь, тётя Наташ, я жалею только об одном — что не выгнала его раньше. На два года раньше.
И улыбнулась — впервые за много месяцев.