Вера вышла из лифта, в трехкомнатной коммуналке напротив опять шумели. К тому же хорошо шумели.
– Если Катюша спит, то они и разбудить ее могут, особенно хорошо слышится хрипловатый голос их больной соседки, – думала Вера, – трудно женщинам живется в коммуналке. Да еще и с такой соседкой, – подумала Вера, – знала бы про это, то никогда бы не купила эту квартиру.
Но плакаться уже было поздно, они с дочкой и внучкой уже почти год тут живут. Да, переезд этот трудно им дался. После того, как ее дочь Ольга развелась с мужем, он постоянно приходил пьяным под дверь их квартиры и устраивал скандалы. Соседи были недовольны этим, да и они сами хотели уехать "на край света". И вскоре Ольга нашла подходящий вариант обмена: трехкомнатная квартира с доплатой, которая была совсем мизерной. Их накоплений хватило даже на мебель.
Правда она была далеко от центра города, но транспорт в эту сторону ходил хорошо, так как в той стороне были хлебозавод, и строительные склады, поэтому в их сторону ходили две маршрутки, и это было очень удобно. А недавно Оля устроилась на этот Хлебозавод бухгалтером, и стало еще лучше, так как работа была близко от дома, и Оля успевала забирать Катю из садика, но это было уже не актуально, ведь в этом году Катюша уже пойдет в школу, а школа была в десяти минутах ходьбы от дома. И сейчас они потихоньку готовились к этому знаменательному событию.
И тут Вера услышала из соседней квартиры уже знакомый хрипловатый голос:
– Вы почему мой мусор выбросили, я и без вас это могла бы сделать. Вы чего лезете в мою жизнь.
То что ответили соседки Вера не слышала, она постаралась быстрее зайти в свою квартиру. Ну вот она и дома, сейчас нужно приготовить ужин, а вечером после ужина они постараются погулять с Катюшей подольше. Ведь она в садик уже не ходит, и сидит целыми днями одна. Свою дверь Вера закрыла аккуратно и тихо. Они хоть и недавно здесь, но вредная соседка уже приучила их закрывать дверь так, чтобы она не хлопала. И она стала вспоминать первые дни жизни в новой квартире.
Уже через неделю после переезда Вера поняла, что в подъезде нет ни одного человека, который общался бы с этой дамой. Да, все знали, что у нее прогрессирует болезнь Альцгеймера, но ведь и двадцать пять с лишним лет назад она тоже не общалась ни с кем, считая себя умнее всех. Но соседка с пятого этажа при этом говорила:
– Если бы она была умнее всех, то не жила бы в такой квартире, где соседи меняются чуть ли не каждый год, уже сколько их за эти годы сменилось, а она все здесь живет и живет. Это сейчас мы ее называем странной женщиной, а раньше для всех без исключения она была “вредной женщиной”. Но Вера думала, что не может человек жить вот так один, не имея друзей.
– Просто круг ее знакомых ( а родственников у нее не было, это все знали) живет, вероятно, чуть богаче. И она не хочет никому показывать свое, надо сказать, непрезентабельное жилище.
И вот Вера вышла с Катюшей гулять. И тут же она увидела, что и ее соседка вышла из квартиры:
– Здравствуйте! Вы тоже гулять? Присоединяйтесь к нам, мы далеко не ходим, внучка быстро устает.
– Еще чего, – грубо ответила женщина.
Но Вера успела, наконец-то разглядеть ее темные, почти цыганские глаза, на редкость жидкие темные волосы, и много морщин…
– Так ей далеко за шестьдесят, – подумала она, – это хорошо, что у нее соседи есть. А то ведь, что случись с ней… Ой не буду об этом, пусть живет себе как знает. Но что-то тревожное вдруг заползло в ее душу. Соседка была очень экстравагантно одета: на ней была элегантная шляпа, яркое платье. На ее чуть полноватой фигуре оно выглядело нелепо и вызывающе, но судя по всему покупалось оно лет двадцать пять назад. Она прошла к лифту и Вера завозилась с ключом, сделав вид, что у нее сразу не получается закрыть дверь в квартиру. Она надеялась, что это дама уедет вниз одна, не дождавшись их с внучкой. Для Веры было странно, ведь было видно, что она их и даже за соседей не считает, ведь на приветствие Веры она так и не ответила.
– Ведь вероятно она думает, что права, – решила Вера,– да у всех в жизни бывают и черные и белые полосы. Все переживают и радости, и горе, а она живет, судя по всему, в вакууме, не подпуская к себе никого, – неужели такое возможно? Ведь если она не терпит всех своих соседей, коллег, то как же она общается в обычном магазине, на рынке?
– Она что, показывая пальцем на нужный ей товар, бесцеремонно говорит дай? Выходит, что она считает себя умнее и лучше других, идеализируя вот эту свою вакуумную жизнь. Но так не бывает. Тогда как же она умудряется так жить. Да видно никак она и не умудрилась,– решила Вера, ведь получается так, что в результате она как бы осталась за бортом той самой счастливой, но все же несовершенной жизни.
– Осталась одинокой, никому не нужной, но наверное пыталась что-то предпринять и билась, как рыба об лед, но не смогла, и озлобилась, ведь ей даже поплакаться некому было. Она уже много лет почти молчит, как вышла на пенсию, так и молчит, не хочет ни с кем разговаривать. Но это невозможно, даже малые дети, не умеющие говорить, находят способ обратить на себя внимание.
– А эта женщина живет в своей собственной раковине, и это ужасно. Вера подошла к лифту, он тут же вернулся, и в нем было пусто, ничего не говорило о том, что там был кто-то минуту назад. Вот так никто никогда и не узнает, что живет такая вот дама по имени “Никто”, так как она не хотела ни с кем общаться, а потом ее не станет…И никто даже плакать не будет у ее могилы.
Тут Катенька спросила:
– Бабуля, а куда пошла бабушка, которая рядом с нами живет?
– Не знаю, солнышко, она нам с тобой об этом не сказала, скорее всего она отправилась одна гулять.
Вера с Катей погуляли, в парке потом отправились за канцтоварами, потом зашли в кафе и поели мороженого, и нигде так и не увидели свою соседку.
– Неужели она и на улице ищет уединенные места, но они скорее всего в парке, вдалеке от аллей.
– Но мы и там ее не видели, – сказала Катя, – я ведь и по лужайкам бегала, и между деревьями.
– Да женщина-загадка.
Но они, как и все соседи привыкли к этой женщине, а вернее уже бабушке, ведь она была намного старше Веры. Встречаясь с ней Вера только кивала головой, здороваясь с ней, хотя другим соседям всегда говорила “здравствуйте” и называла по имени и отчеству, не всех, конечно, но тех, с которыми уже успела познакомиться и подружиться.
– Как можно без этого жить, ведь человек живет в коллективе: в семье, на работе, в обществе соседей. Даже в садике маленькие дети стараются не оставаться в одиночестве, даже если они поссорились, то понимают, что все равно надо мириться.
А время шло, Катенька закончила первый класс, они всей своей маленькой семьей съездили на море, а потом начался новый учебный год. Катя уже сама ходила в школу, ведь она была рядом с их домом, в котором рутинную жизнь временами по-прежнему оживляла своим неадекватным поведением “странная дама” из квартиры напротив.
Ну вот однажды возвращаясь из школы, Катя вдруг увидела их странную соседку, имя которой она так до сих пор и не знала. Она сидела на лавочке в какой-то неестественной позе. Катя позвонила бабушке, но там была занята на работе, у нее были какие-то срочные дела.
– Баба, баба не бросай трубку, а может ей плохо!
– Кому? Ну тут наша соседка на лавочке сидит, как-то плохо сидит и не шевелится.
– А может она… Ой погоди, ты скажи, где ты?
– Я у кафе, в которое мы с тобой ходим есть мороженое, – ответила внучка.
Вскоре Катя увидела маму, она подбежала к лавочке и тут же вызвала Скорую, так как женщина была без сознания. Скорая приехала очень быстро, узнав что они только соседи, и не знают даже, как ее зовут, попросили назвать адрес. Мама Кати назвала адрес и спросила, куда ее отвезут.
– В городскую больницу, в реанимацию, – сказала врач.
Вечером Вера позвонила в квартиру где жила женщина и сообщила, что их соседка лежит в реанимации, и там нужны ее документы.
– Ой, это только через полицию, иначе она нас убьет, ведь у нее два замка в двери. Да и зачем ей документы.
– Как зачем, ее даже в дом престарелых отдать после больницы не смогут, – ответила Вера.
– Вот именно, ведь он ей и не нужен, – в сердцах сказала одна из соседок, а вторая добавила, – ведь ее надо оформлять не в дом престарелых, а все психоневрологический диспансер. Ведь если этого не случится, то мы туда попадем сами. Вы представить не можете, как мы от нее устали.
А то, что у нее эта самая болезнь Альцгеймера, то никто из соседей уже не сомневался.
– Документы надо искать только через полицию. Да и то их еще найти надо, – говорила одна из соседок, что проживала с ней.
– Ну хотя бы имя фамилию и отчество скажите.
– Нет, будем вызывать полицию, а ключ, скорее всего, у нее где-то в кармане или в сумочке остался.
Полицейские все сделали сами: обнаружили ключ в вещах больной, нашли документы и даже отвезли их в больницу. И на какое-то время все на их площадке жили спокойно.
Но вскоре полиция появилась снова. Инсульт у Таисии Васильевны, как оказывается звали эту женщину, вылечили. А саму ее отправили в муниципальный интернат. Они попросили соседок собрать личные вещи Таисии Васильевны, а потом ее комнату, внимательно осмотрев, опечатали, сказав, что никакого завещания, как надеялись соседки, они не нашли. Выяснилось также, что родственников никаких у нее нет. В ее телефоне было несколько контактов, но никто на их звонки не ответил.
– Мы таких людей еще ни разу не видели, – сказали полицейские, – вот так остаться в полном одиночестве на старости лет – это же ужасно, хорошо, что девочка ее обнаружила. А то бы так умерла безымянно, никому не нужная.
– Но даже от того, что у нее все же есть имя, она так и умрет никому не нужной, – горько сказала одна из соседок. Хоть и много она нам нервов потрепала, все же жалко ее. Вроде бы и умная была, и должность хорошую имела, она была начальником финансового отдела строительной компании. А что ее впереди ждет страшно подумать, и даже сейчас она не дает нам покоя, так и будем жить в неприятном ожидании нового жильца. А вдруг какой-то пьяница к нам поселится. Она хоть женщина, все как-то получше, чем мужчина.
Вера потом узнавала у соседок, что там с этой Таисией Васильевной, но они все время отвечали:
– Да все по-прежнему.
Вера знала, что они надеются на то, что интернат кроме пенсии соседки, ни на что больше претендовать не будет. После ее смерти они собирались выкупить вдвоем ее комнату, сделать в квартире ремонт и поменять на две однокомнатные квартиры. Свои квартиры они обе отдали детям, купив себе вот эти две маленькие комнаты, в надежде заработать нужную сумму за несколько лет и купить нормальные однокомнатные квартиры. А пока они ждали, терпеливо ждали.
– Сколько же они могут ждать, до своей пенсии? До чего же ты, жизнь, сложная штука,– порою думала Вера, – кажется на радость ты нам дана, а в результате получается, что никогда ты для нас идеальной не будешь. Чаще ты приносишь нам только горькое разочарование. Когда-нибудь и мы с дочкой придем к выводу, что жизнь у нас могла бы сложиться гораздо счастливее, а этого не случилось. Так где же мы совершили ошибку, где повернули не туда, оставшись без мужей, что нам надо сделать, чтобы в конце своей жизни сказать “Я была счастлива” но если на белом свете такие люди, которые во всеуслышание сказали бы вот так честно об этом – “я счастлив”.
– Вот Таисия Васильевна уже точно об этом не скажет. Эх, жизнь ты наша дивная, так и будешь и дальше удивлять нас своими сюрпризами, то печальными, то счастливыми, не давая нам скучать, – думала Вера, – но я все же довольна своей жизнью. А вот Таисия Михайловна так и умрет, не поняв, что ее жизнь в какой-то момент свернула не туда, а может просто ее поворот был слишком крутой. А она так и не смогла за всю свою достаточно долгую жизнь найти правильный путь. Да теперь и вовсе не сможет.
Мои многоуважаемые читатели, пишите комментарии, ставьте лайки. Счастья вам и любви близких!
Читайте на моем канале и другие произведения: