Начало здесь.
Глава 27.
- Здрав буде, хозяин, - Куприян поклонился старику, сняв шапку, - Не прогневайся, пришли мы к тебе незваными, совет нам нужен. Меня Куприяном звать, а это помощник мой, Ермил, да ты поди уж и знаешь.
- Гости вы хоть и незваные, а всё же дорогие, - степенно ответил дед и повёл рукой, приглашая гостей пройти в дом.
- Маняша, подай-кось чего к столу, - позвал дед внучку, и та принялась шустро собирать на стол, запахло свежим хлебом, солодом и мёдом.
- Что ж, вот ты какой, новый Хранитель, - сказал дед, - Вот и ладно, когда оно без присмотра, такое добро, то и притягивает к себе… непотребство разное. Звать меня дед Пахом, это внучка моя, Маняша.
Куприян удивился, а что же… кто же тогда Саввушка, который поможет, научит как одолеть Михлая. Но решил ничего не спрашивать, дед Пахом и сам знает, зачем они с Ермилом пришли, а терпению и ожиданию Куприян уже научился. Всему своё время.
Вот последний, кстати сказать, сидел нахмурившись и с недовольным видом взирал на избу, и на деревянного идола в углу, по лицу Куприянова помощника было видно, что он не рад здесь сидеть, а на деда Пахома Ермил вообще старался не глядеть.
- Не побрезгай, хозяин ласковый, прими гостинцы, - сказал Куприян и достал из сумки принесённые леденцы, пряники… и немного смутившись, добыл и мешочек соли.
- Маняше леденцы вот, и пряники к чаю вам, - Куприяну было неловко за соль, да и вообще, может не то принёс.
- Благодарствуй, Куприян, - степенно сказал дед Пахом, - А за соль особая тебе благодарность, у нас здесь этого добра нет в достатке, а вещь она нужная, причём в разных делах. Маняша, прибери, да подальше.
Девочка посмотрела на Куприяна с благоговением, принимая мешочек, который вдруг стал тёплым, парню даже показалось, что соль заискрилась, сквозь ткань мешочка были видны искры. Маняша убрала мешочек с солью в берестяной туесок, поставив его на полку за печью.
- Так что за беда тебя к нам привела? – разливая душистый чай, спросил дед Пахом, пододвигая гостям каравай, нарезанный большими ломтями.
- Дедо, ты не прогневайся, коли я чего не то скажу, - начал Куприян, - Мне и самому непонятно многое, вот и решили мы с Ермилом у вас попытать, может знаете. Есть человек… а может он и не человек вовсе, но шибко желает он в Лавку нашу попасть, да умысел у него недобрый. А сладить с ним мы пока не можем, силён он, да и словно завесой от нас сокрыт. Но есть у него помощник, тоже личиной приметный. Михлаем звать, и сказывают, что он из рода…
- Знаю, про кого ты сказываешь, Михлая этого, - кивнул дед Пахом, - Род их сгинул, истребили его люди за кровожадность и неистовую жажду крови. Да вот, вишь как, прибирает зло остатки таких под своё крыло. Тот, про кого ты сказал, ведьмак, много ему лет, не одна сотня. Имён он столько носил, что настоящего своего поди уж и сам не упомнит. И помощники такие ему нужны, чтобы попасть в Лавку, откуда откроются ему Пути, и уж тогда многое зло хлынет в миры, многое, чёрное, и неистребимое. А за то ведьмаку бессмертие будет даровано, ведь как он ни крутись, а кончины не избежать, и за дела его она будет страшной.
- Дедо, да как же сладить хоть бы с Михлаем этим, а после уж и за Гербера этого, или как уж там его на самом деле кличут, можно будет и за него взяться.
- Это ты верно решил, сперва помощников его извести, но только помни, Михлая ты сразу разглядел, а есть и такие, которых не разглядишь… Елизавета вот тоже в Лавку вошла, защиту вашу миновала, но вошла без сил своих, на то и защита, чтоб явное не пустить, а человек войдёт. А Михлай… род его рождён был диким, от природы изначальной, коя человеку врагом была, вот оттуда род его шёл. И сказать, как с Михлаем сладить, может тот, кто стезю эту знает, как свою, кто и свой род оттудова ведёт, да только не принял чёрную тропу.
- Я и сказал, что к Саввушке нам надо, - проворчал Ермил, - Потому и пришли нонче сюда. Покличь его, дед, чего зря толки вести!
- А ты и сам покличь, чего ж. Нешто позабыл, как Хранителю помогать? – пряча в глазах усмешку, сказал дед Пахом.
- Ты сам знаешь, что не отзовётся он! – рассердился Ермил, но с опаской глянув на деда, сел снова на лавку, - После того раза осердился Саввушка на меня, не придёт, не отзовётся. Зря ты, дед, смеяться вздумал. Ведь ежели Гербер этот всё, что замыслил, сделает, сгинет и ваша долина, и Пригорье сгинет во тьме. Только тёмные твари станут тут бродить, заманивая путников, пока всех не пожрут, и дальше пойдут чёрным вихрем.
- Ладно, не серчай, Ермил, - махнул рукой дед, - А только скажу, за прошлый раз, когда Саввушка озлился на вас с Онуфрием, ты виноват сам. И знаешь это! Вот потому и станешь здесь сидеть, покуда мы с Куприяном на Тропу уйдём. И не перечь! Маняша, собери мне котомку, пойдём Саввушку кликать.
Маняша кивнула, и шустро собрала деду дорожную суму, что уж туда положила, Куприян не видал. Сам взял со стола краюху хлеба и сунул её в свою суму, Ермил молча подал ему небольшую баклагу с молоком, прихваченную из дому.
- Ты остерегись, - негромко сказал Ермил, - Дед хоть нам и не враг, а тоже себе на уме. О своём деле больше помни, да поменьше слушай.
Пошли со двора Куприян с дедом Пахомом, на крыльце стояла Маняша, а от плетня нахмурив брови глядел им во след Ермил. Тропка повела их вдоль речушки, в которую бежал по выложенному камнями руслу родник, слева нависали над тропкой сказы, а с другой стороны, за речкой, простирался густой бор, высокие ели в нём покачивались, скрипели на ветру смолистыми стволами.
Вилась тропинка, шли два путника, и Куприян приметил, что ни птица, ни зверь, что им попадался на пути, человека не страшились. Видать не знали они опасности, кою привносит род людской в это лесное царство. Вот величественный олень появился на пригорке, повернул свою голову, глянув на путников, и скрылся в чаще неспешной царственной походкой.
- Что, дедо, охотников у вас тут поди и нет? – спросил Куприян, больше от того, что ему хотелось просто поговорить, - Зверь-то непуганый ходит…
- А откудова тут взяться им, охотникам-то, - резонно ответил дед, - Ни одна жизнь не примет тут погибели от руки человека, потому как…. А вот сам вскорости поймёшь, почему. Мы с Маняшей почитай вёрст на сто, али того больше, всего и есть такого вот роду-племени, а остальные… Сам поглядишь, а то ведь скажу – не поверишь. Решишь, что старик из ума выжил.
Дед Пахом рассмеялся, и снова зашагал по тропе, да так резво, что Куприян едва за ним поспевал. Сколько же деду лет, коли он вон какой, не угонишься! Так с виду и не угадать, спина широкая, крепкая, осанка моложавая, хоть теперь в женихи!
И всё никак не оставляла Куприяна дума, кто же есть этот Саввушка, когда он знает, как управиться с Михалаем, а тот и вовсе чудовище, не человек. Может и Саввушка этот из таких, из того рода, что проклят навек за деяния свои? Ну, тогда им не поздоровится, вон, ни у деда нет никакого оружия, окромя посоха, ни у самого Куприяна. Да и из гостинцев ничего не осталось… станет ли этот Саввушка помогать.
- Вон, погляди, - показал дед Пахом, остановившись на краю каменистой гряды, тропа, приведшая их сюда, теперь петляла вниз по склону.
И перед Куприяном простёрлась долина, всё ещё зелёная, осень только чуть тронула осины, а по берегам широкой реки, русло которой поделило долину на две части, расположилось большое селение.
Отсюда, сверху, домики были похожи на игрушечные, скатные крыши, покрытые черепицей, утопали в садах, через реку на другой берег вели три моста. Большое село, подумал Куприян дворов двести будет, может и больше. И глянул в низ, куда уходила тропа.
- Нам с тобой вон туда, - указал дед Пахом, указав на небольшой хуторок, едва виднеющийся в зелени деревьев у самой реки, - И не по тропе пойдём, а вон там. На поляну нам надобно, вон туда!
С тропы они свернули на середине пути, горная гряда шла почти отвесно, и они долго петляли между камней. Куприяна всё не оставляло странное чувство… что-то не то, что-то необычное есть и в селении, и в реке, и даже в самой гряде.
И только на половине пути он понял, что же не давало ему покоя всю дорогу. Отсюда он разглядел, что и домики, и речка, и мосты, и даже высокая башня на холме – всё это было такого размера… хорошо, если та башня самому Куприяну до пояса достанет!
- Что, смекнул теперь? – усмехнулся дед Пахом, - То-то и оно, что Саввушка и народ его, вот эдакого примерно размера и будут, каким ты Ермила впервой-то увидал. А хоть и роста они малого, да только знают столько, что никакому человеку из вашего рода не дано и помыслить! Идём, вон там поляна есть. Позовём оттудова Саввушку, мабудь и отзовётся. Поможет или нет, тут уж он сам поглядит, а ты его не бойся, и ничего не таи, он всё одно тайное узнает. Вы, люди, для таких, как Саввушка – прочитанная книга.
Усевшись на поляне посреди леса, который по размеру больше походил на траву, Куприян принялся ждать. Здесь же, на поляне, на самом высоком дереве был колоколец прилажен, вот в него и стукнул дед Пахом. Разошёлся звон по округе, эхом отразился от каменистой гряды, по которой они спустились только что. Интересно было Куприяну, каков он, Саввушка, и придёт ли на этот зов.
Продолжение здесь.
Дорогие Друзья, рассказ публикуется по будним дням, в субботу и воскресенье главы не выходят.
Все текстовые материалы канала "Сказы старого мельника" являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.
© Алёна Берндт. 2025