Расскажу как мне стало плохо после резкого слива большого количества асцита. Шел уже второй день пребывания в больнице скорой помощи.
Предыдущие части:
Было утро 21 апреля. Немного позже врач пришел снова. Я в это время уже погрузилась в сон и проснулась только когда муж уже что-то обсуждал с врачом. Он открыл трубку для слива и жидкость полилась в емкость. Порешили, что в этот раз сольем 2 емкости, а то есть около 4 литров, потому что живот еще был большой. Не лежать же тут неделю! Мне тоже хотелось быстрее с этим закончить.
В итоге они с мужем поговорили, и хирург показал ему как самостоятельно открывать троакар и сливать постепенно асцит из живота без его помощи. Он сказал, что у него еще много пациентов, реанимация и ушел. В общем, теперь мы будем сливать асцит сами примерно каждые 2 часа по 4 литра. Я думала, что к вечеру управимся. Но не тут-то было.
Мне привезли аппарат для измерения давления и пульса, показали мужу как им пользоваться, а также дали градусник. Мы измерили давление и температуру. Оно было немного снижено, где-то 100/60 (точно не помню, но было снижено). Температура была повышенной 37-37,3 (градусник был в виде пистолета, он на разных участках тела показывал разную температуру). Пульс 100.
Слили 4 литра. Вроде самочувствие было ничего, только слабость какая-то. Живот по-прежнему оставался большим. Я начала напрягаться от того, что мы достаточно долго торчим в этой больнице. Живот все сливаем и сливаем, а в нем все еще остается прилично жидкости. На последнем МРТ от сентября 2024 года было написано, что там ее 9-10 литров. Но что-то я уже начинаю в этом сомневаться. Мы слили уже не меньше 14, а такое чувство что там плавает еще столько же!!! Сколько же я носила в себе жидкости, 2 ведра? Или может 3? Это казалось чем-то из ряда фантастики.
Перевязки были жёлтые и уже отваливались. Хотелось быстрее закончить со всем этим и уехать из больницы. Отеки на ногах стали поменьше, но еще не ушли. Боли в ногах были, но не такие сильные и адские как дома, терпеть можно было.
Мне захотелось снова попробовать встать. Как и в прошлый раз, держась за мужа, я потихоньку начала подниматься. Когда я практически села меня резко кинуло в сильный жар и я почувствовала, как перед глазами все начало плыть, будто в предобморочном состоянии. А самое главное – дыхание. Я не могла сделать вдох и набрать воздуха в легкие! Их будто пережимало, что-то сдавливало внутри (странно, ведь легкие по идее должны расправиться!). Мне показалось, что еще чуть-чуть и я потеряю сознание, вокруг все плыло, жар прямо-таки ощущался по всему телу, дышать стало практически невозможно. В общем я подала сигнал мужу что лучше лечь обратно. Он положил меня обратно и мне стало легче. Дыхание нормализовалось, вокруг все перестало плыть, но жар еще остался.
Муж замерил температуру, она была около 38 (на лбу и на груди были разные показатели, но не меньше 37). Давление упало почти до 80.
Походу мы дошли до того, о чем описывается во всех медицинских статьях. Там пишется, что при резком сливе большого количество асцита человек может упасть в обморок. Стало понятно, почему рекомендуется откачивать асцит постепенно, а не одним махом. Похоже, 4 литра сливать сразу не стоило. Теперь снова придется сливать по 2. Но сколько времени еще займет? Скоро уже будут сутки как мы торчим в этой больнице!
Мне стало страшно вставать снова. Я прислушалась к ощущениям и поняла, что не могу дышать в полные легкие, а также диафрагмой! Вообще никак, живот будто не работает. Я старалась вдыхать глубоко пока лежала, учиться снова дышать диафрагмой. Понятно, что за год с асцитом я уже совсем перестала нормально дышать и даже не замечала этого. А теперь, когда легкие начали расправляться, стало непривычно, нужно приспосабливаться.
Лежа, я задумалась и поняла вот что… Зачем нужно было написать отказ от лапароскопии тогда, в ноябре 2024!!! Тогда я еще этого не понимала, почему такая страшная тревога у нас была, почему нужно было отказаться. А сейчас все становится ясно!
На момент отказа, как я думала и как написали в заключении МРТ, у меня было литров 10.
На деле же, было намного больше, 15, а может и 18. Так вот. Если сейчас, когда мне махом откачали 4 литра я чуть не задохнулась и не упала в обморок, то стоит только представить, что стало бы со мной тогда, когда мне собирались во время лапароскопии под общим наркозом откачать сразу 15 или даже 20 литров. Одним заходом! Было бы два варианта развития событий. Первый - я бы не проснулась вообще, так как легкие и вообще все органы просто бы охренели от резкого изменения. А второй, когда я начала бы пытаться встать после такого, то я бы могла просто задохнуться или свалиться в обморок. А тогда больница была на карантине и моего мужа бы туда не пустили никак. Кто бы был со мной рядом, кто бы мне помог? Зная, как работает медицинская система, о нехватке младшего медперсонала в госучреждениях, никто бы со мной там возиться не стал. Померла и ладно. Сама виновата, нечего столько асцита было копить. Конечно, я ведь сама его в живот вливала.
Так что есть такие моменты в жизни, когда нужно следовать внутренним подсказкам, особенно когда они сами вылезают и голос внутри буквально кричит, разрываясь: «не делай этого!». Логикой и умом это непонятно, но если последовать внутреннему голосу, интуиции, зову Бога, то можно даже жизнь спасти. С болезнями нет шуток, и простая логика иногда может не помочь.
Спустя какое-то время пришел снова мой хирург с каким-то другим врачом и спросил у того про асцит, сколько еще слить. Тот осмотрел меня, подавил на живот и сказал: «Какой же это напряженный асцит? Сливайте уже полностью все что осталось, делов-то!». В это время, когда он трогал живот, жидкость в нем бултыхалась как желе. Вот, - говорит, - он ведь не напряжен, сливайте уже все что есть и домой.
Но дело в том, что он был напряженным до этого, жидкость болтается в животе уже после слива. Я видела, как мой лечащий врач стоял рядом и метался в сомнениях. Кажется, он решил обратиться за вторым мнением, так как не знал, как лучше поступить. Вот, не зря, когда он говорил, что таких пациентов поступает много, я почувствовала в его голосе неуверенность. Понятно, он ведь не скажет, что таких сумасшедших сюда не поступало, чтобы не пугать меня. Может я конечно и ошибаюсь.
Мой муж стал говорить, про то, как мы попытались встать после слива сразу четырех литров и как я чуть не задохнулась, как поднялась температура и упало давление. Второй врач сказал, что ничего со мной не будет, и затем они оба ушли.
Перспектива задохнуться меня никак не устраивала. У моего мужа в тот момент, когда они приходили, была тревога и болел третий глаз – это не к добру. В итоге мы решили, что будем, как и раньше откачивать по 2 литра и выбирать время сами! Я начала видеть, когда и сколько нужно будет еще слить. Но при этом мы понимали, что тогда придется проторчать в больнице еще минимум полночи. Пришлось с этим смириться. Лучше уж так, чем вообще потом не встать.
Ближе к ночи мы откачивали по 1,8-2 литра еще 2 или 3 раза (к сожалению, не помню, так как я прислушивалась и делала все по подсказкам уже в полудреме). Врач приходил пару раз, спрашивал, как у нас дела, муж говорил ему сколько мы слили.
Вечером я снова решила попробовать встать, хотелось в туалет и не только по-маленькому. Было очень страшно, вдруг опять буду задыхаться? Я подышала поглубже, напрягая живот и диафрагму, и мы решили попробовать. Все равно вставать когда-то придется! Сначала муж поднимал мне изголовье кушетки, чтобы я постепенно занимала полулежачее положение, а потом и сидячее. Постепенно кое-как, держась за мужа, я аккуратно села, следя за своим дыханием. Вроде ничего, но дышать тяжело, не могу вдохнуть много воздуха, также тихо говорю из-за этого.
Я встала и, держась за мужа, стала тихонько расхаживаться. Я очень сильно горбилась и не могла нормально расправиться. Каждый шаг давался трудно, не в том смысле что было больно, а в том, что ощущалась усталость, хотелось обратно лечь и все.
Живот стал выглядеть очень странно – он сполз вниз! Под грудиной была глубокая впадина, чуть ли не до позвоночника и казалось, будто под ней ничего нет. Где органы? Где желудок, печень? Спустились вниз? Оставшаяся жидкость висела внизу шариком, будто в вода мешке. Жутковатое зрелище. Живот оттягивал ослабшее тело, из-за чего создавалась нагрузка на спину. Из-за этого я сильно горбатилась.
Затем мы аккуратно поползли в туалет. В этот раз было страшно идти в кабинку одной и мне пришлось зайти в женский туалет с мужем. Когда мы подходили к туалету я увидела на столике у входа хлорку в пульверизаторе и взяла ее с собой. В туалете никого не было (мало ли кто смутится из-за того, что туда попал мужчина). В маленькую кабинку я идти не решилась и пошла в туалет для инвалидов. Блин, надо было сразу туда идти, там ведь есть за что ухватиться, когда встаешь! Набрызгала на унитаз хлорки, муж помог разложить бумажки по сидушке, и я аккуратно с его помощью села. Я легко сходила по-маленькому, а вот по большому ужасно хотелось, но ничего не было! Позыв был, но ничего не выходило. Мне стало страшно, вдруг в кишечнике что-то замкнуло. При огромном асците я ходила в туалет стабильно (что вообще удивительно!!!). Можно, конечно, свалить на то, что я уже вторые сутки ничего не ем (только пила воду) и надо бы это исправлять. Я потужилась, посидела еще, но вышла только какая-то жидкость. Больше ничего. Решила себя не мучить и подождать еще.
Я сделала дела, муж помог подняться, вымыла руки и решила сходить к автомату в холле купить что-нибудь похавать. Я выбрала мягкую вафельку и чашечку латте. Муж есть и пить категорически отказался, ни в какую. Я не беспокоилась за него, так как он периодически добровольно голодает или мало ест, а как-то даже не ел и не пил почти неделю, соблюдая пост. Я тоже могла бы и потерпеть, но мне в моем состоянии тотального истощения лучше наоборот стараться побольше есть, чтобы хоть немного набрать вес.
Мы вернулись в приемный покой, я попила кофе с вафелькой прямо на столике с автоматом для измерения пульса и давления (больше было негде). Еда заходила хорошо, вроде не тошнило. Пока я ела пришел врач и спросил, как мое состояние. Он увидел, что я ем и, убедившись, что все нормально, ушел.
Пока я пыталась сесть и лечь обратно на кушетку, держась за мужа, со мной пыталась заговорить бабка с перевязанной головой, сидящая на стуле. Она спросила где купить кофе, а потом что-то еще говорила, но я толком не слышала ее и просто кивала. Потом она спросила на каком я месяце, я ответила, что не беременна и тогда она от меня отвязалась и ушла покупать кофе.
Мы решили чуть позже после еды слить ещё асцита. Ближе к ночи в больнице стало поспокойнее, новых больных больше не поступало, никто не шарился, а почти все, кто были там дрыхли. В углу сидели две бабули, которые ждали выписку, а около нас лежал мужчина, которого привезли и оставили родственники. Он был под капельницами, постоянно куда-то пытался уйти и вечно терял свои ботинки. Его не один раз укладывали врачи, а он все равно вставал и снова просил найти ему ботинки. Он дергал с этими ботинками и нас, и бабушек, и медсестер, и мимо проходящих фельдшеров, но в итоге ему все говорили, что надо лежать. За ним никто так и не приехал, позже его узнал там какой-то знакомый, спросив: «а ты что здесь делаешь?». Он-то и забрал его домой. Одна девушка вообще пролежала почти сутки и только после этого к ней кто-то приехал...
Около 12 часов ночи пришел врач и принес мне… разноцветные пасхальные яйца! Точно, в воскресенье как раз была пасха! Он сказал, чтобы я поела белок, желтки можно не есть. Такой заботливый врач, стало так приятно!
Дело в том, что после лапароцентеза желательно есть белок в огромных количествах, а это как раз то, что нужно. Здесь в автоматах, не продается такой еды, одни печеньки, чипсы, сухарики и прочая неполезная и неподходящая для меня на данный момент еда.
Я вегетарианец, но яйца изредка ела, хотя не особо их люблю. После них в организме какое-то чувство поганое, будто съел что-то разлагающееся, тухлое. Но дело в том, что они содержатся в обычном майонезе, который я ела регулярно, а веганский у нас в ближайших магазинах не продается. Потому я принципиально не стала отказываться от них. Кроме того, они содержатся в магазинных печеньках, кексах, в выпечке. Не совсем же я маразматик, чтобы ходить еще вычитывать состав и ничего не покупать себе только из-за яичного порошка. Кроме того, яйца – это не убийство, яйца курица-несушка несет неоплодотворенные петухом, потому даже если их не собрать, то они просто пропадут, так как цыпленка из них все равно не получится. Так я объясняла свою позицию, находясь на вегетарианстве и продолжая есть майонез с выпечкой.
В итоге я спокойно потихоньку схавала их белки, а муж съел желтки.
Звонила мама. На самом деле, мы не созванивались и не списывались еще с 18 апреля (а уже 22). Она писала 18 числа, а я не отвечала, думала, потом перезвоню. Раньше я иногда так делала, и мама всегда относилась с пониманием. Но в этот раз я не смогла перезвонить из-за вызова скорой. Про больницу я решила маме пока что не говорить, хотя и обещала, что позвоню в случае чего. Просто не хотелось тревожить родителей раньше времени. Свои телефоны я не доставала из рюкзака все это время. Сейчас я решила, что пора бы уже сообщить родителям, где я.
Взяла телефоны в руки и оказалось, что в месте, где мы лежали, плохо ловила сеть, потому звонки и сообщения не проходили. Позвонила через обычный телефон, на котором были пропущенные. Мама там уже в панике. Она испугалась не только потому, что я не писала и не брала трубку, а потому что никого из нас с мужем в сети не было нигде уже почти 2 дня. Она уже было собиралась поехать к нам, если мы не перезвоним, потому что наше внезапное исчезновение ее очень напугало. Кроме того, накануне ей снился страшный сон, связанный со мной (как раз в тот день, когда я видела сон про «мертвого пациента»).
В конце концов, материнское предчувствие, оно проявлялось у нее постоянно, когда со мной было что-то не то. Я рассказала маме, что да как, чтобы они не беспокоились.
Ночью слили еще асцит. На этот раз, я стала регулировать сливаемое количество по ощущениям. Сначала одну емкость, потом половину и интервалы между ними начала уменьшать. Где-то ближе к 7 утра мы уже начали замечать, что жидкость уже льется очень медленно, а иногда просто прекращает литься. При этом в животе еще что-то бултыхалось.
Рано утром мне поставили катетер и принесли капельницы с каким-то антибиотиком и натрием хлоридом. Врач еще также говорил, что мне надо обязательно есть белок, про питание и мочегонные, и что в выписке он мне все напишет.
После капельницы я встала еще раз. Муж сказал, что у меня начала розоветь кожа! До этого у меня было засохшее, худое, впалое и очень бледное лицо. Я сфоткалась на телефон, чтобы оценить это и действительно увидела огромную разницу! Вены на руках стали торчать меньше. Муж объяснил: это потому что жидкость начала нормально ходить по организму, а не задерживаться, то в животе, то в ногах.
Я попросила мужа сходить купить кофе и вафельку в автомате. Он не очень хотел идти туда, и у меня было предчувствие, что его одного лучше не пускать. Но хотелось есть, а идти было как-то лень из-за слабости. Я попросила его у автомата сфоткать что там есть и прислать мне. Он прислал, я выбрала 2 разных пачки вафель и кофе. Мужа не было минут 15, что меня насторожило.
Вернулся он очень недовольный. Как обычно он купил вафельки в автомате, а они застряли там и ему пришлось снова заплатить, чтобы следующая пачка вытолкнула застрявшую!! Но это еще ничего. В другом автомате, где были другие вафли, вообще деньги списались 3 раза просто так! Ничего не помогало, хоть тресни! Там было написано, что в таких ситуациях нужно позвонить по номеру телефона сразу же, не отходя от автомата. Он позвонил и в итоге его долго мурыжил автоответчик. Затем на связь вышел живой человек и сказал, что деньги скоро вернут переводом на телефон, откуда совершен звонок. Вернули ли что-то? Ага, конечно. Гниды!
Уроды, наживаются прямо в больнице! Представляю, сколько там дедушек и бабушек, которые вообще не особо понимают куда тыкать. Сколько с них там лишнего списали? А кто будет в больном состоянии разбираться, стоять дозваниваться полдня, еще и стоя рядом с автоматом?
Я была возмущена конечно этим грабежом. Ну ладно. Схавала вафельку, легла опять.
Решили минут через 20 откачать еще асцита. Живот уже был маленький, но я ощущала, что там еще болтается жидкость, просто ее нужно распределять. Трубка ведь торчит с правого боку и левый в итоге оказался более наполненным.
Мы открыли троакар. Жидкость текла еле-еле и где-то посередине емкости льющийся поток остановился. Я начала надавливать на живот, чтобы она снова начинала литься. Таким образом мне пришлось теперь доливать остатки нажимая на живот. Когда набралось полтора литра, мы решили остановиться и попробовать еще раз чуть позже.
Пока муж сидел с троакаром, проснулась та самая бабка, которая пыталась со мной поговорить. Она лежала рядом с нами на соседней кушетке. Сначала она начала гнать на говорящую по телефону женщину, что тут мол люди спят, утро раннее, можно не разговаривать? И это в приемном покое, куда привозят порой орущих от боли больных, где снуют врачи, медперсонал, фельдшеры и т.д. Потом она встала, подошла к нам и попросила мужа, который держал троакар и сливал мне жидкость, дать ей телефон, чтобы позвонить. То, что он занят, ее вообще никак не волновало. Не зря муж говорил, чтобы я ни с кем не вступала в разговор, а то докопаются и потом не отвяжешься. Потом еще другие пациенты (даже не лежачие) не один раз пытались позвать моего мужа, попросив принести им кофе или еще чего-нибудь. То, что он не санитар и не медработник и что он вообще-то был занят, никому было не интересно.