— Надоели вы мне все! Убирайтесь из моего дома и больше не показывайтесь! — выкрикнула Анфиса Игнатьевна, хлопнув дверью прямо перед носом у сына.
Анфиса Игнатьевна стояла в проходе коммунальной квартиры, загораживая путь к кухне. Старый халат с выцветшими розочками топорщился на её худых плечах, седые волосы торчали из-под платка во все стороны. В руках — швабра, как оружие.
Андрей замер у порога, держа в одной руке детский рюкзачок, в другой — термос с компотом для детей. За его спиной жались Оля с двумя сумками продуктов и малыши — семилетняя Катя и пятилетний Саша.
— Мам, что случилось? — растерянно пробормотал Андрей. — Мы же договорились... Ты сама просила приехать на выходные.
— Ничего я не просила! — рявкнула Анфиса Игнатьевна, размахивая шваброй. — Вы тут расселись, как в гостинице! Холодильник опустошили, посуду не моете, дети орут!
Оля тихо поставила сумки на пол. Руки дрожали — от усталости или от обиды, непонятно. Всю неделю готовилась к этой поездке: продукты покупала, детям вещи собирала, даже пирожки напекла для свекрови.
— Анфиса Игнатьевна, — осторожно начала она, — может, присядем, поговорим спокойно? Дети устали с дороги...
— Не Анфиса Игнатьевна тебе! — взвилась старуха. — И вообще, кто тебе позволил в мой дом таскать всякую еду? Думаешь, я не вижу, как ты тут хозяйничаешь?
Катя заплакала — тихо, почти беззвучно. Саша спрятался за папину ногу, большими глазами глядя на бабушку. Дети не понимали, что происходит. Ещё вчера бабуля по телефону обещала показать новые мультики и испечь оладушки.
— Мам, ты чего творишь? — Андрей попытался пройти вперёд, но Анфиса преградила дорогу. — Дети же маленькие! При чём тут они?
— А при том, что воспитывать их надо было! — выкрикнула она, тыча шваброй в воздух. — Смотри, что они вчера натворили! Краски по всей комнате размазали, игрушки раскидали!
Оля вспомнила, как дети рисовали за столом, как аккуратно убирали за собой, как Анфиса Игнатьевна сама предложила им акварель... Что-то здесь было не так. Очень не так.
Внезапно из кухни выплыла тётя Таня — младшая сестра Анфисы, пухлая женщина с накрашенными губами и золотыми зубами. В руках у неё дымилась чашка кофе.
— Фиса, ну что ты кричишь-то? — протянула она сладким голосом. — Детки же ни в чём не виноваты.
Анфиса резко обернулась к сестре:
— Не мешайся, Танька! Это моя квартира, мои правила!
— Твоя? — удивилась Таня, прихлёбывая кофе. — А мне казалось, мы тут напополам живём.
В воздухе повисло напряжение. Оля почувствовала, как что-то важное ускользает от её понимания. Какая-то игра взрослых, в которой дети стали разменной монетой.
— Бабуля, — тихо пискнула Катя, — а почему ты на нас сердишься? Мы же хорошо себя вели...
Анфиса Игнатьевна на секунду смягчилась, глядя на внучку. Но тут же лицо её снова окаменело:
— Вели, не вели... Всё равно мне с вами возиться некогда. У меня свои дела есть.
— Какие дела? — не выдержал Андрей. — Ты же сама звонила, говорила, что скучаешь! Просила приехать!
— Не звонила я никому! — отрезала мать. — Мне и без вас хорошо!
Тётя Таня поперхнулась кофе. Быстро поставила чашку на подоконник и заёрзала:
— Фиса, может, всё-таки...
— Молчи! — рявкнула на неё Анфиса.
Оля внимательно посмотрела на Таню. На её лице читалась вина — или страх? А может, и то, и другое.
— Так, — решительно сказала Оля, не выпуская Таню из поля зрения. — Что здесь происходит на самом деле?
Тётя Таня нервно засмеялась, отводя взгляд:
— Да ничего особенного, Олечка. Фиса просто устала...
— Устала? — Андрей недоверчиво покачал головой. — Мама, ты же сама несколько дней назад говорила, что соскучилась! Просила привезти внуков!
— Не говорила я ничего! — рявкнула Анфиса, но голос дрогнул.
Оля присела перед детьми, обняла их:
— Катюша, Сашенька, идите пока в прихожую, посидите тихонько.
Дети послушно отошли. Катя взяла братика за руку — маленькая мама, как всегда.
— Анфиса Игнатьевна, — Оля выпрямилась и посмотрела свекрови прямо в глаза, — вы же сами звонили три раза. Говорили, что приготовили детям сюрприз. Что случилось за это время?
Анфиса замялась, быстро глянула на сестру. Та отвернулась к окну.
— Ничего не случилось! Просто... просто передумала. Имею право!
— Конечно, имеете, — спокойно согласилась Оля. — Только странно как-то. Мы четыре часа в электричке ехали, продукты везли, подарки детям...
— Подарки! — вдруг взвилась Таня, обернувшись от окна. — Вот именно! Всё время подарки да подарки! А кто спросил, нужны ли они нам?
Андрей непонимающе уставился на тётку:
— Тань, ты о чём? Какие подарки? Мы же детям игрушки привезли...
— Игрушки, — передразнила Таня. — А нам что? Нам ничего не надо, да?
Оля вдруг поняла. Острым женским чутьём, которое никогда не подводило. Все эти странности, взгляды, недомолвки...
— Вы поссорились, — констатировала она. — Из-за чего?
— Не твоё дело! — огрызнулась Анфиса.
— Ещё как моё, — Оля шагнула вперёд. — Когда моих детей используют в ваших разборках, это очень даже моё дело.
Таня нервно рассмеялась:
— Какие разборки? Мы просто... просто обсуждали кое-что.
— Что именно?
— Квартиру, — тихо сказала Анфиса, опуская голову.
Андрей ошарашенно посмотрел на мать:
— Какую квартиру?
— Эту, — Таня махнула рукой. — Фиса хочет её продать.
— Продать?! — взорвался Андрей. — Мам, ты с ума сошла? Это же твой дом! Наш дом!
— Не наш! — заорала Анфиса. — Мой! И что хочу, то с ним и делаю!
Оля почувствовала, как всё встаёт на свои места. Вчерашние звонки, приглашения, а сегодня — внезапная агрессия. Кто-то из сестёр планировал использовать их визит как козырь в споре.
— Танечка, — мягко произнесла Оля, — а что вы думаете по поводу продажи?
Таня дёрнулась, словно её ударили током:
— Я? Да мне всё равно...
— Неправда, — отрезала Анфиса. — Ты же сама вчера говорила, что лучше продать и деньги поделить!
— Не говорила я такого!
— Говорила! При детях говорила! Потому я их и выгоняю — чтобы не слышали больше!
Андрей медленно поставил рюкзак на пол. Лицо его побледнело:
— Значит, вы нас позвали, чтобы мы стали свидетелями вашего скандала? Чтобы дети услышали, как бабушка собирается продать дом, где они выросли?
— Не выросли они тут, — буркнула Таня. — Раз в месяц приезжают.
— Замолчи, Танька! — рявкнула Анфиса. — Сама виновата во всём!
Из прихожей донёсся тихий детский шёпот. Катя что-то объясняла братику, пытаясь его успокоить. У Оли сжалось сердце.
— Хватит, — сказала она тихо, но так, что все замолчали. — Дети не должны этого слышать.
— А где они должны быть? — ехидно спросила Таня. — На улице в ноябре?
— Не на улице, — Оля подняла голову, и в её глазах что-то блеснуло. — В гостинице. Андрей, забирай детей. Едем.
— Ол... — начал было Андрей.
— Едем, сказала! — повторила жена, и в её голосе прозвучала такая решимость, что мужчина не посмел возражать.
Они стали собираться. Дети послушно надевали курточки, не понимая, что происходит. Катя исподлобья поглядывала на бабушку, а Саша прижимался к маме.
— Стойте! — вдруг крикнула Анфиса, когда Андрей уже взялся за ручку входной двери. — Стойте, говорю!
Все застыли.
— Что ещё? — устало спросил Андрей.
Анфиса Игнатьевна стояла посреди коридора, вдруг постаревшая и растерянная. Швабра выскользнула из её рук и со стуком упала на пол.
— Я... я не хотела, — прошептала она. — Танька меня довела... Говорит, что квартиру надо продавать, пока цены хорошие. А я не хочу... Это же мой дом...
Таня резко повернулась к сестре:
— Фиса! Ты же сама согласилась!
— Не согласилась! — завопила Анфиса. — Ты меня принуждаешь! Говоришь, что денег не хватает, что в старости помирать будем!
— А разве не так? — Таня всплеснула руками. — Пенсии копеечные, лекарства дорогие! Лучше продать сейчас, пока можем, и купить что-то поменьше, но с деньгами на старость!
— Не хочу ничего покупать! — рыдала уже Анфиса. — Здесь прожила всю жизнь! Здесь Андрюшка родился, здесь внуки первые шаги делали!
Оля переглянулась с мужем. Теперь всё стало понятно.
— Значит, вы нас позвали, чтобы мы поддержали вашу позицию? — спросила она у Анфисы. — Или наоборот — чтобы Андрей уговорил вас продать?
Обе сестры замолчали. Саша высунул носик из-за папиной ноги:
— Баба Фиса, а почему ты плачешь?
Анфиса Игнатьевна действительно плакала — беззвучно, утирая слёзы краем халата.
— Не плачу я, — всхлипнула она. — Просто... просто не знаю, что делать.
Таня подошла к сестре, неуверенно тронула её за плечо:
— Фисонька, ну что ты... Мы же не враги. Просто надо подумать о будущем.
— О каком будущем? — Анфиса резко отстранилась. — Ты мне каждый день мозги выносишь! То коммуналка дорогая, то ремонт нужен, то крыша течёт! А сама-то что предлагаешь? Продать и съехать неизвестно куда!
— Не неизвестно куда! — возмутилась Таня. — Я же говорила — есть хорошая двушка на Парковой. Новый дом, лифт, консьерж...
— Консьерж! — фыркнула Анфиса. — А где огород? А где яблоня под окном? А где могила Игната рядом, на кладбище?
Андрей тяжело вздохнул. Игнат — это его отец, умерший пять лет назад. Мать до сих пор каждое воскресенье ходила на могилу, носила цветы.
— Мам, — осторожно начал он, — а может, действительно стоит подумать? Тут ведь и правда много проблем: отопление плохое, соседи шумные...
— Ты тоже против меня? — Анфиса посмотрела на сына так, словно он её предал.
— Я не против, я просто...
— Просто ты давно хотел, чтобы я отсюда съехала! — перебила его мать. — Чтобы не мешала вашей семейной идиллии!
— Что за чушь! — взорвался Андрей. — Мы же к тебе каждые выходные ездим!
— Ездите, ездите... А сами думаете: когда же старуха помрёт, да квартиру нам завещает!
— Мама! — ахнул Андрей.
Оля почувствовала, как закипает внутри. Этого уже было слишком.
— Знаете что, Анфиса Игнатьевна, — сказала она ровным голосом, — хватит устраивать театр. Если хотите продавать — продавайте. Если не хотите — не продавайте. Но не вымещайте свои проблемы на детях.
— Это не твоё дело! — огрызнулась свекровь.
— Ещё как моё! — Оля шагнула вперёд. — Мои дети целую неделю готовились к поездке! Катя рисунок рисовала, Саша стишок учил! А вы их как мусор выбрасываете!
— Я не...
— Выбрасываете! — перебила Оля. — И знаете что? Может, оно и к лучшему. Пусть дети увидят, на что способна их любимая бабуля.
Анфиса побледнела. Таня попыталась вмешаться:
— Оля, ну зачем так резко...
— А вы, тётя Таня, — Оля повернулась к ней, — вообще молчите. Это вы её подговорили, да? Нашептывали про деньги, про старость?
— Я хотела как лучше! — оправдывалась Таня. — Фиса одна, я одна, денег нет...
— Денег нет, а кофе в турке варите, — заметила Оля, кивнув на кухню. — И сигареты на столе лежат. Дорогие.
Таня покраснела:
— Это... это Фиса покупает...
— Неправда! — вскрикнула Анфиса. — Это ты на мои деньги покупаешь! Каждый день что-то нужно!
— Фиса, не позорься при людях!
— Не позорься! А сама что делаешь? — Анфиса развернулась к сестре всем телом. — Месяц как сюда переехала, а денег в дом ни копейки не приносишь! Только ешь да спишь!
— Я же помогаю по хозяйству!
— Помогаешь! Полы не моешь, посуду не убираешь! Только советы даёшь!
Андрей растерянно переводил взгляд с матери на тётку. Оля молча наблюдала за разворачивающейся драмой.
— Так вот в чём дело, — медленно произнесла она. — Таня живёт за ваш счёт и давит на продажу квартиры, чтобы получить свою долю.
— Неправда! — возмутилась Таня. — Я же сестра! У меня тоже есть права!
— Какие права? — холодно спросила Оля. — На чужую квартиру?
— Не чужую! Родительскую! Нам с Фисой пополам досталась!
Анфиса резко выпрямилась:
— Врёшь! Квартира моя! На моё имя оформлена!
— После смерти родителей мы договаривались!
— Ни о чём мы не договаривались!
Сёстры смотрели друг на друга как враги. Андрей беспомощно развёл руками. А из прихожей донёсся тихий голос Кати:
— Мама, а можно я спрошу?
Все обернулись. Девочка стояла в дверном проёме, держа за руку братика.
— Конечно, солнышко, — мягко ответила Оля.
— А если бабуля продаст квартиру, мы больше к ней в гости не приедем?
Анфиса Игнатьевна посмотрела на внучку и вдруг заплакала — громко, навзрыд, как ребёнок.
— Катенька, — всхлипнула она, — прости бабулю... Я не хотела...
Девочка молча подошла и обняла плачущую бабушку за ноги. Саша потянулся следом.
— Баба Фиса, не плачь, — пробормотал он. — Мы тебя любим.
Таня отвернулась к окну, нервно закурила. Руки тряслись.
— Танечка, — тихо позвала Оля, — а что случилось с вашей квартирой?
— Какой квартирой? — не оборачиваясь, спросила Таня.
— Той, где вы жили до переезда сюда.
Таня резко затянулась, выдохнула дым в стекло:
— Продала.
— Зачем?
— Долги, — коротко бросила она. — Кредиты. Мужик бросил, алименты не платил.
Анфиса подняла заплаканное лицо:
— Танька, ты же говорила, что временно...
— Временно, постоянно... — Таня пожала плечами. — Какая разница? Всё равно деваться некуда.
Андрей медленно снял куртку, повесил на крючок. Дети тут же сбросили свои курточки.
— Понятно, — сказал он. — Значит, тётя Таня, вы хотите продать мамину квартиру, чтобы решить свои проблемы?
— Не только свои! — возмутилась Таня. — Фисины тоже! Она же одна живёт, ей большая квартира не нужна!
— Мне нужна! — всхлипнула Анфиса. — Сюда дети приезжают, внуки... А в двушке где они спать будут?
— На диване, — холодно ответила Таня. — Как все нормальные люди.
Оля присела рядом с детьми на корточки:
— Катюша, Сашенька, идите на кухню, попейте водички. А мы пока поговорим.
Дети послушно ушли. Оля выпрямилась, посмотрела на Таню:
— У вас есть работа?
— Какая работа? Мне пятьдесят восемь!
— И что? — удивилась Оля. — Моей маме шестьдесят, она в магазине работает. Уборщицей.
— Я не уборщица! — вспыхнула Таня.
— А кто вы?
Таня замялась:
— Я... я раньше в бухгалтерии работала...
— Раньше — это когда?
— Три года назад... Сократили.
— За три года можно было новую работу найти, — спокойно заметила Оля.
— Легко сказать! — Таня нервно затушила сигарету об оконную раму. — Попробуй в наше время устройся!
— Попробовать-то пробовали? — не отставала Оля.
Таня молчала.
Андрей вдруг хлопнул себя по лбу:
— Тань, а помнишь, я тебе полгода назад предлагал в нашей фирме поработать? В архиве документы разбирать?
— Предлагал, — буркнула Таня.
— И что ты ответила?
— Сказала, что это не моя работа...
— Ага, — кивнул Андрей. — Не ваша работа. А на шее у матери висеть — это ваша?
— Андрей! — одёрнула его Оля.
— Нет, пусть говорит! — всхлипнула Анфиса. — Пусть! Я сама виновата, что позволила Таньке на голову сесть!
— Фиса! — ахнула Таня. — Как ты можешь?
— А как ты можешь? — огрызнулась сестра. — Три месяца мне мозги полощешь про продажу! Говоришь, что иначе пропадём!
Оля внимательно наблюдала за этой перепалкой. Что-то её не отпускало... Какая-то деталь.
— Таня, — вдруг спросила она, — а почему именно эта квартира на Парковой? Как вы про неё узнали?
Таня дёрнулась:
— Объявление видела...
— Где?
— В... в интернете...
— На каком сайте?
— Да какая разница! — взвилась Таня.
Оля достала телефон, быстро набрала что-то:
— Парковая, новостройка... Так, интересно. А цены какие?
— Не знаю, — пробормотала Таня.
— Как не знаете? Вы же собираетесь покупать? — Оля показала экран Андрею. — Смотри, дорогой. Двушка на Парковой стоит три с половиной миллиона. А ваша трёшка, Анфиса Игнатьевна, по нынешним ценам потянет на пять. Получается, остаётся полтора миллиона...
— Ну и что? — Таня попыталась изобразить равнодушие.
— А то, что полтора миллиона на двоих — это неплохие деньги. Особенно если одна из сестёр внезапно останется без жилья...
Анфиса медленно повернулась к Тане:
— Танька... Ты что задумала?
— Ничего я не задумала! — заорала Таня. — Вы все сговорились против меня!
— Никто не сговаривался, — устало сказала Оля. — Просто арифметика простая.
Из кухни донёсся детский смех. Катя что-то рассказывала братику, тот хихикал. Обычные звуки обычной жизни.
— Мам, — Андрей подошёл к Анфисе, обнял за плечи, — ты не обязана ничего продавать. Это твой дом. А если денег не хватает — мы поможем.
— Мы? — Таня ехидно усмехнулась. — А где ваши деньги были, когда Фисе на лекарства занимать приходилось?
— На лекарства? — удивился Андрей. — Мам, ты же не говорила...
— Не говорила, — тихо признала Анфиса. — Не хотела расстраивать.
— А Танечка знала? — спросила Оля.
Анфиса кивнула.
— И вместо того чтобы сообщить сыну, предложила продать квартиру? — Оля покачала головой. — Как благородно.
Внезапно дверь хлопнула. Таня исчезла. Через минуту с улицы донёсся рёв мотора — она уехала на такси.
— Ушла, — констатировала Анфиса. — И слава богу.
— Мам, — Андрей сел рядом с матерью на диван, — расскажи всё как есть. Сколько денег нужно? На что?
Анфиса долго молчала, потом тихо заговорила. О таблетках, которые не входят в льготу. О крыше, которая действительно протекает. О страхе остаться совсем одной.
Оля слушала и думала о своей маме, которая тоже одна, которая тоже гордая, которая тоже не просит помощи.
— Анфиса Игнатьевна, — сказала она, когда свекровь замолчала, — а что если мы просто будем чаще приезжать? Не раз в месяц, а каждые выходные?
— Зачем вам это? — удивилась Анфиса.
— Затем, что вы — семья, — просто ответила Оля.
Из кухни вышла Катя, неся стакан воды:
— Баба Фиса, попей. А то голос охрип от крика.
Анфиса взяла стакан дрожащими руками, отпила глоток. Посмотрела на внучку, потом на Олю, потом на сына.
— А Танька вернётся? — спросила она.
— Вернётся, — уверенно сказал Андрей. — Ей ведь деваться некуда.
— Когда вернётся, — добавила Оля, — предложите ей работу. В той же фирме, где Андрей. Пусть докажет, что хочет помочь, а не просто жить за чужой счёт.
Анфиса кивнула, вытирая последние слёзы.
— Знаешь, — тихо сказала она Оле, — я всегда думала, что ты слишком мягкая для Андрея.
— А теперь?
— А теперь думаю, что он слишком мягкий для тебя, — усмехнулась свекровь.
Саша выбежал из кухни с печеньем в руках:
— А мы теперь останемся? — спросил он, забираясь к бабушке на колени.
— Останетесь, — улыбнулась Анфиса, целуя его в макушку. — Обязательно останетесь.
За окном начинал накрапывать дождь. В квартире пахло кофе и детским печеньем. На столе лежала недопитая чашка Тани и пачка дорогих сигарет — свидетели семейной драмы, которая закончилась так же внезапно, как и началась.
А через час, когда дети уже смотрели мультики, а взрослые пили чай на кухне, Анфиса Игнатьевна вдруг сказала:
— Оль, а ты знаешь, что Танька вчера риелтору звонила? Думала, я не слышу.
— Не знала, — честно ответила Оля.
— Назначила встречу на завтра. Сказала, что собственница согласна продавать.
Андрей поперхнулся чаем:
— Как согласна? Ты же...
— Я? — Анфиса лукаво улыбнулась. — А я завтра этому риелтору всё расскажу. Про то, как моя сестрица чужими квартирами торгует.
Оля восхищённо посмотрела на свекровь. Вот это поворот.
— Бабуля оказалась хитрее, чем мы думали, — прошептала она мужу.
— Не хитрее, — отозвалась Анфиса, прихлёбывая чай. — Просто опытнее. Я с Танькой сорок лет прожила. Знаю её как облупленную.
И тут в дверь позвонили. Все переглянулись.
— Это она, — спокойно сказала Анфиса. — Вернулась. Небось, денег на гостиницу не хватило.
Она не спешила открывать. Звонок повторился — настойчивее.
— Фиса! Открой! Я ключи забыла!
— Забыла... — протянула Анфиса и посмотрела на семью сына. — А знаете что? Пусть постоит. Подумает о жизни.
И она демонстративно налила себе ещё чаю, словно никого не слышала.
За дверью начались причитания, потом ругань, потом угрозы. Анфиса невозмутимо пила чай и рассказывала внукам про котёнка, которого вчера подобрала во дворе.
— А он живёт в подвале, — шептала она заговорщически. — Я ему молочко ношу. Хотите посмотреть?
Дети радостно закивали.
— А тётя Таня? — спросила Катя.
— Тётя Таня пока побудет на лестнице, — невинно ответила бабушка. — Свежим воздухом подышит.
Оля с трудом сдерживала смех. Вот так поворот! А она думала, что Анфиса Игнатьевна — жертва обстоятельств. Оказалось — тонкий стратег.
— Андрей, — прошептала она мужу, — кажется, твоя мама всех нас переиграла.
— Похоже на то, — усмехнулся он.
А за дверью тётя Таня всё стучала и звонила, не понимая, что урок только начинается.