— Хватит мне мозг выносить! Дачу продадим и маме машину купим, она уже замучалась по автобусам лазить! — нагло заявил Юра, даже не подняв глаз от телефона.
Жанна замерла над раковиной с мокрой тарелкой в руках. Капли воды стекали с фарфора на пол, но она этого не замечала. Что он сказал? Дачу? ТУ дачу?
— Какую дачу? — голос прозвучал тише, чем она хотела.
— А какую, по-твоему? — Юра наконец оторвался от экрана и посмотрел на неё так, будто она задала самый глупый вопрос в мире. — Ту, которая в Малиновке. Мать уже всё решила, завтра едем к нотариусу.
Тарелка выскользнула из рук и разбилась о кафель. Осколки разлетелись по всей кухне, один больший кусок остановился у ног Юры.
— Ты что, спятила? — он поднялся с табуретки, отбрасывая телефон. — Посуда не резиновая!
— Не резиновая... — повторила Жанна механически. — А дача что, резиновая?
Дача в Малиновке. Шесть соток счастья, которые достались им от деда Жанны. Дед Семён, который научил её сажать помидоры и рассказывал сказки под старой яблоней. Который умер три года назад и завещал участок внучке, а не сыну-алкоголику. "Жанночка у нас хозяйственная, — говорил он тогда, — она землю любить будет."
— Юра, ты в своём уме? — Жанна ступила через осколки, подошла ближе. — Это МОЯ дача. По завещанию.
— Наша дача, — поправил он, закуривая. — Мы же семья, или я что-то путаю?
— Семья... — Жанна смотрела на мужа и вдруг поняла: она его не узнаёт. Когда он успел стать таким? Когда научился говорить с ней, как с прислугой?
Дым сигареты поднимался к потолку, и в этом дыму почему-то виделось лицо деда. "Не отдавай землю, Жанночка. Земля — это корни. А без корней человек как перекати-поле."
— Мария Ивановна даже не умеет водить, — сказала она, присаживаясь на край стула.
— Научится. В её возрасте уже половина района за рулём ездит. А дача всё равно простаивает, толку от неё никакого.
— Никакого толку? — Жанна почувствовала, как внутри что-то начинает закипать. — А картошка? А огурцы? А то, что мы каждые выходные туда ездим?
— ЕЗДИЛИ, — подчеркнул Юра. — В прошлом году три раза были всего. И картошка твоя дороже магазинной выходит, если посчитать.
В дверь резко постучали. Три коротких удара — это была Катя, подруга с третьего этажа. Только она стучала именно так.
— Не сейчас, — буркнул Юра, но Жанна уже шла открывать.
Катя влетела в прихожую как ураган, в руках пакет с булочками и глаза, полные тревоги.
— Жанка, я же говорила тебе вчера — твоя свекровь с тётей Таней в агентстве недвижимости торчали! Я мимо проходила, видела! Они там какие-то бумаги рассматривали!
Жанна опустилась на табуретку в прихожей. Значит, всё уже решено. За её спиной. Без неё.
— Катя, не лезь в чужие дела, — Юра появился в дверном проёме с сигаретой в зубах.
— А ты, Юрочка, не указывай мне, в какие дела лезть, — Катя поставила пакет на полочку и впилась в него взглядом. — Жанка, скажи мне честно: ты знала про эти планы?
Жанна молчала. В голове крутилось только одно: "Как же так? Как же так?"
— Слушай, мы тут семейными вопросами занимаемся, — Юра затушил сигарету о подоконник. — Может, ты пойдёшь к себе?
— Может, ты сначала с женой посоветуешься, а потом уже планы будешь строить? — не унималась Катя.
— Жанна, скажи своей подружке, что...
— НЕ СМЕЙ! — взорвалась Жанна. — Не смей говорить мне, что говорить! Это МОЯ дача, МОЯ подруга и МОЙ дом!
Юра вздрогнул. За пятнадцать лет брака Жанна ещё ни разу на него так не кричала.
— Ты что, белены объелась? — он шагнул к ней, но остановился, встретив взгляд Кати.
— Жанка, — тихо сказала подруга, — а где твоя тётя Таня? Она же вроде как соопекун по завещанию была?
Тётя Таня. Дедова младшая сестра, которая после его смерти должна была следить за тем, чтобы дача не была продана без крайней необходимости. Тётя Таня, которая последние два месяца почему-то не приезжала в гости и на звонки отвечала как-то странно.
— О чём ты? — Юра снова закурил, но руки у него слегка дрожали.
— Я про то, что тётя Таня должна подписать согласие на продажу. По закону. А она подписала?
Жанна медленно поднялась с табуретки. В груди колотилось сердце, но впервые за вечер она почувствовала что-то похожее на надежду.
— Юра, — спросила она ровным голосом, — тётя Таня знает о ваших планах?
Муж затянулся и отвернулся к окну.
— Мама с ней разберётся.
— Как именно разберётся?
— Найдёт подход. Тётя Таня не маленькая, сама понимает, что старая дача никому не нужна.
Катя и Жанна переглянулись. Обе подумали об одном и том же: а что, если тётя Таня не согласится? И что именно Мария Ивановна собирается с ней делать?
За окном начинался дождь, и первые капли застучали по стеклу, словно требуя внимания к тому, что происходило в этой квартире, где семейное счастье трещало по швам, как старые обои.
— Слушай, Жанка, — Катя подошла ближе и взяла её за руку, — а где вообще твоя тётя Таня сейчас? Когда ты с ней последний раз говорила?
Жанна подняла глаза. Когда? Месяц назад? Два? Тётя Таня всегда звонила по воскресеньям, расспрашивала про дачу, про урожай. А последние недели... тишина.
— Я ей звонила на прошлой неделе, — медленно проговорила Жанна. — Трубку не берёт. Думала, может, к сестре в Тверь уехала.
— А дом её проверяла?
— Зачем мне её дом проверять? — вмешался Юра, нервно затягиваясь. — Старая, может, заболела или ещё что. При чём тут дача?
Катя посмотрела на него с нескрываемым презрением.
— А при том, дорогой, что без её согласия дачу продать нельзя. Или ты думал, что закон для дураков писали?
Юра побагровел.
— Да что ты понимаешь в законах, продавщица! Мама всё узнала, всё правильно оформим!
— Продавщица? — Катя сделала шаг вперёд. — А ты, слесарь-аварийщик, небось, юридическое образование имеешь?
— Хватит! — Жанна встала между ними. — Катя, спасибо, что предупредила. Я сама разберусь.
— Сама? — подруга недоверчиво посмотрела на неё. — Жанка, ты уверена? Я же вижу, как с тобой обращаются!
— Всё нормально, — Жанна выдавила улыбку. — Правда.
Катя пожала плечами, взяла пакет с булочками.
— Ладно. Но если что — я на третьем этаже. В любое время дня и ночи.
Дверь закрылась, и Жанна осталась наедине с мужем. Юра докуривал у окна, и дым мешался с влажным воздухом от дождя.
— Зачем ты ей всё рассказываешь? — спросил он, не оборачиваясь.
— А зачем ты мне ничего не рассказываешь? — ответила Жанна. — Когда вы с мамой всё это планировали?
— Да что тут планировать? Дача заброшенная, денег от неё никаких, а машина маме нужна. Логично же.
Жанна подошла к столу, взялась руками за спинку стула. Дерево было тёплым и знакомым — этот стол покупал ещё дед, когда переехал из коммуналки.
— А меня спросить не логично было?
— Тебя? — Юра обернулся, прищурился. — А ты что, против того, чтобы мама нормально жила? Она всю жизнь на нас горбатилась, а теперь в автобусах толкается, как бомж какой!
— Я не против того, чтобы мама жила хорошо. Я против того, чтобы ты распоряжался моим наследством, даже не поставив меня в известность.
— Твоим наследством? — Юра засмеялся, но смех был неприятный, злой. — Жанна, ты замужем. Что у тебя, то и у меня. Закон.
— Неправда.
— Правда. Спроси у любого юриста.
Жанна знала, что он врёт. Дача была оформлена на неё лично, по завещанию, до брака. Но Юра, видимо, рассчитывал на её неграмотность.
В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось: "Мария Ивановна".
— Мам? — Юра взял трубку. — Да, я ей сказал... Как это "не согласна"? Минуточку.
Он протянул телефон Жанне.
— Мама хочет с тобой поговорить.
Жанна взяла трубку, и сразу услышала знакомый командирский тон свекрови:
— Жанночка, милая, что за капризы? Юра мне говорит, ты против машины для меня? Я же не Бентли прошу, обычную малолитражку!
— Мария Ивановна, — Жанна сглотнула, — дело не в машине. Дело в том, что дачу нельзя продавать без согласия тёти Тани.
В трубке повисла пауза. Потом свекровь рассмеялась — но смех был какой-то неестественный.
— Танечка? Да она же давно согласие дала! Мы с ней ещё месяц назад всё обсудили!
— Правда? — Жанна почувствовала, как земля уходит из-под ног. — А почему она мне ничего не сказала?
— А зачем тебе говорить? Ты же всё равно переживать будешь. Тебе надо о семье думать, а не о грядках каких-то.
Жанна закрыла глаза. Тётя Таня... предала? Неужели?
— Мария Ивановна, я хочу сама с тётей Таней поговорить.
— Зачем? Всё уже решено. Завтра в десять утра встречаемся у нотариуса на Советской. Документы я подготовила.
— Какие документы?
— Да ты что, Жанночка! Договор купли-продажи, справка о стоимости... Всё как положено. Покупатель уже есть, деньги сразу дадут.
У Жанны закружилась голова. Покупатель есть? Сколько времени они всё это готовили? И главное — КТО покупатель?
— А кто покупает? — спросила она.
— Молодая семья. Очень хорошие люди, сразу полную сумму дают.
— Какую сумму?
Снова пауза. Потом свекровь назвала цифру, от которой у Жанны перехватило дыхание. Дача стоила втрое больше!
— Мария Ивановна, это очень мало. Дача стоит...
— Жанночка, не умничай. Я в этих делах собаку съела, знаю, сколько что стоит. А ты что понимаешь в недвижимости?
Юра кивал, поддакивая каждому слову матери. Жанна смотрела на него и думала: когда он превратился в марионетку? И самое страшное — неужели она этого не замечала все эти годы?
— Хорошо, — сказала она в трубку. — Но я всё равно хочу поговорить с тётей Таней. Лично.
— Конечно, милая. Поговори. Только завтра к нотариусу не опаздывай.
Мария Ивановна повесила трубку. Жанна стояла с молчащим телефоном в руке и чувствовала, как вокруг неё смыкается ловушка.
— Ну что, убедилась? — Юра был доволен. — Мама всё правильно организовала.
— Да, — тихо сказала Жанна. — Очень правильно.
Она пошла в спальню, закрылась и достала из тумбочки старую записную книжку деда. Там, на последней странице, был записан адрес тёти Тани. Домашний адрес.
Завтра, с самого утра, она поедет к ней. И узнает правду.
А пока что нужно было понять главное: кто эти "молодые люди", которые покупают дачу за треть стоимости, и почему свекровь так торопится с продажей?
Жанна открыла ноутбук и вбила в поиск: "Как проверить рыночную стоимость дачи". Если её собираются обманывать, то хотя бы пусть знают, что она не дура.
Утром Юра ушёл на работу, даже не позавтракав. Бросил только: "В десять у нотариуса, не забудь документы". Жанна кивнула, но про себя решила поговорить с тётей Таней до встречи.
В восемь утра она уже стояла у дома тёти Тани на улице Матросова. Двухэтажный деревянный дом с резными наличниками встретил её знакомым запахом сирени и звуками радио из кухни.
Жанна позвонила в дверь. Через минуту открылась дверь, и на пороге появилась тётя Таня — полная, румяная, в цветастом халате и с удивлением в глазах.
— Жанночка! Какими судьбами? Проходи, проходи! Чайку попьём!
Жанна прошла в знакомую кухню, села за стол, накрытый клеёнкой с розочками. Тётя Таня хлопотала у плиты, доставая печенье и варенье.
— Тёть Тань, — начала Жанна осторожно, — а вы с Марией Ивановной о даче разговаривали?
Тётя Таня замерла с чайником в руках.
— О какой даче?
— Ну... о дедовой. О продаже её.
— Жанночка, милая, — тётя Таня поставила чайник и села напротив. — А что, продавать собрались? Зачем?
Жанна почувствовала, как что-то холодное поползло по спине.
— Но... Мария Ивановна сказала, что вы согласие дали. Месяц назад разговаривали...
— Жаночка, я с твоей свекровью лет пять не общалась, — тётя Таня покачала головой. — После дедовых похорон виделись только на поминках. А про дачу... Да что ты говоришь! Зачем её продавать-то?
Жанна достала телефон, набрала номер Кати.
— Катька, срочно приезжай к тёте Тане. Адрес скину. Тут такое творится...
Через полчаса Катя уже сидела за тем же столом, слушая объяснения тёти Тани.
— Значит, никто ко мне не приезжал, — повторяла пожилая женщина. — И никаких согласий я не подписывала. А что, правда хотят дачу продать?
— Хотят, — мрачно сказала Жанна. — Сейчас в десять у нотариуса встреча. Говорят, всё уже готово.
— Так это же неправда! — возмутилась тётя Таня. — Без моего согласия ничего нельзя! Семён же в завещании написал!
Жанна посмотрела на часы — четверть десятого. Что теперь делать?
— Тёть Тань, а вы можете поехать с нами к нотариусу? — предложила Катя. — Пусть Мария Ивановна объяснит, откуда у неё ваше согласие взялось.
— Конечно поеду! — тётя Таня встала, решительно развязывая халат. — Только переоденусь. Не в халате же к нотариусу идти!
Пятнадцать минут спустя они втроём поехали к нотариальной конторе. Жанна нервничала — как объяснит свекровь появление тёти Тани?
Нотариальная контора располагалась в старом особняке в центре города. Мария Ивановна уже ждала в холле, в строгом костюме и с папкой документов подмышкой. Увидев подходящих к ней трёх женщин, она сначала не поняла, потом лицо её вытянулось.
— Татьяна Семёновна? — пробормотала она. — Откуда вы здесь?
— А откуда мне быть? — бодро ответила тётя Таня. — Жанночка рассказала, что дачу продают. С моего согласия. Так вот я и пришла выяснить — какого согласия?
Мария Ивановна нервно переминалась с ноги на ногу.
— Но мы же... то есть, я думала... Юра говорил...
— Что Юра говорил? — строго спросила тётя Таня.
— Девочки, пройдёмте в кабинет, — появилась нотариус, полная женщина в очках. — Я вижу, все собрались.
В кабинете нотариус разложила документы.
— Итак, согласие совладельца у нас есть... — она подняла лист бумаги и замерла, увидев тётю Таню. — А вы кто?
— Я Татьяна Семёновна, совладелец дачи, — чётко произнесла тётя Таня. — И я никаких согласий не подписывала.
— Как не подписывали? — нотариус растерялась. — А это что?
Она показала документ. Тётя Таня взяла его, внимательно изучила.
— Это не моя подпись, — сказала она. — И документ я не подписывала.
В кабинете повисла тишина. Мария Ивановна побледнела.
— Татьяна Семёновна, может, вы забыли? — неуверенно предположила нотариус. — Возраст...
— Голубушка, — тётя Таня выпрямилась, — мне семьдесят два года, но память у меня отличная. И подпись свою я знаю. Это не моя.
Жанна взяла документ, посмотрела на подпись. Действительно, совсем не похоже на почерк тёти Тани.
— Мария Ивановна, — обратилась она к свекрови, — объясните, пожалуйста, откуда этот документ?
Свекровь молчала, нервно комкая платок.
— Мария Ивановна, я жду ответа, — настаивала Жанна.
— Юра говорил... — наконец выдавила свекровь. — Что тётя Таня согласна... Что можно оформлять...
— Юра говорил? А кто подписывал документ?
Мария Ивановна опустила глаза.
— Я думала... что это формальность... что если согласие есть...
— Так согласия-то и нет! — воскликнула тётя Таня. — Меня никто ни о чём не спрашивал!
Нотариус собрала документы.
— Извините, но сделка не может состояться. Подделка документов — это серьёзное нарушение. Я обязана сообщить в соответствующие органы.
Мария Ивановна вскочила.
— Подождите! Это недоразумение! Мы всё исправим!
— Поздно, — сказала тётя Таня. — Семён мне дачу доверил, чтобы я за ней следила. А вы что делаете? Без меня распоряжаетесь!
Жанна смотрела на свекровь и думала — неужели эта женщина действительно считала, что может подделать документы и всё сойдёт с рук?
— Мария Ивановна, — спросила она тихо, — а машина вам действительно нужна?
Свекровь кивнула.
— Нужна. Автобусы... тяжело в моём возрасте...
— Тогда давайте честно поговорим. Без обмана, без подделок. Дачу я продавать не собираюсь. Но если вам нужна машина, можем обсудить другие варианты.
Тётя Таня одобрительно кивнула.
— Вот это правильные слова. По-человечески.
Выходя из нотариальной конторы, Жанна думала о том, что самое страшное в этой истории — не попытка продать дачу, а то, как легко родные люди готовы были её обмануть.
— Катька, — сказала она подруге, — а ведь если бы я не приехала к тёте Тане...
— Не думай об этом, — Катя обняла её за плечи. — Главное, что всё выяснилось.
— Жанночка, — окликнула тётя Таня, — а давай сегодня на дачу съездим? Посмотрим, как дела. Может, картошку окучить пора?
Жанна улыбнулась первый раз за эти дни.
— Давайте, тёть Тань. Обязательно давайте.
Домой Жанна вернулась только к вечеру — усталая, но какая-то другая. Они с тётей Таней и Катей провели весь день на даче: пололи грядки, поливали помидоры, сидели под старой яблоней с термосом чая. И говорили — о деде, о жизни, о том, что значит для каждого человека иметь своё место на земле.
Юра встретил её на пороге с кислым лицом.
— Мать звонила. Сказала, что ты всё сорвала.
— Да, сорвала, — Жанна прошла на кухню, поставила чайник. — И правильно сделала.
— Жанна, ты понимаешь, что натворила? Мать теперь без машины останется!
— Юра, — она обернулась к мужу, — а ты понимаешь, что твоя мать подделала документы? Что это уголовно наказуемо?
Юра замялся.
— Ну... она же не со зла... Просто хотела побыстрее решить вопрос...
— Побыстрее? — Жанна налила себе чай, села за стол. — А со мной посоветоваться не хотела? А узнать моё мнение?
— Твоё мнение... — Юра закурил, нервно затягиваясь. — Жанна, ты же сама знаешь, что на эмоциях решения принимаешь. Вот мы и решили всё за тебя организовать.
— За меня? — Жанна поставила чашку так резко, что чай расплескался. — Юра, это МОЁ наследство! МОЯ дача! Как вы можете решать за меня?
— Наша дача! — повысил голос Юра. — Мы семья!
— Семья? — Жанна встала. — Юра, когда ты в последний раз спросил моё мнение? О чём угодно? О том, куда поехать в отпуск? Что купить к ужину? Как потратить деньги?
Юра молчал, сбивая пепел в пустую банку.
— Вот именно, — продолжала Жанна. — Ты привык решать всё сам. Или с мамой советоваться. А я что — мебель?
— Жанка, не утрируй...
— Не утрирую. Юра, тебе сколько лет? Сорок три? А ты до сих пор у мамы под юбкой сидишь!
Юра вскочил, сигарета выпала из рук.
— Не смей про мать так говорить!
— А как надо? — Жанна не отступала. — Она подделала документы! Она планировала продать мою дачу без моего согласия! Это нормально?
— Она хотела как лучше!
— Для кого лучше? Для себя? Юра, открой глаза! Твоя мать решила, что ей нужна машина, и всех остальных просто не спросила!
Юра ходил по кухне, как зверь в клетке.
— И что теперь? Что мне матери сказать?
— Скажи правду. Что дача — не ваша. И что если ей нужна машина, можно честно поговорить.
— Поговорить? — Юра остановился. — О чём поговорить? У нас денег на машину нет!
— А у меня есть, — тихо сказала Жанна.
Юра уставился на неё.
— Какие деньги?
— Я работаю, Юра. Получаю зарплату. Откладываю.
— Сколько у тебя отложено?
— Достаточно, чтобы помочь с машиной. Если попросят по-человечески.
Юра сел на табуретку, потёр лицо руками.
— Жанка... я не знал...
— Не знал? — Жанна посмотрела на него внимательно. — А когда ты в последний раз интересовался моими делами? Работой? Планами?
Юра молчал.
— Вот именно, — Жанна подошла к окну. — Юра, я не против помочь твоей маме. Но я хочу, чтобы со мной считались. Советовались. Уважали.
— А дачу продавать не будешь?
— Не буду. Никогда.
Юра вздохнул.
— А что мне матери сказать?
— Скажи, что дача останется в семье. А если нужна машина — пусть подумает, как по-хорошему договориться. Без подделок и обмана.
На следующий день позвонила Мария Ивановна. Голос у неё был смущённый, непривычно мягкий.
— Жанночка, можно к тебе прийти? Поговорить надо.
Свекровь пришла с тортом и букетом роз — впервые за все годы знакомства.
— Жанночка, — начала она, усаживаясь на диван, — я вчера ночь не спала. Думала...
— О чём думали?
— О том, что... неправильно получилось. Я не хотела тебя обижать.
Жанна молча разливала малиновый чай.
— Просто мне очень машина нужна, — продолжала Мария Ивановна. — А денег нет. Пенсия маленькая... Вот я и подумала...
— Подумали, что можно обойтись без моего согласия?
Мария Ивановна опустила глаза.
— Подумала, что ты всё равно согласишься. Если для семьи...
— Мария Ивановна, — Жанна села напротив, — а если бы кто-то без вашего согласия продал вашу квартиру? Для семьи?
Свекровь вздрогнула.
— Но это же разное...
— Чем разное? Дача — моё наследство от деда. Квартира — ваше наследство от родителей. В чём разница?
Мария Ивановна помолчала.
— Наверное... разницы нет, — тихо сказала она. — Жанночка, прости старую дуру.
Жанна почувствовала, как внутри что-то оттаивает.
— Мария Ивановна, а машина вам действительно нужна?
— Нужна. Очень. К врачам ездить, в магазин... На автобусе тяжело стало.
— Тогда давайте подумаем вместе. Может, не новую купить, а с пробегом? Или в кредит?
Глаза свекрови загорелись.
— Ты поможешь?
— Помогу. Но честно. Без обмана.
— Жанночка... — Мария Ивановна вдруг заплакала. — Я такая дура старая... Думала, что лучше знаю...
Жанна протянула ей платок.
— Мария Ивановна, мы все иногда ошибаемся. Главное — исправлять ошибки.
— А дачу не продашь?
— Не продам. Но приезжать к нам можете в любое время. Огурцы-помидоры есть будете.
Мария Ивановна улыбнулась сквозь слёзы.
— А борщ я твой любимый сварю. Со свёклой молодой.
Вечером Жанна стояла на балконе и смотрела на закат. Юра подошёл сзади, обнял за плечи.
— Жанка, а я и не знал, что ты такая... сильная.
— Я и сама не знала, — честно призналась она. — Думала, что я тихая, покладистая.
— Ты и есть тихая. Просто когда надо — умеешь постоять за себя.
— Юра, — Жанна повернулась к нему, — давай договоримся. Больше никаких решений за меня. Хорошо?
— Хорошо, — кивнул он. — А ты научи меня... советоваться. А то я привык всё сам решать.
— Научу, — улыбнулась Жанна. — Начнём с малого. Что на ужин будем готовить?
Юра засмеялся.
— А что ты хочешь?
— Вот видишь, — Жанна поцеловала его в щёку, — уже учишься.
В выходные они втроём — Жанна, Юра и Катя — поехали на дачу. Мария Ивановна тоже приехала, с огромной кастрюлей шашлыка и извинениями, которые не кончались.
— Тётя Тань! — крикнула Жанна, увидев знакомую фигуру у калитки. — Как хорошо, что вы приехали!
— А как же без меня? — засмеялась тётя Таня. — Семён мне дачу доверил, вот я и слежу.
Они сидели под яблоней до самого вечера — ели шашлык, пили чай с вишневым вареньем, рассказывали истории, планировали будущий урожай. И Жанна думала о том, что иногда нужно чуть-чуть постоять за себя, чтобы все вокруг вспомнили: она тоже человек, у неё тоже есть права и мнение.
А дача как будто одобрительно шелестела листьями. Дед Семён был бы доволен.