– Аня, ты серьёзно? – Максим замер в дверях, держа в руках пакет с продуктами. Его тёмные брови взлетели вверх, а в глазах мелькнула растерянность.
Аня стояла у кухонного стола, сжимая нож, которым только что резала помидоры для салата. Её пальцы дрожали, а в груди нарастало жжение, как будто кто-то поджёг её изнутри. Пятнадцать лет брака, три года в новом доме, и вот она – впервые в жизни – дошла до точки кипения.
– Серьёзно, Макс, – голос её был тихим, но твёрдым, как сталь. – Я устала. Устала быть администратором твоей семейной гостиницы.
Максим поставил пакет на пол и шагнул к ней, но остановился, заметив, как она напряглась.
– Ну, Ань, – начал он, пытаясь улыбнуться, – они же просто хотят навестить нас. Дом большой, места всем хватит…
– Хватит? – перебила Аня, бросив нож на стол. Лезвие звякнуло о деревянную доску, и этот звук словно подчёркивал её слова. – Хватит, говоришь? А мне хватает? Мне, Макс, которая каждый раз готовит, убирает, стелет постели, выслушивает критику твоей сестры и терпит твоего брата, который пьёт моё вино и разбрасывает носки по всему дому?
Максим открыл рот, но не нашёл, что сказать. Он смотрел на жену, словно видел её впервые. Аня, всегда спокойная, всегда сдержанная, сейчас стояла перед ним с горящими глазами, и в её голосе не было привычной мягкости.
Их дом – двухэтажный, бревенчатый, с большими окнами и видом на озеро – был мечтой. Аня помнила, как они с Максимом впервые приехали сюда пять лет назад. Тогда это был заброшенный участок с покосившимся забором и старым домом, пахнущим сыростью. Но она сразу увидела в нём будущее: уютные вечера у камина, утренний кофе на террасе, тишину, нарушаемую только плеском воды и пением птиц. Максим разделял её мечту, и они вложили всё – силы, деньги, надежды – в этот дом. Ипотека, ремонт, бесконечные поездки за стройматериалами… И вот, наконец, они въехали.
Но вместе с новым домом в их жизнь ворвались родственники Максима. Его сестра Лариса с мужем Игорем и дочкой Милой. Его брат Вадим, вечно с бутылкой коньяка и громкими историями. Родители, которые приезжали без предупреждения, «чтобы сделать сюрприз». И даже дальние тёти, которых Аня видела раз в жизни на свадьбе. Все они, словно по расписанию, начали являться в их дом, превращая его в базу отдыха. Бесплатную, разумеется.
– Аня, это же моя семья, – мягко сказал Максим, пытаясь разрядить обстановку. – Они просто хотят быть с нами.
– Твоя семья? – Аня смахнула прядь волос со лба, её голос дрожал от сдерживаемого гнева. – А я кто, Макс? Горничная? Повар? Или просто мебель, которая должна молчать и улыбаться?
– Ты преувеличиваешь, – он нахмурился. – Никто тебя не заставляет…
– Преувеличиваю? – она шагнула к нему, её глаза сверкали. – Лариса вчера спрашивала, почему у нас нет посудомойки, как будто я обязана её обслуживать. Вадим пьёт моё вино, которое я три года хранила для особого случая. А твоя мама… – Аня запнулась, вспоминая, как свекровь переставила её книги на полке, потому что «так правильнее». – Твоя мама вообще считает, что я неправильно живу!
Максим вздохнул, потирая затылок. Он всегда так делал, когда не знал, что ответить. Аня ненавидела этот жест – он означал, что разговор заходит в тупик.
Вечер пятницы обещал быть тихим. Аня планировала устроить ужин на двоих: свечи, вино, любимая музыка. Но утром позвонила Лариса.
– Анечка, мы с Милой и Игорем заскочим завтра? – её голос был сладким, как патока. – Мила так хочет искупаться в вашем озере!
Аня сжала телефон, мысленно считая до десяти.
– Лариса, у нас планы, – начала она, но сестра мужа перебила:
– Ой, да какие у вас планы? Вы же в своём доме, как в раю живёте! Мы ненадолго, денька на два.
Аня хотела возразить, но Лариса уже переключилась на обсуждение погоды и закончила звонок фразой: «До завтра, Анечка!»
Когда Аня рассказала об этом Максиму, он только пожал плечами:
– Ну, пусть приедут. Мила же ребёнок, ей у озера весело.
– А мне? – тихо спросила Аня. – Мне весело, Макс?
Он не ответил, просто ушёл в гараж чинить что-то ненужное.
К субботе дом наполнился шумом. Лариса ворвалась, как ураган, обнимая всех и расхваливая интерьер.
– Анечка, какая прелесть! – она провела пальцем по подоконнику, будто проверяя на пыль. – Только шторы, знаешь, я бы посветлее повесила. Эти тёмные как-то мрачно.
Игорь, её муж, молча плюхнулся в кресло у камина, уткнувшись в газету. Мила, не отрываясь от телефона, заняла диван.
– Привет, тёть Ань, – буркнула она, даже не подняв глаз.
Аня стиснула зубы и пошла на кухню готовить ужин. Лариса тут же последовала за ней.
– Ой, ты картошку так режешь? – она заглянула через плечо. – Я бы мельче нарезала, так вкуснее.
– Спасибо, я справлюсь, – выдавила Аня, чувствуя, как внутри всё кипит.
К вечеру приехал Вадим, брат Максима. Он ввалился с бутылкой коньяка и коробкой конфет, которые тут же открыл и съел половину.
– Анечка, ну ты и хозяйка! – прогундосил он, разливая коньяк по бокалам. – Такой домина! Максим, брат, как тебе повезло!
Аня улыбнулась, но её глаза оставались холодными. Она заметила, как Вадим небрежно бросил куртку на её любимое кресло, а потом разлил коньяк на скатерть.
– Ничего, Ань, отстирается, – подмигнул он, не замечая её напряжённого взгляда.
Максим, как всегда, был в своей стихии: шутил с Вадимом, подливал вино Ларисе, учил Милу играть в карты. Аня смотрела на него и не могла понять: как он не видит, что она тонет? Тонет в этом потоке чужих голосов, чужих желаний, чужих ожиданий.
После ужина, когда все разошлись по комнатам, Аня осталась на кухне, моющая посуду. Максим зашёл, обнял её сзади.
– Устала? – спросил он, целуя её в висок.
– Устала, – честно ответила она. – Макс, я не могу так больше.
Он отстранился, глядя на неё с тревогой.
– Что значит «не могу»? – в его голосе появилась настороженность.
– Я имею в виду, что твой дом стал их домом, – она повернулась к нему, вытирая руки полотенцем. – А я в нём – никто. Я готовлю, убираю, улыбаюсь, но никто не спрашивает, чего хочу я.
– Ань, ну перестань, – он попытался обнять её снова, но она отстранилась. – Это же временно. Они приезжают, потому что любят нас.
– Они приезжают, потому что это бесплатно, – отрезала Аня. – И ты их поощряешь. Ты никогда не говоришь «нет».
Максим замолчал, глядя на неё так, словно она ударила его.
На следующий день всё стало только хуже. Утром Аня обнаружила, что Мила заняла их спальню, потому что «оттуда вид на озеро круче». Лариса, надев Анин халат, расхаживала по дому, раздавая советы:
– Анечка, тебе надо ковёр в гостиной поменять. Этот какой-то старомодный.
Игорь молча курил на террасе, оставляя окурки прямо на перилах. Вадим, напившись накануне, спал до обеда, заняв гостевую комнату.
Аня пыталась держаться. Она готовила завтрак, улыбалась, отвечала на вопросы Ларисы, но внутри всё кричало. Её дом – её убежище, её мечта – превратился в хаос.
К полудню позвонила свекровь.
– Анечка, мы с папой решили заехать! – бодро сообщила она. – Будем через пару часов.
Аня замерла, сжимая телефон.
– Людмила Васильевна, у нас уже гости, – начала она, но свекровь перебила:
– Ой, да что там, места всем хватит! Мы ненадолго, на пару ночей.
Аня положила трубку и посмотрела на Максима, который как раз вошёл на кухню.
– Твои родители едут, – сказала она тихо. – Сегодня.
– Классно! – его лицо осветилось. – Давно их не видел.
Аня почувствовала, как что-то внутри неё ломается.
К вечеру дом гудел, как улей. Свекровь, Людмила Васильевна, ворвалась с корзиной пирогов и тут же начала переставлять посуду в шкафу.
– Аня, ну зачем ты тарелки так ставишь? – она покачала головой. – Вот, смотри, я покажу, как удобнее.
Отец Максима, молчаливый Пётр Иванович, занял кресло у телевизора, включив футбол на полную громкость. Мила бегала по дому, требуя вай-фай, потому что «здесь сеть ловит плохо». Вадим, проснувшись, снова открыл коньяк.
Аня стояла на кухне, глядя в окно на озеро. Её озеро. Её тишина. Её мечта. Всё это исчезло, растворилось в этом шуме, в этих голосах, в этом хаосе.
– Макс, – она повернулась к мужу, который помогал матери раскладывать пироги. – Нам надо поговорить.
– Сейчас? – он удивлённо посмотрел на неё. – Давай после ужина.
– Нет, сейчас, – её голос был ледяным.
Они вышли на террасу. Вечер был тёплым, пахло соснами и водой. Но Ане казалось, что она задыхается.
– Я больше не могу, – сказала она, глядя ему в глаза. – Я устала быть невидимкой в собственном доме.
– Аня, ну что ты начинаешь? – он попытался взять её за руку, но она отступила.
– Я не начинаю, Макс. Я заканчиваю. – Она глубоко вдохнула. – Или твоя родня перестанет превращать наш дом в проходной двор, или я уеду.
– Куда уедешь? – он нахмурился.
– В город. В нашу старую квартиру. Одна. – Она помолчала, давая словам осесть. – Или твоя родня, или я – выбирай.
Максим смотрел на неё, и в его глазах мелькала паника. Он всегда избегал конфликтов, всегда пытался угодить всем. Но сейчас Аня не собиралась отступать.
– Ты это несерьёзно, – наконец выдавил он.
– Серьёзно, – она повернулась и пошла в дом, оставив его стоять на террасе.
К утру Аня собрала сумку. Ничего лишнего – пара джинсов, футболки, зубная щётка. Она не стала прощаться с гостями, не хотела лишних сцен. Максим молча наблюдал, как она складывает вещи.
– Ань, давай обсудим, – начал он, но она подняла руку, останавливая его.
– Обсудим, когда я вернусь. Если вернусь. – Она посмотрела на него, и в её взгляде не было злости, только усталость. – Ты знаешь, где меня искать.
Она вышла из дома, села в машину и уехала, не оглядываясь. Дорога до города была длинной, но Аня чувствовала странное облегчение. Впервые за месяцы она сделала что-то для себя.
В городской квартире было тихо. Пыльно, но тихо. Аня бросила сумку на пол и рухнула на диван. Телефон звонил – Максим, конечно. Но она не ответила. Ей нужно было время. Время, чтобы понять, сможет ли она вернуться в дом, который перестал быть её.
А в это время в доме у озера начался новый день. Лариса требовала кофе, Мила ныла, что хочет пиццу, свекровь критиковала отсутствие микроволновки, а Вадим, как обычно, спал. Максим стоял на кухне, глядя на пустую кофейную банку, и впервые задумался: а что, если Аня права? Что, если он действительно не замечал, как его семья захватила их жизнь?
Но настоящий сюрприз ждал его вечером, когда в дверь постучали, и на пороге появилась тётя Оля – дальняя родственница, о которой он не вспоминал лет десять. С чемоданом и широкой улыбкой.
– Максимка! – воскликнула она. – Я к вам на недельку!
И в этот момент Максим понял, что его привычный мир трещит по швам.
Утро воскресенья началось с хаоса. Лариса, сестра Максима, спустилась на кухню в Анином халате, который так и не сняла с пятницы.
– Макс, где кофе? – она рылась в шкафу, звеня банками. – Аня всегда так плохо организовывает кухню, ничего не найдёшь!
Максим, который пытался нарезать хлеб, стиснул зубы.
– Кофе в синей банке, – буркнул он. – И, Ларис, это не Анина кухня плохо организована. Это ты не знаешь, где что лежит.
Лариса вскинула брови, явно не привыкшая к такому тону от брата.
– Ого, кто-то не в настроении, – хмыкнула она, но всё же нашла банку и начала возиться с кофеваркой.
В гостиной свекровь, Людмила Васильевна, уже командовала парадом.
– Максим, я вчера говорила, что ковёр в прихожей надо вытряхнуть! – её голос резал воздух, как нож. – И почему у вас до сих пор нет нормальной швабры? Я же советовала купить ту, с распылителем!
Максим молча кивнул, чувствуя, как внутри нарастает раздражение. Он всегда считал, что его семья – это его сила, его опора. Но сейчас, без Ани, он начал замечать, как их «поддержка» больше похожа на осаду.
Мила, племянница, вбежала в кухню, размахивая телефоном.
– Дядя Макс, вай-фай опять глючит! – она надула губы. – Как тут вообще жить?
– Мила, это загородный дом, – устало ответил Максим. – Сеть тут не как в городе.
– Ну и отстой! – буркнула она и ушла обратно в спальню – ту самую, где спали они с Аней.
Игорь, муж Ларисы, сидел на террасе, куря и листая газету. Вадим, брат Максима, всё ещё спал, хотя было уже одиннадцать. А тётя Оля, которая вчера заявилась с чемоданом, сейчас распаковывала свои вещи в кабинете, напевая что-то про молодость.
– Максимка, я тут пару своих статуэток поставлю, ладно? – крикнула она из комнаты. – А то у вас как-то пусто, неуютно!
Максим почувствовал, как в висках запульсировала боль.
К полудню дом превратился в настоящий цирк. Лариса решила, что надо приготовить «что-нибудь особенное» на обед, и перевернула всю кухню вверх дном, разбрасывая кастрюли и критикуя Анины специи.
– Серьёзно, Макс, она что, не могла купить нормальный орегано? – Лариса держала баночку, как улику. – Это же прошлогодний!
Максим, который пытался навести порядок, только кивнул. Он вдруг вспомнил, как Аня аккуратно расставляла эти баночки, как радовалась, когда находила в городе редкие травы.
Свекровь тем временем занялась уборкой. Без спроса.
– Максим, я нашла под диваном пыль! – объявила Людмила Васильевна, размахивая тряпкой. – Это что, Аня совсем не убирает?
– Мама, она убирает, – огрызнулся Максим, чувствуя, как терпение лопается. – Просто у нас тут не музей, а дом.
– Дом? – свекровь фыркнула. – Дом должен блестеть! В моё время…
– Мам, хватит про твоё время! – перебил Максим, сам от себя, не ожидая такой резкости.
Отец, Пётр Иванович, молча наблюдал за происходящим, сидя у телевизора. Он вообще редко вмешивался, но его молчание почему-то раздражало Максима ещё больше. Как будто отец просто ждал, пока всё само рассосётся.
К обеду приехал ещё один гость – двоюродный брат Максима, Серёжа, который «заскочил на пару часов».
– Макс, братан, какой у вас домина! – Серёжа хлопнул Максима по плечу, вваливаясь с пакетом пива. – Я тут подумал, может, на следующей неделе с женой приедем? Она мечтает на озере позагорать.
Максим замер, чувствуя, как внутри всё сжимается. Он посмотрел на Серёжу, на его широкую улыбку, и вдруг понял, что не хочет больше этого слышать. Не хочет новых гостей. Не хочет новых «на пару дней».
К вечеру Максим был на грани. Он готовил ужин – точнее, пытался, потому что Лариса всё время вмешивалась, а свекровь комментировала каждый его шаг.
– Максим, мясо не так жаришь, – Людмила Васильевна стояла над ним, как генерал. – Надо было сначала замариновать!
– Мам, я знаю, как жарить мясо, – процедил он, сжимая лопатку.
– Знаешь? – она хмыкнула. – Аня, небось, тоже так «знала», вот и получаются у вас котлеты, как подошва.
Максим швырнул лопатку на стол.
– Хватит, мама! – его голос был громче, чем он ожидал. – Аня старается. Она готовит, убирает, работает, а вы все только критикуете!
В кухне повисла тишина. Лариса, которая чистила картошку, замерла. Мила, сидевшая в углу с телефоном, подняла глаза. Даже Игорь, который зашёл за очередной бутылкой пива, остановился в дверях.
– Макс, ты чего? – Лариса посмотрела на него с обидой. – Мы же просто помогаем.
– Помогаете? – он повернулся к сестре. – Ты заняла нашу спальню, разбрасываешь вещи, критикуешь всё, что Аня делает. Это помощь?
Лариса открыла рот, но не нашла, что сказать. Людмила Васильевна поджала губы.
– Сын, я только хочу, чтобы у вас всё было как надо, – начала она, но Максим перебил:
– Как надо? А кто решает, как надо? Вы? Или мы с Аней?
После ужина Максим вышел на террасу. Он сел на деревянные ступени, глядя на озеро. Вода была спокойной, отражала звёзды, и этот вид, который всегда его успокаивал, сейчас только усиливал чувство вины. Он вспомнил, как Аня смотрела на него вчера, когда ставила ультиматум. Её глаза – усталые, но полные решимости. Она не шутила. И он знал, что если ничего не изменится, она может не вернуться.
Телефон завибрировал. Сообщение от Ани: «Мне нужно время. Пожалуйста, не звони сегодня».
Максим сжал телефон так, что костяшки побелели. Он представил её в их старой городской квартире – маленькой, тесной, но такой родной. Там они были счастливы. Там не было этого бесконечного потока гостей, этого шума, этой критики.
– Максимка, ты чего тут сидишь? – тётя Оля вышла на террасу, держа в руках чашку чая. – Пойдём, я тебе свои статуэтки покажу, я их на полку поставила.
– Тёть Оля, – он повернулся к ней, и его голос был неожиданно твёрдым. – Зачем ты приехала?
Она заморгала, явно не ожидая такого вопроса.
– Ну как зачем? – она улыбнулась. – Вы же теперь в таком шикарном доме живёте! Хотела посмотреть, как вы тут устроились.
– Посмотреть? – он горько усмехнулся. – Или пожить за наш счёт?
Тётя Оля покраснела, но быстро взяла себя в руки.
– Максим, что за тон? – она выпрямилась. – Мы же семья!
– Семья, – повторил он, глядя ей в глаза. – А ты знаешь, что Аня уехала? Из-за вас всех?
Тётя Оля замолчала, её улыбка медленно угасла. Максим встал, чувствуя, как в нём закипает что-то новое – не гнев, а решимость.
На следующий день Максим собрал всех в гостиной. Лариса с Игорем сидели на диване, Мила уткнулась в телефон, свекровь стояла у окна, скрестив руки, а отец молча смотрел на сына. Вадим, как обычно, спал, но Максим решил не ждать его. Тётя Оля нервно теребила край своей кофты. Серёжа, который остался на ночь, сидел в углу, потягивая пиво.
– Я хочу, чтобы вы все послушали, – начал Максим, стоя посреди комнаты. – Этот дом – наш с Аней. Мы его строили, мы за него платим, мы в нём живём. Но с тех пор, как мы сюда переехали, я не чувствую себя дома. И Аня тоже.
– Макс, ну что ты начинаешь? – Лариса закатила глаза. – Мы же просто в гости приехали.
– В гости? – он посмотрел на неё. – Ты заняла нашу спальню. Твоя дочь разбрасывает вещи. Ты критикуешь всё, что Аня делает. Это не гости, Ларис. Это… захват.
Лариса открыла рот, но замолчала под его взглядом.
– Мама, – он повернулся к свекрови. – Ты переставляешь вещи, указываешь, как нам жить. Это не твой дом.
Людмила Васильевна поджала губы, но промолчала.
– И ты, Серёжа, – Максим посмотрел на брата. – Ты приехал без спроса, привёз пиво и думаешь, что можешь заявляться, когда захочешь. А тётя Оля… – он замялся, но продолжил. – Ты вообще не спрашивала, можно ли приехать. Просто приехала. С чемоданом.
Тишина в комнате была такой, что слышно было, как тикают часы на стене.
– Я люблю вас всех, – продолжил Максим, и его голос смягчился. – Но Аня – моя жена. И этот дом – наш. Не ваш. Если вы хотите приезжать, то только по приглашению. И без критики. Без перестановок. Без того, чтобы я или Аня чувствовали себя чужими в своём доме.
– А если мы не согласны? – тихо спросила Лариса, в её голосе была обида.
– Тогда не приезжайте, – отрезал Максим. – Я серьёзно.
К вечеру гости начали разъезжаться. Лариса с Игорем и Милой уехали молча, хотя сестра бросила на брата обиженный взгляд. Свекровь с отцом уехали следом, пообещав «подумать». Тётя Оля собрала свой чемодан, буркнув что-то про неблагодарность. Серёжа просто пожал плечами и сказал:
– Ну, брат, как скажешь.
Вадим, проснувшись, удивлённо спросил:
– А что, все уехали? Ну и ладно, я тогда ещё посплю.
Но Максим покачал головой.
– Вадим, ты тоже уезжаешь. Сегодня.
Когда дом опустел, Максим сел на террасу с телефоном в руке. Он набрал Аню.
– Ань, – сказал он, когда она ответила. – Они уехали. Все.
– Серьёзно? – её голос был недоверчивым, но в нём мелькнула надежда.
– Серьёзно, – он улыбнулся, глядя на озеро. – Я поговорил с ними. Сказал, что так больше не будет.
– И что они? – спросила она тихо.
– Обиделись, конечно, – он вздохнул. – Но я дал понять, что это не обсуждается. Этот дом – наш. И я хочу, чтобы ты вернулась.
Аня молчала, и Максим почувствовал, как сердце сжимается.
– Ань, – продолжил он. – Я был неправ. Я не замечал, как тебе тяжело. Но теперь я вижу. И я хочу всё исправить.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Я вернусь завтра. Но, Макс… никаких сюрпризов больше.
– Никаких, – пообещал он. – Только ты и я.
На следующий день Аня подъехала к дому. Она вышла из машины, держа сумку, и остановилась, глядя на озеро. Тишина. Только птицы пели где-то в соснах.
Максим встретил её в дверях с букетом полевых цветов.
– С возвращением, – сказал он, и его улыбка была такой, какой Аня не видела давно – тёплой, настоящей.
Она оглядела дом. Чисто. Спокойно. Никаких чужих вещей, никаких голосов.
– Они правда уехали? – спросила она, всё ещё не веря.
– Правда, – кивнул Максим. – И я договорился с ними. Визиты – только по приглашению. И не чаще раза в месяц.
Аня улыбнулась, чувствуя, как напряжение отпускает.
– Спасибо, – сказала она, обнимая его.
Они сидели на террасе, пили вино и смотрели, как солнце садится за озеро. Впервые за долгое время Аня чувствовала, что это её дом. Их дом.
– Знаешь, – сказала она, глядя на воду. – Я боялась, что ты выберешь их.
Максим взял её за руку.
– Я выбрал нас, Ань. И всегда буду выбирать нас.
Для вас с любовью: