– Серьёзно, Катя? – Света сжала телефон так, что пальцы побелели. – Вы же даже не спрашивали, можно ли туда ехать!
Голос сестры мужа в трубке звучал нарочито бодро, будто она уже паковала чемоданы.
– Ну, Светочка, мы же семья! – пропела Катя. – Дача теперь ваша, а значит, и наша тоже. Детишки так хотят на природу! Димка уже весь извёлся, просится к вам на выходные.
Света прикрыла глаза, чувствуя, как в висках начинает пульсировать. Она стояла на кухне своей маленькой городской квартиры, где ещё пахло свежесваренным кофе, и пыталась осознать, как её жизнь снова катится под откос из-за родственников мужа. Её дача. Та самая, что досталась от бабушки, которую она три года превращала в райский уголок своими руками. И вот теперь туда рвётся Катя с её шумной семьёй, даже не подумав спросить.
Света глубоко вдохнула, стараясь не сорваться.
– Катя, мы с Андреем сами ещё толком там не обжились, – осторожно начала она. – Ремонт только закончили, хотим хоть пару выходных провести вдвоём.
В трубке повисла пауза, тяжёлая, как летний зной. Света буквально видела, как Катя поджимает губы, поправляя свои идеально уложенные локоны.
– Вдвоём? – протянула Катя с лёгкой насмешкой. – Свет, ну что ты как девочка? Семья должна делиться! Андрей же не против, я с ним говорила.
Света замерла. Андрей говорил с Катей? И не сказал ей ни слова? Сердце кольнуло, но она прогнала предательскую мысль. Нет, Андрей не такой. Или… такой?
– Я поговорю с ним, – выдавила Света, стараясь звучать спокойно. – Но пока дача не готова для гостей. Там ещё дел полно.
– Ой, да какие там дела? – Катя рассмеялась, будто Света шутила. – У вас же там дворец теперь, все знакомые только и говорят! Мы приедем, поможем, если что. Ну, решено, в субботу будем!
Связь оборвалась, не дав Свете возразить. Она медленно положила телефон на стол, чувствуя, как внутри закипает злость. Её дача. Место, где она мечтала спрятаться от городской суеты, где каждый гвоздь был забит с любовью, где каждый цветок в клумбе посажен её руками. И теперь туда, как саранча, рвутся родственники, которые за три года ремонта ни разу не предложили помощь.
Света вышла на балкон, вдохнула прохладный вечерний воздух. Город гудел внизу – машины, голоса, далёкий лай собаки. Она закрыла глаза, представляя свою дачу: деревянный домик с верандой, где по утрам пахнет соснами, а по вечерам – дымком от мангала. Там, на берегу маленького озера, она с Андреем строили свою мечту. Три года – долгие, изматывающие, но счастливые. Они красили стены, чинили крышу, таскали доски, смеялись, спорили, мирились. Это было их место. Не Катино, не её вечно орущих детей. Не тёти Любы, которая, небось, уже тоже в очереди за ключами.
Дверь хлопнула – Андрей вернулся с работы. Его шаги гулко отдавались в прихожей, а потом раздался его голос, как всегда, тёплый, чуть уставший:
– Свет, я дома! Пахнет кофе, да?
Она обернулась, глядя на мужа. Высокий, с растрёпанной после рабочего дня шевелюрой, он улыбался, держа в руках пакет с продуктами. Обычно эта улыбка снимала с неё любое напряжение, но сегодня… Сегодня она только усилила раздражение.
– Андрей, ты говорил с Катей про дачу? – спросила она, стараясь не выдать дрожь в голосе.
Он замер, явно не ожидая вопроса. Пакет с продуктами медленно опустился на стол.
– Ну… да, – неуверенно ответил он. – Она звонила пару дней назад, спрашивала, как дела. Сказала, что хочет с детьми на природу. Я упомянул, что мы ремонт закончили…
– И что? – Света скрестила руки. – Ты сказал, что они могут приехать?
Андрей нахмурился, почесал затылок – привычка, которая всегда выдавала его растерянность.
– Я… вроде не говорил ничего такого. Просто сказал, что дача готова, мол, приезжайте как-нибудь.
– Как-нибудь? – Света почувствовала, как голос срывается. – Андрей, она только что звонила. Сказала, что вы с ней договорились, и они всей семьёй едут в субботу. Без спроса!
Его лицо вытянулось.
– Серьёзно? – он провёл рукой по волосам. – Свет, я не… Я не думал, что она так решит.
– Не думал? – она шагнула ближе, чувствуя, как внутри всё кипит. – Андрей, это наша дача! Мы три года её строили, своими руками! А теперь твоя сестра заявляет, что это «семейное имущество», и требует ключи!
Он поднял руки, будто сдаваясь.
– Свет, успокойся. Я поговорю с ней. Скажу, что пока гостей не принимаем.
– Поговоришь? – она покачала головой. – Как ты говорил с тётей Любой, когда она хотела там Новый год справить? Или с твоим дядей Сашей, который чуть не сломал нам баню, пока «осматривал»?
Андрей опустил глаза, и это молчание сказало больше, чем любые слова. Света знала: он ненавидит конфликты. Особенно с семьёй. Его большая, шумная родня всегда была для него святыней – братья, сёстры, тёти, дяди, двоюродные племянники. Всегда вместе, всегда друг за друга. И это было прекрасно, пока не касалось её дачи.
– Я разберусь, – наконец сказал он, но в его голосе не было уверенности.
Света отвернулась, глядя на огни города. Её пальцы всё ещё сжимали перила балкона, а в голове крутился один вопрос: почему она должна бороться за то, что и так её?
На следующий день Света проснулась с тяжёлой головой. Ночью она почти не спала, прокручивая в голове разговор с Катей и Андреем. Утро не принесло облегчения – телефон мигал уведомлениями. Сообщение от Кати: «Свет, мы выезжаем в 10 утра в субботу, ждите! Привезём шашлыки, будет весело!» И смайлик. Чёртов смайлик.
Она бросила телефон на кровать и спустилась на кухню. Андрей уже возился с кофеваркой, напевая что-то под нос. Его беззаботность резала глаз.
– Ты видел сообщение от Кати? – спросила она, стараясь говорить ровно.
Он обернулся, улыбка медленно сползла с лица.
– Какое сообщение?
Света молча протянула телефон. Андрей пробежал глазами текст, нахмурился.
– Она что, серьёзно? – пробормотал он. – Я же сказал, что поговорю…
– И что? – Света скрестила руки. – Ты позвонил ей вчера?
Он замялся, и это было ответом.
– Андрей, – она старалась не сорваться, – ты понимаешь, что твоя сестра просто не слышит нас? Она решила, что дача – это её личный курорт. И не только она. Тётя Люба уже звонила, спрашивала, когда можно приехать. Дядя Саша хочет «просто посмотреть». Скоро вся твоя родня там будет, а мы останемся без своего дома!
Андрей вздохнул, поставил чашку на стол.
– Свет, они же не со зла. Просто хотят посмотреть, как мы устроились.
– Посмотреть? – она почти кричала. – Они не просто смотрят! Они лезут в нашу жизнь, в наш дом! Я три года пахала, чтобы эта дача стала такой, какая есть. Я сама красила стены, сажала цветы, чинила забор! А твоя родня? Они хоть раз предложили помощь? Хоть раз!
Он молчал, глядя в пол. Света чувствовала, как слёзы жгут глаза, но сдержалась.
– Я не хочу быть злой тёткой, которая всех прогоняет, – тихо сказала она. – Но это наш дом, Андрей. Наш. Не их.
Он кивнул, но в его взгляде было что-то новое – неуверенность, смешанная с виной.
– Я поговорю с Катей, – пообещал он. – Сегодня же.
Но разговор с Катей не помог. К вечеру она перезвонила Свете, и её голос сочился обидой.
– Света, я не понимаю, – начала она, – почему ты так настроена против нас? Мы же не чужие! Андрей сказал, что ты не хочешь нас пускать. Это что, теперь семья на дачу приехать не может?
Света стиснула зубы.
– Катя, дело не в этом, – она старалась говорить спокойно. – Мы с Андреем хотим сами пожить там, обжиться. Это наш дом, мы его строили.
– Ой, да ладно! – Катя фыркнула. – Строили они! Бабушка твоя эту дачу оставила, вот вы её и прибрали к рукам. А мы, значит, не у дел?
Света замерла, чувствуя, как кровь приливает к лицу.
– Что ты сказала? – переспросила она, надеясь, что ослышалась.
– Я сказала, что дача – это семейное, – отрезала Катя. – Бабушка твоя, может, и тебе её завещала, но мы с Андреем тоже её родственники. Имеем право!
– Право? – Света почти задохнулась от возмущения. – Ты хоть раз там была? Хоть раз помогла? Ты знаешь, сколько я ночей не спала, чтобы выплатить долги за ремонт?
– Ой, Свет, не начинай, – Катя закатила глаза, это было слышно даже по телефону. – Мы просто хотим отдохнуть. Что тут такого?
Света бросила трубку, не в силах больше слушать. Её руки дрожали, а в груди будто раскалённый ком застрял. Это была не просто наглость. Это было предательство. Не только Кати, но и Андрея, который не смог поставить сестру на место.
К пятнице ситуация накалилась до предела. Катя не отступала, тётя Люба звонила каждый день, а дядя Саша уже прислал сообщение: «Свет, я в субботу заеду, покажу дачу знакомым. Они тоже хотят на природу». Света чувствовала себя загнанным зверем. Она сидела на веранде дачи, глядя на озеро, где отражались первые звёзды. Здесь было так тихо, так спокойно. Шелестели сосны, пахло влажной землёй и цветами. Её цветами. Она сама сажала эти розы, сама поливала их, сама обрезала. Это был её труд, её любовь. И теперь всё это хотят отнять.
Андрей вошёл к Свете.
– Свет, я… – он замялся, – я знаю, что облажался.
Она посмотрела на него, и в её глазах мелькнула искра надежды. Андрей редко признавал свои ошибки, особенно перед семьёй. Но сейчас его голос дрожал, а в руках он сжимал букет полевых цветов – ромашки и васильки, которые она так любила.
– Облажался? – переспросила Света, стараясь скрыть улыбку. – Это ещё мягко сказано.
Он шагнул ближе, неловко протянул цветы.
– Прости. Я должен был сразу поставить границы. Катя, тётя Люба, дядя Саша… Они привыкли, что всё общее, но я понял, что это не их дача. Это наша. Твоя.
Света взяла букет, вдохнула сладкий аромат. Её сердце сжалось – не от обиды, а от облегчения. Впервые за эти сумасшедшие недели она почувствовала, что он на её стороне.
Дальше было только хуже. К субботе, несмотря на все разговоры, Катя всё-таки приехала. Не одна – с мужем Олегом, двумя детьми и собакой, которая тут же принялась рыть Светины клумбы. Они ввалились в дом, как к себе домой, с сумками, игрушками и громкими голосами.
– Светочка, какая красота! – воскликнула Катя, оглядывая веранду. – Ты прямо дизайнер!
Света стиснула зубы, выдавив улыбку.
– Спасибо, – сухо ответила она. – Мы старались.
Олег плюхнулся на диван, бросив сумку прямо на пол.
– Ну, показывай, где тут у вас шашлычница! – весело сказал он. – Димка, тащи мясо, сейчас зажжём!
Дети Кати – шестилетний Димка и четырёхлетняя Соня – уже носились по дому, топая по свежевымытому полу. Собака, лохматый пёс по кличке Бим, грыз деревянную ножку стола. Света почувствовала, как внутри всё закипает. Это был её дом. Её пол. Её стол.
– Катя, – начала она, стараясь держать голос ровным, – вы не предупредили, что приедете.
Катя отмахнулась, будто Света сказала что-то несущественное.
– Ой, да ладно, Свет! Мы же на пару дней! Расслабься, отдохнём по-семейному!
Света посмотрела на Андрея, ожидая, что он вмешается. Но он лишь пожал плечами, пробормотав:
– Ну, они уже здесь… Может, пусть останутся?
Это было последней каплей. Света вышла на веранду, хлопнув дверью. Ветер с озера холодил кожу, но не охлаждал её гнев. Она смотрела на воду, где отражались облака, и думала: сколько ещё? Сколько раз она должна уступать, чтобы не прослыть «злой невесткой»?
Вечер превратился в кошмар. Катя командовала на кухне, переставляя Светины кастрюли, потому что «так удобнее». Олег разжёг мангал слишком близко к деревянному забору, и Света полчаса бегала с вёдрами, боясь, что сейчас всё сгорит. Дети орали, собака грызла всё подряд, а Андрей… Андрей просто улыбался, разводя руками:
– Свет, они же дети. Ну, побегают и успокоятся.
Но они не успокаивались. К ночи Света была на грани. Она убирала за всеми, пока Катя с Олегом пили вино на веранде, хохотали и обсуждали, как «круто тут всё обустроили». Ни слова благодарности. Ни намёка на то, что это её труд.
На следующий день приехала тётя Люба. С ней – её подруга Галина, которая «тоже хотела посмотреть». Они расхаживали по дому, трогали всё подряд, комментировали:
– Ой, Свет, а шторы тут не очень, надо бы посветлее, – сказала тётя Люба, поглаживая занавески.
– Ага, и полки какие-то низкие, – подхватила Галина. – У меня дома выше, удобнее.
Света молчала, чувствуя, как внутри всё сжимается. Её дом. Её шторы. Её полки. Но она продолжала улыбаться, потому что иначе – скандал. А скандала она боялась больше всего.
К вечеру воскресенья нервы сдали. Димка разлил сок на новый ковёр, Соня разрисовала стену фломастерами, а Бим… Бим сделал лужу прямо на веранде. Света смотрела на это и понимала: ещё немного, и она взорвётся.
– Андрей, – тихо сказала она, отведя мужа в сторону. – Это не гости. Это нашествие.
Он вздохнул, потирая виски.
– Свет, я знаю. Но что я могу? Это же моя семья.
– А я? – её голос дрогнул. – Я тоже твоя семья. Или я для тебя просто бесплатная прислуга?
Он замер, будто она ударила его.
– Свет, ты же знаешь, что это не так, – начал он, но она перебила:
– Тогда почему я должна терпеть? Почему я должна отдавать им всё, что мы строили? Это моя дача, Андрей! Моя!
Он смотрел на неё, и в его глазах мелькнуло что-то новое – не привычная растерянность, а что-то твёрдое.
– Ты права, – тихо сказал он. – Это твоя дача. Наша дача.
Кульминация назревала, как гроза. В понедельник утром, когда Катя с семьёй наконец уехала, оставив за собой гору посуды и пятна на ковре, Света сидела на веранде, глядя на озеро. Она чувствовала себя чужой в собственном доме. Андрей вышел к ней, держа в руках две кружки с чаем.
– Свет, – начал он, садясь рядом. – Я должен был сразу это остановить.
Она посмотрела на него, не веря своим ушам.
– Что? – переспросила она.
– Я сказал, что должен был сразу поставить границы, – повторил он, глядя ей в глаза. – Ты права. Это наша дача. Ты её сделала такой, какая она есть. И я не позволю больше никому вести себя так, будто это их право.
Света молчала, боясь поверить. Андрей, который всегда избегал ссор с семьёй, сейчас говорил так, будто наконец-то выбрал сторону.
– Я поговорю с Катей, – продолжил он. – И с тётей Любой. И с дядей Сашей. Никто не приедет сюда без твоего согласия. Никто.
Она почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Не от обиды, а от облегчения. Он услышал её. Впервые за всё время он действительно услышал.
Но это была только половина пути. Вечером раздался звонок. Тётя Люба, бодрая и напористая, как всегда.
– Светочка, мы тут с Галей решили, что в следующие выходные заедем, – начала она без предисловий. – У нас годовщина, хотим на даче отметить.
Света вдохнула, готовясь к привычному «ну ладно». Но Андрей взял трубку из её рук.
– Тёть Люб, – твёрдо сказал он. – Дача не общественная. Это наш с Светой дом. Хотите приехать – спрашивайте у неё. Если она скажет нет, значит, нет.
Тишина в трубке была оглушительной. Света смотрела на мужа, чувствуя, как внутри разливается тепло. Он сделал это. Он выбрал её.
– Андрей, ты серьёзно? – тётя Люба в трубке задохнулась от возмущения. – Это что, теперь к родному племяннику на дачу не приехать?
Света сидела на веранде, сжимая кружку с остывшим чаем, и смотрела на мужа. Андрей стоял у перил, крепко держа телефон, словно тот мог выскользнуть из рук. Его лицо было напряжённым, но голос – непривычно твёрдым.
– Тёть Люб, я сказал: без Светиного согласия никто не приедет, – повторил он. – Это наш дом. Не база отдыха.
Света почувствовала, как внутри что-то оттаивает. Впервые за годы брака Андрей не просто обещал, а действовал. Но в глубине души ворочался страх: надолго ли его хватит? Его родня – как буря, не остановишь словами. Тётя Люба, Катя, дядя Саша – каждый из них привык брать своё, не спрашивая. А дача, её дача, стала для них лакомым куском.
Тишина в трубке сменилась возмущённым сопением.
– Ну, знаешь, Андрей, – наконец выдавила тётя Люба. – Я думала, ты семью ценишь. А ты… подкаблучник какой-то стал!
Света вздрогнула, но Андрей только усмехнулся, хоть и горько.
– Тёть Люб, семья – это в первую очередь Света. И если ты этого не понимаешь, то мне жаль.
Он отключил звонок, не дожидаясь ответа. Света смотрела на него, не веря своим ушам. Андрей, который всегда мирил всех со всеми, который терпел тётины колкости и Катину наглость, только что отрезал. Жёстко. Чётко.
– Ты… – начала она, но голос дрогнул. – Ты правда это сказал?
Он повернулся, его глаза были усталыми, но тёплыми.
– Свет, я обещал. Это наш дом. Твой дом. Я не дам его разворовать.
Она хотела обнять его, сказать, что гордится, но телефон снова зазвонил. На экране высветилось: «Катя». Андрей выдохнул, как перед боем, и взял трубку.
– Да, Катя? – его голос был спокойным, но стальным.
– Андрей, что за дела? – сестра начала без предисловий. – Тётя Люба звонила, говорит, ты её на дачу не пускаешь! Это что, теперь и мне нельзя?
Света напряглась, ожидая, что Андрей смягчится. Катя всегда умела его продавить – то слезами, то шантажом, то «мы же семья». Но на этот раз он не дрогнул.
– Катя, я сказал тёте Любе, и тебе повторю: дача – наш с Светой дом. Хотите приехать – спрашивайте у неё. И если она скажет нет, значит, нет.
В трубке повисла тишина, а потом Катя взорвалась:
– Да ты шутишь! Это что, Светка теперь решает за всю семью? Она тебе кто – царица?
Света почувствовала, как кровь приливает к лицу. Она хотела выхватить телефон, но Андрей поднял руку, останавливая её.
– Катя, – его голос стал ещё холоднее. – Света – моя жена. И дача – её наследство. Она три года её строила, пока вы все только языками чесали. Так что да, она решает.
Света смотрела на него, и в груди разливалось тепло. Он не просто говорил – он защищал её. Их. Их дом. Катя что-то кричала в трубке, но Андрей уже не слушал. Он нажал отбой и бросил телефон на стол.
– Всё, – сказал он, глядя на Свету. – Хватит.
Но это был не конец. На следующий день Света проснулась от стука в дверь. Она открыла, ещё не до конца проснувшись, и замерла. На пороге стояла тётя Люба с подругой Галей, обе с огромными сумками. За их спинами маячил дядя Саша, держа в руках ящик с инструментами.
– Светочка, мы тут ненадолго! – тётя Люба просияла, будто не было вчерашнего разговора. – Решили помочь с ремонтом! Саша забор подправит, а мы с Галей цветочки посадим!
Света стояла, не в силах вымолвить ни слова. Помощь? Цветочки? Её розы, которые она три года лелеяла, не нуждались в их «помощи». А забор… Она вспомнила, как дядя Саша в прошлом году «чинил» баню и сломал половину досок.
– Тёть Люб, – выдавила она, – мы же вчера говорили…
– Ой, да брось, Свет! – тётя Люба отмахнулась, протискиваясь в дом. – Мы же не чужие! Семья должна помогать!
Галя кивала, а дядя Саша уже направился к сараю, бормоча что-то про «проверить проводку». Света почувствовала, как земля уходит из-под ног. Это был не просто визит. Это была оккупация.
Андрей вышел из спальни, потирая глаза. Увидев тётю Любу, он замер.
– Что… это что, серьёзно? – его голос был хриплым от сна и злости.
– Андрюша, не начинай! – тётя Люба всплеснула руками. – Мы помочь приехали! Света же устала, небось, всё сама тянет!
Света посмотрела на мужа, молча умоляя вмешаться. И он вмешался.
– Тёть Люб, – его голос был спокойным, но в нём звенела сталь. – Я вчера ясно сказал: без Светиного согласия никто сюда не приезжает. Уходите.
Тётя Люба открыла рот, но не нашла слов. Галя кашлянула, а дядя Саша, вернувшись из сарая, растерянно замер с молотком в руке.
– Андрей, ты что… – начала тётя Люба, но он перебил:
– Я сказал: уходите. Это наш дом. И мы сами решаем, кто тут будет.
Света почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Не от обиды – от гордости. Андрей, её Андрей, который всегда был мягким, как воск, перед роднёй, сейчас стоял, как скала.
Но буря не утихала. К вечеру позвонила Катя. Её голос дрожал от обиды.
– Андрей, ты что, совсем с ума сошёл? – кричала она. – Тётю Любу выгнал? Дядю Сашу? Это что, теперь мы для тебя никто?
Света сидела рядом, слушая, как Андрей пытается объяснить.
– Катя, это не про вас, – говорил он. – Это про наш дом. Мы с Светой строили его для себя. Не для всей родни.
– Ага, для Светы! – выпалила Катя. – Она тебя подговорила, да? Завела себе дворец и теперь всех гонит?
Света сжала кулаки, но промолчала. Андрей, наоборот, повысил голос:
– Хватит, Катя! Света – моя жена. И если тебе это не нравится, это твои проблемы. Хочешь приехать – спрашивай у неё. Не спросишь – не приедешь.
Катя бросила трубку, но через час позвонила снова. На этот раз – Свете.
– Свет, – её голос был приторно-сладким, – ну что ты, правда? Давай забудем это всё. Мы же семья. Приедем на выходные, посидим по-тихому…
Света вдохнула, чувствуя, как внутри всё кипит. Но теперь она знала: она не одна.
– Катя, – твёрдо сказала она. – Хочешь приехать – спроси заранее. И не просто спроси, а дождись моего «да». Иначе – не приезжайте.
Катя замолчала, а потом фыркнула:
– Ну, знаешь, Света… Я думала, ты проще.
– Я и есть проще, – ответила Света. – Но это мой дом. И я решаю, кто в нём будет.
На следующее утро Света с Андреем проснулись от шума во дворе. Выглянув в окно, они увидели тётю Любу, которая, несмотря на вчерашний разговор, снова приехала. На этот раз – с целой компанией. Дядя Саша, Галя, ещё какие-то незнакомые люди – человек десять, не меньше. Они тащили мангал, сумки с едой, даже надувной бассейн.
– Это что ещё за цирк? – пробормотал Андрей, хватая куртку.
Света почувствовала, как сердце колотится. Это был вызов. Прямо у её дома.
– Тёть Люб! – крикнул Андрей, выйдя на крыльцо. – Я же сказал: без приглашения не приезжайте!
Тётя Люба обернулась, её лицо было смесью обиды и наглости.
– Андрюша, ну что ты как маленький? – она всплеснула руками. – Мы же не чужие! Решили шашлыки пожарить, отдохнуть!
Света вышла следом, её руки дрожали, но голос был спокойным:
– Тётя Люба, это наш дом. Мой дом. И я не звала вас.
Толпа замолчала. Галя кашлянула, дядя Саша почесал затылок, а незнакомые люди переглядывались, не понимая, что происходит.
– Света, – начала тётя Люба, но Андрей перебил:
– Хватит. Все – в машины. И не возвращайтесь, пока Света не скажет, что можно.
Тётя Люба открыла рот, но, увидев лицо Андрея, закрыла его. Впервые за всё время она не нашла, что сказать. Толпа начала собираться, бормоча что-то про «невежливо» и «не по-семейному». Но они уехали. Все до одного.
Света сидела на веранде, глядя на закат. Андрей принёс две кружки с травяным чаем, сел рядом.
– Я горжусь тобой, – тихо сказала она, глядя на воду.
Он улыбнулся, впервые за неделю – легко, без напряжения.
– А я тобой, – ответил он. – Ты боролась за наш дом. А я… я слишком долго молчал.
Она взяла его за руку, чувствуя, как тепло его пальцев успокаивает.
– Мы справились, – сказала она. – Вместе.
Он кивнул, глядя на озеро.
– Я поговорил с Катей ещё раз, – сказал он. – Она извинилась. Сказала, что переборщила. И тётя Люба… Она тоже звонила. Обещала больше не лезть без спроса.
Света усмехнулась.
– Думаешь, они правда изменятся?
– Не знаю, – честно ответил он. – Но я знаю, что мы теперь будем твёрже. Это наш дом, Свет. И мы сами решаем, как в нём жить.
Через неделю они с Андреем устроили маленькое новоселье – только для двоих. Они жарили шашлыки, пили вино, смеялись. Впервые за долгое время дача снова была их.
Но где-то в глубине души Света знала: родня не сдастся так просто. Катя, тётя Люба, дядя Саша – они ещё вернутся. Может, с извинениями, может, с новыми требованиями. Но теперь она была готова. Потому что рядом был Андрей – не тот, что разводил руками, а тот, что выбрал её. Их дом. Их жизнь.
– О чём думаешь? – спросил он, глядя на звёзды.
– О том, что это наш дом, – улыбнулась Света. – И я не позволю никому его отнять.
Он прижал её к себе, и в этот момент она почувствовала: они справятся. С чем угодно.
Для вас с любовью: