18 сентября – день, который навсегда останется в моей памяти. День, когда я стала мамой. Но счастье рождения моей доченьки омрачилось тревогой и бессонными ночами, связанными с желтушкой и, как оказалось, с подозрением на гемолитическую болезнь новорожденных. Хочу поделиться своей историей, чтобы другие мамы знали, с чем можно столкнуться, и как важно быть информированной.
Все началось с экстренного кесарева. Я не планировала рожать так рано, но в тот день меня вызвали на осмотр, и оказалось, что у меня отошли воды. Или, скорее, подтекали. Отправили в родовую палату ждать схваток, но время шло, а их все не было. В итоге, в 17:52, я стала мамой. Счастье было безграничным!
После того, как я отошла от наркоза, мне принесли бумаги на прививки и прочие согласия. Я все подписала, предвкушая встречу с малышкой. Ночью мне принесли дочку, а следом – лампу. Моя паника нарастала. Что происходит? Почему лампа? Мне начали объяснять про гемолитическую болезнь новорожденных, про то, что она под вопросом, и что дочка должна находиться под этой лампой, похожей на огромный, пугающий инкубатор. Первая ночь была настоящим испытанием. Нужно было как-то контролировать попадание ультрафиолета в глаза малышки, а она, к тому же, наотрез отказывалась брать грудь. Порция смеси была маленькой, и дочка плакала от голода. Я чувствовала себя совершенно беспомощной.
Утром, в шесть часов, когда я едва успела прийти в себя после бессонной ночи, пришли врачи. Забрали лампу, сказали, что нас переводят в послеродовую палату, и велели собирать вещи. Мы собрались и стали ждать. Отвлекусь на секунду: в тот день в роддоме было 140 рожениц, и всех нужно было разместить. Несложно догадаться, что ламп на всех не хватало. Об этом я узнала позже.
Когда нас наконец определили в палату, мы начали ждать новую лампу. Привезли еще один "инкубатор". В палате со мной лежала другая Катя, и мы вместе пытались разобраться, как включать лампу. Нам показали, но я помнила, что в послеоперационной все было иначе. На мой вопрос, все ли правильно, мне ответили утвердительно. Я раздела дочку, положила ее в лампу. Но, как оказалось позже, мы светились недолго, а может, и вовсе не светились. Тепла от лампы не было. Девушка, которая помогала нам, неправильно ее настроила. К счастью, пришел врач и забрал лампу.
Я надеялась, что в пятницу нас выпишут, но не тут-то было. Каждый день у моей дочки брали кровь на анализ билирубина. Динамики к улучшению не было. Я начала паниковать. Дочка по-прежнему не брала грудь, просто спала на ней. Ламп не было, выписка прошла, а мы остались в роддоме.
Всю субботу и воскресенье я провела в слезах. Безысходность накрывала с головой. Дочка просила кушать, а смесь ей давали в недостаточном количестве. Вес не набирался, только падал. Я чувствовала себя выжатой как лимон.
В воскресенье вечером привезли обычную лампу. Мы провели под ней всю ночь. В понедельник меня огорошили заявлением: "Вас выписывают, а дочку переводят в патологию". Как в патологию? А я?
Я не могла поверить своим ушам. Как это – меня выписывают, а дочку оставляют? Я же ее мама, я должна быть рядом! В голове проносились мысли о том, что я не справлюсь, что я не смогу быть с ней, если ее заберут в другое отделение. Слезы снова навернулись на глаза. Я пыталась спорить, объяснять, что я не уйду без нее, что я буду бороться за нее.
Врачи пытались меня успокоить, объясняли, что это стандартная процедура при таких показателях билирубина, что в патологии ей окажут более квалифицированную помощь, что там есть все необходимое для ее лечения. Но мое материнское сердце не могло смириться. Я чувствовала себя преданной, брошенной.
В итоге, все было не так страшно как я себе уже успела накрутить. В потологию нас перевели все таки вместе. Ночь прошла в напряженном ожидании: то сбор анализов, то подготовка к забору крови. Я чувствовала себя, вернее я уже не чувствовала себя в прямом смысле этого слова. Я была морально и фищически подавлена. К счастью, со мной в патологию перевезли еще одну мамочку с нашего потока рожениц Свету с ее сыном Егором.
Первая ночь была особенно сложной, и Света, как могла, поддерживала меня, окликая, чтобы я не уснула и крепко держала Тасю. Сейчас она моя настоящая отдушина и главная поддержка!
Пережив первую ночь в патологии, мы как-то успокоились. Послеродовое отделение, где мы испытали жуткий стресс, казалось теперь далеким кошмаром. Здесь, в патологии, мы почувствовали себя людьми. У нас была душевая кабина и просторная комната на двоих мамочек и двоих малышей.
Врач наконец-то увеличила Тасе количество смеси, и она перестала плакать, крепко засыпая под лампой. Параллельно мы проходили обследования: нас осмотрели невролог и офтальмолог. В таком ритме мы провели время до 1 октября. Именно в этот день нас с Таисией наконец-то выписали домой, с уровнем билирубина 110. В итоге гемолитическая болезнь ек подтвердилась, а в выписке было написано просто желтушка.
Это была непростая неделя, полная тревог и переживаний, но мы справились! Надесь моя история, поможет мамочкам оказавшимся в такой же ситуации не падать духом!
Гемолитическая болезнь новорожденных – это серьезное состояние, и желтушка у малышей встречается довольно часто. Но когда это касается твоего ребенка, это становится настоящим испытанием. Я благодарна врачам за их работу, но я также хочу сказать всем будущим мамам: не бойтесь, будьте сильными, и верьте в своих малышей. И если вам говорят про желтушку или гемолитическую болезнь, не паникуйте, но и не игнорируйте. Узнайте все подробности, задавайте вопросы, и будьте рядом со своим ребенком. Это самое главное.
