— Дрянь безродная! Думала, мы дураки? — голос Феклы Мартыновны разрезал утреннюю тишину кухни, как нож по стеклу.
Инга оторвалась от раковины, где мыла детскую тарелку. Пена с рук капала на пол, а в груди что-то болезненно сжалось. Кира играла рядом с кубиками, но при звуке бабушкиного крика подняла испуганные глазки.
— Что вы сказали? — Голос Инги был тихим, опасно тихим.
— А то не слышала! — Фекла Мартыновна встала во весь свой внушительный рост, руки в боки. — Думаешь, мы тут слепые? Семёна моего на крючок подцепила со своим ублюдком!
Кружка выскользнула из рук. Кофе расплескался по полу, тёмные капли разлетелись по белым тапочкам свекрови. Трёхлетняя Кира всхлипнула и прижалась к маминой ноге.
— Мамочка, а кто я? — тоненьким голоском спросила девочка.
— Заткнись! — рявкнула Фекла Мартыновна на внучку. — Вообще-то ты мне не внучка!
Дверь хлопнула. В коридоре раздались тяжёлые шаги Семёна. Он вернулся с ночной смены раньше обычного — видимо, отпросился.
— Что тут происходит? — Семён появился на пороге кухни, ещё в рабочей робе, пахнущей машинным маслом.
— А то не видишь! — Его мать ткнула пальцем в лужу кофе. — Твоя благоверная посуду бьёт!
— Не била я ничего, — тихо произнесла Инга, поднимая осколки. — Уронила.
— От правды, небось! — подхватила появившаяся из комнаты тётя Зина. Та самая сестра Феклы Мартыновны, которая три недели назад приехала "в гости" и с тех пор не собиралась уезжать. — Я ей утром говорю: "Что ж ты, милая, Семёна-то обманываешь? Он думает, девочка его родная, а она..."
— Зинаида, не надо, — попыталась остановить её Инга.
— А что не надо? Правду не надо? — Зина встала рядом с сестрой, две грозные тучи над головой Инги. — Семёнушка должен знать, что его жена — обманщица!
Семён медленно стянул с себя робу, повесил на крючок. Движения его были неторопливыми, но Инга знала — это плохой знак. Когда он злился по-настоящему, то становился очень, очень спокойным.
— О чём речь? — спросил он, не поворачиваясь.
Кира спряталась за мамины ноги, чувствуя, как воздух в кухне становится тяжёлым, густым.
— А о том, что твоя жена врала тебе три года! — торжествующе заявила Фекла Мартыновна. — Говорила, что отец девочки умер, а он живёхонький! И денежки на ребёнка посылает!
Инга почувствовала, как земля уходит из-под ног. Значит, они знают. Каким-то образом узнали про Андрея, про переводы, которые приходили на карту раз в месяц.
— Семён... — начала она.
— Молчи, — отрезал он, наконец поворачиваясь. Лицо его было бесстрастным, как у судьи. — Это правда?
Инга посмотрела на дочь, на её испуганные глазки, на мужа, которого любила больше жизни, на двух женщин, которые стояли, сложив руки, довольные произведённым эффектом.
— Правда, — прошептала она.
Семён кивнул. Один раз. Коротко.
— Понятно.
— Семён, позволь объяснить...
— Объяснить что? — Голос его звучал ровно, без эмоций. — То, что ты три года морочила мне голову? То, что я дурак последний, содержу чужого ребёнка? То, что над нами вся слобода смеётся?
— Какая слобода? — не выдержала Инга. — При чём тут слобода?
— А при том, что Зинаида всем уже успела рассказать! — злорадно хмыкнула Фекла Мартыновна. — В магазине, в поликлинике... Везде теперь знают, что Семён Воробьёв — рогоносец!
— Я не изменяла! — крикнула Инга. — Никогда! Кира родилась до нашего знакомства!
— Ага, а почему тогда скрывала, что отец жив? — подхватила Зина. — А? Что молчишь?
Семён смотрел на жену тяжёлым взглядом. В этом взгляде была такая боль, что Инга готова была провалиться сквозь землю.
— Потому что боялась, — призналась она. — Боялась, что ты не поймёшь.
— Ничего я не понимаю, — медленно проговорил Семён. — Ничего.
В комнате стало тихо, только тикали часы на стене да Кира тихонько всхлипывала. Инга опустилась на корточки, обняла дочь.
— Не плачь, солнышко, — прошептала она, но сама была на грани.
— Да что ты её утешаешь! — возмутилась тётя Зина. — Пусть знает, какая у неё мамаша!
— Зинаида! — рявкнул вдруг Семён. — Достаточно.
— Что достаточно? — не унималась женщина. — Семёнушка, да ты же святой человек! Чужого ребёнка поднимаешь, а она тебя за дурака держит!
— Я сказал — достаточно! — Семён ударил кулаком по столу так, что застучала посуда.
Кира заплакала громче. Инга подхватила её на руки.
— Я уйду, — сказала она тихо. — Соберу вещи и уйду.
— Вот и правильно! — торжествующе заявила Фекла Мартыновна. — Давно пора! А то расселась тут...
— Мам, заткнись, — устало произнёс Семён.
— Что?! — Фекла Мартыновна округлила глаза. — Ты мне, своей матери, рот затыкаешь? Из-за этой...
— Мам, я серьёзно. Заткнись.
Семён сел за стол, положил голову на руки. Усталость навалилась на него, как мешок с цементом. Три смены подряд отработал, думал домой прийти, отдохнуть, а тут...
— Семён, — тихо позвала Инга. — Можно поговорить? Наедине?
— О чём говорить? — не поднимая головы, ответил он. — Всё ясно.
— Ничего не ясно! — вспыхнула она. — Ты даже выслушать меня не хочешь!
— А что слушать? — Семён поднял на неё тяжёлые глаза. — То, как ты три года врала? То, как из меня дурака делала?
— А ты подумал, почему я молчала? — Инга поставила Киру на пол, шагнула к мужу. — Подумал, каково мне было?
— Каково тебе? — хмыкнул Семён. — А мне каково? Я эту девочку как родную люблю, а оказывается...
— А что оказывается? — перебила его Инга. — Что она хуже стала от того, что у неё есть отец?
— У неё есть отец, — горько усмехнулся Семён. — А у меня что есть? Ложь есть. Обман есть.
— Да не обманывала я тебя! — крикнула Инга. — Просто не рассказывала!
— Это одно и то же!
— Нет, не одно! — Она схватила его за руку. — Семён, пойми, я боялась тебя потерять!
— Потеряла, — коротко бросил он и отдёрнул руку.
Кира подошла к отчиму, потянула за штанину.
— Папа Сёма, не ругайся с мамой, — попросила она тоненьким голоском.
Семён посмотрел на неё, и что-то дрогнуло в его лице. Он взял девочку на колени.
— Я не ругаюсь, малыш. Я просто... устал.
— А я знаю, кто тебе помочь может отдохнуть, — вмешалась Фекла Мартыновна. — Валька Сидорова из соседнего дома. Вдова молодая, хозяйственная. Детей своих нет, а чужих любит. Не то что некоторые...
— Мам... — предупреждающе произнёс Семён.
— Что мам? Я правду говорю! Валька тебя ещё до свадьбы приглашала. А ты на эту... клюнул.
Инга побледнела.
— Значит, уже и замена готова? — холодно спросила она.
— А что, не готова? — подхватила тётя Зина. — Семёнушка мужик хороший, работящий. Найдётся кому его ценить.
— Хватит! — рявкнул наконец Семён. — Все хватит! Надоело!
Он поставил Киру на пол, встал из-за стола.
— Иду на третью смену, — устало сказал он. — А когда вернусь, хочу тишины. Полной тишины.
Он взял куртку и вышел, хлопнув дверью. Инга осталась одна с двумя женщинами, которые смотрели на неё с плохо скрываемым торжеством.
— Ну что, дорогая, — ядовито улыбнулась Фекла Мартыновна, — не так всё просто оказалось?
Инга молча собрала осколки кружки, выбросила в мусорное ведро. Руки дрожали, но она заставила себя двигаться спокойно, размеренно.
— Мама, я хочу кушать, — тихо сказала Кира, прижимаясь к ней.
— Сейчас, солнышко, — Инга достала из холодильника молоко, налила в стакан. — Вот, попей.
— А печенье можно?
— Можно.
Фекла Мартыновна фыркнула:
— Печенье ей подавай! А кто покупал это печенье? Мой Семён! На свои кровные!
— Заплачу, — коротко бросила Инга.
— Чем заплатишь? — подхватила тётя Зина. — Алиментами от любовничка?
— Не от любовничка, — устало ответила Инга. — От отца моей дочери.
— А какая разница? — Зина села за стол, устраиваясь поудобнее. — Мужик есть мужик. Один бросил с ребёнком, другой подобрал. А ты что? Двух сразу доишь!
— Никого я не дою! — вспыхнула Инга. — Андрей просто помогает дочери!
— Андрей, значит, — протянула Фекла Мартыновна. — А что ж он раньше не помогал? Три года молчал, а теперь вспомнил?
Инга сжала губы. Как объяснить этим женщинам, что Андрей узнал о существовании дочери только полгода назад? Что она сама скрывала от него беременность, потому что он был женат? Что когда он случайно увидел их с Кирой в торговом центре, то сначала не поверил, а потом... потом попросил прощения и стал переводить деньги?
— Сложные у вас отношения, — хмыкнула Зина. — Прямо как в кино.
— В жизни бывает по-разному, — тихо сказала Инга.
— Ага, особенно у таких, как ты, — Фекла Мартыновна встала, подошла ближе. — Думаешь, я не вижу? Тебе этих денег мало! Ты и Семёна хочешь на крючке держать, и того, первого!
— Это неправда...
— Правда! — перебила свекровь. — А знаешь что? Позвоню-ка я этому твоему Андрею. Телефончик-то у меня есть.
Инга резко обернулась:
— Откуда у вас телефон?
— А ты думала, мы слепые? — торжествующе произнесла Зина. — Телефон в твоей сумочке валяется. На видном месте. Думала, никто не заметит?
— Вы рылись в моих вещах? — не поверила Инга.
— А что такого? В доме моего сына ничего тайного быть не должно! — отрезала Фекла Мартыновна.
Кира испугалась громких голосов, прижалась к маме. Инга взяла её на руки.
— Всё, собираемся, — решительно сказала она. — Уходим отсюда.
— Вот и хорошо! — обрадовалась свекровь. — Только смотри, к Семёну больше не лезь! Он мужик хороший, а такие, как ты, только жизнь портят!
— Да куда ты пойдёшь? — усмехнулась Зина. — К подружкам? Так все знают уже, какая ты. По всему району слухи ходят.
— Какие слухи? — остановилась Инга.
— А такие, что ты замуж вышла, а от бывшего денежки получаешь. Говорят, что специально так устроила — двух мужиков на содержании держишь.
— Это вы распускаете! — поняла Инга.
— А мы что, неправду говорим? — нагло спросила Фекла Мартыновна.
Дверь в подъезд хлопнула. По лестнице поднимались тяжёлые шаги. Инга замерла — неужели Семён вернулся?
— Семёнушка! — обрадованно закричала его мать. — А мы тут с твоей женой беседуем по душам!
Но в кухню вошёл не Семён. На пороге стоял незнакомый мужчина лет сорока, в дорогом пальто и кожаных перчатках.
— Андрей? — выдохнула Инга.
— Привет, Инга, — тихо сказал он. — Извини, что без предупреждения. Нужно поговорить.
Фекла Мартыновна и Зина переглянулись. Вот это поворот! Любовник сам явился!
— Папа! — радостно закричала Кира, потянувшись к мужчине.
Андрей осторожно взял девочку на руки, поцеловал в макушку.
— Привет, принцесса. Соскучился.
Инга почувствовала, как у неё подкашиваются ноги. Хуже уже не может быть. Или может?
— Так вот он какой, твой благодетель! — ехидно произнесла Фекла Мартыновна, оглядывая Андрея с ног до головы. — Представительный. Денежный.
Андрей поставил Киру на пол, но не спускал с неё глаз. В его взгляде была такая нежность, что Инге стало больно.
— Вы, наверное, родственники Семёна? — вежливо спросил он.
— Мать я ему, — гордо выпрямилась Фекла Мартыновна. — А это моя сестра. А вы кто такой будете?
— Отец Киры, — просто ответил Андрей.
— Ага, отец! — фыркнула Зина. — А где вы три года были, отец?
Андрей не стал оправдываться. Он подошёл к Инге.
— Нужно поговорить, — повторил он. — Наедине.
— Ничего вы наедине говорить не будете! — возмутилась свекровь. — Это дом моего сына! А вы тут... любовники всякие!
— Я не любовник, — спокойно сказал Андрей. — Я отец девочки и хочу забрать их обеих.
Тишина была такой, что слышно было, как тикают часы.
— Что? — прошептала Инга.
— Развёлся, — коротко объяснил Андрей. — Квартиру купил. Трёхкомнатную. Кире нужна отдельная комната.
— А Семён? — еле слышно спросила Инга.
— Что Семён? — Андрей пожал плечами. — Он хороший человек, но ты моей женой должна была быть. Ещё четыре года назад.
Фекла Мартыновна открыла рот, но слов не находилось. Такого поворота она не ожидала.
— Мама, а дядя Андрей с нами жить будет? — спросила Кира.
— Не дядя, а папа, — мягко поправил Андрей. — И да, мы будем жить вместе. Если мама согласится.
Инга смотрела на него, и в голове был полный хаос. Четыре года назад она мечтала услышать эти слова. Мечтала, чтобы он развёлся, чтобы они были вместе. Но сейчас...
— А Семён? — снова спросила она.
— Семён найдёт себе другую, — жёстко сказала Фекла Мартыновна. — Без чужих детей и проблем.
В этот момент дверь открылась, и в кухню вошёл Семён. Он увидел незнакомого мужчину, Киру у него на коленях, жену с заплаканными глазами.
— А это кто? — спросил он тихо.
— Андрей, — представился тот, вставая. — Отец Киры.
Семён кивнул. Один раз. Так же, как утром.
— Понятно.
— Семён, — начала Инга.
— Не надо, — остановил он её. — Всё ясно.
Он подошёл к Кире, присел на корточки.
— Малыш, — тихо сказал он. — Ты меня любишь?
— Люблю, папа Сёма! — обняла его девочка.
— И я тебя люблю. Очень. Но теперь у тебя есть настоящий папа. Он о тебе заботиться будет.
— А ты? — испугалась Кира.
— А я... — Семён глотнул. — Я буду помнить.
Он встал, посмотрел на Андрея.
— Береги их, — сказал он. — Они хорошие.
— Буду, — кивнул Андрей.
Семён взял куртку, направился к двери.
— Семён! — окликнула его Инга. — Не уходи! Давай поговорим!
Он остановился, но не обернулся.
— О чём говорить, Инга? Ты сделала выбор четыре года назад. А я... я просто не понял тогда.
— Какой выбор? Я выбрала тебя!
— Нет, — покачал головой Семён. — Ты выбрала его. А со мной просто согласилась пожить.
Он вышел. На этот раз навсегда.
Инга опустилась на стул, закрыла лицо руками. Всё рушилось. Всё, что она строила три года.
— Ну что, голубушка, — злорадно произнесла Фекла Мартыновна, — получила, что хотела?
Андрей подошёл к Инге, положил руку на плечо.
— Собирайся, — тихо сказал он. — Поедем домой.
— Какой домой? — всхлипнула она.
— В наш дом. К нашей жизни. Той, которая должна была быть.
Инга подняла голову, посмотрела на него. В его глазах была любовь, забота, готовность взять на себя ответственность. Всё то, чего не хватало четыре года назад.
— А если я скажу, что люблю Семёна? — прошептала она.
— Скажешь? — спросил Андрей.
Инга молчала. Она любила Семёна. Но это была любовь-привычка, любовь-благодарность. А к Андрею... к нему она испытывала то чувство, которое не проходило годами.
— Мама, пойдём к папе Андрею? — спросила Кира. — У него большой дом и много игрушек.
— Откуда ты знаешь? — удивилась Инга.
— Он мне показывал картинки, — призналась девочка.
Значит, они встречались. Тайно. Пока она думала, что делает всё правильно, жизнь уже делала выбор за неё.
Через час они уехали. Фекла Мартыновна и тётя Зина остались в пустой кухне, где пахло разбитой посудой и рухнувшими надеждами.
— Ну и правильно, — сказала Фекла Мартыновна. — Семёну она не пара была.
— Да, — согласилась Зина. — Только вот Валька-то Сидорова месяц назад в Питер уехала. К дочке.
Женщины переглянулись. Семён остался один. И они тоже.
А в новой квартире Андрея Кира радостно бегала по комнатам, выбирая, где поставить свои игрушки. Инга стояла у окна и смотрела на чужой двор, на чужих детей, на чужую жизнь, которая теперь стала её жизнью.
— Не жалеешь? — спросил Андрей, подходя сзади.
— Не знаю, — честно ответила она. — Спроси через год.
— Через год ты будешь моей женой, — уверенно сказал он.
— Может быть, — тихо ответила Инга и подумала о Семёне, который сейчас сидит в пустом доме и смотрит на игрушки, которые забыла Кира.
Жизнь штука сложная. Иногда получаешь то, о чём мечтала. А иногда понимаешь, что мечтала не о том.