Во-первых, само животное — быка. Он, разумеется, перестал быть страшным туром эпохи палеолита, вероятным предком всех бычьих Европы; он утратил всякую связь с быком как объектом почитания. Бык по-прежнему самое громогласное и свирепое существо, которое можно повстречать на фермах и в сельской местности: его хвост похож на плеть, дыхание напоминает раскаты грома, рога представляют собой опасное оружие. Бык остается символом мощи и плодовитости, животным воплощением бушующей ярости.
В бедных регионах Европы до сих пор владение таким животным, указывает на высокий социальный статус, вселяет страх и вызывает уважение: несмотря на весь современный прогресс, в некоторых деревнях из далекой глубинки Старый режим по-прежнему где-то рядом. Случайная встреча с быком во время прогулки по-прежнему вызывает опасения. Даже если доказано, что красный цвет провоцирует быка не больше, чем любой другой, все-таки и сегодня можно услышать совет не подпускать одетых в красное детей слишком близко: пасущегося вдалеке быка может охватить бешенство, и ему достаточно всего нескольких секунд, чтобы до них добежать.
Легенды живут долгой жизнью, а в случае с быком они распространились и на всю его родню. Две знаменитых строфы из Виктора Гюго, ставшие припевом к написанной в 1828 году детской песенке, были позаимствованы и Жоржем Брассенсом в песне 1956 года, где они повторяются ритурнелью:
«Дети, вот идут волы, Спрячьте красные фартучки!»
Пословицы и поговорки, наглядные сравнения, переносные смыслы — благодаря им верования наших предков и посвященная быку мифология проникают и в нашу повседневную жизнь: бык и сегодня воспринимается как воплощение пылкости и ярости, а потому его цветом остается красный. Самые разные выражения подчеркивают исходящую от него опасность. Так, фраза «взять быка за рога» означает «решительно взяться за проблему, начав с самой трудной и опасной ее части». Или другая, сегодня вышедшая из употребления пословица: «Легко говорить о быке, когда ты не на арене» — оказавшись один на один с быком и той опасностью, которую он представляет, мы теряем дар речи, но вдали от него говорим о нем так, как будто он нам не страшен.
Английская версия звучит несколько иначе: It is easy to frighten a bull through a window («Легко напугать быка из окна»), но передает тот же смысл. С другой стороны, одинаковые по смыслу максимы и выражения, на одном языке упоминающие быка, на другом языке будут пользоваться именем животного.
В 1820–1850-е годы в английской деревне часто проводились сельскохозяйственные конкурсы, в ходе которых выбирали самого красивого быка прихода или графства. Размеры, вес, признаки мужественности, гармонично развитое тело и «благородная посадка» головы были для жюри главными критериями при выборе победителя. Но еще важнее была элегантность его шкуры. Бык, шерсть которого была однотонной, ценился выше, чем пятнистый, а если шкура была безупречно белой, он мог наверняка рассчитывать на победу.
От быка к корове
Символизм охватывает не только самого быка, но и корову. И он связан с питательностью. Возникает не столько из-за того, что корова используется как источник мяса, сколько из-за того, что она дает молоко. Но этот аспект появился недавно: на протяжении многих веков, если не тысячелетий, в Европе главным образом в ходу было овечье, козье и даже ослиное молоко. Античных и средневековых коров разводили не ради молока, а ради потомства или, как и волов, для работы в полях и транспортировки: они вспахивали землю, толкли, крутили колеса, переносили на себе грузы и тянули повозки.
Скудная диета приводила к тому, что они давали молоко лишь в репродуктивные периоды, чего не скажешь об овцах или козах. В Париже, к примеру, только к концу XVII века потребление коровьего молока превзойдет потребление овечьего, а в Лондоне это произойдет лишь столетие спустя. Что же до сельских регионов Южной Европы, то для изготовления сыра длительное время предпочитали использовать козье и овечье молоко, и в некоторых случаях так продолжалось до середины ХХ века. Поэтому в этом вопросе — о связи между коровой и молоком — нужно в первую очередь учитывать географические различия: корова служила символом деревни, зеленых лугов, фермы и молочного производства далеко не везде.
По легенде, Шагал сделал рисунок гуашью на бумаге, услышав по радио, что только незначительная часть французов платит подоходный налог и что поэтому вся страна живет благодаря «дойным коровам». Шагала этот факт забавлял и он не считал нужным его опровергать.
Став символом деревни во многих странах Европы, корова давно фигурирует на афишах сельскохозяйственных выставок. На этих смотрах, а задолго до этого на рынках и ярмарках животных, быки и их родственники играли главную роль. Многие писатели XIX века передали нам их детальные и очень реалистичные описания. Например, Гюстав Флобер в знаменитой главе из романа «Госпожа Бовари» (1857), где реализм в описании событий и речей сочетается с едва прикрытой иронией. Нормандская деревня, с которой Флобер был хорошо знаком, вновь появляется в незаконченном романе «Бувар и Пекюше», изданном в 1881 году.
В книге «Бык. Культурная история» (12+) из серии «Культурная история (Лёд)» Мишель Пастуро исследует эволюцию образа быка — от священного символа древних культур до обывательного животного и его возвращения в культурный и художественный контекст индустриальной эпохи. Глубокий анализ символики, мифологии и культурных трансформаций раскрывает роль быка в истории человечества и его влияние на искусство и мировоззрение:
