(Это продолжение, начало тут.)
Такео едва удержался, чтобы не броситься к отцу. Граф Сёмура полусидел на больничной койке, смотрел на сына одним пристальным черным глазом — второй скрыт бинтом, алым от крови. В красно-белой перевези было и правое плечо. Остальное тело — плотное, крепкое, как у всех мужчин в роду — под простынью, но еще в нескольких местах наметились темные пятна. Полные губы под смоляными фамильными усами плотно сжаты.
Такео заставил себя вспомнить про этикет, молча глубоко поклонился.
— Здравствуй, сын, — проговорил Сёмура-старший. Несмотря на изуродованное тело, голос его был глубоким и твёрдым, как всегда. Отец повернулся к дежурному санитару, сержанту медицинской службы, что сидел у входа:
— Оставь нас.
— Прошу прощения, ваша светлость, — почтительно произнёс тот. — Я не имею права. Постановление контрразведки.
— С тобой говорит граф и генерал! — Не сдержался Такео.
И тут же осекся, укорил сам себя — это ведь грубое нарушение субординации. Обращаться к младшему по званию в присутствии старшего недопустимо, не спросив разрешения.
— Ступай, сержант, — приказал отец, как он всегда умел, таким тоном, что и возразить не подумаешь.
— Ваша светлость… — проговорил санитар, робко глядя на Сёмуру-старшего. — Простите, но я буду вынужден сообщить в контрразведку…
— Ступай!
Сержант исчез за дверью.
— У нас есть минут пять, Такео, — проговорил отец и позволил себе один раз вздохнуть от боли. — Я прилетел полчаса назад, и контрразведка уже дважды совалась с расспросами. Я потребовал отдыха и встречи с сыном, они согласились, из уважения к моему званию и заслугам. Но сейчас они точно опять явятся. Пускай… Молчи и слушай. Я рад, что успел, я ведь летел сюда несколько часов с Карафуто [Сахалина, — японск.]…
— Вы ранены, — не выдержав, вклинился Такео. — Что… что случилось?
— Русские, — мрачно произнес отец. — Они ударили с нескольких направлений. Когда я улетал, уже почти весь остров был в их руках.
— Но… Почему нам не сообщают? И… как это вообще может быть? Позавчера господин командующий проводил беседу, он говорил, что мы сможем сколь угодно долго удерживать острова. Русские не умеют воевать, кроме как на своей северной равнине, когда их, как скот, гонят на убой красные комиссары… Но на океанском побережье они бессильны!
Отец горько хмыкнул и тут же сморщился от боли.
— Благодаря лжецам, вроде твоего командующего, мы и проиграли. Я не видел ничего страшнее этого наступления… А ведь я пятый год на войне! Почему не сообщают? Во-первых, из-за ударов красной авиации все коммуникации нарушены. А ещё болваны из командования и императорского двора боятся паники и подло молчат.
Такео вздрогнул, и не из-за страшных новостей. Ругать командование — великая дерзость, и все же боевой генерал и граф может себе такое позволить. Но произнести в одном предложении «императорский двор», «болваны» и «подлость»…
— Ты не понял, сын? Война проиграна. Император подписал приказ о капитуляции. Вам и этого еще не сообщили?
Такео смотрел на отца, не находя слов. Сёмура-старший покачал головой.
— Американцы уничтожили Хиросиму и Нагасаки каким-то страшным новым оружием. Это дало Сыну Неба более-менее благовидный предлог, чтобы сдаться — по нам ударили чудо-бомбой, против которой мы бессильны.
— Но… — Такео все еще не мог поверить. — Ведь мы не боимся смерти! Пусть чудо-оружие, мы готовы погибать, но не сдаваться! Войну выигрывают не бомбы, а доблесть!
Отец даже чуть улыбнулся его наивности.
— Пусть даже так. Но уже две недели, как русские выбили наших из Маньчжурии, а это был главный для Империи источник топлива. Если не прекратим воевать, через пару месяцев просто кончится горючее… Ладно, хватит об этом. Слушай и не перебивай. Слушай очень внимательно. — Он приподнялся на кровати, единственный глаз впился в Такео. — Я взываю к твоей Третьей Верности!
На секунду Такео нахмурился, не понимая. Потом наконец сообразил, о чем речь, и стало очень не по себе.
О третьей верности он впервые услышал девять лет назад. В фамильном храме, на церемонии, отмечавшей его совершеннолетие. Тогда прадед, старейший из живущих представителей главной линии рода Сёмура, поведал Такео тайну их рода.
Тысячи лет назад, когда династия Ямато объединяла земли Восходящего Солнца, последним покорился дальний южный остров Иникава. Его правители из рода Сёмура испокон века носили титул цугидэ, что на общеяпонский язык императорские ученые перевели как «Владыки Солнца». При дворе Ямато цугидэ с Иникавы стали пользоваться большим уважением за древность их рода и за то, что в свое время без сопротивления присягнули на верность Сыновьям Неба. И мало кто в столице интересовался происхождением южного клана и чудны́ми традициями, которым тот следовал.
Но южные правители знали о себе гораздо больше, чем рассказывали окружающим. Из поколения в поколение они передавали своим детям сокровенную истину: их род по древнсти, священности и чистоте крови не уступает Ямато, а, пожалуй, и превосходит его.
Нынешние императоры ведут свою родословную от Аматэрасу, богини Солнца, научившей людей выращивать рис и заниматься ремеслами. Но клан Сёмура происходит от еще более могучего древнего божества.
От самой Идзанами, прародительницы, что вместе со своим супругом Идзанаги когда-то сотворила сами Японские острова. Она особенно полюбила Иникаву, маленький остров на самом краю архипелага, и самый прекрасный. Прежде, чем покинуть Вселенную и отправиться в царство мертвых, она поцеловала белоснежную мраморную скалу на его побережье, отчего и возник первый из рода Сёмура, члены которого до сей поры отличаются особой, матовой белизной кожи.
С приходом на остров покорителей из клана Ямато, перед потомками богини-прародительницы встал выбор: отречься от своего достоинства, признав себя вассалами новой династии, либо восстать и оспорить право на престол. Во втором случае их быстро истребили бы превосходящие силы империи, к тому времени объединившей почти все острова.
И тогда старейшины Сёмура приняли неожиданное решение. Они сохранят в глубокой тайне истинное происхождение своего рода — но никогда его не забудут.
За закрытыми дверьми родового дворца молодые Сёмура внимали словам о своем тайном царском достоинстве, о том, что цугидэ это не просто какой-то «владыка», а Принц, или даже Царь Солнца. И что однажды, когда богине-матери будет угодно, она вернется в этот мир и вознесет своих детей выше кичливых Ямато…
В семье тайно ото всех справляли культ Идзанами, и помнили, что хоть и служат императорам, но сами являются их ровней. А еще учили сыновей, что у них есть особый долг верности — перед богиней и ее избранным Царем Солнца, старшим в главной линии рода.
У обычного самурая две верности. Первая — к своей семье, к слову отца. Второе — к господину, которому самурай поклялся служить. В эпоху Сёва господин для всех один — Его Священное Величество Сын Неба Император Японии.
Обе верности непреложны, но вторая больше первой. Отсюда классический сюжет японской драмы — господин велит самураю убить родителей. Тот проливает слезы, но пронзает мечом отца и мать.
Однако у того, кто посвящен в тайну рода Сёмура, есть третья и наивысшая верность — богине-прародительнице и ее жрецу, Царю Солнца. Однажды, пусть даже через тысячу лет, старший воззовет к этой верности, и тогда член клана обязан пренебречь двумя другими, пусть даже словом самого Императора…
Впрочем, мало кто в молодом поколении семьи считал это более, чем красивой древней легендой. Среди благородных родов не редкость фамильные тайны и странные традиции, уходящие в глубь веков.
И вот теперь отец призвал Такео к Третьей Верности. Поборов волнение, сын опустился на колени.
— Я слушаю, о Царь Солнца, — произнес он.
За спиной открылась дверь, впустив в палату сырость и холодный ветер. Такео повернул голову, увидел прокля́того сержанта санитарной службы, а с ним — офицера контрразведки.
— Ваша светлость… — начал разведчик почтительно, но твердо.
Граф Сёмура захрипел от боли. Все же он приподнялся, потом встал с кровати и шагнул к контрразведчику. Тот не ожидал такого от тяжелораненого, оторопел. Из-под простыни сверкнула сталь — кровь брызнула, когда кортик отца вошел офицеру в шею.
Такео среагировал мгновенно. Не вставая с колен, выхватил с пояса пистолет, дважды выстрелил в грудь сержанту, стоявшему рядом.
Теперь пути назад точно нет. Помоги, мать Идзанами!
Это отрывок из романа "Тэнанг", триллера об Азии, в котором встречаются современность и грозное эхо Второй Мировой. Книга выходит осенью, следите за новостями:
ПРОДОЛЖЕНИЕ: https://dzen.ru/a/aKddwYbLpn6f5xFz