Майор Cёмура Такео сидел на застеленной койке и смотрел в окно. Как носителю благородного титула ему предоставили отдельную, хоть и крошечную комнату — роскошь в этом тесном гарнизоне, на дальнем северном острове Сюмусю-то. Впрочем, Такео спокойно жил бы и в простой офицерской казарме, его с детства приучали к суровым условиям.
Вот к чему было сложнее привыкнуть, так это к ужасной погоде. Дожди на Сюмусю-то лили едва ли не каждый день, а ведь даже лето еще не кончилось… Как это непохоже на родной, солнечный остров Иникава!
Толстые холодные капли расплющивались, ударяясь снаружи о стекло. Их монотонный стук был главным спутником жизни здесь, на тонкой полоске островов между Тихим Океаном и морем, которому северные варвары дали непроизносимое имя Okhotskoye. Такео читал, что это происходит от слова, обозначающего охоту на зверя… Что ж, вполне подходит.
Уже шестой год Империя Ямато ведет борьбу сразу с двумя дикими зверями — китайским тигром на материке и американским китом в море. А несколько недель назад в свахтку вступил и бешеный медведь с Севера — Советский Союз, после победы над Германией объявивший войну Японии. Такой великой охоты у подданных Сына Неба еще никогда не было!
Такео достал немецкий хронометр в серебряном футляре, подаренный отцом в тот день, когда наследника клана Cёмура произвели в офицеры. Сработанное с удивительным, филигранным изяществом, устройство показывало правильное время всегда, не сбоило ни разу, даже после долгих полетов над холодным морем, когда в кабине истребителя замерзал на стекле конденсат.
Часы показывали не только время дня. На нескольких полированных медных валиках отображались белые цифры и буквы, обозначавшие число, месяц и год. 31 августа 1945-го по христианскому летоисчислению. То есть, по истинному счету, 19-го года эпохи Сёва, «Просвещенной Гармонии».
Достижение этой гармонии давалось народу Ямато нелегко. Уже пять лет японцы проливают кровь за создание Сферы Совместного Процветания желтой расы, от Арктики до Австралии. Жертвуя собой, освобождают Восток от власти белых колонизаторов. И с каждым годом крови нужно все больше.
Последнее время с центральных остров долетают вести о том, что морской и воздушный флот Его Величества несет страшные потери. А недавно пошли совсем фантастические слухи — что американские дикари обрушили на Японию какое-то невиданное чудо-оружие, испепелили два мирных города на острове Хонсю.
Командующий гарнизона Сюмусю-то специально выступил перед офицерами, чтобы развеять эти сказки, выдуманные вражеской пропагандой. Но несмотря на ободряющие слова, Такео чувствовал — чудо-бомба, может, и ложь, но все же построение Гармонии идет не по плану. Круглоглазые черти теснят силы Императора отовсюду — как бы постыдно ни было подобное признавать.
Впрочем, истинный воин не беспокоится о глобальных вопросах, если перед ним есть конкретная задача, данная господином. Император велел драться — значит, будем драться. Русские коммунисты, бредящие идеей равенства, не понимают, что выполнять волю вышестоящего есть величайшее достоинство и счастье. Самурай — слуга и он гордится этим.
А задача у Такео имелась. Нести боевую вахту на островах северного архипелага, у самой границы с землями советов, посмевших объявить войну Его Величеству. Молодой Cёмура был командиром звена истребителей — весьма достойный пост для того, кому нет еще тридцати.
В штабе уверяли, что красные не решатся штурмовать острова, и было даже немного обидно — как хотелось бы задать жару дикарям из ледяной страны!
В дверь вежливо, очень тихо постучали — явно кто-то из нижестоящих.
— Войди! — приказал Такео. — Что у тебя? — спросил он, видя, что это Дзюро, его денщик.
— Господин, — произнес тот с поклоном. — Вас вызывает его светлость граф Cёмура-сама.
— Что?! — воскликнул Такео, услышав имя своего отца. — Ты, болван, с ума сошел? Отец здесь? Почему?..
— Не могу знать, господин! — денщик начал кланяться и просить прощения.
— Ладно… — остановил его майор. — Где он? Веди… Хотя нет, стой. Выйди и жди за дверью.
Когда слуга удалился, Такео вошел в тесную уборную, причесал волосы, еще раз проверил форму — все ли в порядке.
Мимоходом укорил себя, что сорвался на Дзюро — тот был парень хороший, исполнительный и верный. А что глуповат по молодости и низкому происхождению, так ему полком не командовать.
Майор потерял самообладание от неожиданности — откуда его отец, командующий особо важным объектом в занятой имперскими войсками Маньчжурии, взялся тут, на северной гряде островов? Ладно, это скоро выяснится.
Но, пожалуй, рассердился Такео не только поэтому. Денщик назвал его отца графом, употребив стандартный титул «хакусяку». Молодого Сёмуру это всегда бесило — их семья уходит корнями в древность, она может потягаться чистотой крови с самой императорской династией — а называют их просто «графами», как любого жалкого правителя какого-нибудь уезда!
На Иникаве, откуда пошел их род, никогда не смели называть семью Cёмура иначе, как уэгадо, что на тамошнем древнем языке, теперь почти забытом, означало не меньше, чем «принц». А, пожалуй, и больше — «царь»…
Но полвека назад, после реставрации Мэйдзи, когда тогдашние правители пытались переделать Японию по западному образцу, они ввели новую систему благородных титулов, основанную на европейской: на вершине пирамиды принцы, под ними маркизы, потом графы и так далее.
Род Cёмура тогда был в опале, и наверно потому столичные нахалы присвоили ему графский титул, то есть аж третий по старшинству! Это при том, что несколько выскочек, чуть ли не из крестьян, но приближенные к власти, получили высшие звания принца!
Это было невиданное оскорбление, тогдашний глава рода отправил письмо Императору с мольбой устранить несправедливость, и, не получив ответа, вскрыл себе чрево.
Но откуда все это знать денщику, который еще пару месяцев назад был просто солдатом? А до этого вообще — крестьянином с центральных островов. Ему сказали «граф», значит «граф». Когда-то был у Такео денщик из своих, из иникавцев, доверенный человек, знавший разницу — но пару месяцев назад того разорвало американским снарядом.
А еще пришлось напомнить себе: истинное достинство рода держится в секрете намеренно, уже несколько веков. Токийская династия не потерпит рядом с собой бы еще одну «царскую» линию, пусть и с дальнего острова, пусть и признавшую над собой высшую императорскую власть.
В свое время старейшины решили сохранить значение своего рода в тайне, чтобы не быть истребленными. Но дали клятву — никогда не забывать о своем царском достоинстве, и когда-нибудь, пусть даже через тысячи лет, если боги пошлют возможность — снова о нем объявить, а может, и потягаться с династией Ямато…
Обо всем этом думал Такео, шагая через тугой дождь и холодный предрассветный ветер за денщиком. Эту историю он слышал с самого детства и успел настолько привыкнуть к ней, что порой стал недостойным образом к ней сомневаться. Красивая легенда, дает повод гордиться предками, манит атмосферой тайны и конспирации. Но ещё ни разу «царское» происхождение не оказало решающего влияния на жизнь Такео. Он относился с искренним благоговением к Его Величеству Сыну Неба Императору — да и может ли быть иначе? Память о великом прошлом семьи приходила изредка и непроизвольно, как в этой мимолетной вспышке гнева.
Холодок скользнул по спине, когда Такео понял, куда ведёт его денщик. Лазарет. Майор почувствовал, как в душе зарождается недостойное офицера и самурая чувство — тревога, страх перед неизвестностью. Прежде, чем оно разовьется, оттолкнул денщика, шагавшего впереди слишком медленно, распахнул дверь лазарета, потребовал у дежурного, вскочившего навстречу, провести к графу Сёмуре.
— О боги, отец! — воскликнул Такео, войдя в палату, нарушая этикет обращения к родителю и генералу. — Что с вами?!
Это отрывок из романа "Тэнанг", триллера об Азии, в котором встречаются современность и грозное эхо Второй Мировой. Книга выходит осенью, следите за новостями:
ПРОДОЛЖЕНИЕ: https://dzen.ru/a/aIpdkr43FH2oGc3G