Глава ✓180, тяжёлая.
Начало
Продолжение
Поддержать автора можно здесь..
Красивый город Дрезден!
Но сентябрьские ветра разносили по округе вовсе не дурманящий аромат зреющих яблок и груш, а вонь от тысяч тлеющих пожарищ и смрад гниющей плоти. 26 и 27 августа здесь Наполеон со свежей гвардией на голову разбил русско-австрийско-прусские войска.
Ничего из этого было неизвестно Мэри Гиммис, направляющейся с важными грузами к театру военных действий. Она просто везла медикаменты. Маша, вынужденная делить карету свою с Яковом Виллие, выяснила, что спутник - оказывается, её "соотечественник".
Опять преподнесла сюрприз неприятный легенда графини Каменской о британском происхождении ея воспитанницы. Одна маленькая ложь, а сколько неприятных последствий.
Джеймс Уайли родился в Шотландии, в местечке Кинкардин-он-Форт, 22-лет от роду горячий шотландец, заочный выпускник Эдинбургского университета со степенью доктора медицины прибыл в Россию, служить врачом Елецкого полка.
Ныне 44-летний президент российской Медико-хирургической Академии и главный медицинский инспектор армии направлялся к войскам коалиции. Всего через два дня после Дрезденской мясорубки отошедшие к Кульму русские войска разбили армию генерала Вандама. За четыре дня боевых действий союзные русским нации потеряли убитыми и ранеными 25-38 тыс - под Дрезденом и 11 тысяч людей - под Кульмом.
Увиденное в предгорьях Альп потрясло Машу. Да, она видела работу Николая в госпитале, но ничто не подготовило её к тому, что она внезапно окажется посреди военного лагеря, и - госпиталя. Ей казалось, что она много везёт? Увы, но запасы её оказались каплей в море, но каплей весомой и позволившей спасти от мук и заражения тысячи измученных людей.
Особенностью дрезденского побоища были колото-резаные ранения от штыков, палашей и сабель и артиллерийские, особо калечащие. Два дня лил дождь и кремневые ружья оказались бесполезными - искра просто не выбивалась.
А порох, находившийся в маленьких бумажных гильзах, которую перед заряжанием надо было откусить верхушку, просто отсырел. Как тут не намокнуть, коли заряжание происходило так: шомполом с мокрой тряпицей на конце очищался от золы и тлеющих частиц ствол ружья, затем порция пороха засыпалась из раскушенной бумажной патронной гильзы в ствол, затем пыж - кусочек ткани, чтобы не высыпался случайно порох, тем же шомполом круглая пуля заталкивалась в ствол (без нарезки, гладкоствольный) и снова пыж - чтобы пуля не выкатилась. И остаток пороха высыпа́лся на полку рядом с кремнем, а там и крохотная дырочка, ведущая в ствол, для огня.
При выстреле кремень ударял по стальной полочке, высекая искру, поджигая порох на полке - и в стволе. Долго? А теперь представьте это в боевой обстановке, на марше, никаких окопов не существовало.
И проливной дождь, насквозь промочивший и мундир, и патронташ, и патроны в нём, хоть и приготовленные из просаленной бумаги. Главной ударной силой под Дрезденом стала артиллерия и конница против пехоты, которой негде было укрыться, а командиров было так много, что приказы порой противоречили друг другу диаметрально. Никакой слаженности среди союзников не было, как не было и согласованного плана.
"В течении 48-ми часов все небесные водопады низверглись на наши головы …Промокшие , измученные , лишенные пропитания , шлепавшие по мокрой земле как мы , так и наши лошади, - вот в каком положении мы находились во время Дрезденского сражения.
Правда , безжалостность атмосферы разделял с нами и противник, тоже не имевший припасов . Примечательным и счастливым обстоятельством было то , что враги имели против нас почти одну только пехоту . Ружья с кремневыми замками у них так намокли , что они не могли вести огонь: пехота в таких условиях не представляла опасности."
Но эти стратегические вопросы меньше всего волновали Машу. Она только видела последствия. Сотни людей, сидящих на земле в полном изнеможении с плотно или слабо перебинтованными ранами на руках, головах, на теле. Рубленые раны зашивали заскорузлыми от крови руками хирурги в палатке без всякой анестезии и уж тем более - без асептической обработки. В лучшем случае - стакан водки, а то и без него обходились. Но раздробленные ядрами руки и ноги оставалось только ампутировать и возле палаток высились груды искалеченных конечностей.
Мир поплыл перед глазами, а горечь заполнила рот, но господин генерал-майор Виллие уже направлялся в самую большую палатку, скинув дорожный плащ-пыльник и стаскивая на ходу сюртук. Поборов дурноту, Маша присоединилась к доктору, уже протиравшего руки водкой. Зашивать раны, вдевать в иглы шёлк, бинтовать и поить раненых - нужны и важны были каждые свободные руки.
И она действовала, во всём подчиняясь Якову Васильевичу, не слыша только одного приказания - оставить это не женское дело.
И только когда темнота опустилась на лагерь русских войск она смогла вымыть наконец, руки и выпить воды. Кружилась голова, тряслись от напряжения ноги и она опустилась, рыдая, прямо у стула, на который сажали её пациентов. Горло обожгло - кто-то силком пытался напоить её коньяком, пытаясь остановить истерику. Сквозь слезы и пелену усталости она увидела своего Николая и она вцепилась мертвой хваткой в его крепкие руки.
Он вывел невесту на воздух и от свежего ветерка Маше подурнело окончательно, ноги подкосились и она повисла на женихе. Подхватив её на руки, он отнёс её в свою палатку и до утра проспал, сидя на земле у походной койки, на которой спала его любовь. Через два дня при свидетелях: императоре Александре I, русских и союзных генералах и всей армии, полковой священник венчал рабов Божьих Николая и Марью. Венец невесты держал, улыбаясь, сам русский император.
- Вот уж точно, сударыня, Бог троицу любит. Кольцо было, брошь была, серьги предпочитаете в подарок от дру́жки или сразу гарнитур драгоценный?
- Орден супругу моему, ваше величество, - глаза Маши лукаво сверкнули, - ибо да убоиться жена мужа своего.
- Но помните мадам, замужние жёны поступают в рангах по чинам мужей их и подвергаются тем же штрафам за проступки против своего чина. Так что Джокер должен исчезнуть...
Вскоре рядом с красным крестиком св. Владимира 4-й степени за 1812-й год грудь Николая Фёдоровича украшал на шейной ленте орден св. Анны 2-й степени. Согласно Табели о рангах 8-й класс давал ему звание капитана пехотного полка и звание коллежского асессора. А шею Марья Яковлевны украсило бриллиантовое ожерелье.