После этих слов Настасья взглянула на молчавшего Боцмана; кот щурился на солнце и вальяжно играл хвостом… вроде и не особо слушает. Но хозяйка знала, слушает шельмец еще как, да и скорее всего в курсе ее тайны.
- Ой, что-то совсем интересное? – брат подполз ближе. – Если не хочешь, не рассказывай…
- Нет уж! Раз пошла такая пьянка…
- Режь последний огурец! – радостно подхватил Роман. – Любимая папина присказка. Тогда жги, удивляй! Чего уж…
Сестра обхватила голову и шутливо пропела:
- Не судите строго люди, пожалей меня родня! А если серьезно, то сообщил Ленька эту новость как раз перед вечером выпускников. Вернувшись от соседки, я бухнулась на кровать с твердым желанием заснуть на несколько дней и проснуться, когда боль немного утихнет. Проваливаясь в дрему, я в миллионный раз пожалела, что рядом нет тебя, - улыбнулась коту Настасья. – И представьте, стоило только вспомнить про тебя, как вспыхнувший внутри огонь прогнал сон. А какого лешего я буду валяться и рыдать? Пусть больно, пусть обидно, но школьную дискотеку ни за что не пропущу! Как вскочила и как давай прикид подбирать. Хотелось одеться под стать настроению.
Внимательно слушая, брат невольно поддался вперед и, не удержав равновесия, приземлился локтем в траву.
- Фу ты, блин! – пробурчал он, отряхиваясь. – Погоди, вроде как припоминаю тот нереальный наряд! Я тогда еще для завершения образа тебе шипованные напульсники предложил, да? Эдакая рокерша-бунтарка! Я так-то решил, твой антураж, некая дань хеви-металу, по которому мы в ту пору тащились. А это все из-за козла Леньки… Но признаю, ты была неподражаема!
- Еще бы! – сестра довольно хмыкнула. – Тем вечером я напоминала сосуд с бурей. Во мне бушевали отчаянье, боль, непонимание и ужас… Ужас перед тем, что не смогу больше никому верить! Слова любви превратились в тлен… они стали скользкими и от них дурно пахло. Фу! Омерзительное чувство. Я так боялась, что оно останется со мной навсегда… так боялась. И во мне то и дело вспыхивали молнии протеста, разрезая тьму красными, жизнеутверждающими всполохами!
Тут Ромка хлопнул себя ладонью по макушке.
- Так вот к чему эти красные всполохи на черном свитере! И где свитерок-то такой подходящий откопала?
- П-ф-ф-ф! Зачем что-то копать, когда сама могу сделать? Черный свитер уже был, и я просто пришила на него зигзаги из красной тесьмы, что давно лежала в швейных принадлежностях и ждала своего часа. В компанию свитеру напросились узкие черные брючки с накладными карманами и клапанами с металлическими заклепками, внушительные висячие серьги из колючих ярко-красных камней и красные полусапожки, усыпанные мелкими и агрессивно-острыми клепками. И если учесть, что свитер был с очень широкими манжетами на талии и рукавах, то видок получился весьма говорящим. Прибавь дерзкую помаду и пышную прическу, что смотрелась на моих волосах как самый натуральный начес и…
- И сразу понятно, совершенно напрасно ты отказалась от предложенных мною напульсников! – воодушевлено продолжил брат. – Образ так и остался незавершенным.
- Судя по тому, как на меня косились одноклассники, я и без напульсников выглядела сногсшибательно! Я танцевала, я шутила и смеялась громче всех… Короче, была излишне эмоциональна и весела.
- Помню ту дискотеку. Друзья мне все уши прожужжали; ах, какая у тебя сеструха крутая! А познакомь, а то, а се… Ты была очень яркой… точно молнии на свитере…
- А они мне очень помогли! – Настя сощурилась и сжала ладонь в кулак. - Я чувствовала, красные полосы разрезают темную боль, слезы отступают и мне становится легче дышать. Когда же пришла домой, сняла свитер и осталась один на один с темнотой, то не сдержалась и разревелась. Вдруг поняла, Ленька никогда больше не обнимет, а мне так нравились его руки. Такие теплые и ласковые. Больше не поцелует, а мне так нравились его губы… такие бархатные и нежные. И они почему-то всегда пахли свежестью и травой… Кажется, мятой. Блин, как в песне! «Что сравнится с юностью и любовью первою, той, что остается мятой на губах…» - тоненько пропела она.
Тревожась, что сестра вот-вот разрыдается, Ромка беспомощно взглянул на Боцмана. Кот смотрел куда-то поверх деревьев и размеренно бил хвостом по траве и глаза в этот момент у него были как у столетнего мудреца, который знал, чтобы выйти к светлой тропинке, надо пройти сквозь дремучую чащу. Как бы больно не было.
- Когда я стала взрослее, то поняла, как же важно то, что мне нравилось в Леньке, - продолжила Настасья. - Руки, губы, запах… это все важно! Без этих составляющих ничего не получится… Бывает так, нравится человек и очень, а прикоснется, обнимет, поцелует и вся симпатия улетучивается. Всю ночь я проплакала и наутро встала больная и опустошённая. Целый месяц я просыпалась в слезах, а потом стало немного легче. Прошло где-то три месяца и вот весной подружкам наконец-то удалось вытащить меня на дискотеку, и уж никак я не ожидала встретить там Леньку. Хотя с другой стороны, почему бы и нет… Ведь именно в «Молодежном центре» мы и познакомились когда-то.
И что странно, Ленька не танцевал, а ходил и будто искал кого. Его долговязого было отлично видно среди толпы. Он все вертел головой и вот заметил меня; я же изо всех сил делала вид, что в упор его не вижу. Леньку это совсем не смутило, он подошёл, молча взял меня за руку и вывел в холл; уселся там на скамейку и, поставив меня перед собой, уткнулся лицом в мой спортивный пресс и печально так препечально вздохнул. Мы не сказали друг другу ни слова, мы просто обнимались и молчали. Ленька все вздыхал, а я гладила его по волнистым русым волосам и… улыбалась как дурочка.
«Я так соскучился…» - прошептал вдруг Ленька. - «Соскучился по твоему запаху… по твоей улыбке… и вообще по всей-всей тебе…»
Он поднял на меня глаза, и клянусь, в них блеснули слёзы. И тут я решилась, решилась проверить, а правда ли, что он бросил меня, как наперебой убеждали подруги, из-за секса. Вернее, из-за отсутствие оного. И я прошептала, что готова поехать к нему домой на целую ночь.… То есть, весьма прозрачно намекнула о своей готовности проститься с девственностью. Лёнька после этих слов вскинулся и будто бы на секунду другую вспыхнул и сразу померк. Он покачал головой, снова вздохнул тяжко и еле слышно ответил, что это будет неправильно, нечестно и так нельзя.
Я даже приготовилась выслушать белиберду о неких непреодолимых обстоятельствах, которые стоят между нами и мешают быть вместе. Но он больше ничего не сказал, а я и не настаивала на разъяснении. Признаюсь, я не расстроилась… я увидела его любовь ко мне и поняла, действительно случилось нечто такое, отчего мы не можем быть вместе, и если он не хочет об этом говорить, это его право. Мы так и просидели в холле до конца дискотеки, а после расстались уже навсегда.
- Интересно, - возмущенно фыркнул Ромка. - А если бы Ленька согласился бы, тогда что?
- Не знаю, - неохотно отозвалась Настасья. – Честно, не знаю. Но он же не согласился…
У брата сразу отпала охота спорить и возмущаться.
- Это и есть твоя постыдная тайна? – осторожно спросил он.
- Да… Я никому об этом не рассказывала. Почему-то казалось, не поймут и обязательно осудят. Мол, предложила себя будто дешёвка какая-то… И вот теперь вопрос, понял ли ты, для чего я это сделала? Понял ли ты меня?
- Конечно, я понял! – незамедлительно ответил брат. – Все очевидно; ты хотела убедиться, что он любит тебя. Хотела узнать, а не бросил ли он тебя только из-за того, что ты ему не даёшь. Хотела выяснить, а хорошего ли человека полюбила? Если бы Ленька просто хотел с тобой переспать, он бы не отказался от предложения. Но видимо там реально произошло нечто такое, отчего он сам себя по живому резал! Теперь мы просто обязаны ворваться к нему в гости и, кстати, своего «козла» в его адрес отзываю обратно, - тут Ромка бросил взгляд на картину и вскочил. – Настя, смотри! Ты вспомнила все, что нужно!
На пустом холсте постепенно проявлялась дверь, а вот и номер квартиры прорисовался. «Барабанные палочки» - говорил Лёнька. - «Мою квартиру легко запомнить! Одиннадцать-барабанные палочки!» - повторял он из раза в раз и смеялся.
Вот дверь с «барабанными палочками» появилась полностью, такая настоящая и даже казалось, до поляны долетают звуки веселой вечеринки, устроенной в честь дня студента и остался всего один шаг, чтобы нажать звонок. Пронесся ветерок и на поляне остался только Боцман. Хвост его замер на полпути к земле, уши навострились, а внимательный взгляд был обращен к картине, на которой вот-вот должны развернуться события, которые что-то да прояснят.
продолжение
предыдущая часть
начало