Татьяна Ивановна тупо глядела на глянцевую повестку. Третий раз перечитала дату, время и номер зала суда.
Мозг отказывался принимать очевидное – завтра ей предстоит защищать право жить в собственном доме. Против мужа. Бывшего. Почти бывшего.
– Тань, чего сидишь как неживая? – В кухню заглянула соседка Валя. – Чай стынет!
– Да я вот... думаю.
– О чём тут думать? Петька твой – козёл! Тридцать лет вместе прожили, а теперь вишь чего удумал!
Таня машинально помешала чай. Валя плюхнулась напротив, уставилась требовательно:
– Документы-то собрала? Адвоката нашла?
– Какой адвокат, Валь? У меня на хлеб денег не хватает, а ты про адвоката.
– А этот твой... прощелыга... значит, с адвокатом припрётся?
Таня кивнула. Петя вчера звонил. Голос такой... чужой. Деловой. "Документы на квартиру не забудь. И выписку из домовой книги. Только все равно без толку – законы на моей стороне".
– Тань, а может к Светке сходить? Она юрист как-никак.
– К дочке, что ли? Нет, Валь. Не буду я её в это втягивать.
– Дура ты, Танька! Она же юрист! Пусть поможет хоть советом!
Таня покачала головой. Такая уж она – всю жизнь сама. Сама тянула семью на зарплату участкового врача, сама воспитывала Светку, когда Петя в командировки мотался. Сама ремонт делала. Да и вообще... А теперь Петя заявил: "Квартира бабкина, мне досталась. А что мы в ней жили – так это так, по доброте моей. Никаких прав у тебя нет".
Звонок в дверь дернул ее из воспоминаний.
– Мам! Ты чего трубку не берешь? – Светка стояла на пороге с пакетами. – Я звоню-звоню!
– Задумалась, доча.
Светка прошла на кухню, скинула куртку, поставила чайник.
– Привет, теть Валь! Мам, ты чего такая бледная? Опять давление?
– Да нет, нормальное давление, – Таня нервно одернула кофту. – Просто... Петя на развод подал.
– Да знаю я! – Светка фыркнула. – Он мне сам звонил вчера. Типа предупредил, чтоб я на твоей стороне не выступала. Прикинь?
– И что ты?
– А что я? Послала его, конечно!
Валя победно хмыкнула. А Таня почувствовала, как защипало в глазах.
– Не надо было, Свет...
– Мам! Ты что, серьезно? Он тебя выгоняет из дома после тридцати лет брака! Тебя! Человека, который его тащил всю жизнь! Ты знаешь, что он с этой... с Мариной своей уже год встречается?
Таня знала. Нашла смски в телефоне Пети три месяца назад. Но молчала – думала, перебесится. А он... вот так.
– Мам, я поговорила со знакомым судьей, – Светка достала из сумки бумаги. – Вот, смотри. Тут все законы на твоей стороне. Вы вместе нажили это имущество. Что с того, что квартира была его? Ты имеешь право на совместно нажитое.
– Петя говорит, что я не прописана тут, – тихо сказала Таня. – Что его бабушка мне прописку не дала. А без прописки я не могу...
– Да плевать на прописку! – Светка стукнула по столу. – Ты здесь жила тридцать лет! Ты в ней ремонты делала! Ты... Блин, мам! Ты почему за себя не борешься?
– Не умею я, доча. Всю жизнь другим помогала, а себе...
– Так, слушай меня внимательно, – Светка села напротив, взяла Таню за руки. – Завтра ты идешь в суд. И ты там говоришь все, как есть. Не юридическими терминами, а по-человечески. Судьи – тоже люди. Расскажи, как вы жили, как ты вкладывалась в эту квартиру, как растила меня здесь.
– А если не поможет?
– Поможет! – Светка сжала мамины пальцы. – Только не раскисай! Папа на это и рассчитывает – что ты сдашься.
Утро выдалось мерзкое — на улице моросил дождь, а у Тани тряслись руки. Она три раза переодела костюм и в итоге остановилась на старом синем платье. Документы сложила в потрепанную папку, туда же — фотографии квартиры до ремонта и после. Светка настояла.
До здания суда Таня шла пешком — экономила на проезде. У входа замерла, вдохнула поглубже.
— Мне на третий этаж, — сказала она охраннику на входе.
— Паспорт покажите.
В коридоре суда было тихо и пусто. Таня посмотрела на часы — еще полчаса до заседания. Села на скамейку, достала телефон. Три пропущенных от Светки.
— Алло, доча?
— Мам! Ты где? Уже в суде? Как себя чувствуешь?
— Нормально, — соврала Таня. — Жду.
— Ты документы взяла? А квитанции за ремонт? А фотографии?
— Всё взяла, Свет. Не волнуйся.
— Я бы приехала, но у меня слушание сейчас. Ты держись там! И не давай папаше себя запугать!
Таня улыбнулась. Светка — боец. Вся в маму. Хоть Петя и говорил всегда, что в него.
Дверь в конце коридора открылась, и Таня вздрогнула. Петя. В новом костюме, с модной стрижкой. Рядом женщина с папкой — наверное, адвокат. Они прошли мимо, будто Тани и не было. Только у самой двери зала Петя обернулся:
— Танюш, ты бы не мучилась. Все равно квартира моя. Закон на моей стороне.
— Посмотрим, — тихо ответила Таня, удивляясь сама себе.
В зале Таня села на указанное место. Напротив — Петя с адвокатом. Такие уверенные, такие... чужие. За столом — пожилой секретарь. Еще пара человек — видимо, с других заседаний.
— Всем встать! Суд идет!
Таня поднялась. В зал вошла женщина лет пятидесяти с небольшим. Стройная, с убранными в пучок темными волосами. Строгое лицо, внимательный взгляд.
— Прошу садиться, — сказала судья. — Слушается дело о разделе имущества супругов Корневых. Истец — Корнев Петр Михайлович. Ответчик — Корнева Татьяна Ивановна.
Судья перебирала бумаги, а Таня не могла отделаться от странного ощущения. Что-то знакомое было в лице этой женщины. Но где она могла видеть судью?
— Истец, изложите суть вашего заявления, — судья посмотрела на Петю.
Тот встал, поправил галстук.
— Я требую при разводе оставить квартиру полностью мне. Это наследство от моей бабушки. Жена не имеет на нее прав, поскольку не участвовала в приобретении и даже не прописана.
— А тридцать лет жизни в ней — это не участие? — вдруг спросила судья.
Адвокат Пети нахмурилась.
— Ваша честь, по закону...
— Я знаю закон, — спокойно ответила судья. — Я спрашиваю истца.
Таня с удивлением заметила, как изменился голос судьи. Что-то личное промелькнуло. Петя тоже это почувствовал — заерзал на месте.
— Участвовала, конечно. Но квартира все равно моя. И мне нужно... э... жилье.
— Для новой семьи? — уточнила судья, и Таня вздрогнула.
Петя покраснел, адвокат что-то зашептала ему на ухо.
— Это отношения к делу, — наконец выдавил он.
— Хорошо, — кивнула судья. — Татьяна Ивановна, вы хотите что-то сказать в ответ?
Таня встала. Колени дрожали, во рту пересохло. Она посмотрела на Петю — и вдруг внутри что-то щелкнуло. Тридцать лет. Тридцать лет она молчала, уступала, терпела. Хватит.
— Я в этой квартире прожила почти всю жизнь, — начала она тихо. — Когда мы с Петей поженились, тут был только голый бетон и старые обои. Мы сами делали ремонт. Точнее, в основном я. Петя часто ездил в командировки.
— У меня есть фотографии, — Таня достала из папки снимки. — Вот так выглядела квартира до ремонта. А вот — после. Мы вложили в нее все наши сбережения.
Судья внимательно рассматривала фотографии.
— Я работала на двух работах, чтобы купить новую мебель, — продолжила Таня увереннее. — Сама шпаклевала стены, сама клеила обои. Петя тогда много зарабатывал, но все уходило на машину и его хобби.
— Неправда! — вскочил Петя. — Я всегда содержал семью!
— Тихо, — осадила его судья. — Дайте супруге высказаться.
— А еще я растила нашу дочь, — Таня почувствовала, как слезы подступают к горлу. — В этой самой квартире. Светлана тут сделала первые шаги, пошла в школу, отсюда поступила в университет. Это наш дом. Наш общий.
Судья слушала внимательно, не перебивая. И вдруг спросила:
— Татьяна Ивановна, вы ведь работали врачом в районной поликлинике?
Таня удивилась.
— Да, участковым терапевтом. Тридцать два года.
— А тот случай на Озерной улице... Это ведь вы тогда были? — в глазах судьи мелькнуло что-то очень личное.
Таня нахмурилась, пытаясь вспомнить. Озерная улица... Двадцать лет назад?
Объявили перерыв.
Все встали. Петя с адвокатом о чем-то горячо зашептались. Таня растерянно собирала бумаги, когда к ней подошла помощница судьи.
— Евгения Павловна просит вас в кабинет, — тихо сказала она.
Таня вышла в коридор. Озерная улица... Что там было? Кажется, вызов к ребенку с высокой температурой. Или авария? Она тогда еще только пришла работать на участок...
В кабинете судья стояла у окна. Строгая, подтянутая. Но как только дверь закрылась, она повернулась — и Таня увидела совсем другое лицо. Мягкое, с благодарностью в глазах.
— Вы меня не помните, да? — тихо спросила судья. — Двадцать лет назад. Авария на Озерной. Горящая машина. Маленькая девочка с ожогами.
И вдруг Таня вспомнила. Машина врезалась в столб, загорелась. Она возвращалась с вызова, увидела дым. Подбежала — из машины кричала женщина. Таня разбила стекло, вытащила девочку лет пяти. Мать выбралась сама. У ребенка были ожоги, шок.
— Это были вы? — прошептала Таня. — И ваша дочь?
Судья кивнула.
— Да. Вы спасли Алису. Никто не останавливался, все проезжали мимо. А вы... Если бы не вы, она бы задохнулась.
— Как она сейчас? — спросила Таня.
— Прекрасно. Замужем, растит сына, — судья улыбнулась. — Я вас сразу узнала. Эти глаза невозможно забыть.
Таня почувствовала, как к горлу подкатил комок.
— Я просто делала свою работу.
— Нет, — покачала головой судья. — Вы делали намного больше.
— Но это не повлияет на мое решение, — твердо добавила судья. — Я буду судить по закону. Просто... хотела, чтобы вы знали.
Таня кивнула.
— Спасибо, что рассказали. Приятно знать, что хоть что-то хорошее я сделала в жизни.
— Многое, Татьяна Ивановна. Больше, чем вы думаете.
Они вернулись в зал. Таня села на свое место с непривычным спокойствием. Петя нервно барабанил пальцами по столу.
— Продолжаем заседание, — объявила судья. — Истец, у вас есть что добавить?
Адвокат Пети встала:
— Квартира принадлежит моему клиенту. Он получил её в наследство до брака. Супруга не вкладывалась в покупку...
— Я поняла позицию истца, — прервала судья. — Татьяна Ивановна, вы что-то хотите добавить?
Таня встала. Теперь она чувствовала странную уверенность.
— Я хочу сказать своему мужу. Петь, помнишь, как мы въехали в эту квартиру? Ты обещал, что это будет наш дом. Наш. Ты говорил: "Танюш, я все для тебя сделаю". И я верила. Я не просила ничего оформлять. Зачем? Мы же семья.
Петя отвел глаза. Его адвокат что-то записывала.
— Я не держу на тебя зла за Марину, — продолжила Таня. — Люди меняются. Чувства проходят. Но дом... Дом остается. Мне пятьдесят шесть. Куда я пойду?
В зале повисла тишина. Даже секретарь перестала стучать по клавиатуре.
— Суд удаляется для принятия решения, — объявила судья и вышла.
Таня села. Странно, но страха больше не было. Что бы ни решил суд, она сказала все, что хотела. Петя сидел, опустив голову.
Через двадцать минут судья вернулась.
— Встать! Суд идет!
Все поднялись. Судья села и открыла папку.
— Суд решил: квартира признается совместно нажитым имуществом. Учитывая возраст Татьяны Ивановны, её вклад в благоустройство и отсутствие другого жилья, она имеет право жить в этой квартире, но должна выплатить Петру компенсацию – четверть стоимости.
Петя побледнел. Его адвокат что-то быстро писала.
— Это... это нечестно! — выпалил Петя. — Квартира моя! Я буду жаловаться!
— Ваше право, — спокойно ответила судья. — Заседание окончено.
Таня вышла в коридор на подгибающихся ногах. Петя пронесся мимо, даже не взглянув на нее. Адвокат что-то кричала ему вслед про апелляцию.
— Татьяна Ивановна, — окликнула ее судья уже в коридоре. — Вы в порядке?
— Да, — Таня улыбнулась сквозь слезы. — Просто не верится.
— Закон на вашей стороне, — судья протянула руку. — И справедливость тоже.
Они пожали руки. Две женщины, чьи пути пересеклись дважды.
Полгода спустя Таня сидела на кухне своей квартиры и поливала фиалки.
Апелляцию Петя проиграл. Квартиру они разделили — ему досталась комната, которую он сразу продал. Таня выплатила ему часть из своих сбережений.
Звонок в дверь — Светка с внуком.
— Бабуль! — Мишка влетел в коридор. — А мы тебе торт принесли!
— С днем рождения, мам, — Светка обняла ее. — Как настроение?
— Прекрасное, — улыбнулась Таня.
И это была чистая правда. Теперь она точно знала: добро всегда возвращается. Иногда самыми неожиданными путями. И единственное, что действительно имеет значение в жизни — это то, сколько света ты даришь другим.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- вас ждет много новых и интересных рассказов!
Еще интересное:
