Яркое солнце не давало смотреть на небо, ослепляя и заставляя жмуриться. Она, лежа на спине и, поворачивая голову то вправо, то влево, чувствовала, как ее довольно быстро сносит течением от пляжа. Эльза все же решила плыть к берегу, а то унесет ее от деревни за тридевять земель. И она неспешно поплыла к берегу. Со вчерашнего дня чувство, так похожее на счастье, накрывало ее с головой. Эльза, как сейчас в речке, купалась в нем, впитывая запах этого счастья, окунаясь в него, вдыхая и ощущая каждой клеточкой это свое счастье.
Она взяла его во всем понемногу: в этой воде, в пропитанном летним жаром в воздухе, в деревьях, к которым она сейчас бежала, даже в песке, истоптаном многими поколениями юных ног, которые со временем превращались в уже неуклюжие приспособления для ходьбы, но и старшее поколение частенько приходило сюда чтобы поплавать, – думала Эльза, хотя до этого состояния ей было еще далеко пока ей было только тридцать четыре года. И ей сейчас, как считала тетушка, для полного счастья не хватало только мужчины.
Но не везло почему-то Эльзе с противоположным полом, вроде бы все при ней: и фигура, и симпатичное лицо, и даже ямочка на щеке, но все же что-то в ней было не то, какая-то “закавыка”, как говорила ей тетушка с не менее экзотическим именем, а тетушку Аделаиду, ее ровесники чаще всего я называли Идой. К ней и приехала вчера Эльза, которая вот уже почти пятнадцать лет жила в Москве и не планировала вовсе переезжать в этот, как ей казалось, Богом забытый уголок. Но тетушка по весне приболела, и Эльза не могла не ответить на ее просьбу, ведь практически от всей семьи они двое здесь и остались, остальные были далеко: родители Эльзы жили на Севере, а дочь тетушки судьба занесла в Австралию, Эльза даже не знала переписываются ли они. Но по телефону Аделаида Марковна разговаривает с ними, Эльза точно знала, правда, два раза в год. У тетушки там двое уже взрослых внуков.
Приехала Эльза вчера вечером, а утром они еще толком и поговорить не успели, так как она сразу побежала на речку, дорогу она прекрасно помнила. Она вышла на берег радуясь, что ей никто не мешает наслаждаться этим прекрасным утром, ярким, пока еще не жарким солнышком и легкими порывами ветерка, что колышет береговые заросли, где встречаются совсем незнакомые кустарники, жесткие, неприятные на ощупь, к тому же мешающие пройти на берег своими корягами. Но все же больше здесь тростника и рогоза. Но камышовые метелочки ей больше нравятся, но их почему-то нет. Эльза хорошо помнит уроки ботаники, поэтому она не стала пробираться сквозь заросли, зная, что поранится там, и прошла еще немного вниз по течению а потом направилась назад, к маленькому деревенскому пляжу, удивляюсь тому как далеко ее отнесло от него.
И вдруг она увидела мужчину.
– Как он тут появился,Почему я его не увидела, когда плыла, весь дорога просматривается хорошо.
Мужчина тоже с удивлением разглядывал незнакомку.
– Здравствуйте, и откуда же в нашей глуши появилась такая красавица?
Эльза, как столичная жительница совсем не смутилась и ответила:
– Из Москвы, я решила по старой памяти посетить малую родину.
– Вот как? А я вас совсем не помню.
– Да и я вас тоже, – засмеялась женщина и сказала, – меня Эльзой зовут.
– А я Степан. Да давненько, Эльза, вы у нас не были, а я каждый год приезжаю. Но я все же помню вас, я был в девятом классе, а вы в седьмом, насколько я помню. А потом я уехал в город. После колледжа я все же закончил технический университет, Бауманку то есть, да так в Москве остался Сейчас преподаю, правда не там, где учился. А вы?
Я тоже преподаю, но только в области лингвистики.
– У-у-у, с русским и английским я всегда “хромал”. Ну а в воду вы со мной пойдете?
Эльза кивнула, и они вместе, не торопясь, пошли к воде, и с удовольствием поплыли, вода была прохладной, но вскоре они уже привыкли к этой прохладе, она была все же лучше, чем пекло на суше, ведь сегодня обещали жару до 38 градусов.
– А вот родителей ваших я не помню, – сказал Степан.
– Я тогда с бабушкой жила, а сейчас я к тетушке приехала.
– Понял, к Аделаиде Марковне, только ее можно тетушкой назвать, остальные у нас “теть Веры и теть Маши”, – засмеялся Степан, – здесь ее до сих пор зовут “аристократка” и любят ее все, даже нынешняя необразованная молодежь. Она ведь до прошлого года преподавала. Мне мама сказала, что все, здоровье уже не позволяет ей работать, это правда?
– Да, преподавать точно она уже не сможет, а вообще она еще шустрая, в огородике своем справляется, Я хочу ее с собой забрать но на артачится, говорит хочет здесь умереть. Я ей объясняю, что можно умереть и в Москве. Но похороню я ее только здесь. Но она пока думает.
Они, наконец, накупались от души и отправились в родную им обоим Грушовку.
Они шли, вспоминая о том, какими красивым было их село, которое сейчас как бы скособочилось, ведь многие дома давно не ремонтировались, и выглядели не ахти как хорошо. Да и жители как будто все разом постарели.
– Молодежи, как мне показалось, совсем мало осталось, – с горечью произнесла Эльза.
– И даже наша церквушка выглядит сиротливо, – добавил Степан, теперь она в округе осталась одна, к нам из ближайших селений старушки до старички ездят. Хорошо, что с транспортом пока все нормально, три раза в день автобус ходит, – пояснил Степан, – а с работой здесь совсем плохо, все в город ездят на работу, благо недалеко.
Первым на их пути был дом Аделаиды Марковны.
– Можно я зайду поздороваюсь? – спросил Степан.
– Конечно, заходи, она только рада будет.
И они зашли в калитку, хозяйка возилась возле грядки с морковкой. Она уже выдернула парочку морковок, пока еще небольших, и решала хватит ли я этого на суп.
– О, к нам гости пришли.
Когда они подошли ближе, она радостно воскликнула Аделаида Марковна воскликнула:
– Привет Степан! Ты совсем не изменился.
А тот приобнял свою учительницу, и, улыбаясь, произнес:
– Да и вы, Аделаида Марковна, мало изменились, такая же элегантная, стройная и обаятельная, – с восхищением сказал Степан, над вами время не властно.
– Ну да скажи еще, что я вечная аристократка, как меня наш бывший физик зовет, помните такого?
– А как же, он для меня так наставником и остался, дорогой наш Михаил Никанорович, – сказал Степан, только благодаря ему я и смог в Москве учиться.
– Ой, надо бы нам собраться, раз повод есть, и бывшие ученики приехали, – сказала Аделаида Марковна, – у нас тут еще и химик Кирилл Трофимович живет, один, вся семья у него уехала, а он остался, не захотел уезжать. Бойко бегает по селу, и тоже пока работает. И Анна Григорьевна, помните ее? Она пока не хочет уходить, хочет чтобы наши дети и внуки по старым учебникам историю учили.
– Да, ей, как историку сейчас не сладко, историю-то всю перевернули с ног на голову, попробуй объяснить так, чтобы дети все поняли. Когда даже мы не поймем, – печалььно проговорила Эльза. Давай мы с тобой Степан на “ты” перейдем и прямо сейчас решим, когда мы соберемся. я хочу всех своих увидеть, всех, кто здесь остался, ну или в городе. И дату обговорим.
– Это хорошо было бы, – сказала Аделаида Марковна, но долгая история, надо бы к Наташе Гореловой обратиться, она со всеми связь держит, думаю она с удовольствием поможет. А пока пойдем чай пить. Да я вам свои фотоальбомы покажу.
И Степан остался у них в гостях, позвонив родным и предупредив, что задержится. А радости Аделаиды Марковны не было границ, ведь теперь, когда она не работала, к ней почти никто и не заходил. Они смотрели ее фотоальбомы со всеми ее выпусками, и говорили обо всем, но главной темой для всех оставались стихи, не зря Аделаида Марковна всю жизнь проработала учителем словесности, как она сама о себе говорила. И сегодня она, также как и много лет подряд с чувством восторга и благоговения читала стихи своих любимых поэтов. Кроме поэтов Серебряного века она читала им стихи Асадова, которого обожала, стихи Юлии Друниной, Леонида Филатова, Юнны Мориц и даже Владимира Высоцкого. Она читала и много такого, что они никогда и не слышали. Но больше всего им понравилось стихотворение Юнны Мориц:
С цветами толпа детворы
По утренней мчится прохладе.
Пожалуйста, будьте бодры,
В портфель собирая тетради!
В начале осенней поры,
Пожалуйста, будьте добры
Не спать на ходу, как тетеря,
А школьные вычистить перья!
Ведь мы набарахтались в речке,
Нажарились в солнечной печке, —
Пожалуйста, будьте бодры
В начале осенней поры!
В начале осенней поры
Беру я цветные шары
И в школу влетаю,
Пишу и читаю, —
Потише-ка, будьте добры!
Точить на уроках балясы,
Проказничать,
Строить гримасы,
Валять дурака,
Отвечать с потолка —
Не вздумайте, будьте добры!
Заправьте чернилами ручки,
Пожалуйста, будьте добры!
Внимание!
Входит учитель —
Мечтатель,
А также мыслитель.
Всем —
Ушки держать на макушке!
Пожалуйста, будьте бодры!
Ну в конце концов Степан все же расстался с Эльзой и гостеприимной хозяйкой, которая дала ему телефон Наташи Гореловой.
Созвонившись с ней они пошли к ней в гости, где бурно обсудили планируемую ими встречу не только с Аделаидой Марковной, но и со всеми учителями, что еще жили в Грушовке.
И уже через несколько дней они собрали всех преподавателей и бывших учеников: и местных, и тех которые должны были приехать из города, в стареньком доме культуры, организовав там застолье, приготовленное “девочками" – бывшими выпускниками их сельской школы, тех кто закончили школу в 15-18 лет назад. А выпускников собралось много, четыре стола было сдвинуто вместе, чтобы все смогли поместиться.
С тем что это была самая замечательная встреча в истории всей школы согласились все. Ведь душевная атмосфера в воспоминаниях о школьных годах была искренней, все с удовольствием общались, обнимали одноклассников и учителей, которые в свою очередь обнимали своих бывших учеников. И ностальгия по прошлому в этот день отпустила всех: и учителей, и учеников. Они все словно окунулись в это прошлое, пусть и идеализируя его, но зато они от этого получили такой заряд бодрости, который долго еще будет гореть в душе каждого из них, ведь неизвестно, встретятся ли они еще раз.
А если и встретятся, то в ином составе ведь, их учителям далеко за 60, Анне Григорьевне оказывается скоро 70. И они решили подарить ей к юбилею ноутбук, так как она пользовалась, и даже активно пользовалась, ноутбуком младшего внука, потому что вела свой канал в Telegram. И вскоре Степан и Эльза съездили в город и купили очень хороший ноутбук, а потом в день ее юбилея подарили его, придя к юбилярше в гости и захватив Наташу Горелову, которая тоже преподавала теперь в их родной школе. Присутствовала на юбилее и Аделаида Марковна, она подарила своей коллеге книгу стихов Эдуарда Асадова, которого Анна Григорьевна тоже очень любила.
Включившись в активную жизнь села, Эльза и Степан также устроили встречу с нынешними школьниками, рассказав им об учебе в Москве, о том как они теперь сами преподают в университете, сказав что только знания, полученные ими здесь, в их родной школе, позволили им учиться в Москве, так как оба они смогли поступить на бюджет.
– Так что ребята помните, что ваша жизнь в ваших руках, учитесь лучше вы ведь ничем не хуже москвичей. А может быть даже и лучше. И мы с Эльзой в вас верим, – заключил такими словами встречу с ребятами Степан, а Эльза добавила:
– Не боги горшки обжигают.
Лето заканчивалось, а Аделаида Марковна категорически отказывалась ехать с внучкой, хотя у той была уже небольшая квартирка, очень уютная, которую ей помогли купить родители.
К тому времени Эльза и Степан настолько сблизились, что везде бывали вдвоем: в библиотеке, в магазине, на речке, и в город несколько раз ездили вместе, и билеты в Москву взяли на 29 августа, чтобы поехать вместе. Аделаида Марковна, глядя на них радовалась и мечтала, чтобы племянница наконец нашла свое счастье.
– Лучше поздно, чем никогда, – думала она, – ведь не попросила бы я ее приехать ко мне, они бы так и не встретились, там, в огромной Москве.
Но не Эльза, ни Степан пока еще не понимали того, что их встреча здесь в Грушовке, была запланирована свыше, в этом тетушка Эльзы была уверена.
Встречались они и в Москве, Правда не часто. Степан жил у дальней родственницы, но надеялся, что скоро возьмет ипотеку и купит собственную квартиру. Но однажды они вместе собрались идти в театр, а оттуда ему нужно было больше двух часов добираться домой, и они решили, что он переночует у Эльзы. И вот, оставшись наедине, они вдруг поняли, что больше не хотят расставаться, а на утро позвонили Аделаиде Марковне, сообщив о том, что решили пожениться.
– Радостнее вести за последнее время у меня не было, – объявила им тетушка,– я так за вас рада, мои хорошие.
Свадьбу они решили делать в Грушовке.
– Здесь и стены родные, – говорил всем Степан.
Заключив брак в Москве, они на Новый год поехали в родную Грушовку, где и состоялась у них свадьба сразу после Нового года. Простая деревенская свадьба, которая для Эльзы и Степана была самой лучшей, ведь именно здесь, в родной Грушовке, прошло их детство, юность, здесь остались еще те люди, которые их “слепили” то есть учителя их родной школы, здесь остались и друзья детства. Оставалась здесь и та атмосфера любви и дружбы, что их окружала и в детстве, и в юности. И песня, что пели они в те прекрасные времена:
Для нас всегда открыта в школе дверь.
Прощаться с ней не надо торопиться!
Ну как забыть звончей звонка капель
И девочку, которой нес портфель?
Пускай потом ничто не повторится, -
Для нас всегда открыта в школе дверь.
Спасибо, что конца урокам нет,
Хотя и ждешь с надеждой перемены.
Но жизнь - она особенный предмет:
Задаст вопросы новые в ответ,
Но ты найди решенье непременно!
Спасибо, что конца урокам нет.
Да, нет у человека ничего дороже малой Родины, где у некоторых до сих пор стоит и родительский дом, и родная школа, где еще остались друзья, а главное, жива в них и память о самых лучших годах их жизни.
Мои уважаемые читатели! Я очень рада вашему вниманию к моему творчеству! Счастья вам и успехов во всех ваших начинаниях!
Читайте и другие мои рассказы:
