Людмила хмуро смотрела в окно, на душе было паршиво. Она вспоминала сколько гадостей наговорила Геннадию, понимая, что не права, а остановиться уже не могла.
– Сам он виноват, – говорила она себе, – что ему стоило сразу признать, что он потратил деньги на какой-то там крутой спиннинг и еще какие-то принадлежности для рыбалки. А он стал отрицать, что денег вообще не тратил ни на что, а только на продукты. Но так как закупкой продуктов занимался только он, у нее возникли сомнения: очень уж большая сумма выходила за 2 недели.
Гена голос не повышал, кричала только она. И сейчас, вспоминая все свои злые выкрики, она понимала, что перегнула палку. Но признавать это не хотела, поэтому быстро собралась и, вызвав такси, поехала на автовокзал. И вот она уже в автобусе. И едет к маме.
– Она меня поймет и пожалеет. Через полчаса я уже буду в Куприяновке.
Вдруг возле самого выезда из города автобус остановился и в салон быстро вспорхнули молодые ребята. Парочка села перед ней и начала сразу же шептаться:
– Витя аккуратнее, не помни цветы.
– Дашка, их вообще не надо было покупать, у нас своих целый двор.
– Но ведь ты говорил, что роз у вас нет.
– Роз нет, но есть другие.
– Вот к этим другим твоя мама уже привыкла, – убежденно проговорила Даша, – а к розам нет, они ей понравятся, вот увидишь, – как-то заботливо произнесла она.
И вдруг Даша испуганно спросила:
– Вить, а вдруг я им не понравлюсь?
– Ну что ты, они, как тебя увидят, так сразу и влюбятся, прямо как я.
– Ой ну не говори глупостей, что это им в меня влюбляться, если они первый раз меня увидят.
– Даш, ну как в тебя не влюбиться, когда ты такая красавица, умница и…– он вдруг замолчал.
– Ну что же ты, говори, говори же, кто я еще?
Ты самая лучшая, – выкрутился парень, видно его вдохновения хватило ненадолго.
– Вить, а как мне их называть, тоже по имени отчеству, как и ты моих называл?
– Как хочешь, можешь сказать тетя Вера и дядя Коля.
– Ой, нет, это как-то очень несерьезно, лучше уж по имени отчеству. Вить а за свадебным платьем я с кем должна ехать с твоей мамой, или со своей?
Витя подумал немного, а потом и авторитетно сказал:
– Бери, Даша, их обеих так лучше будет.
– Вить, а у вас родственников много?
– Много, у нас только в селе живут четыре семьи: у отца двое братьев, да у мамы еще брат, с ним наши бабушка с дедушкой живут.
– А у нас папка сирота , у мамы же только сестра есть, а у нее дочка. Она на год младше меня. Вить, а вдруг они скажут, чтобы мы сначала университет закончили, а потом свадьбу затевали, – тревожно спросила Даша.
– Нет, этого не случится, это тебе почти что год еще учиться, а я уже считай закончил, осталось только диплом защитить. Да и работу я уже себе нашел.
– Ой, Витька, какой ты у меня умный, на все мои вопросы ответ знаешь.
Людмила слушала щебетания Даши и вспоминала, как двадцать с лишним лет назад они с Геной также ехали к его родителям только в другую сторону. Гена был из другого района. Ох, какие же они тогда были счастливые. И вдруг Людмила неожиданно поняла, что она, только она виновата в сегодняшней истории. Ей хотелось тут же позвонить Геннадию попросить прощения, сказать чтобы он не волновался, что она едет к маме и вернется завтра. Но в автобусе об этом говорить было неудобно. И тут она увидела, как парень обнял свою будущую жену и стал нежно целовать ее в щечку. А та для вида отбивалась и шепотом говорила:
– Вить, ну что ты, вокруг люди…
– Хорошие ребята, – подумала Людмила с какой-то чистой, нежной завистью, – Виктор! Чей же он будет? – Она давно не приезжала к матери надолго, а только навещала ее короткими наездами на 2-3 дня. Поэтому уже никого в их Куприяновке не знает.
Людмила теперь чисто городской житель, да еще и “бизнесменша”, как называют ее дети. У нее в городе два свадебных салона. Тут зазвонил телефон, это был муж:
– Да, я слушаю.
Голос Геннадия звучал тревожно:
– Люда, ты где?
– Я в автобусе, через несколько минут выйду и перезвоню, не волнуйся.
Отключившись она подумала:
– Какая я дура, совсем спятила, а может эта глупая ссора нужна была, чтобы понять, что нет у меня дороже мужчины, чем Гена. Ведь эти ребята впереди посланы мне судьбой, чтобы понять то, что, грубо говоря, я “заелась”. Они здесь впереди меня сидят, чтобы открыть мне глаза, да и не только глаза, но и сердце. Ведь оно-то и стало в последнее время какое-то холодное, надменное, а ведь оно должно быть любящим, преданным, великодушным. А главное чутким, таким, как минуту назад, я ведь сразу почувствовала, что Гена волнуется, переживает за меня, наверное, и ругает себя за несдержанность.
Людмиле захотелось сейчас же увидеть мужа, но, увы, автобус наконец-то остановился на автостанции Куприяновки, и все пассажиры вышли. Она была без багажа, поэтому подошла сразу к ребятам, ждущим, когда откроют багажник.
– Простите ребята, мне захотелось поближе с вами познакомиться, – и она в лоб спросила молодого человека:
– Ты чей?
– Ой, тетя Люда, давно же вы меня не видели, раз не узнали. Я Виктор Морозов, помните?
– Витя? Это ты так вымахал? Я ведь помню тебя подростком, когда ты с моими сыновьями бегал на речку купаться.
– А я вот уже и жениться собрался, а Сергей с Димой, как они?
– Они на последний курс университета перешли, и пока не женаты.
– Так я же на год старше, – гордо сказал Виктор, и я уже,можно сказать, закончил, и в сентябре уже работать начну.
– Я рада за вас, ребята, маме с отцом передавай от меня привет. И вот еще что, – Людмила открыла свою сумочку и достала визитку, – это моя визитка, вам будет скидка на любое платье в моих салонах, телефон правда не мой, а служебный. Но я сейчас напишу здесь же свой. Лучше, если с твоей невестой придет твоя мама, Виктор. Но сначала позвоните, мне, чтобы я знала, ведь я могу быть занята, бизнес, знаете, это тоже работа, с утра и до вечера, как у всех. Только обязательно, слышите обязательно, – сказала Людмила с какой-то ей самой непонятной настойчивостью.
И распрощавшись с ними она пошла в сторону дома своей мамы. Отойдя подальше, она достала телефон и позвонила мужу:
– Гена прости меня. Я была не права, но я не могу сказать тебе это сейчас в глаза, я в Куприяновке, и переночую у мамы. Только в дороге поняла какая я глупая и злая. Прости меня родной. Я люблю, тебя очень люблю, и больше никогда, никогда не буду истерить.
– Все понял, завтра встретимся и поставим все точки над i, целую моя хорошая, теще привет. Да, мальчиков я накормил, мы с ними пиццу сделали, вот только что убрал со стола и вымыл посуду, целую. До завтра.
После его слов, несмотря на то, что в них Люда заметила легкую иронию, у нее как камень с души свалился.
Во двор она вошла уже спокойная и счастливая, но все же решила рассказать маме почему она приехала. Елизавета Кузьминична была женщина рассудительная, и, зная свою дочь, считала ее слишком вспыльчивой, частенько ставя ей это в вину. И советовала следить за собой:
– Ладно я пойму, зная тебя, но ты ведь чужого человека и обидеть можешь.
Людмила, зная за собой этот грех, все время помнила о ее критике, но вот сегодня в нее словно бес вселился.
Дверь в дом была открыта, деревня по-прежнему была, как и раньше, – нараспашку, здесь закрывались только на ночь, а днем двери всегда были открыты. За день обязательно кто-то да придет. Вот и сейчас Людмила вошла и услышала незнакомый голос, она зашла в комнату: мама лежала на диване, а рядом с ней на стуле сидела их местная фельдшерица Антонина Григорьевна.
Людмила бросилась к матери:
– Мам, мам что с тобой?
– Уже все почти хорошо, у нее был гипертонический криз. Я за ней буду следить. Но если ты, Люда, на пару дней останешься, то будет неплохо.
– Я постараюсь, уж завтра я точно никуда не уеду.
Фельдшерица ушла, а Людмила села рядом с матерью и спросила:
– Мама, почему ты мне не позвонила? Может лучше тебя в больницу отвезти?
– Ну что ты, у меня тут хозяйство, просто я вчера слишком много поработала, да еще и не отдыхала. А ты почему без звонка приехала, – вдруг спросила она.
– Я тебя сейчас все расскажу, но ты не расстраивайся, все уже нормально. Просто мы с Геной поссорились, но потом помирились. Во всем была виновата я, и тут же приняла решение ехать к тебе и плакаться в жилетку, но еще в автобусе я поняла, что сама во всем виновата. Тогда я позвонила Гене и попросила у него прощения.
Елизавета Кузьминична недовольно хмыкнула:
– Ну да, Люда , ты опять в своем репертуаре. Пора пора умнеть, дорогая. Сходила бы ты в церковь, покаялась. Ты же целый день завтра будешь?
– Да, а сейчас тебе ужин приготовлю. А завтра и встать тебе не разрешу. Я сама все дела твои сделаю.
А уже поздно вечером, уложив маму в постель, она вышла погулять. И, выйдя за ворота, направилась в сторону церкви, словно надеясь рядом с ней найти успокоение для своей мятущейся души. Уже подходя к церкви она снова позвонила мужу:
– Гена, это опять я. Оказывается мама утром заболела, гипертонический криз у нее, фельдшер сказала ничего страшного, но надо на пару дней остаться.
– Тогда утром жду твоего звонка, – ответил Геннадий.
Людмила еще долго стояла возле церкви, ощущая какую-то легкость и умиротворение.
А на следующий день они уже ехали все вместе в город, Гена с утра проконсультировался у соседа врача и тот порекомендовал ему привезти тещу в больницу.
– В городе в стационаре, все же надежнее, чем в фельдшерском деревенском пункте, – сказал он Геннадию.
Они с мужем оставались в городе, а их близнецы уехали в Куприяновку, ведь у них три дня назад закончилась сессия. Бабушка дала им “ценные указания” на все эти дни, что она останется в больнице:
– Чтобы не забывали поливать грядки, только к вечеру поближе. Да курочек кормите, и яйца не забывайте снимать А уже готовить себе сами будете, чай не маленькие.
Вскоре Елизавета Кузьминичну выписали из больницы, она уже чувствовала себя хорошо, но беспокоилась за свое хозяйство, поэтому сразу же поехала домой. Но переживала она зря: вернувшись домой увидела, что дома у нее идеальный порядок. Внуки ее не подвели, а вот у Людмилы с Геннадием все эти две недели были “медовыми”, они не стали разбираться, кто прав, кто виноват в той давней ссоре, а просто наслаждались тем, что в кои-то веки они дома одни.
А еще через несколько дней Людмиле позвонила мама Виктора:
– Людочка, тут наша молодежь уже дату свадьбы назначила.
– Прекрасно, когда встречаемся? – спросила Людмила, вспоминая ту самую поездку, которая перевернула ее, казалось бы, устоявшуюся рутинную жизнь и заставила посмотреть на нее глазами Влюбленной и Любимой женщины.
Невесту нарядили так, что глаз от нее было не оторвать. А их мальчиков Виктор пригласил на свою свадьбу.
В сентябре они с мужем поехали по путевке туда, где когда-то провели свой медовый месяц – в Калининградскую область, ведь они все эти годы мечтали там побывать еще раз. А когда они вернулись, сыновья, увидев их ахнули:
– Дорогие родители, вы за эти две недели помолодели на двадцать лет, мы вас просто не узнаем!
Им вторила и бабушка:
– Любовь она такая, она все может, даже за один день преобразить человека так, что его и узнать нельзя будет, ведь он будет самым счастливым. Вот когда влюбитесь по-настоящему, то сами увидите. А вам ведь уже и пора, я ведь правнуков хочу.
А Людмила, услышав ее слова рассмеялась:
– Не переживай, мама, за ними не заржавеет!
Мои уважаемые читатели, ставьте лайки, пишите комментарии. Я от души желаю вам успехов во всех начинаниях!
Читайте также: