- Внучка ведьмака. Глава 3.
- Матвейка? Не может быть! - Света замерла в нерешительности. Первый порыв тряхнуть как следует его руку, будто им снова было по десять лет, сменился неловкостью.
- Ещё как может, Светка! - парень подошёл и сам тряхнул её тёплую руку, второй ладонью панибратски хлопнув по плечу. - Давненько не виделись, ага? - белозубая улыбка с явно различимой щёлочкой между зубами растянулась во всю ширину.
- Ага, - кивнула девушка, чуть заметно пожав плечами. - Ты откуда узнал...
- Что ты приехала? - закончил за неё Матвей. - Так у нас новости быстро разносятся, забыла разве? - он с любопытством заглядывал через светловолосую голову на кухню. - Да ладно! Корову доила? Наша «городская» Светка! - беззлобно присвистнул парень.
- И доила, и кормила, и поила, - в тон ему ответила девушка. - Молоко будешь? Парное! - предложила Света.
- Буду, конечно. Я позавтракать не успел. Хлеб есть у тебя? - он по-хозяйски прошёл к рукомойнику и привычно заглянул в стоящее внизу ведро, прежде чем поднёс руки к длинному округлому языку. - Подожди, дай-ка я ведро вынесу. За баню или за хлев?
Света опустила глаза. Было неловко всё это, и она сжала ладонь ладонью, прижав руки к животу. Почему-то вдруг к глазам подступили слёзы, и подбородок неожиданно дрогнул.
- Ну вот, всё такая же плакса, - заметил парень.
Он взял её за обе руки и подвёл к дивану. Сел, потянув Свету за собой. Матвей обнял её, положив руку на хрупкое плечо, и слегка притянул к себе.
- Не вздумай реветь только, поняла?
- Поняла, - подтвердила девушка, и шмыгнула носом. Запах мазута от местами выгоревшей робы смешивался с запахом мужского пота, напомнив вдруг хромого тракториста, который угощал ребятню наливными, полупрозрачными от спелого сока, яблоками. И вместо того, чтобы сдержать только что данное Матвейке обещание, она вдруг разрыдалась.
- Бабушка... Она... - всхлипывала Света.
- Я знаю, - гладил её по голове шершавой ладонью парень. - Ничего, это пройдёт, Свет, пройдёт, правда.
- А зимой... Дрова, печь, колодец, снег... - прерывая поток слов безысходности рыданиями, торопливо говорила девушка. - Как я бу-у-уду... - она перестала жалостливо хныкать и заревела, выпуская наружу всё, что накопилось за последние несколько дней.
Матвей покачивался из стороны в сторону, глядя в блестящее утренними отсветами окно. Лицо его было спокойно и безмятежно, будто городские неженки каждый день орошали его спецовку горючими слезами отчаяния. Губы его будто даже растянулись в плохо скрываемой улыбке. Света вдруг посмотрела на него, и перестала реветь.
- Ты чего, смеёшься? - возмутилась она, растирая слёзы обеими руками от носа к ушам. - Смеёшься? Правда?
- Нет, что ты. Разве можно над таким смеяться? Здоровая, красивая, работящая девка чудом оказалась в нашей деревне, где мужиков - полтора инвалида, остальные - бабули пенсионного возраста. - Он отстранился, чтобы внимательно посмотреть в её глаза. - Свет, тебя ведь никто не держит здесь, - серьёзно сказал Матвей. -Это не каторга, и не пожизненное заключение. Корову зарежем, я сам помогу. Дом продашь колхозу, сейчас вроде молодых специалистов собираются нанимать. Им жильё нужно. Поедешь обратно в город. Правда, то молоко после своего пить уже навряд ли получится, - он выразительно цыкнул, показав щербинку между крупных передних зубов.
Девушка опустила голову. Сейчас она и сама не могла бы объяснить, что такого она почувствовала, что все страхи вихрем вылетели наружу, разбудив её замершую душу.
- Не обижайся, но, по-моему, тебе нужна встряска. Чего ты раскисла? - парень отсел от Светы, чтобы лучше разглядеть её заплаканное лицо.
- Извини, - она, не стесняясь, шмыгнула покрасневшим носом, и коснулась его пальцами.
Света через силу улыбнулась.
- Хлеба нет, зато есть варёные яйца и печенье. Дед Авдей вчера дал.
- Ты чего, с Ведьмаком водишься? - снова хмыкнул парень.
- Да какой он ведьмак, нормальный дед. Обычный. С коровой мне помог. И вообще, сказал, что могу в любое время к нему обращаться, - девушка с удивлением посмотрела на старого знакомого.
- Ну, во первых, он глухой, как пень. Вся деревня об этом знает. Во вторых, он своими заговорами не только огурцы-помидоры выращивает, но и головную боль лечит, и зубы выдирает. Что людям, что скотине.
Девушка отвернулась, разочарованно покачав головой:
- Да, Матвейка, ты даёшь! Ладно бабки-сплетницы, но ты-то, взрослый мужик, как можешь такому верить?
Парень покряхтел, пытаясь обратить на себя внимание Светы.
- Я бы не стал ничего есть из того, что он дал тебе. Нет, я бы взял, конечно, чтобы он не обиделся. Но есть бы не стал, - серьёзно кивнул Матвей.
Девушка рассмеялась, хлопнув себя ладошками по коленям.
- Да, давно мы с тобой не виделись, это точно, - она поднялась и поправила полы халата, найденного накануне в шкафу и пропахшего земляничным мылом. - Пойдём, выпьем молока. Кажется, раньше ты ничего не боялся. Даже чёрная кошка тёти Ани тебя не страшила.
- Спасибо, Свет, чего-то расхотелось, - он тоже встал и быстро прошёл в кухню, чтобы вынести наполненное почти до краёв ведро. - Я сейчас...
Девушка с недоумением во взгляде проводила его раздавшуюся спину. Кроме щербинки между зубами и рыжих кудрей в нём мало что напоминало того костлявого, как новорожденный жеребёнок, паренька. Он вернулся быстро, брякнув на кухне ручкой о пустое ведро и коротко пошумев тонкой водяной струёй.
- Так что ты, навсегда к нам, или как? Я не совсем понял, - Матвей вытер руки о кусок чистой ветоши, лежащей в кармане робы. - Так ревела отчаянно, что я даже растерялся.
Света улыбнулась, как птенчик, которого после проливного дождя отогрело ласковое солнце.
- Не знаю ещё. На работе отпуск взяла пока. Поживём - увидим, - её взгляд быстро пробежался по избе. - Пара недель у меня есть. Кстати, что ты насчёт молодых специалистов говорил? Серьёзно или это шутка такая была?
Парень потеребил мочку правого уха левой рукой, чуть склонив голову набок, отчего его лицо приняло шаловливое выражение.
- Нет, серьёзно, Свет, так и есть. Председатель же у нас новый. Вернее, председатель-ша, - медленно выделил он окончание. - Правда, в деревне бывает редко. Всё в область мотается. Говорят, будто коровник новый хочет построить, и коров в него голландских запустить. Или французских, не знаю. Так-то, - он значительно кивнул, и оглянулся через плечо, будто председатель-ша могла подслушать его разговор. - Песня эта долгой будет. Кто ей, бабе, больно разбежался денег давать. Держи карман шире, а то не унесёшь, - подмигнул он девушке. - А пока другая работа есть, не пыльная, весь день на свежем воздухе. Зарплата неплохая за такую безделицу, всё-таки не коровам хвосты крутить и навоз месить, - он переминался с ноги на ногу, будто спеша озвучить неприятное предложение и скорее уйти.
- Говори уже, Матвей, - поторопила его девушка.
- Почтальоншу на операцию положили, когда выпишут - не известно, - вздохнув, сказал парень. - Бабулькам пенсию разносить некому. Три деревни на ней были. - Увидев округлившиеся Светины глаза, он продолжил, оправдываясь: - Раз в месяц пенсия, и всё, честное слово! Сама понимаешь, письма писать некому, да сейчас всё по телефону. А пенсионеры на карточки переходить не хотят. Деньги снимать у нас негде, ближайший банкомат в городе...
- Понятно. Спасибо за предложение, и за заботу. Может, ещё какая работа есть? - пользуясь случаем, решила полюбопытствовать девушка.
- В райпо продавец нужен, - Матвей был кладезью знаний о местной жизни, - на выездную торговлю. У них Маринка беременная, думаю, была бы замена, она бы уже давно в декрет вышла. Ладно, Светка, рад был повидаться. Не вешай нос, как говориться. И это... - он посмотрел в окно, будто кроме робкого солнца в него мог заглянуть кто-то ещё, - с Ведьмаком поосторожнее, поняла?
Девушка улыбнулась, и решительно тряхнула его ладонь, висевшую вдоль штанов с едва заметными масляными разводами:
- Обязательно. Насчёт работы подумаю. И насчёт деда Авдея тоже. Спасибо, Матвей, заходи в гости, чай попьём.
- Ага, - парень снова почесал правое ухо левой рукой, и вышел в сени, низко склонив рыжую курчавую голову.
- Ведьмак, - прошептала Света, показав своему отражению в мутном стекле белёсого от времени шкафа, растопыренные граблями пальцы.
То ли выплаканные слёзы облегчили её душу, то ли развеселили байки о глухом-неглухом Авдее, но ей как-то вдруг стало легко и спокойно. Девушка подошла к сундуку, стоявшему под деревянной вешалкой, и достала синее в белую клетку шерстяное одеяло. Расстелила его под яблоней, собрав в дырявый алюминиевый таз нетерпеливо-незрелые опадыши, не дождавшиеся своего часа. Небо было синим, как бездонный речной омут. Облака - белыми, как гусиные пёрышки, оброненные в тёмно-зелёной траве важными зобатыми птицами. Ветер - нежным, пахнущим полевым букетом разнотравья и земляничными нотками чубушника. Раскинув руки и ноги в стороны, Света ощутила странный необъяснимый покой, будто наконец вернулась домой из долгого напрасного путешествия. Сон неторопливо обмахивал её своим полупрозрачным веером, провожая по невидимой тропинке в страну сладких грёз.
Чёрный круглый глаз, не мигая, уставился на девушку, беспомощно распластавшуюся на земле, через дырку в заборе, оставшуюся от сучка.
- Помоги-и-те! - раздался пронзительный визг любопытной бабули. - Светка «городская» померла! - стоптанные косолапыми ступнями туфли мелькали из-под крупных складок длинной юбки. Руки взмывали над головой в такт спешащим ногам, позабыв об артрите, давно поразившем плечевые суставы.
Девушка вздрогнула, смахнула с лица невидимую нить местной паучихи, и, улыбнувшись, повернулась на бок. Скоро вся деревня гудела: не зря, мол, Светка якшается с Ведьмаком. Сама в обед померла, а вечером уж в избе свет горел. Происшествие обрастало всё новыми, леденящими душу, подробностями, а ещё свидетельницами, которые «своими глазами видела, умереть - не встать»!
