Одиннадцатая история из цикла "Потустороннее в Ермолаево"
Банька для Максима понадобилась особенная, и с утра пораньше баба Оня послала дворового договориться с банником о помывке. С собой котей потащил корзинку с фирменной бабкиной настоечкой, темной буханкой свежеиспеченного хлеба и увязанными в пучочек перьями от чёрной несушки. Там же лежал веник из свежей крапивы, которым требовалось хорошенько отстегать парня.
- Ты уж постарайся, батюшка-дворовый, - наставляла баба Оня кота, поглаживая по спутанной шерсти. - Испроси у кума помощи, он мастер болотную муть изгонять.
- Куды он денетси, - кот щурился и подставлял бока. - Ты еще тамочки почеши где колтун, так уж свербит под ним, так свербит!.. Сам не дотянуси выкусить...
- Вот справимся с заботами, и я тебе все колтуны распутаю... - баба Оня почесала где требовалось.
- Тольки по старинке распутывай, чтобы без зубастой машинки!
- По старинке сделаем, батюшка. А где руки не возьмут, там ножнички использую.
- А компрессу наложишь от свербении? Из мятки с валерьяновкой? Как в прошлом рази? - дворовый зевнул во всю пасть и облизнулся.
- И компресс тебе сделаем, не беспокойся. И пирогов напечем.
- И оладушек!
- Всё будет, батюшка! Ведь если б не ты, так и сгинул парень в том болоте.
- Как я его увидал - сам не пойму! Барахтаетси и барахтаетси чтой-то в жиже, а русалки вокруг сгрудилиси и поют-веселятси! Ещё бы чуток - и не успел! жаль тольки, что до мельнички не долетел через того дуралея!
- И на мельницу слетаешь. Сразу как в баню сведешь, так и полетишь.
- Так я весь порошочек истратил! Грапа сказала, что его мало осталоси!
- Досыплю тебе пару щепотей. Для нужного дела не жалко.
- Правильно сказала! - заночевавшая у бабки Грапа вышла на крылечко. - Экономить порошок нужно. Пока лунный свет соберешь, пока настоишь, пока выпаришь... Та еще морока...
- Ничего, насобираем... - баба Оня слегка подтолкнула насупившегося было дворового. - Иди, батюшка. До солнца успеть бы.
- Про оладушки не забудь, - кот подхватил корзинку и полез в заросли сирени.
- Сделаем, - покивала ему вслед бабка. - Сейчас кику попрошу.
- Парень дрыхнет еще, дрема постаралась. - Грапа присела на ступени, принялась собирать волосы в косу. - А ты даже не прилегла за всю ночь!
- В Семицкую ночь нельзя спать, Грапа. Неспокойно мне было за Матрёшу. Да и за колдуна неспокойно...
- Тю! Чего за него беспокоиться? Увязали мы его надёжно. Настоем одурманили. В сарайку к нему вход перекрыли.
- Так-то да. Только уж очень Хосе кричал. Выходит, что близко навьи к деревне подобрались...
- Подобрались, но не вошли! А петуху зерна побольше насыпь за работу... - Грапа обернула косу вокруг головы на манер венка и подколола шпилькой-заколкой. - Я всё про Тосины слова думаю. Если колдун поменялся и человеческого в нём больше нет, не коснётся ли та тьма и Матрёши?
- Не успеет, если мы поспешим. Тося сказала, что обряд вызволения на Троицу провести нужно. Потом будет поздно.
- Нужно то нужно, да где Матрёшу искать? Тося могла бы и подсказать! Уверена, она знает! Да и вообще! Не нравится мне её дружба с этой Мариной. Не устану это повторять! Тося могла бы подольше с нами пообщаться. ведь не чужие же! Объяснить попонятнее! А то позвала через воду, толком ничего не сказала и через секунду отключилась.
- Тося про обряд подсказала - и хорошо. Остальное сами домыслим, сообразим. Нам с тобой головы на что дадены?
- На мельницу надо. К шишиге. Хочешь, схожу?
- Котеича пошлём. Твоя помощь здесь понадобится. Когда я в лес уйду.
- Зачем? - всплеснула руками Грапа.
- Матрёшу искать. Времени ведь и правда мало. Троица-то через день уже.
- Не пущу одну! И не возражай. Вместе отправимся. Здесь как-нибудь без нас обойдётся...
- Кудай-то вы чуть свет собралися? - за калиткой мелькнула кепка деда Семёна. - Здорово, бабоньки. А я ведь к вам с новостями! Сходил таки до Агаповны. Поимел с ней беседу! Заодно и тапочку ейную возвернул. Без тапочки она бы меня не впустила.
Дед был явно доволен собой, и, не дожидаясь расспросов, тут же выпалил самое главное:
- Бирюк энтот - Максимка, Андрюхов сынок. Внук Порфирьевны. Старая ведьма мужа своего угробила, а внуку за то теперича отдуваться! Велела ему кольцо мужнино на болото снести. Во сне к нему приходила.
- Да не может быть!.. - Грапа с сомнением посмотрела на деда. - Чтобы родная бабка велела кровиночке с заложным на контакт пойти??
- Ну, не совсем с заложным... - пробормотала баба Оня. - Мужа Порфирьевны ведь топь засосала? Тело же не нашли? Стало быть, топельцом сделался... Теперь понятно, что этот Максим делал в Семик на болоте.
- И это ещё не всё! - дед сиял. - Девчонки, что он умыкнул, у Агаповны нету. Максимка её с собой забрал. Чтобы деда приманила!
- Навьей меткой! - Грапа хлопнула себя по лбу. - Но котеич про девчонку нам ничего не сказал! Неужели, утонула?!
- Сейчас от кума придёт, и всё спросим, - баба Оня в волнении прошлась вдоль крылечка. - Если девочка к русалкам попала, боюсь, вернуть её не удастся...
- С навьей меткой-то? Конечно, не удастся! Даже и пробовать не стоит.
- Ой, бабоньки! А ведь энто еще не всё!.. - дед выдержал эффектную паузу. - Агаповна сказала, что метка никакая не метка! Не почувствовала её Агаповна. А Максим всё одно не послушал!
- Вот ведь!.. - баба Оня осуждающе покачала головой. - Не могла Агаповна ошибиться?
- Куда там ошибиться! Такие как она вроде всё чуют!
- Это да. Вот нам и новая задача. Метка. Настоящая метка определенно была - через неё Матрёшу попортило! А Агаповна, значит, подмену увидела. Интересно-о-о...
- Подмену или нет, а Максим поступил нехорошо! - поджала губы Грапа. - Сам-то спасся, а вот девчонка сгинула... Кто бы она не была, а жалко!
- Попробуем её поискать. Что нам остается... - баба Оня огляделась. - Так. Сейчас котей пожалует, и отправим его на мельницу. Попросим подключиться шишу с Варварой...
- Интересно, как этот Максим до всего дошёл? Как понял - что нужно делать? - Грапа переводила взгляд с Они на деда Семёна. - Порфирьевна про метку не могла подсказать. Откуда бы узнала про девчонку?
- Не могла, - согласилась с подругой Оня.
- Кто же тогда?
- Есть у нас одна, вертлявая бабенка! - в сердцах сплюнул на тропинку дед. - Мурой прозывается! Она и подсказала!
- Но зачем ей то? - удивилась Грапа.
- Есть, видать, на то свой интерес.
Из двери выглянула кика, поманила хозяйку к себе.
- Проснулся? - догадалась бабка. - Ну, пойдёмте знакомиться с гостем.
Максим сидел на лавке, обхватив голову руками.
События прошлой ночи он помнил смутно.
Кажется, было болото. И он тонул. А потом - летел?
И были русалки... И девчонка была...
Точно - девчонка! А дед... дед тоже был?
И кольцо? Он передал деду кольцо??
Кольцо обнаружилось в кармане джинсов, и Максим застонал.
Он не справился с заданием! Не выполнил бабушкину просьбу!
Нужно вернуться обратно, нужно позвать!..
Движимый этой мыслью, парень попытался подняться с лавки и не смог.
Появившаяся непонятно откуда толстенькая розоволосая карлица замахала руками, показывая, чтоб не вставал.
- Сиди пока. У тебя ноги размякли. После бани должно полегчать...
- Ноги... размякли? - тупо повторил Максим. - Как это? Почему?
- Потому что в топь угодил. На Семик все топи просыпаются! Вот и эта начала тебя жрать, да не успела.
Карлица сочувственно засопела и, взглянув на перекосившееся от этой новости Максимово лицо, поторопилась его успокоить:
- Ничё! Сейчас в баньку тебя сведут. Глядишь, всё и снимется. Банник с обдерихой специалисты! Да и веничек крапивный им в помощь.
- Вы уже познакомились, кутя? - невысокая уютного вида старушка неслышно вошла в комнату. За ней следовала еще одна, повыше и покрупнее, с красным пятном на щеке и обвязанной вокруг головы косой.
Шустрый дедок в кепчонке обогнал обеих и присел перед Максимом на корточки.
- Плохо тебе, Максимка? Неча было в лес переть. Куда девчоночку подевал? Говори!
- Не знаю... Не помню... - Максим скривился как от зубной боли и снова схватился за голову.
- Погоди, Семён. - оборвала деда первая старушка. - Видишь, что плохо ему?
- Ног уже не чувствует! - тут же доложила карлица. - Скоро всё тело студнем станет.
- Каким еще студнем! - прохрипел Максим, резко поддергивая штанину.
Обнажилась отекшая щиколотка. Под слегка посиневшей, взявшейся пупырышками кожей чуть подрагивали и шевелились то ли ожившие вены, то ли червяки.
- Что это за...? - Максим грубо выругался, и в ушах тут же противно захихикало.
- Ты, паря, язык-то попридержи, - возмутился дед. - Попал в передрягу - теперь ешь, не обляпайся!
- Чего - ешь? Чем здеси угощают? - упитанная мохнатая тушка возникла посреди комнаты и деловито почесавшись, сообщила. - Кум с обдерихой ожидают. Ух и придётси тебе попотеть!
- Вот спасибо, батюшка-кот! - поблагодарила низенькая старушка. - Теперь бы Максима до бани довести. Ноги у него...
- Как у мертвяка- топельца! - басовито прогудела розоволосая кутя.
- Мертвяк! Мертвяк! Топелец! - заплескалось в голове у Максима, и он рванул себя за волосы, пытаясь заглушить мерзенькие голоса.
- Ох и начиплялоси на тебя! Сильно свербит в нутре? - кошачья мордаха оказалась совсем близко. От спутанного меха пахнуло слежавшимся сеном и, неожиданно, ванилью. - Ничего, веничек крапивный всех выметит! Не рыпайси, паря! Полетели-и-и!
Максима приподняло над лавкой и качнуло вбок. комната перевернулась вверх тормашками, а потом взялась мутью...
- Не урони его! - прикрикнул дед в пустоту. - Может, пойдём, проконтролируем, девчаты?
- Банник и сам управится. - отмахнулась Грапа. - А я бы чаю выпила. Да и съела чего-нибудь? Давайте по-быстрому завтрак сообразим, а Оня?
- Котеич оладушек просил, кикуня уже и тесто завела. Сейчас нажарим. Я и сковороду...
- Тогда я чай заварю. - засуетилась кутя. - Как Матрёна Батьковна любит. Из малинового листа.
- Так что с Матрёшкой то, бабоньки? - встрепенулся дед. - Придумали, как спасать её станем? Слышь, Оня? Я про Матрёшу спросил. Оня! Аллё!
- Оня, Оня-я-я! Тебе плохо? - встревоженная Грапа приобняла неожиданно умолкшую подругу. - Давай ка, присядь. Сейчас настоечки плесну.
- Погоди. Не надо... не надо настоечки. У меня здесь... вколыхнулось, - баба Оня прижала руку к груди и замолчала, будто вслушиваясь во что-то.
- Что вколыхнулоси? Не от Максимки ли что причепилоси? - вернувшийся дворовый уткнулся бабке в колени. - Баба Онечка! Не пугай! Может и тебя - в баньку?
- Оня! Оня! Оня, ответь! - дед Семён протягивал стакан, в который кика спешно плеснула травяного отвара. Грапа поддерживала бабку под спину и пыталась сосчитать пульс.
- Погодите!.. Да тише же! - Оня вырвала руку и поднесла палец к губам, призывая всех замолчать.
А потом заговорила сама: медленно, с паузами, словно повторяя за кем-то:
- Я... не намерена... терпеть это... безобразие! Сколько было красоты... в одном человеке! Я... её... верну! Всю... верну! Вот увидите!.. Матрёша еще споёт свою лебединую песню!.. Мне... никто... не запретит самовыражаться!..
