Черт возьми! Как же я мог быть таким слепым дураком?
Но обо всем по порядку...
Ресторан "Берега мечты" на Москве-реке — это было мое главное достижение в организации юбилея. Сорок пять лет, солидный возраст, и праздник должен был соответствовать. Панорамные окна во всю стену, вид на набережную и яхты, летние беседки с белоснежными шатрами, собственный пирс. Класс люкс, одним словом.
— Юрочка, ну ты даешь! — восхищалась тетя Зина, разглядывая интерьер. — Хрустальные люстры, мраморные колонны... Как во дворце!
А столы! Господи, сколько денег я на это потратил, но оно того стоило. Черная икра белуги в серебряных икорницах, краб камчатский на льду, стерлядь по-царски в золотистой корочке, мраморная говядина из Аргентины, устрицы из Нормандии... Шампанское "Дом Периньон" 2010 года, коньяк "Мартель" XO, водка "Белуга Голд". Даже салаты были не простые — с трюфелями, с фуа-гра, с красной рыбой.
— Размах! — качал головой мой лучший друг Женька. — Настоящий размах! А я-то думал, в "Метрополе" отметим, как обычно.
— Ну что ты, Женек, — смеялся я, наливая ему коньяк. — Сорок пять лет — это серьезная дата. Середина жизни, расцвет мужчины!
Гостей собралось человек сорок. Коллеги с работы, старые друзья, родственники, соседи. Максим, мой начальник, пришел с женой Ниной Петровной — солидная пара, он в дорогом костюме от "Бриони", она в элегантном платье. Руководитель нашего отдела в строительной компании, человек влиятельный, связи имеет. Я его всегда уважал.
— Юра, отличный выбор! — говорил он, пожимая мне руку. — Место шикарное, сервис на высоте. Я сам здесь бывал на корпоративах.
Лариса порхала между столами, как бабочка. Платье от "Валентино" — темно-синее, облегающее, подчеркивало фигуру. Волосы уложены в салоне, макияж безупречный. Тридцать восемь лет, а выглядит на тридцать. Моя жена, мать моих детей.
— Дорогие гости! — обращалась она к собравшимся. — Я так рада, что вы пришли разделить с нами этот праздник! Чувствуйте себя как дома!
Все в восторге от нее. Какая хозяйка, какая красавица, какая заботливая... А я гордился, как павлин. Вот она, моя семья, мой успех, моя жизнь!
— За именинника! — поднимал бокал Женька. — За Юру! Пусть следующие сорок пять будут еще лучше!
— Горько! Горько! — кричали гости.
Я целовал Ларису, а она улыбалась так нежно, так искренне... Актриса, заслуженная артистка!
Вечер разворачивался по плану. Закуски, горячее, десерты. Торт заказной — трехъярусный, с золотыми свечками в виде цифр "4" и "5". Тосты, поздравления, подарки. Мне подарили часы "Ролекс", костюм, путевку на Мальдивы...
— Лариса, вы с Юрой поедете отдыхать? — спросила жена коллеги.
— Обязательно! — отвечала моя супруга. — Мы так давно не были вдвоем в отпуске!
Вдвоем... Сейчас это слово жжет, как кислота.
К десяти вечера праздник перешел в неформальную фазу. Кто-то пошел на террасу курить, кто-то к бассейну, кто-то в сауну попариться. Территория ресторана большая — можно и погулять, и в джакузи посидеть, и в бильярд сыграть.
— Слушай, а где Лариса? — спросил Женька, оглядываясь. — Что-то давно не видел.
Я тоже посмотрел. Действительно, жены нигде не было видно среди гостей.
— Наверное, с женщинами где-то беседует, — пожал я плечами. — Ты же знаешь дамские разговоры.
Но что-то кольнуло внутри. Какое-то неприятное предчувствие.
Минут через двадцать заметил — Максима тоже нет за столом. Только Нина Петровна сидит с тетей Зиной, обсуждают что-то про внуков.
— Нина Петровна, а где Максим Иванович? — подошел я к ним.
— А он в банный комплекс пошел, — ответила она, не отрываясь от пирожного. — Говорит, после застолья попариться полезно. Вы же знаете, как он следит за здоровьем.
Банный комплекс... А Лариса где?
— Женек, я схожу проверю, как дела в сауне, — сказал я другу. — Может, ребятам что-то нужно.
— Иди, иди, — отмахнулся он. — Хозяин должен о гостях заботиться.
Пошел я по освещенным дорожкам к банному комплексу. Сердце почему-то забилось чаще. Интуиция... Она у мужиков развита не хуже, чем у баб.
Территория вокруг сауны тихая, только шум воды в бассейне да далекая музыка с террасы. Подхожу ближе — и слышу голоса из сауны. Мужской и женский.
Останавливаюсь как вкопанный.
— Максим, ты с ума сошел... А если кто увидит? — женский голос. Знакомый до боли.
— Да кто увидит, дорогая? — отвечает мужской. — Все там за столами сидят, веселятся. А твой муженек так упоен собственным праздником, что ничего вокруг не замечает.
Муженек... Это про меня.
Ноги подкашиваются. В голове пустота. Не может быть... Не может быть, чтобы Лариса...
— А если Юра узнает? — спрашивает она, и в голосе не страх, а какая-то игривость.
— А что Юра? — смеется он. — Простой работяга. Думает, что у него все хорошо, семья крепкая...
Простой работяга...
Рука сама тянется к ручке двери сауны. Сердце стучит так громко, что, кажется, слышно на всю округу.
Толкаю дверь.
И вижу их.
На верхней полке сауны, в клубах пара, моя жена Лариса сидит на коленях у Максима. Полотенца валяются на полу. Они так увлечены друг другом, что не слышат скрип двери.
Время остановилось. Я стою в дверном проеме и не могу пошевелиться. В голове одна мысль крутится, как заезженная пластинка: "Это не может быть правдой... Это не может быть правдой..."
— Юра?! — Лариса первая замечает меня. Лицо белое как мел, глаза широко распахнуты от ужаса.
Максим резко оборачивается. На секунду в его взгляде мелькает страх, но тут же сменяется наглостью.
— Ну, привет, Юра, — говорит он спокойно, как будто мы встретились в коридоре офиса. — Неожиданно...
— Что... что это значит? — Голос мой срывается, как у подростка. — Что вы здесь делаете?!
— А как думаешь? — Максим ухмыляется и неспешно встает, поправляя полотенце на поясе. — Мужчина и женщина в сауне... Неужели не догадываешься?
Лариса хватает полотенце, прикрывается. Слезы катятся по щекам, размазывая тушь.
— Юра, я могу все объяснить... — начинает она.
— Объяснить?! — взрываюсь я. — Что тут объяснять?! Ты изменяешь мне! На моем собственном юбилее! С моим начальником!
— Юра, успокойся, — Максим делает шаг ко мне. — Мы взрослые люди...
— Заткнись! — рычу на него. — Заткнись, гнида! Ты думал, я никогда не узнаю? Думал, дурак Юрка ни о чем не догадается?!
Бешенство накрывает с головой. Годы унижений на работе, когда он тыкал меня носом в недоделки, годы, когда я пресмыкался перед ним... А он в это время спал с моей женой!
— Как давно это продолжается? — спрашиваю, глядя на Ларису.
Она молчит, только всхлипывает.
— Как давно?! — кричу я.
— Полгода... — шепчет она.
Полгода! Полгода она приходила домой ко мне, целовала, готовила ужин, спрашивала, как дела на работе... А сама была с ним!
— Юра, послушай... — Максим протягивает руку. — Давай по-мужски поговорим...
Не помню, как моя рука сжалась в кулак. Не помню, как размахнулся. Помню только хруст его носа под костяшками и брызги крови на деревянных стенах сауны.
— Ах ты ублюдок! — Максим зажимает разбитый нос, кровь течет между пальцев. — Ты совсем офонарел?!
— Я офонарел?! — хватаю его за горло. — Я офонарел, дрянь?!
Лариса визжит что-то, пытается нас разнять. Но я ее не слышу. Весь мир сузился до этого ублюдка, который предал мое доверие.
Мы падаем на полки, деревянные планки трещат под нашим весом. Максим пытается дать сдачи, но он старше меня на семь лет и не в форме. А во мне бушует ярость сорокапятилетнего мужика, которого предали самые близкие люди.
— Помогите! — кричит Лариса. — Помогите! Они убьют друг друга!
Через минуту в сауну врываются Женька и еще пара гостей. Их лица — это отдельная история. Шок, недоумение, отвращение...
— Юра! Юра, остановись! — Женька хватает меня за плечи, оттаскивает от окровавленного Максима.
— Пусти! — вырываюсь я. — Пусти, я его убью!
— Что здесь происходит? — в дверях появляется тетя Зина. Видит полуголую Ларису, окровавленного Максима, меня в разорванной рубашке. Хватается за сердце. — Господи... Юрочка, что случилось?
— Случилось то, что моя жена — дрянь! — кричу я. — А мой начальник — подонок!
— Юра! — Лариса пытается подойти ко мне, но я отшатываюсь.
— Не подходи! Не смей ко мне подходить!
Максим кое-как поднимается, прикрывает лицо полотенцем. Нос явно сломан, губа рассечена.
— Ты за это ответишь, — бормочет он сквозь кровь. — Я тебя в тюрьму посажу...
— Пошел к черту! — рычу я. — И с работы можешь меня уволить! Мне твоя работа теперь не нужна!
Женька пытается меня успокоить: — Юра, давай выйдем отсюда. Поговорим спокойно...
— О чем говорить? — смеюсь истерично. — О том, что моя жена полгода водила меня за нос? О том, что весь коллектив, наверное, знал, а я один дурак ни о чем не догадывался?
Гости начинают собираться в банном комплексе. Слухи разносятся быстрее лесного пожара. Шепотки, испуганные взгляды, кто-то уже собирается уходить.
Мой прекрасный юбилей превратился в позорище.
— Лариса, — говорю я, глядя на жену. — Собирай вещи. К завтрашнему дню хочу, чтобы тебя не было дома.
— Юра, пожалуйста... — она плачет навзрыд. — Дети... Что я детям скажу?
— Скажешь правду! — отвечаю жестко. — Что мама — гулящая!
— Юра! — тетя Зина хватает меня за руку. — Опомнись! Что ты говоришь!
Но мне уже все равно. Жизнь, которую я строил пятнадцать лет, рухнула за пять минут. Жена, которой я доверял, дом, работа — все превратилось в одну большую ложь.
Выхожу из сауны, не оглядываясь. За спиной слышу голоса — кто-то успокаивает Ларису, кто-то вызывает врача для Максима.
А я иду к машине. Праздник окончен.
И началась новая жизнь. Без иллюзий.
***
Три дня спустя сижу в своей однушке на съемной квартире и пытаюсь понять, что делать дальше. Из дома ушел в ту же ночь — не мог больше находиться под одной крышей с этой... с ней.
Телефон разрывается от звонков. Лариса названивает каждые полчаса. Сначала рыдает в трубку, потом умоляет вернуться, потом начинает истерить. Я не беру трубку уже второй день.
— Алло, Юра? — голос Женьки в очередной раз выдергивает меня из оцепенения. — Как дела?
— Как в аду, — отвечаю честно. — Пьянки не хватает только.
— Не пей. Это не выход. Слушай, я тут узнал кое-что интересное про твоего Максима...
— Он уже не мой. И что узнал?
— Да ты не поверишь! Оказывается, он не только с твоей Ларисой крутил роман. Секретаршу из бухгалтерии, Юльку помнишь? Так вот, она мне рассказала — он и с ней спал. И еще с женой из отдела маркетинга. Настоящий донжуан!
Не знаю, легче мне от этого или тяжелее. С одной стороны — значит, дело не во мне лично. С другой — жена оказалась одной из многих в его коллекции.
— И что теперь? — спрашиваю.
— А теперь интересное начинается. Гендиректор вызвал его на ковер. Оказалось, жены некоторых сотрудников пожаловались на домогательства. Плюс твоя драка на юбилее — все обсуждают. Короче, Максиму светит увольнение.
Хм. А это уже приятно слышать.
— Женек, а дети... Ты не знаешь, как мои дети? Лариса их к маме увезла?
— Да, к теще. Вроде сказала, что у папы командировка. Но сын твой, Антон, что-то подозревает. Мальчик умный, четырнадцать лет все-таки.
Антон... Моя гордость. Отличник, футболом занимается, на отца похож. А младшая Катька — папина принцесса, десять лет. Как я им все объясню? Как скажу, что мама...
Стук в дверь прерывает мысли. Открываю — тетя Зина с сумками продуктов.
— Юрочка, сынок, — входит она, не дожидаясь приглашения. — Посмотри на себя! Бледный весь, не брился...
— Тет Зин, я не в настроении для визитов.
— А кому ты нужен в таком виде? — ставит сумки на стол, начинает раскладывать еду. — Мужчина должен держаться, что бы ни случилось. Вот супчик домашний принесла, котлетки...
— Не хочу я есть.
— Будешь! — командует она. — Думаешь, из-за этой... из-за Лариски жизнь закончилась? Да ты посмотри вокруг! Сколько хороших женщин одиноких. Найдешь себе достойную.
— Тетя, мне сейчас не до женщин.
— А до чего тебе? До самокопания? — садится напротив, пристально смотрит. — Юра, я тебя с пеленок знаю. Ты парень крепкий, не из тех, кто ломается от первой неприятности.
— Первой? — горько усмехаюсь. — Тетя, мне жена полгода изменяла! На моем юбилее! Это не неприятность, это катастрофа!
— И что? — пожимает плечами. — Бывает. Мой первый муж, царствие ему небесное, тоже гулял. Но я же не сдалась, нашла второго. Прожили счастливо тридцать лет.
Тетя Зина права, конечно. Но как это — начать все сначала в сорок пять? Квартира съемная, работа под вопросом, дети остались с изменницей...
Телефон опять звонит. Лариса.
— Возьми трубку, — говорит тетя. — Поговори с ней. Узнай, что с детьми.
Беру трубку.
— Юра? — голос жены осипший от слез. — Юра, пожалуйста, не бросай трубку...
— Говори. Что с детьми?
— Они... они спрашивают, где папа. Антон вчера плакал. Катя рисунок нарисовала — семью. И спрашивает, почему папа не дома.
Сердце сжимается. Дети... Они-то ни в чем не виноваты.
— Где они сейчас?
— У мамы. Юра, я не знаю, что им сказать...
— А что ты им сказала уже?
— Что у папы работа, командировка... Но Антон не верит. Он умный, понимает...
Молчу. А что сказать? Что мама — гуляка, а папа теперь живет один в пустой квартире?
— Юра, давай встретимся. Поговорим спокойно. Может быть, все еще можно исправить...
— Исправить? — не выдерживаю. — Как исправить полгода обмана? Как исправить то, что ты спала с моим начальником?
— Юра!
— Что "Юра"? Думаешь, я забуду эту картину? Как ты сидела у него на коленях в сауне? Как смеялась над "наивным мужичком"?
Слышу, как она плачет. Но мне уже все равно.
— Завтра приеду за вещами. И увижусь с детьми. А с тобой мне говорить не о чем.
— Юра, пожалуйста...
Кладу трубку.
Тетя Зина молча наливает суп в тарелку, придвигает ко мне.
— Ешь. И подумай головой, а не эмоциями. У тебя есть дети. Ради них надо жить дальше.
Ради детей... Да, наверное, она права.
Но как начать новую жизнь, когда старая превратилась в руины?
А на работе меня завтра ждет еще один сюрприз. Но об этом я узнаю только утром...
Утром еду в офис с тяжелым сердцем. Не спал всю ночь, в голове крутились одни и те же мысли. Как смотреть в глаза коллегам? Наверняка все уже знают про скандал на юбилее. Сплетни в нашей конторе распространяются быстрее интернета.
Вхожу в здание, охранник Семеныч как-то странно на меня смотрит. В лифте встречаю Светку из кадров — отводит глаза, бормочет неловкое "привет".
"Ну все, — думаю, — теперь я местная знаменитость. Рогоносец, который устроил драку с начальником".
Захожу в кабинет — на столе лежит записка от секретарши: "Юрий Сергеевич, зайдите срочно к генеральному директору. Кабинет 501."
К генеральному? К Петру Викторовичу? За пятнадцать лет работы я у него был от силы три раза, и то по служебным вопросам.
Поднимаюсь на пятый этаж. Секретарша генерального, строгая дамочка лет пятидесяти, встречает меня почти ласково:
— Юрий Сергеевич, проходите, Петр Викторович вас ждет.
Вхожу в кабинет. Петр Викторович — мужик под шестьдесят, седой, представительный — сидит за огромным столом красного дерева. Рядом стоит кресло, но меня садиться не приглашают.
— Здравствуйте, Юрий Сергеевич, — говорит он, не поднимая головы от бумаг. — Слышал, у вас тут... неприятности случились.
— Петр Викторович, если это по поводу инцидента с Максимом Ивановичем...
— Не только, — наконец поднимает глаза. — Садитесь. Поговорим по-мужски.
Сажусь, жду продолжения.
— Юрий Сергеевич, сколько вы у нас работаете?
— Пятнадцать лет.
— Пятнадцать лет... Хороший специалист, никогда проблем не было. А тут такая история... — вздыхает. — Максим Иванович подал на вас заявление в полицию. Нанесение телесных повреждений.
Сердце ухает вниз. Я-то думал, этот урод постесняется выносить сор из избы.
— Петр Викторович, но вы же понимаете, при каких обстоятельствах...
— Понимаю. Более того, — наклоняется ближе, — я и про другие его... связи знаю. Жены сотрудников жаловались. Тихо, конечно, но до меня дошло.
— И что теперь будет?
— А теперь интересная ситуация складывается, — усмехается генеральный. — С одной стороны, Максим Иванович хочет вас уволить и в тюрьму посадить. С другой стороны, у меня есть на него компромат — харассмент в отношении подчиненных. Плюс растрата на корпоративных мероприятиях, я проверил.
Растрата? Вот это новость!
— Так что же получается?
— А получается патовая ситуация. Он на вас, вы на него... Но решение принимаю я. — Петр Викторович встает, подходит к окну. — Максим Иванович сегодня уволен. По собственному желанию, конечно. Тихо, без шума.
Не верю своим ушам.
— А заявление в полицию?
— Отзовет. Объясню ему, что альтернатива — уголовное дело за растрату. Он понятливый человек.
Генеральный возвращается к столу, садится.
— Теперь вопрос — кто займет место руководителя отдела.
Я молчу. Куда мне до руководства, простому инженеру...
— Юрий Сергеевич, хотите попробовать себя в новой роли? Зарплата в два раза больше, социальный пакет, служебная машина...
От неожиданности теряю дар речи.
— Петр Викторович, я... не знаю... мне нужно подумать...
— Конечно, подумайте. Но недолго. Отдел без руководителя оставлять нельзя. — Встает, протягивает руку. — И еще, Юрий Сергеевич. Мужики иногда ошибаются в женщинах. Но жизнь на этом не заканчивается.
Выхожу из кабинета в полном ошеломлении. Максим уволен, мне предлагают его место, заявление в полицию отзовут... Неужели из полного ужаса я вылезаю с повышением?
Спускаюсь в свой отдел. Коллеги смотрят выжидающе — все уже знают, что меня вызывали к генеральному.
— Ну что? — подходит Игорь из проектного бюро. — Увольняют?
— Наоборот, — говорю и сам не верю своим словам. — Повышают.
Игорь присвистывает:
— Вот это поворот! А Максима?
— Максима больше нет.
По отделу проходит волна шепотков. Кто-то радуется, кто-то ахает от удивления. Максима особо никто не любил — жесткий был, придирчивый.
Сижу за своим столом и думаю. Повышение, хорошая зарплата... Может, не все так плохо? Может, это знак — начинать жизнь заново?
Телефон звонит. Женька.
— Брат, ты не поверишь, что я узнал! Максима сегодня с вещами видели! Говорят, уволили!
— Знаю. Мне его место предложили.
— Ты серьезно?! — Женька аж задыхается от восторга. — Вот это да! Получается, жена тебе изменила, а ты в итоге карьеру сделал!
Странная логика, но что-то в этом есть. Если бы не тот скандал, я бы так и проработал простым инженером до пенсии.
— Женек, а как думаешь, мне соглашаться?
— А ты что, дурак? Конечно, соглашаться! Деньги, статус, уважение... А Лариса пусть локти кусает. Потеряла настоящего мужика.
После работы еду к детям. Надо с ними поговорить, честно объяснить, что происходит. Антон достаточно взрослый, поймет. А Катьку... ее еще можно уберечь от подробностей.
Подъезжаю к дому тещи. Знакомая девятиэтажка в спальном районе. Когда-то приезжал сюда на семейные праздники, все было мирно и спокойно. А теперь...
Звоню в домофон. Теща, Валентина Петровна, открывает дверь. Лицо каменное, глаза полные осуждения.
— Пришел? — говорит холодно.
— К детям пришел. Где они?
— А Лариса? Ты с ней разговаривать будешь?
— Не сейчас. Мне нужно сначала с детьми поговорить.
Заходит Антон — высокий, худощавый, копия меня в четырнадцать лет. Но глаза печальные, взрослые не по годам.
— Пап? — говорит негромко. — Ты правда больше не будешь с нами жить?
Сердце сжимается. Как объяснить подростку, что родители расстаются? Что мама...
— Сынок, — сажусь рядом с ним на диван. — Мне нужно тебе кое-что рассказать. Но это останется между нами, хорошо?
Он кивает, ждет.
А Катька выбегает из комнаты — кудрявая, в розовом платьице, с игрушечной лошадкой в руках.
— Папочка! — бросается ко мне на шею. — Папочка, почему ты не дома? Мама плачет, а мне никто ничего не говорит!
Обнимаю дочку, чувствую, как подкатывают слезы. Что я им скажу? Как сохраню их детство?
— Папа просто... временно живет в другом месте, — говорю, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Но я вас очень люблю. И всегда буду любить.
— А когда ты вернешься? — спрашивает Катя.
— Не знаю, дочка. Не знаю...
И тут в комнату входит Лариса. Худая, осунувшаяся, с красными от слез глазами. Смотрит на меня умоляюще.
— Юра... можно поговорить? Наедине?
Дети замирают, чувствуя напряжение.
— Антон, отведи сестру в детскую, — говорю сыну. Он понимающе кивает, берет Катю за руку.
Остаемся вдвоем. Лариса садится в кресло напротив, руки дрожат.
— Юра, я понимаю, что ты меня ненавидишь...
— Не ненавижу, — перебиваю я. — Хуже. Мне все равно.
Она вздрагивает, как от пощечины.
— Мне все равно, с кем ты спала. Мне все равно, сколько раз врала. Знаешь что меня убивает? — встаю, хожу по комнате. — То, что я пятнадцать лет жил в иллюзии. Думал, у нас семья. А у нас был спектакль.
— Юра, это не так... первые годы все было настоящим...
— Брось! — отмахиваюсь. — Не надо сказок. Скажи лучше — почему? Чего тебе не хватало?
Лариса молчит долго. Потом тихо:
— Внимания. Ты стал другим... работа, заботы, усталость. Мы перестали разговаривать. А Максим... он слушал, понимал...
— Понимал? — горько усмехаюсь. — Он тебя использовал, как и всех остальных. У него таких, как ты, целая коллекция была.
Вижу, как она бледнеет.
— Что ты хочешь этим сказать?
— А то, что ты была не единственной. Секретарши, жены сотрудников... Настоящий дон Жуан. И ты попалась на его удочку, как наивная девчонка.
Лариса закрывает лицо руками. Плачет навзрыд.
— Господи... что я наделала... что я наделала...
— Поздно об этом думать, — говорю жестко. — Теперь думай о детях. Как им объяснишь развод?
— А обязательно развод? — поднимает на меня полные слез глаза. — Неужели нельзя простить? Попробовать начать сначала?
Смотрю на нее — мать моих детей, когда-то любимую женщину. И понимаю: что-то внутри меня окончательно сломалось в той сауне. Доверие не восстанавливается, как сломанная кость. Оно либо есть, либо его нет.
— Нет, Лариса. Не получится. Я не смогу забыть. Каждый раз, глядя на тебя, буду вспоминать эту картину. А ты не сможешь простить себе. Будешь мучиться виной, а я — подозрениями. Это не жизнь.
— Но дети...
— Дети будут жить с тобой. А я буду их видеть, когда захочу. И помогать материально. Кстати, у меня теперь хорошая должность — руководитель отдела.
Она удивленно смотрит:
— Тебя повысили?
— Твой любовничек уволился. А мне предложили его место. Вот такой парадокс — потерял жену, но нашел карьеру.
Три месяца спустя
Сижу в своем новом кабинете — бывшем кабинете Максима — и подписываю документы. За окном октябрь, желтые листья кружатся в воздухе. А я привыкаю к новой жизни.
Развод оформили тихо, без скандалов. Лариса получила квартиру и алименты. Дети остались с ней, но каждые выходные проводят со мной. Антон уже знает правду — рассказал по-мужски, без подробностей. Катька пока думает, что папа с мамой просто живут отдельно.
Работа идет хорошо. Коллектив меня уважает — я справедливее Максима, не кричу, не унижаю. Зарплата позволила снять нормальную трешку в хорошем районе. Даже машину поменял — взял в кредит "Камри".
— Юр, на обед не пойдешь? — заглядывает в кабинет Игорь. — Или опять документы важнее еды?
— Пойду, — откладываю бумаги. — А то и правда заработаюсь.
В кафе за соседним столиком сидит симпатичная женщина лет тридцати пяти. Читает книгу, пьет кофе. Наши взгляды случайно встречаются — она улыбается. Я улыбаюсь в ответ.
— Знакомая? — интересуется Игорь.
— Нет. Просто приятная женщина.
— А ты не думал познакомиться? Время пришло, как мне кажется.
Может, и правда пришло. Раны затягиваются, жизнь налаживается. И я уже не тот сломленный мужик, который три месяца назад сидел в пустой съемной квартире.
Встаю, подхожу к ее столику.
— Простите, не хотите составить компанию? А то вдвоем как-то веселее обедать.
Она поднимает глаза — серые, умные, добрые.
— С удовольствием. Меня Анна зовут.
— Юрий, — сажусь напротив. — Очень приятно.
Год спустя
Стою у окна своей квартиры и смотрю, как Анна готовит завтрак. Мы живем вместе уже полгода. Детей она приняла легко и естественно — Антон ее уважает, Катька обожает. "Тетя Аня" стала частью нашей новой семьи.
— О чем задумался? — подходит Анна, обнимает со спины.
— О том, как странно все в жизни поворачивается. Год назад думал — конец света. А сейчас...
— А сейчас у тебя новая работа, новая квартира, новая женщина, — смеется она. — И дети счастливы. Разве не прекрасно?
Поворачиваюсь, обнимаю ее.
— Прекрасно. Но знаешь что самое главное?
— Что?
— Я больше не живу в иллюзиях. Я знаю себе цену. И знаю цену людям вокруг.
Звонок в дверь — это приехали дети на выходные. Катька врывается в квартиру, как ураган:
— Папа! Тетя Аня! А мы в школе сочинение писали "Моя семья"! Хотите послушать?
— Конечно, дочка.
Антон заходит степенно, по-взрослому здоровается с Анной. В глазах сына я вижу спокойствие. Он понял: жизнь продолжается. И она может быть хорошей, даже после самых тяжелых потерь.
А вчера Женька рассказал — Лариса встречается с каким-то бизнесменом. Говорит, серьезные у них отношения. И знаете что? Я искренне рад за нее. Пусть будет счастлива. Мы все заслуживаем второго шанса.
Максима видел недавно в торговом центре. Постарел, сгорбился. Работает теперь в какой-то мелкой фирме. Прошел мимо, не поздоровался. Да и не нужно. Этот человек — часть прошлого, которое я отпустил.
Через два года женился на Анне. Тихо, в кругу близких. Дети были рядом — Антон в костюме, Катька в нарядном платье. Чувствовал себя счастливым.
Сейчас мне сорок восемь. Работаю заместителем генерального директора — Петр Викторович не ошибся, доверившись мне. Живу в собственной квартире с женщиной, которая меня любит и не лжет. Дети выросли — Антон поступил в институт, Катька отличница в старших классах.
Иногда думаю: а что было бы, если бы не та злосчастная сауна? Если бы я не узнал правду? Жил бы дальше в обмане, считал себя счастливым семьянином, а Лариса продолжала бы изменять...
Нет, лучше правда. Какой бы болезненной она ни была. Лучше знать, чем жить в иллюзиях.
Тот скандал на юбилее разрушил мою старую жизнь. Но на обломках старого я построил новую — честную, настоящую. И за это, как ни странно, я благодарен судьбе.
Ведь только потеряв все, можно понять, чего действительно стоишь. И что действительно важно в жизни.
А важно вот что: честность с самим собой, уважение к близким и готовность начать сначала, когда прежний путь заводит в тупик.
Все остальное — детали.