Ни один отзыв не давался с таким трудом, как на дораму «Наш фильм». За него берешься с тремором в пальцах, стучащих по клавиатуре, и даже с внутренней дрожью. Что я могу сказать этому миру из того, что не смог донести «Наш фильм»? То, что я чувствую по поводу этой дорамы, нельзя сформулировать. Любые слова бесполезны. Любые фигуры речи пусты. Только фильм, который стал нашим. Только лепестки, собирающиеся и разлетающиеся без контроля человека, ведомые одним ветром.
Нам дали самый простой, элементарный и четкий ответ. Любовь не исчезает, когда кто-то умирает. Она в нас и во всем, что нас окружает. Едва-едва заметная, но присутствующая. Во всем таком же хрупком, как увядающая роза, как цветение вишни, как падающий снег, как разбивающиеся о берег волны. Разрушается и собирается вновь в бесконечном круговороте жизни. С нами и без нас. Человек умирает, но любовь остается. И это вдохновляет больше, чем сотни ромкомов с пустыми слащавыми хэппи-эндами.
И они правда сделали это. То, во что до конца не веришь. Мы все как один знали, чем это все закончится. Но это все равно сломало и вместе с тем собрало нас снова так, как мы сами того не ожидали. В этом мире не так много шедевров, которые нас меняют. И «Наш фильм» один из них.
В «Нашем фильме» было слишком много любви. Мужчины и женщины. Отца и дочери. Подруг. Актеров. Частичек одной команды. Доктора и пациента. Менеджера и актрисы. Людей, которые едва-едва пересеклись в хаосе жизни, чтобы затем попрощаться. Эта любовь наполняет. Это не «Любовь в белом». Это любовь во всем.
«Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится». (1 Кор. 13:4–8)
Смерть неизбежна, но как же много любви может остаться после нас и преобразить все вокруг?
Я до сих пор не верю в то, что произошел финал. Более того, я не хотела вообще никакого финала: ни печального, ни счастливого, ни открытого. От всего больно. От печального, потому что это правда жизни в прозе; от счастливого, потому что это попытка эскапизма, простого побега от реальности; от открытого, потому что все мы все равно знаем, что их ждет в итоге.
Здесь слишком много всего, о чем мы могли бы рассуждать до утра. О времени, о хрупкости жизни, о любви, о радости от встречи с каждым новым днем, от возможности осознать настоящую любовь и сохранить ее внутри себя, об ответственности перед сотней людей, о внутренней борьбе, о слабости и силе духа.
О героях и актерах
Самый низкий поклон всем актерам на этой площадке – это казалось просто невозможным. Снимаясь в такой вещи, как «Наш фильм», легко было оступиться и сделать шаг не в ту сторону – где-то недоиграть, а где-то переиграть. И в этом плане все они ходили по очень тонкому льду, который не треснул, потому что в итоге в их глазах мы не увидели ни одного момента фальши.
Ли Да Ым как центр этой истории, актриса, приводящая в движение все вокруг себя. Именно ее взаимодействия с каждым из персонажей были самыми значимыми. Мы задолго до этого высоко оценивали игру Чон Ё Бин, но здесь... она сделала невероятное, показав боль сквозь улыбку, самую искреннюю жажду жизни, волнение и трепет от вовлечения в дело всей своей жизни, любовь ко всем окружающим, так много любви.
Ли Дже Ха как герой в кризисе, поиске и движении, любви и боли. Намгун Мин с его неповторимой манерой игры был незаменим. Через образ отчаявшегося в жизни и реабилитирующегося благодаря любви режиссера он как никто другой воплотил идею хрупкости ускользающего времени и ценности проживаемых моментов в их горечи и сладости. Именно благодаря этому выход Дже Ха из тьмы на свет был совершенен, да, мы увидели этот переход не только с помощью ч/б фильтра.
Здесь нет ни одного проходного персонажа. Даже если он появляется всего лишь раз за серию. Они все важны и все индивидуальны. И это на самом деле большой труд – создать что-то, где каждый является не простым персонажем-функцией, а самостоятельной единицей. Мы смотрим на то, как они переживают за Да Ым, и переживаем за то, как они переживают за Да Ым.
За проживающую вместе с подругой всю боль и радость Гё Ен (О Кён Хва); за научившегося принимать факт неизбежности умирания дочери Чон Хё (Квон Хэ Хё); за преодолевшую саму себя через съемки фильма Со Ён (Ли Соль); за преданного и эмоционального менеджера Чжун Бёна (Ли Чжу Сын); за эволюционировавшего на голову в актерском мастерстве Чон У (Со И Со); за эмпатичного и самого комфортного мужчину всех времен – руководителя операторской группы Джи Чхоль Мина (Хо Чон До); за резкую на поворотах, но по-детски непосредственную и милую в этом гримершу Чо Джин Ми (Чжу Мин Гён); за находящегося в аналогичной Да Ым ситуации актера, играющего роль отца Гювон, Ким Хён Чхоля (Мун Сон Гын); за обязанного скрывать свои эмоции относительно пациента и держать с ним дистанцию доктора Ким Мин Сока (Чан Чжэ Хо); за осознавшую свои ошибки сокурсницу Да Ым – Джэ Ин (Пак Ын У).
О фильме в фильме
Сюжет, встроенный в сюжет, здесь нужен был прежде всего для напряженной рефлексии над тем фильмом, который они снимают; над самим процессом съемки; над особенностями современного конвейерного кинопроизводства; над низостью и пошлостью индустрии в противовес настоящему искусству.
Работники в области кино – от членов съемочной команды до актеров – такие же циники, как и в любой другой сфере деятельности в наше время. Они циничны, но здесь показано и то, почему они циничны, как они стали такими. Опять же, размышления об этом в спорах за командными ужинами. Вот та самая искренность и откровенность, над которыми бьются сотни режиссеров и сценаристов, у создателей «Нашего фильма» почему-то удалась.
Особенно в этом преуспели с помощью конфронтации мягкого и спокойного руководителя операторской группы Джи Чхоль Мина (Хо Чон До) и грубоватой гримерши Чо Джин Ми (Чжу Мин Гён). В одном из кадров они обсуждали, возможна ли беззаветная, обреченная и ничего не требующая взамен любовь к умирающему человеку в то время, когда часто молодые люди даже проверяют медицинские карточки перед тем, как начать встречаться друг с другом.
И мы видим, как процесс съемки фильма ставит свой отпечаток и на них, позволяя и Чо Джин Ми через эту историю обрести веру в любовь. Мелкими, едва-едва заметными штрихами.
Ключевое же преображение мы видим, конечно, в Дже Ха. От циничных мыслей по поводу привлечения аудитории к его фильму, в котором снялась умирающая девушка, до полной переоценки своей жизни, отношений своих родителей, их фильма, своего фильма и обретения своей любви.
Он прокачал свой эмоциональный возраст, перестал быть обиженным ребенком, не понимающим чувства любви и снимающим фильм вопреки задумке отца. Он научился испытывать настоящую боль, настоящие восторг и благодарность, поддерживать настоящий командный дух, плакать и смеяться. Благодаря такой любви он научился жить и полностью трансформировался к финалу. И это не было типично-резким дорамным преображением. Мы прошли этот путь вместе с ним. От циничного непринятия счастливого финала к отчаянной попытке дать его своей истории, от компромисса с открытым финалом до осознания неизбежности и необходимости максимально правдиво рассказать о Гювон и Хёнсане. И человек, скроенный из бетона и темноты, выходит на свет и становится мягче.
Все думали: зрители уснут, пока мы будем показывать им детали съемочного процесса и закулисные игры, которые ничем не отличаются от проблем в любых других межличностных отношениях. Но создатели «Нашего фильма» рискнули это сделать, и мы увидели, как медленно движется камера, как долго и с какими усилиями может сниматься один дубль, как сценарий может меняться в процессе съемки, как актерам сложно поймать ту самую эмоцию, особенно когда они не до конца понимают чувства своих персонажей. И главное... это было так красиво.
О красоте
Кинематографично – очень посредственное слово для того, что мы сейчас увидели. Уникальный стиль съемки, креативные кадры, правильные мизансцены и эксплуатация пространства, ловкое и плавное использование переходов и фильтров. Они применили возможности камеры по максимуму, чтобы дать на выходе не просто монтаж как гармоничную склейку кадров, но и наполнить все это содержанием, заставить нас увидеть во всем этом смысл.
Довольно исчерпывающе, как мне кажется, я рассказала об этом здесь:
Хочется добавить еще и то, что даже к подаче флэшбеков в финале отнеслись очень аккуратно. Это не было простой нарезкой кадров с классической целью растянуть хронометраж и заставить зрителя глубже погрузиться в эмоциональную сторону истории. В этом и не было необходимости. К тому моменту мы уже утонули в «Нашем фильме». Они сделали это мастерски и отточено, через кадры «сейчас» и слова «до».
Кроме того, нас ждало еще одно круговое вращение камеры под другую версию CIFIKA 미미. И если в конце четвертой серии это ассоциативно соединялось с движением стрелок на часах и отсчетом минуты, то в финале всей истории мы следовали за движением опавших лепестков цветущей вишни, ветром доносящихся до тех, с кем нужно было попрощаться. И показательно, что это были не опавшие листья, например. Не осень как символ медленного, но неизбежного увядания, а весна как символ начала, обновления и самой жизни.
Итоги
Да, мы будем скучать по Да Ым и Дже Ха, по Гювон и Хёнсану. Да, мы перестанем ждать Намгун Мина по пятницам, но эта история определенно точно оставит в нас след. «Наш фильм» – одна из тех вещей, которая иллюстрирует каждым своим кадром тезис о преображающей силе искусства. Кино и должно работать так, чтобы для меня, для тебя, для того парня с соседнего подъезда оно звучало, отзывалось и выглядело одинаково и в то же время было немного о разном, чтобы каждый нашел свой «Наш фильм».
И в этом ребята преуспели. Глобального ничего додумывать не приходится, но пространство для размышлений остается.
___
Рецензии на недавно вышедшие дорамы:
___
Если нравятся мои статьи и рецензии, не забудь подписаться, поставить палец вверх и нажать на колокольчик, потому что «еще одну серию» – канал, который зажжет дорамную площадку.
