Возьмём, к примеру, Лизу. Интеллигентнейшая семья, где на каждой ветви родового древа гнездились учёные с искусствоведами. Фортепиано. Художественная школа. Три иностранных языка. Почти золотая медаль. Академия, выпускающая безработных с изысканным образованием.
Поклонники появлялись — Лиза не была красавицей, но была мила, несомненно мила. Поклонники исчезали: испытание ужином в семейном кругу никто не выдерживал. То у них проблемы с одним языком, то рыбу вилкой ели, то Лизину бабушку, выяснявшую границы их художественно-музыкального кругозора, они до нервной дрожи боялись.
— Замечательный юноша, Лизонька, — говорила бабушка после бегства поклонника, — просто замечательный. Но — увы! — не нашего круга. Куда за него замуж?
— Но, бабушка, — робко возражала Лиза, — он же хороший человек...
— Хороший — это прекрасно, милая. Но разве можно построить семью на одной доброте? Где общие интересы? Где духовное единство?
Лизу отправили на дачу. Хилый яблоневый куст неожиданно испытал пароксизм плодородия, и Лиза потащила домой в руках два тяжелённых пакета яблок, а в сумочке на плече — килограмма три твёрдых маленьких груш. Электричку она худо-бедно пережила, но к концу пути уже с трудом удерживала непосильную ношу.
— Сейчас доберусь до дома, — шептала она себе, — ещё немного потерплю.
Неизвестно, что именно подействовало на воспитанную Лизу, которая за всю жизнь даже слово «задница» не произносила вслух, — то ли оттоптанные ноги, то ли оттянутые пакетами руки, то ли съезжающая сумка, но когда в троллейбусе она устремилась к свободному месту, а какой-то подвыпивший тип на финише её обошёл, толкнул, выбил пакет, тот упал, разорвался, яблоки покатились по салону, а сумка опять свалилась с плеча, — в Лизе проснулись подавляемые поколениями животные инстинкты, и она врезала сумкой пьяному по голове.
— Вы что делаете?! — закричала Лиза, не узнавая собственного голоса.
— Да ладно тебе, — отмахнулся тип, — подумаешь, яблочки...
И тут Лиза снова размахнулась сумкой.
Пьяный драться не полез, но обиделся и обозвал Лизу стервой. Сумка раскрылась, и влекомые центробежной силой груши просвистели в разные стороны, а одна метко угодила какой-то тётке в лоб. Та сочла себя невинной жертвой и вызвала полицию.
— Караул! — орала тётка. — Меня убивают! Вызывайте полицию!
— Простите, пожалуйста, — заплакала Лиза, — я не хотела, это случайно...
— Как случайно? — не унималась тётка. — Целилась прямо в меня!
Полицейский наряд, похоже, был в засаде неподалёку. Не успел троллейбус остановиться, как его взяли штурмом. Нападавшую хулиганку, потерпевшего и пострадавшую свидетельницу свезли в участок. Тут пелена спала с глаз, и до Лизы дошёл весь кошмар содеянного.
Разбирательство она почти не помнила. Верещала тётка. Протрезвевший пьяный что-то тихо говорил пузатому полицейскому, а тот качал головой:
— Во девки пошли! Скоро на улицу страшно выйти будет.
— Товарищ полицейский, — прошептала Лиза, — я правда не хотела... Я никогда раньше...
— Ага, — скептически хмыкнул полицейский, — все вы не хотели.
В итоге Лизе сказали: раз потерпевшая сторона заявления писать не будет, то Лиза свободна. И пусть хорошенько обдумает поведение. И нервы пусть полечит, пока окончательно не стала асоциальным элементом.
Всю дорогу домой Лиза проплакала от стыда и ужаса. Дома сквозь всхлипы она поведала о случившемся побледневшим родителям и бабушке, и в густом запахе корвалола семья не спала всю ночь, мысленно прокручивая один сюжет: Лизу заключают под стражу.
— Господи, что же теперь будет? — причитала мама. — Как мы на работу пойдём? Что соседям скажем?
— Успокойся, — пытался утешить папа, — ведь не посадили же... Может, всё обойдётся...
— Обойдётся! — всплеснула руками бабушка. — Наша Лизочка теперь в полицейских сводках!
На работу Лиза не пошла — а смысл? После такого позора. Пролежала на диване день, уткнувшись носом в стенку.
— Лизонька, — заглянула мама, — хочешь чаю?
— Не хочу ничего, — простонала Лиза. — Оставьте меня в покое.
Вечером в квартиру позвонили. Вся семья высыпала в прихожую в полной уверенности, что пришли за Лизой. Папа дрожащими руками открыл дверь. За дверью стоял вчерашний потерпевший. Бабушка храбро шагнула вперёд:
— Молодой человек! Лиза совершила необдуманный поступок, она искренне раскаивается, и мы все клянёмся, что подобного больше не повторится. Простите её, не ломайте ей жизнь!
От такого напора юноша шарахнулся в сторону, задел висящую на одном гвозде вешалку, та метко свалилась ему на многострадальную голову, и он рухнул, придавив спрятанный за спиной букет хризантем. Очнувшись и потирая макушку, проговорил:
— Я извиняться пришёл. Я не пью, не подумайте, я автослесарь, полтора дня одному чудаку машину чинил, не отходя, потом рюмку коньяку на голодный желудок — и на тебе.
Потом посмотрел на учинённый разгром и мрачно спросил у папы:
— А дрель у вас в доме есть?
— Есть, — растерянно ответил папа. — А зачем?
— Вешалку надо нормально прикрепить. А то кого-нибудь ещё убьёт.
Вешалку пришпандорили в тот же вечер. Звали молодого человека Сергеем, и оказался он на удивление деликатным и воспитанным. Через пару дней потерпевший пригласил Лизу в кино.
— Не знаю, — сомневалась Лиза, — после всего, что случилось...
— Как раз поэтому и надо, — улыбнулся Сергей. — Познакомимся нормально, как положено.
Через неделю повёз всех на дачу и выкосил там многолетний бурьян у забора.
— Сергей, — удивился папа, — зачем же вы так надрываетесь?
— Да я привык работать, — ответил тот, вытирая пот. — А тут такая красота кругом, жалко, что бурьян всё портит.
Через месяц сопроводил бабушку в филармонию, так как родители были заняты, Лиза простыла, а бабушку с её больными ногами отпускать одну нельзя.
— Сергей, — сказала бабушка перед концертом, — предупреждаю честно: будет скучно. Камерная музыка — это не для всех.
— А я послушаю, — спокойно ответил он. — Может, понравится.
— Как прошло приобщение, храпел на весь зал? — спросила Лиза у бабушки, когда они вернулись.
— Он уснул довольно быстро, — ответила бабушка. И добавила: — Но спал очень одухотворённо!
А перед сном зашла к Лизе.
— Лизонька, он замечательный мальчик. Увы, не нашего круга. Но если ты за него не выйдешь замуж — считай, что у тебя нет бабушки!
— Бабушка, — рассмеялась Лиза, — так вы же всю жизнь говорили, что круг — это главное...
— Главное, милая, — мудро произнесла бабушка, — это когда у человека душа есть. А круг... круг можно и расширить.
Автор: Елена Стриж ©