Анна наслаждалась субботним утром в своей ухоженной квартире. Тишину нарушал лишь шелест страниц книги. Солнечные лучи играли на чистом полу, а аромат кофе витал в воздухе. Пока её муж Олег копался в гараже, она планировала день: йога, чтение, может, вечерний киносеанс вдвоём. Мир рухнул со звонком домофона.
— Аннушка, родненькая! Это тётя Люда и Витенька! Открывай, приехали! — Голос в трубке звучал так, будто объявлял о выигрыше в лотерею, а не о нежданном визите родни Олега. Он буквально ворвался в тишину, заставив Анну вздрогнуть.
Дверь распахнулась, и в квартиру, вкатилась дородная Людмила Аркадьевна с огромным чемоданом и сыном Виктором, вечным студентом, с гитарой через плечо. Олег, услышав шум, поспешил внутрь, вытирая руки о старую тряпку.
— Мам! Витька! Сюрприз! — искренне обрадовался он, забыв спросить мнение жены. Анна застыла в дверном проёме, пытаясь скрыть оцепенение.
— Олежек, сынок! Заскучала по тебе ужасно! — Людмила Аркадьевна бросила чемодан посреди прихожей и обняла сына, едва не сбив с ног Анну, которая еле увернулась. — А у вас тут… уютненько. — Её взгляд скользнул по интерьеру. — Только ковёр этот… ну, знаешь, старомодный. И шторы — тютелька в тютельку моим старым. Можно чайку? С дороги-то! Горло пересохло!
Анна, стиснув зубы, молча направилась на кухню. Её мирное утро безвозвратно кончилось. На кухонном столе её книга лежала раскрытой, как памятник утраченному спокойствию.
***
«Гости» мгновенно освоились, будто жили здесь всегда. Людмила Аркадьевна, не спрашивая разрешения, облачилась в Аннин любимый халат, развалилась на диване и начала командовать парадом:
— Витька, включи телевизор погромчé! Фигурное катание сегодня! Анна, а печенье-то где? Или ты сама печёшь? — Она обвела кухню оценивающим взглядом. — Ой, да ты не печёшь, родная, по магазинам всё... Ну, сбегай, купи чего к чаю повкуснее, да побыстрéе. Олежек, включи мне вон тот массажёр для спины, спину прихватило! Да погляди́шь, может, вина красного есть? Для кровé!
Виктор, скинув ботинки, разбросав гитарные чехлы и вонючие носки у компьютерного стола, устроился за мощным ПК Олега, нажал кнопку включения.
— Дядь Олег, у тебя тут игр нормальных нет? Скучно! А интернет — как черепаха ползёт! Совсем тормозит! Надо провайдеру позвонить, нахамить хорошенько, пусть шевелятся! — Он уже рылся в папках с файлами, не обращая внимания на хозяина. — О, а фильмы какие есть? Давай гляну...
Олег метался между гостями и кухней, где Анна с грохотом ставила чайник. Он лишь беспомощно улыбался, пытаясь угодить всем сразу:
— Мам, может, не так громко? — начал он робко, подходя к дивану. — Анна... голова болит у неё с утра...
— Что?! — Людмила Аркадьевна вскинулась, как ощетинившийся ёж. — Голова болит? Это от скуки! От кисé! Надо развеяться! Вечером шашлык будем жарить! Анна! — Она крикнула на кухню. — У тебя мангальчик есть? На балконе? Нет? Олег, беги покупай! И мяса хорошего, свининки, чтоб с жи́рком! А то твоя жена, видать, постное любит — холодильник полупустой! Как мы тут жить-то будем? Да и водочки захвати, для сугреву!
Анна, стоя у плиты, поймала взгляд мужа, который заглянул на кухню за сахаром. В его глазах читалось лишь паническое: «Потерпи, родная, они же ненадолго… Денёк-другой...» Он быстро отвернулся. "Ненадолго?" — пронеслось у неё в голове. Холодный расчёт начал вытеснять ярость. Она посмотрела на довольную тётю Люду в своём халате, на Виктора, устроившегося в кресле Олега, на чемодан, блокирующий проход в прихожей. Время терпеть истекало.
***
На второй день, обнаружив свой любимый крем для лица наполовину опустошённым («Ой, Аннушка, прости, я думала, это для рук!»), а на кухне — гору немытой посуды после ночной «репетиции» Виктора с друзьями по телефону (громкие вопли «Режь его!» и «Лаги!» всё ещё звенели в ушах), Анна поняла: тактику надо менять. Олег, выслушав её сдержанное, но полное ледяной ярости возмущение, лишь отмахнулся, не отрываясь от экрана ноутбука:
— Ну что ты придираешься? Мама просто хозяйственная! Витя — молодой, энергичный! Они же свои! Потерпи пару дней! Им же негде больше остановиться!
В тот момент «что-то щёлкнуло» в Анне. Но не надломилось, а заработало с холодной точностью часового механизма. Она медленно подошла к мужу, и её губы растянулись в улыбке, от которой Олег невольно отодвинулся:
— Хорошо, Олежек. Ты прав. Родня — это святое. Пусть чувствуют себя как дома. Очень… как дома. Всё для их комфорта.
Она развернулась и удалилась в спальню, плотно прикрыв за собой дверь. Последовала серия коротких, отрывистых звонков. Голос Анны за дверью звучал тихо, но с невероятной убедительностью. Олег, прислушиваясь, почувствовал необъяснимый холодок.
***
На следующий день обстановка достигла точки кипения. Людмила Аркадьевна, в бигуди и Аннином шёлковом халате, размахивая половником, требовала яичницу ровно с шестью желтками («Белки — пустое место, сама знаешь!»). Виктор, сидя в трусах на диване, орал в микрофон: «Да вы чё, слепые?! Да я вас всех!..», когда раздался резкий, настойчивый, почти официальный стук в дверь. Не дожидаясь приглашения, на пороге возникли двое в идеально отутюженных тёмных костюмах, с солидными кожаными портфелями и лицами, словно высеченными из гранита. Один держал увесистую папку с чёткой, бросающейся в глаза надписью: «СЭС. Отдел дезинфекции и контроля особо опасных объектов».
— Здравствуйте. Санитарно-эпидемиологическая служба, — произнёс первый, сверкнув металлической бляхой на лацкане. — Нам поступил экстренный сигнал. Осмотр жилого помещения. По поводу… — мужчина многозначительно посмотрел на развернутую бумагу с печатями, — подозрения на наличие устойчивой колонии Blattella germanica, в просторечии — прусаков. А также… — он понизил голос до шепота, заставляя всех невольно прислушаться, — неблагополучной эпидемиологической обстановки, связанной с антисанитарией. Разрешите пройти для визуального осмотра и забора проб.
Лицо Людмилы Аркадьевны из розового стало пунцовым, затем багровым.
— Какие тараканы?! Какая антисанитария?! Какие пробы?! У нас тут чистота! — завизжала она, инстинктивно затягивая пояс халата. — Это провокация!
— Мам, тихо! — шикнул Олег, резко побледнев и вскочив с дивана.
— Сигнал анонимный, но детализированный и очень тревожный, — невозмутимо продолжил «специалист», церемонно надевая стерильные белые перчатки. — Указаны конкретные зоны риска: диванная группа, мягкое кресло, кухонный стол… Требуется немедленный осмотр и, при подтверждении, срочная дезинсекция сильнодействующими препаратами третьего класса опасности. Вещи всех лиц, находящихся на момент обработки в помещении, подлежат обязательному карантину на спецобъекте сроком на 14 дней. Протокол.
Виктор вырубил игру, швырнув гарнитуру. Людмила Аркадьевна схватилась за сердце, закатывая глаза.
— Олежек!!! Выгони их! Это же твой дом! Они с ума сошли!
— Сударыня, препятствие законной деятельности СЭС — это административное правонарушение по статье 19.5 КоАП РФ, — сухо, словно читая приговор, заметил второй «специалист», доставая толстый блокнот и авторучку. — Представьтесь, пожалуйста. Фамилия, имя, отчество, прописка. Для протокола о неповиновении.
Анна стояла в дверях кухни, прислонившись к косяку, наблюдая с абсолютно каменным, непроницаемым лицом. Олег метался между матерью, братом и «гостями», его взгляд умоляюще устремился к жене:
— Анна! Ну скажи же им! Это же полный бред! Чушь несусветная! Какие тараканы?!
Она медленно перевела взгляд на мужа, едва заметно приподняв бровь. Её голос прозвучал ледяно-вежливо, с металлическим оттенком:
— Служба же видит, Олег. Надо проверить. Ради… комфорта всех жильцов. Особенно наших дорогих гостей. Безопасность прежде всего. Разве не так?
«Специалисты» с кивком прошли в гостиную. Один тут же припал на колени, тыкая мощной лупой с подсветкой в щель дивана, бормоча что-то в диктофон: «…визуализируются хитиновые фрагменты… возможные следы жизнедеятельности…». Другой методично зарисовывал план комнаты и сухо диктовал: «…скопление пищевых отходов на кухонной поверхности… признаки нарушения санитарного режима…». Запах химической чистоты от их костюмов смешивался с запахом неубранной кухни.
Людмила Аркадьевна, задыхаясь и хватая ртом воздух, вдруг ринулась в комнату:
— Витька! Собирай вещи! Сию секунду! Я в этой заразе жить не буду! Олег, ты что стоишь как истукан?! Помогай! Ты же видишь — нас травят! У твоей жены совсем крыша поехала! Она этих… тараканов и навела! Это она их позвала! — Она бурей пронеслась мимо Анны, швырнув халат на пол.
Через десять минут квартира опустела. Родственники, бормоча что-то про «психушку», «сумасшедшую» и «заразиться бог знает чем», укатили в первом же пойманном такси, даже не взглянув на Олега. Тот стоял посреди внезапно опустевшей, но всё так же замусоренной гостиной, глядя на следы от чемоданов на ковре и разбитую кружку Вити, пытаясь осознать масштаб произошедшего. Анна молча подошла к нему, её шаги не было слышно.
***
— Ну что, Олежек, — её голос был спокоен, как зеркальная поверхность озера перед внезапной бурей. — Твоя «просто хозяйственная» мама и «энергичный» Витя предпочли комфортную дистанцию. Мудрое решение. Здоровье дороже.
— Анна… — Олег обернулся, его лицо было серым от потрясения. — Это же… это был спектакль? Эти люди… кто они?! Откуда?! — Он ткнул пальцем в пустоту, где только что стояли «специалисты».
— Коллеги моего брата-режиссёра, — Анна ответила просто, глядя ему прямо в глаза. — Очень талантливые ребята из его мастерской. И папка с надписью — просто бумага для принтера и старая папка из архива. А бляха — реквизит. Перформанс, считай, удался на славу. Публика разбежалась.
— Но… ЗАЧЕМ?! — Олег почти закричал, его руки сжались в кулаки. — До такого докатиться?! Унизить мою семью?!
— Чтобы ты понял, наконец, две простые вещи, — Анна произнесла чётко, как отчеканивая каждое слово. Она подошла к входной двери и открыла её настежь, впуская поток холодного воздуха с лестничной клетки. — Первое: наш дом — это наша крепость. И я — её главный комендант. Без вариантов. Второе: предательство, даже из благих побуждений «потерпеть» родню, имеет свою цену. И ты только что её заплатил. — Она указала пальцем на коридор, где у стены уже стояли его чемодан и сумка с ноутбуком. — Твои вещи собраны. Ключи от гаража у тебя. Возвращайся… дня через три. Мне нужно время. Время решить, стоит ли впускать тебя обратно в мою крепость. Подумай за это время, Олег. Подумай очень хорошо. На чьей ты стороне. Всегда.
Дверь закрылась перед носом ошеломлённого Олега с мягким, но неумолимым щелчком замка. Он простоял так несколько минут, прислушиваясь к абсолютной тишине за дверью.
Через три дня он вернулся. С огромным букетом алых роз, коробкой самого дорогого бельгийского шоколада, новым флаконом её любимого крема и выражением предельной, почти собачьей лояльности на лице. Родственники больше не звонили. А при одном лишь намёке или случайном упоминании слов «санэпидемстанция» или «дезинфекция» у Людмилы Аркадьевны до сих пор подскакивает давление и начинается лёгкая дрожь. Анна же спала спокойно. Олег знал: с такой женой шутить опасно. Особенно когда шутка — на её стороне, а финальный акт пишется исключительно под её диктовку.
Автор: Елена Стриж ©